Лирическая поэзия всегда движется ли-
чностью поэта, силой его внутренней
жизни, через которую изливается — если
это настоящий поэт — сама действитель-
ность, история, жизнь его народа. Подлин-
но человеческая лирика — также и исто-
рическая лирика. В ней мы чувствуем че-
рез личность поэта, через его «лирическо-
го героя» жизнь его современников, его
родины, его народа. И тем поэт бывает
значительней, чем сгущенней, отчетливей
в его внутреннем мире кипит и горит вот
эта история сегодняшнего дня, боренья,
поэт пришел в этот мир, его поколенья, его
соотечественников. Слова Полонского, что
поэт, «если сн волна, а океан Россия, не
может быть не возмущен, когда возмуще-
на стихия», они верны, эти старинные сло-
ва. И сила внутренней жизни поэта, сила
его личности, — а без нее нет и самой
поэзии—и определяется этой ее совме-
щенностью с историей, а не только ярко-
стью его чисто личных чувств (любви, ра-
зочарования, тоски и т. п.), что у нас часто
и ошибочно вкладывают в понятие лично-
CTH.
В Алексее Суркове есть это свойство на-
стоящего поэта. Вы можете как угодно от-
‘носиться к отдельным его стихам. Они
могут вам нравиться или не нравиться, но
если вы сумеете установить живую связь
Е
Тео образов с тем, чем дышит поэт, вы
} почувствуете человеческую силу его сло-
ва. Человеческую же подлинность душев-
ных истоков поэзии Суркова‘не почувст-
вует лишь человек, равнодушный к`тому,
что пережило наше поколенье.
Я позволю себе небольшое личное вос-
поминание. Осенью 1942 года Алексей Сур-
ков на несколько дней приехал в Москву
с фронта. Мы встретились с ним в опу-
ной, притаившейся Москве. Сурков про-
‘чел мне извлеченные из-за целлулоида
походной сумки свои новые стихи. Их бы-
ло много..Я удивлялся, как усневал он их
писать там, в лихорадке фронта, где-ни-
будь на приступке грузовика, в избе,
в блиндаже, при коптилке, Все эти стихи
были о войне и только о войне. Нет, не
совсем так. Это были стихи о нас всех,
о том, что томило сердце, о чем думалось,
что ширилось в душе и уходило куда-то
в даль, в будунее народа, в будущее бес-
крайней родины нашей.
В те дни немцы штурмовали Сталин-
град. Грозой дышало небо. И, слушая то-
гда опаленные видениями Фронта стихи
Алексея Суркова, я понимал и его жажду
писать и‘писать стихи, эту непреодолимую
потребность выговориться сердцем. Ибо
только так становилось легче. Чем больше
стали и свинна кружилось над головой,
тем ярче, упорней, злей разгоралась твор-
ческая, нтирокая натура русского челове-
ка. И вот это я и почувствовал в стихах
Суркова. С ними выше хотелось поднять
голову. В них или с ними уплотнялась
твоя ненависть к немецким людоедам,
крепла вера в себя. И как-то легче стано-
вилось стесненным чувствам.
Поэзия Суркова есть поэзия солдатского
‘долга и солдатской сульбы. Может быть с
‘большей силой, чем ктобы то ни было в
нашей поэзии, он навсегда почувствовал и
накрепко, по-сыновьи полюбил того ‹под-
линного народного человека, который «без
К. ЗЕЛИНСКИЙ
ПЕСНИ ГНЕВНОГО СЕРДЦА
драмы, поиