«к
А,
men
nt
Str,
`просто рассказывал о простых человече-
В. В. ВАСЗЛЕВСКАЯ
ЕКНИПОВУЧ
Александр Твардовский в созетской поз-
зим — воинствующий ‘носитель горьков-
ских мыслей о массовой и трудовой осно-
ве всей человеческой культуры, о свобод-
ном труде, как великом воспитателе ново-
го, сопиалистического человека. ~
При этении его довоенных стихов, его
позым «Страна Муравия>» невольно
минались те слова, которые, солидаризи-
руясь с ними, приводит Горький в своих
востомнианиях о Коиюбинском. «Нужно
бы вести из года в год «Летопись проявле-
ния человечногоз», — ежегодно выпускать
обзор всего, что сотворено за год челове-
ком в области его заботы о счастье всех
людей. Это было бы прекрасное пособие
людям для знакомства их с самим собою,
друг с другом».
Книги Александра Твардовского и бычи
такой «летописью проявлейня человечно-
го», историей малых трудовых подвигов,
малых перемен в личных и общественных
отношениях, которые, слагаясь, вырастают
в великое дело преобразования общества,
человека, природы. ‘Твардовский ‘очень
ских судьбах. Но рассказ свой он умел
строить так, что читатель вместе с авто-
ром гордился делами этих людей, ощущая
великую человеческую ценность каждого
из них. ;
Василий Теркин, герой поэмы Твардов-
ского, сродни ‹мнрным» героям поэта.
Теркин — тоже рядовой участник боль-
ших событий, советский «маленький чело-
век», сын великого народа, осуществляю-
щей свою часть общенародного дела.
-Он хлебнул горя в дни отступлений, сра-
жался под Москвой, там, где ковались
первые звенья победы:
В глубине родной России,
‚ Против ветра — грудь вперед, —
По снегам идет Василий
Теркин. Немца бить идет.
Все дальше и дальше его путь к Днен-
ру, к вражеской границе,
Берлин, где —
-.под грохот канонады,
как из адовых ворот,
3 восток из мглы и смрада
Вдоль шоссе течет народ.
На Восток, сквозь дым и копоть
Из одной тюрьмы глухой
По домам идет Европа,
Th ух пернн над ней пургой.
°*7:2на русского солдата }
Брат-француз, британец-брат, 1
Брат-поляк и все подряд
С дружбой будто вивоватой \
И признательной глядят. °
Он стоит, освободитель,
Набок шапка со звездой.
Я, мол, что ж, помочь любитель,
Я насчет того простой,
Мол, такая служба наша,
Прочим флагам не в упрек.
. OGY S eS Ss
ь
За четыре года в жизни Теркина было
много встреч, мал и больших событий.
Но пересказ немудрого, «бессюжетного»
сюжета поэмы не даст о ней представле-
ния. Дело не в эпизодах — дело в`той ог-
ромной, согретой лирическим жаром, кар-
тине, рисующей советского человека, со:
ветский народ на войне, которая дана в
поэме.
На переднем крае, в прифронтовых се-
лах, на дорогах войны кипит своя жизнь,
создается суровый, своеобразный быт.
Миллионы людей обживают войну, как ни
мало она приспособлена для жизни, при-
внося в. свои фронтовые навыки и отноше-
ния все те черты, которые были свойствен-
ны советским людям в дни мира,
Миллионы молодых стриженых ребят,
милых и живых, идут по дорогам войны,
по родному, а затем по чужому краю, уп-
рямо, уверенно осваивая тяжелый труд
войны, ложась в родную и чужую землю.
Они идут с песней и шуткой, пляшут на
привале под гармонь, со страстью парятся
в бане, едят за двоих, но-хозяйски. учатся
тем новым профессиям, которые им дала
война, по-товарнщески, ‘без лишних слов,
помогают друг другу. Неся смерть врагу и
не щадя своей жизни, они остаются MO-
рально здоровыми, полными жизнелюбия и,
веры в жизнь людьми. Это ‘сама Россия,
сам советский народ, вставши во весь рост,
идет по дорогам войны, защищая жизнь
против смерти, свободу против рабства,
человека против фашистского зверя.
Война
была и в жизни, не «специальность сол-
дат», не «чисто-мужское занятие», а всена-
родное дело. Старик, ребенок, женщина в.
дому, даже дерево в лесу и колос в поле
— все поднялись на войну — «ради жиз-
ни на земле».
На фоне этой общей картины становится
понятным и сам Теркин — с его постоян-
ной удачей, душевной бодростью, жизне-
любием. Он — сын народа, защитивший
свое советское самосознание и драгоцен-
ные свои черты несмотря на все невзгоды
и испытания.
Поэму «Василий Теркин» Твардовский
начал писать в конце 1941 года — в самые
трудные для страны Советов дни. Для со-
ветской литературы этого периода — не
только для поэзии, но и для прозы — xa-
рактерна, я бы сказала, мобилизация ли-
ризма, звенящей и напряженной страсти,
характерно непосредственное присутствие
авторского ‹я» в своем произведении.
В поэме «Василий Теркин» рядом с ее
героем «русским тружеником-соядатом» —
все время стоит поэт Александр Твардов-
ский. И не только потому, что главы по-
вествовательные перемежаются в ней с
главами лирическими, где автор говорит
уже прямо от себя. Нет, автор додумыва-
ет, договаривает за Теркина и в повество-
вательных главах.
Кто — Теркин или Твардовский—сквозь
всю войну проносит в себе желание вновь,
с поклоном и благодарностью, войти в тот
дом, куда его в дни отступления завела
воснная дорога и где его и товарищей с
лаской, приветом, почетом встретила доб-
рая, простая женщина?
\Кто в поэме—Теркин или Твардовский— уже с первых страниц книги нам бросается
напутствуют старую русскую мать, иду-
щую домой из немецкой, неволи? Трудно
сказать, да и не надо.
Художника и бойна нельзя в поэме от-
делить друг от друга. И Твардовский име-
ет право договорить мысли советского
бойца, потому что у них общие чувства,
вера, гнев, и радость. Они вместе прошли
военный путь, они неразрывно связаны
друг с другом круговой порукой советских
к дороге на!
в поэме такова же, какой она!
К. Ц. СИМОНОВ
НАРОД. НА ВСИНЕ
людей, И оба они выросли за военные го-
жы. Как вся страна, как весь советский на-
род.
Нигде рост, возмужание советского че-
ловека в дни войны не ощущается так от-
четливо, как при сопоставлении двух глав
из первой и третьей части поэмы, гово-
рящих о борьбе бойца со смертью (<Тер-
кин ранен»? и <Воин и смерть»). И там Hu
здесь раненый Теркин остается один, без
товарищей, без помощи и поддержки —
первый раз в захваченном им _вражеском
дзоте, во второй раз — на поле боя. И там
и здесь он не сдается боли, не поддается
смерти. Но первая из глав — это рассказ
о мужестве советского бойца. Вторая -=
почти символическое изображение бес-
смертия нарсда, который бьется за правое
дело. Терхин победил смерть не только
СВОСЙ волей, своим жизнелюбием, а и тем,
что советский человек в борьбе никогда не
остается один. Защищая от смерти свою
жизнь, он защищал вместе с тем и свое
завоеванное кровью право разделить по-
слевоенные радость и труд советского на-
рода.
Я не худший и ne лучший,
Что погибну на войне.
‚› Но в конце ее, послушай,
Дашь ты на день отпуск мне,
Дашь ты мне в тот день последний,
В праздник славы мировой,
Услыхать салют победный,
Что раздастся над Москвой?
Дашь ты мне в тот день немножко
Погулять среди живых?
Дашь ты мне в одно окошко
Постучать в краях родных?
И как выйдут на крылечко,
Смерть, а, смерть, еще мне там
Дашь сказать одно словечко?
Полбловечка? .
— Нет, не дам.
Дрогнул Теркин, замерзая
На постели снеговой.
— Так пошла ты-прочь, косая,
Я солдат еще живой.
В поэме Твардовского сочетается не
только лирическое и повествовательное
` начало, в ней ладно и естественно ужива-
ются шутка и серьез, трагизи и юмор.
Песня, сказка, прибаутка — н&устах героя
поэмы в самые трудные дни войны. Если
в мирные дни шутка, гротескно-бравур-
/ ное обыгрывание трудностей помогало че-
ловеку жнть и работать, то на войне, где
работа и жизнь тяжелее, значение такой}.
шутки: еще более возросло.
Не всякая книга о войне останется на-
дни мира. Но я думаю, что «Теркину» наз-
начен долгий век, потому что вся поэма
говорит о том, как война, подобно земле-
трясению, вынесла на поверхность Te «ге-
` ологические пласты» воли, мужества, чело-
вечности, которые складывались в народ-
ных недрах в годы мирного существова-
\ ния нашей страны:
И еще. Фашизм всеми средствами
стремился уничтожить цеяность человече-
эской жизни, ценность созданной руками
трудового народа культуры. On мечтал
превратить в удобрение для «расы гос-
пол» миллионы жизней, миллионы Tex
‚великих «малых людей», вместе с каждым
H3 которых уходила богатая, полная тру-
Ma, счастья, доблести драгоценная чело-
веческая жизнь.
Фашизм считал смерть на миллионы. За
это он несет и будет нести жестокую ис-
торическую кару. Мы же считаем на мил-
лионы жизнь. Советская государствен-
ность, культура, ‘искусство неустанно ут-
верждали и утверждают ценность трудо
вого человека, ценность человеческой лич-
ности и’жизни. И этим советским, социа-
листическим гуманизмом проникнута поэ- всего стремится к правде. Он чужд прец- рии нашей родины, получил народное при-
ма Тварловского.
> OPM OE
Читая повесть Константина Симонова
«Дни и ночи», чувствуешь в ней пульс под-
линной жизни. Неред нами встает величе-
ственный Сталинград, овеянный порохо-
вым дымом и славой. Вновь переживаешь
незабываемые дни, обозначившие перелом
войны: не напрасно начало великого тыся-
чекилометрового наступления до Берлина
современное человечество ведет от Ста-
линграда. По свежим следам событий не-
утомимый писатель создал свое произве-
дение, где рассказал о силе духа’ м силе
оружия советских людей, выстоявших на-
смерть против сильного врага. %
Симонов не ставил своей целью дать
всеоб емлющую картину героической бит-
вы: он повествует только о «днях и ночах»
одного батальона — батальона капитана
Сабурова. Однако автор сумел в малом
раскрыть существенные черты большого,
в частном — общего. Правдивое повество-
вание Симонова уже заслужило! симпатию
и доверие читателя. Повесть «Лни и ночи»
воспринимается как живое свидетельство
участника и очевидца грандиозных собы-
тий. Пройдут годы, © Сталинград? будет
написано еще много произведений, но жи-
вая зу искренняя книга Симонова не забу-
дется. х
Сталинград для всего человечества стад
символом торжества справедливости над.
варварством, света—над мраком. Симонов
шел навстречу глубокой потребности на-
рода ближе и лучше узнать людей, спас-
ших мир. Он не стал ждать, чтобы его впе-
чатления очевидца грандиозной битвы
отстоялись в течение длительного време-
ни и писать стало бы легче. Болышое напря-
жение чувств, свойственное натуре Симо-
нова, отзывчивость ко всему значительно-
му в жизни народа заставили его смело
отозваться на властно входящую в искус-
ство тему.
Симонов — писатель огромной творче-
ской энергии и трудоспособности. Талант
его выделяется смелостью и живым чув-
ством нового. Он неотступно идет по сле-
ду событий, стремясь немедленно ото-
зваться на воянующие запросы‘ дня. Эти
выдающиеся свойства творчества Симоно-
ва отчетливо видны и в повести «Дни и
ночи». Образы героев — Сабурова, комис-
сара Ванина, начальника штаба Масленни-
`кова, командира полка Бабченко, команди-
ра дивизин Проценко и других— произво-
дят такое впечатление, будто бы автор
долго жить в сознании и памяти людей в лично был знаком с ними. В них воплоще-
ны черты подлинных защитников Сталин-.
града, с которыми не раз приходилось
встречаться Симонову в боевой обстанов-
ке. Они показаны в дни самой напряжен-
ной борьбь\ когда требовалось максималъ-
ное напряжение всех сил, Борьба шла бук-
вально за каждый метр земли, каждый
дом, каждую канаву: «Отдельные дома фи-
гурировали в сводках не только батальон-
ных, но в штабных и армейских». Все су-
щество героев повести Симонова подчине-
но одному; выстоять и не дать врагу
пройти.
Симонов выразительно передал критиче-
скую напряженность обстановки.
Сабуров и большинство других героев
повести «Дни и ночи» — простые, рядовые
советские люди. Они честно и самоотвер-
женно выполняли свой долг. И величие их
духовных идеалов следует искать не в ри-
торических рассуждениях о родине, а в
их подвигах, которые были под силу толь-
ко патриотам советской отчизны.
бы глазами очевидца. Автор здесь прежде
1
`Но эта внешняя будничность каждоднев-
Читатель смотрит на происходящее как!
А. Т. ТВАРАОВСКИЙ
®. e
НИИ НОЧИ
мантических эпизодов, основанных на по-
рыве индивидуального подвига. Действи-
тельность войны воспроизводится им реа-
листически —в больших и мелких, буд:
ничных и торжественных проявлениях.
Каждый день обороны закаляя дух героев
повести Симонова.
На первый взгляд кажется, что Симонов
— по преимуществу тонкий и наблюдатель-
ный бытонисатель будней войны. Действи-
тельно, герои повести Симонова соверша-
ют свои героические дела скромно, сами
воспринимают их как нечто повседневное.
ного подвига одухотворяется высокими
идеалами, чувством’ личной ответственно-
сти за судьбу родины. В Сабурове посте-
пенно возрастает ощущение масштабности
происходящей битвы. Его патриотическая
решимость еще больше укрепляется от!
понимания, «какой тревогой в человече-!
ских сердцах звучало издали слово «Ста-
линград». И читатель вместе с Сабуровым,
внешне совершенно свыкшимся с исклю-
чительной, даже для бывалых военных
обстановкой, ясно чувствует, ‹как огромно
было все, что творилось вокруг него и в
чем он участвовал».
Автор повести стремился раскрыть исто-
ки мужества своих героев. Прежде всего
они — советские свободолюбивые люди.
Они твердо верят в справедливость своего
дела, ненавидят фашизм, несущий рабство.
В самое тяжелое время капитан Сабуров
и его товарищи в Сталинграде, окру-
женные немцами, думают о том, как они
будут гнать врагов с родной земли обрат-
но. И никто из них не мог за всю войну’
допустить возможность, при которой не
будет этого «обратно». Так думают все,
«Ох, и далеко же их гнать, сказал моло-
дой связной, пуская дым колечками и
глядя в потолок. — Далеко, добавил он с
уверенностью, что именно так и будет.
Видимо, его огорчало только расстояние
до границы».
В повести «Дни и ночи» живут и сража-
ются близкие, хороню нам знакомые люди.
Они ‘предайы социалистическому государ-
ству. Таких солдат еще не имела ни одна
армия в мире. Сабуров и его товарищи
доказали на деле, что патриотический долг
обороны Советского Союза—для них род-
ное, кровиое, личное дело. Они не мыслят
своего существования вне советской стра-
ны. Это подлинно социалистическое чувство
воспитано в массах нашего народа совет-
ской властью, партией большевиков,
Лениным ‘и Сталиным. В повести отражены
существенные черты луховного облика и
поведения советского человека.
Болышное значение и бесспорная заслуга
Симонова-нисателя, что он внимательно
следит за новыми явлениями жизни и ста-
рается их отразить в своем творчестве, не
страшась на этом пути трудностей. Он
любознателен и жаден к новым впечатле-
ниям. А поэтому художественный мир Си-
монова широк и ярок. Этот мир близок на-
шему читателю, так как талант’ автора
«Дней и ночей» питается глубокими корня-
ми современной жизни. Есть много писате-
лей, творчество которых строится на ва-
рианиях одних и тех же, давно отживших
тем: В отличие от них Симонов чутко. под-
хватывает возникающие и развивающиеся
явления действительности и вводит их в
литературу. «Дни и ночи» рисуют героев
Сталияграла, тех, кто прокладывая пути
нашему отечеству в будущее. И естествен-
но, что писатель, умёло и талантливо отра-
зивший значительнейшее событие в исто-
де своеобразных оазисов.
‚ пленительными
А. А. СУРКОВ
$
Маргарита АЛИГЕР
«В то время ках Россия была до поло-
вины завоевана и жители Москвы бежали
в дальние губернии, и ополчение за опол:
чением поднималось на защиту отечества,
невольно представляется нам, не жившим
в то время, что все русские люди, от мала
до велика, были заняты только тем, чтобы
жертвовать собою, спасать отечество или’
нлакать над его погибелью. Рассказы, опн-
сания того времени все без исключёния
говорят только о самопожертвовании, лю-
бви к отечеству, отчаяньи, горе и геройст-
ве русских. В действительности же это
так не было. Нам кажется, это только так
потому, что ‘мы видим из прошедшего
один общий исторический интерес того
времени, и не видим всех тех личных, че-
ловеческих интересов, которые были улю-
дей». Так начинает Толстой одну из глав
IV roma «Войны и мира».
Пройдут десятилетия, и наше время, наша
война и отдельные судьбы людей, по-свое-
му существующих в этой войне, также
предстанут перед потомками, слившись
воедино, четко очерченные яркой краской,
безусловно самой главной и дорогой для
нас и для нашего времени, но нисколько
не единственной. И я порой с грустью ду-
маю о том, что, отдавая все свои силы на’
то, чтобы запечатлеть наше время и на-
шего человека во всем его величии и зна-
чении, мы растеряем и позабудем какие-то
чудесные частности, радости, удивления,
т. е. неожиданные оттенки и цвета, кото-
рыми была неизменно окрашена наша
жизнь, даже самые суровые, трудные
полосы ее. И порой для самой себя, в
собственной памяти перебирая какие-то,
дорогие сердцу эпизоды, встречи, которые
на первый взгляд, казалось бы, и вовсе
не имели прямого и непосредственного
отношения к тому громадному, что твори-
лось в мире, к тому великому, что проис-
ходило на наших фронтах, к тому боль-
ному, чем жил и горел каждый из нас, я
неизбежно вспоминаю, как зимами 41-го,
42-го, 43-го годов военной затемненной
холодной Москвой я пробиралась к Са-
муилу Яковлевичу Маршаку.
Эти Ъстречи на фоне тогдашнего нашего
существования были для меня чем-то вро-
Своеобразных
потому, что трудно сравнить с тем, что
обычно принято называть оазисами, почти
не отопленную квартиру, в которой жил
й бесконечно много, непостижимо много
работал Маршак. И все-таки это были оази-
сы, потому что вся наша трудная, холод-
ная, несытая жизнь, неразрывно связанная
с сообщениями с фровтов, с ожиданием
«Последнего часаз,—вдруг точно отступа-
ла куда-то в сторонку, оттесненная CHAb-
ным потоком чудесных стихов, впервые
полнозвучно зазвучавших по-русски со-
нетами Шекспира. стихами Китса, Бернса,
английскими народными
маршаковскими, неподражаемыми в сво-
eM обаянии, детскими стихами. И чита-
ет Маршак удивительно —He бесстрастно,
не равнодушно, как иногда стараются чи-
тать поэты, а увлеченно, горячо, в каждом
ставления о войне как совокупности ро- знание. своем чтении, словно опять, в который
Е. УСИЕВИЧ IK А
ГЕЯ 5 - 1
тературу, наряду с беспощадным _реализ- нем Саня, — задумчивые детские глаза и
это увлекательная
и обездоленного сироты в зрелого совет-
ского гражданина. Это история развития
человека, ярко характеризующая наше
время.
В короткое время роман уснел
огромную читательскую
` жадно читают сотни тысяч молодежи. Не
‚ меньший интерес вызывает он и у взрос-
лого читателя. $
Были попытки об’яснить огромный чи-
тательский интерес к книге Каверина тем,
что это, мол, «приключенческий» роман.
Но кто так писал, тот показал лишь свою
чрезвычайную бедность понимания,
В книге «Два капитана» есть, разумеется,
элемент приключений, естественный в
жизни кажлого мальчика и юноши, если
это не окончательно обезличенный «воспи-
танием» маменькин сынок.
естественен этот элемент в то время,
кода рос и действовал герой книги, Саня
Григорьев, — с 1916 по 1944 год. Можно,
конечно, представить себе жизнь челове-
ка, который прожил это время без всяких
приключений, без событий. Но’ роман о
‘таком человеке — это уже Зря роман, ©
совершенно другой темой. В. Каверин пи-
шет о, молодом человеке, активно участ-
вующем в общественной борьбе, о строи-
теле новой, справедливой жизни и побор-
ннке свободы на земле.
Таким мы видим Саню Григорьева, со-
ветского летчика, во втором томе книги.
Первый ее том изображает, как он вырос
из маленького ребенка, обиженного судь-
бой, затисканного. всем бесчеловечным
строем жизни на ее задворки и обреченно-
го, казалось бы, всеми убловиями на жал-
кое будущее.
Саня Григорьев — не чудо-ребенок, не
‚ герой-однночка. Он изображен в
рывной связи с породившей его средой. И
\в глаза, сколько чудесных людей, внечат-
’лительных и по-умному добрых, чутких ко
всему прекрасному и справедливому,
сколько душевно богатых люлей в этой
‘среде; забитой беспросветиой` нуждой,
темнотой и бесправием,
Роман В. Каверина «Два капитана» —
история жизни одного
мальчика, история развития заброшенного
завоевать
аудиторию, его
Особенно
нераз-.
MOM, такое уважительное, бережное отно-
шение к душевному богатству, к тонкости
переживаний, к чувству человеческого до-
стоинства людей из так называемых «ни-
зов» общества. До Горького — у Диккен-
са, например, — это была благородная, но
подчиненная деталь общественной и лите-
ратурной концепции. Горький сделал эту
среду, ее бедствия и ее человеческое до-
стоинство центром своей картины дорево-
люционного общества. И, читая про Павла
из «Матери». мы понимаем психологические
предпосылки советской социалистической
морали.
В детской жизни Сани’ Григорьева есть
такие «горьковские люди». Некоторые из
них, как его отец и мать, ‘тут же погибают
трагически, оставляя на всю жизнь след
` своей гибели в его душе; другие, как cra-
рик Сковородников и тетя Даша, проходят
через всю книгу си органически входят в
новую, советскую жизнь.
Страшная несправедливость обрушилась
в раннем детстве Сани на его семью, раз-
била‘и разметала ее. Ребенок знал правду,
но не мог защитить ее перед лицом слепой
и глухой силы, придавившей жизнь об-
щественных низов. f
Это детское воспоминание навсегда оста-
вило след в психике Сани Григорьева, сде-
лав основной чертой его характера нена-
висть к неправде, стяжательству и тнету,
стремление защищать попранную Справед-
ЛИВОСТЬ.
Именно с этой чертой героя связан ос-
новной сюжет романа— поиски пропавшей
много лет назад экспедиции Татаринова.
Сульба этого капитана и судьба осиротев-
судьбу самого
1
шей дочери напоминают
Сани Григорьева, его семьи, хотя Саня н
не думает об этом сходстве.
Борьба за восстановление доброго име-
‚ ни капитана Татаринова и за разоблачение
‹ погубивших его негодяев, втершихся в со-
ветское общество, на долгие годы опреде-
ляет всю жизнь героя. Эта борьба закан-
чиваеётся победой лишь тогда, когда герой
становится уже вполне зрелым человеком,
советским полярным летчиком, героем
гражданской войны в Испании и Отечест-
венной войны советского народа.
На жизненном пути гепоя постигают де-
В этом отношении первые главы «Двух сятки горьких неудач. Он видит и счастье
капитанов», посвященные раннему дегству и горе: Он делает десятки ошибок, кото-
героя, перекликаются с творчеством Мак- рые
‚ сима Горького. Ведь именно он-внес в ли- жестью.
обрушиваются на него своей тя-
Но Саня ищет в жизни не легко-
такие отношения не создаются сами собой
ни в социальной действительности, ни В
личной жизни. Они создаются трудом и
именно людьми типа Сани Григорьева.
Весь первый том романа Каверина за-
хватывающе интересен не столько своей
приключенческой стороной, сколько внут-
eee душевной и умственной жизнью
Сани, теми вопросами человеческих взаи-
мобтношений, которые ему’ приходится ре-
‘шать, и тем, как решает их он, как их ре-
иают его товарищи, ровесники и друзья.
‚ Собственно говоря, в книге нет ни одного
«прикаючения», то-есть ни одного крупно-
‚ го или мелкого события, весь смысл кото-
рого не заключался бы в его влиянии на
развитие человеческих характеров.
Друзья Сани Григорьева, молодые люди
его возраста, очень разнятся между собой
па характеру, поступкам, по кругу своих
интересов. Но при всех этих индивидуаль-
ных различиях у большинства юношей в
романе есть нечто общее, роднящее и
об’ елиняющее их всех, знакомых и не зна-
комых между собой, в едивый, раскинув-
шийся по всей стране коллектив. ©
Е а чистоты и ясности отношений. А
«Бороться и искать, найти, не сдавать-!
ся» — этот детьми и летскими словами
сказанный лозунг определяет лишь одну
сторону характера Сани Григорьева и Пе
ти Сковородникова, которую они с детст-
ва решили сознательно в себе развивать.
Глубокая внутренняя деликатность, живой
решительный лоб с прямыми, сросшимися
бровями». Это общий портрет мальчиков,
которых взрастила революция, которые на
нашей памяти, двадцать лет назад, неся
барабаны и-знамена, с напряженными от
сознания ответственности и важности мо-
мента лицами и сияющими глазами прохо-
дили по улицам наших городов, шумели
на площадях и в своих домах, сражаясь с
предрассудками и родительской тиранией,
всем интересовались, во все вмешивались
и потом, взрослыми; стали лучшим опло-
том справедливого строя, гордостью стра-
ны и отстояли ее в трудах и боях от вра-
жеского нашествия. Это родные дети на-
рода, эти мальчики ‹с задумчивыми гла-
зами и решительным лбом», родные дети и
наслелники лореволюционных борцов ста-
рого ноколения — и в свою очередь родо-
начальники нового «гордого племени»,
Недаром маленького немого Саню на-
учил говорить бежавший из ссылки боль-
шевик, доктор Иван Иваныч, которого они
с сестрой с детской жалостливостью и до-
бротой приняли и отогрели в своей полу-
развалившейся избушке. Недаром, когда
впоследствии, во время Отечественной
войны, в тылу у немцев, ‘изнемогиий от
ран, истекавший кровью летчик, капитан
Григорьев, доползает до избушки стрелоч-
‚ ника, его встречают два маленьких реши-
тельных мальчика, вооруженных старым
ружьем и ножиком, готовых достойно
интерес к жизни и работе, к поведению’
друг друга, черты товарищества и глубо-
кая заинтересованность в жизни страны, в,
науке, в искусстве, во всем. что делается!
в мире, — все это ни мальчики, ни Катя в
себе не замечают; они свойственны им,
как дыхание. а дышать они могут только
ЧИСТЫМ ВОЗДУХОМ. ен»
Само собой Хазумеется, среди этих FONG?
шей есть КР ивые и некрасивые. блонди:
НЫ. и би ты высокие, пирокопчечие
парни и М ленокие подвижные фигурки. И
566 WES хогла семнадцатилетний Петя
АР дников, увлекающийся живописью,
Ока Чат Сане портрет своего товарища
=
oe i нате — мальчика, который вообще’
а нупает. в качестве действующего
а, { романе — нам почему-то кажется,
ey портрет именно кого-то из иерсо-
eee так он характерен для Сани Гри-
ee а и подросшего © ним, поколения.
er у; — говорит ©
5ыл чудесный портрет,
встретить врага. И неларом бредяшему в
избушке стрелочника Сане в лихорадоч-
ных грезах представляются «тысячи ма-
леньких домов. Тысячи мальчиков стоят
на коленях перед табуретами, на которых
лежат ружья. Тысячи других прячутся за
ситцевыми занавесками с ножами в руках.
На великой русской равнине, от горизон-
та до горизонта, в каждом доме, в глубине
1емнозатых комнат мальчики ждут врага.
Жлут, ‘чтобы убить его, когда он войдет».
Таков \герой книги, таковы его друзья,
нежные й храбрые, репгительные и чистые
‘мальчики, борцы и мечтатели, готовые в
любой момент отдать свою кровь за осу-
шествление своей мечты.
Именно тем, что эта картина рисует ста»
’новление Советского человека, что она
ставит и решает страстно интересующие
советского человека моральные вопросы,
об’ясняется живой и етрастный интерес,
Я 6 ею’ в читательских массах.
хотелось. Я не могла не
могла не смеяться там,
М. Л. ЛОЗИНСКИЙ
ПРИМЕТА ПОБЕДЫ
раз, волнуясь и переживая всю прелесть
стихотворения; порой его голос звенит от
вапряжения и волнения, порой он почти
смеется вместе со слушателем, одновре-
менно—и неограниченно — управляя н
безраздельно подчиняясь ритму и музыке
стиха.
Вот в одну из таких наших встреч, ка-
жется, это было в конце 1942 года; —Мар-
шак прочел мне один из первых чернови-
ков драматической сказки «Двенадцать ме-
calles».
Он очень волновался и часто прерывал
чтение, беспокоясь о том, как бы мне не
опоздать на метро, как бы мне добраться
до дома, но мне об этом уже и думать не
дослушать, не
могла не останавливаться в каких-то осо-
бенно очаровывающих меня местах, He
могла не волноваться судьбами героев, не
где этого хотел
поэт. И именно этот вечер, когда Маршак
читал «Двенадцать месяцев», вспоминается
мне, как один из особенно дорогих моему
сердцу.
Не помню, поспела лия на метро или до-
биралась пешком, но ясно помню то ощу-
щение радости и легкости, которые вдох-
нула в мою душу сказка Маршака, то не-
изменное желание снова и снова восста-
навливать в намяти и рассказывать другим
отдельные, особенно запомнившиеся сце-
ны, особенно пленившие выдумки, репли-
‘ки, шутки и долго не оставлявшее меня
возбужденное удивление и восхищение
неиссякаемой, непобедимой силой, которая
согревала человека отнюдь не юных лети
не богатырского здоровья в его пустой и
нетопленой квартире и помогала ему
ежедневно с неистребимым вдохновением
и мастерством работать в газете, воюя с
врагом, увлеченно и самозабвенно откры-
вать нам тайны чудесной поэзии другого
народа н, вдруг, легко и свободно, весело”
и тонко придумать и рассказать умную 46
благородную сказку.
В дни войны, особенно в самую труд-
ную ее пору я, коллекционер,
искала и собирала «приметы победы». Это
были частные случаи, факты, эпизоды, по-
ложения, почти невероятные и почти не-
как
мыслимые, если учесть частные обстоя-
тельства и международную обстановку, в
которой они свершались. ИМ тем‘ не менее
они свершались, и мы бывали свидетеля-
ми и почти соучастниками этих чудесных
свершений.
«Двенадцать месяцев» были безогово-
рочно причислены мною к этой коллекции.
Это была чудесная, редкая о «примета
победы»: в 1942 году в Москве, жившей
еще на осадном положении, когда немцы,
после зимнего затишья, снова начав на-
ступление, пошли к Сталинграду и дошли
до него, художник, кровно связанный с
современностью, поэт, с первого дня войны {
великолепно работающий в трудном жанре
политической сатиры, находит
источник творческих сил, фантазии и вы-
‘
i
ка
1
ih
i
i
т
ii
ig
1
в своей
душе неиссякаемый и неустанно бьющий
думки. Этот источник не заглушали ни
ежедневная утомляющая газетная работа,
ни тяготы жизни и быта, ни тревоги дней
отступления. Поэт влюбляется в чудесный
сказочный сюжет и увлеченно и горячо,
бесконечно радуясь неожиданным нахол-
кам и выдумкам, создает ипленительную
сказку-ньесу, которая вселяет в душу
легкость н веселье, заставляет снова и
снова, как в детстве, поверить в то, что
добро всегда побеждает, что чудеса обяза-
тельно случаются в жизни, что только за-
хоти, только будь хорошим, чистым, чест-
ным, и зацветут для тебя подснежники в
январе и будешь ты счастлив. Разве самый
этот факт не есть самое убедительное до-
казательство, самая явная примета того,
что победа близка?
Вот почему сейчас, когда оказалось, что
сказка о двенадцати месяцах не была за-
слонена никакими грандиозными собы-
тиями, люди обрадовались ей и полю-
били ее, и отыскали для нее местечко в
своем сердце, несмотря на то,
полнено это сердце и горем, и радостями
безмерного величия и силы. Я не стану
оценивать ее. поэтические,
что пере:
литературные,
сценические достоинства н недостатки,
мне только хочется сказать, что я давно и
нежно люблю эту светлую и добрую, ум-
ную и веселую поэтическую сказку, ` что
она тем более дорога мне, что создана в
военное время. Я хочу поздравить Самуила
Яковлевича Маршака с высоким признани-
ем, которое знаменует собой то, ради чего
стоит жить и работать, вопреки всем жи-
тейским трудностям и невзголам:
было нужно и дорого поэту, помогало ему
то, что
жить, увлекало и радовало его, стало нуж-
вым и дорогим его родине, его родному
народу.
Литературная газета ‘
№ 5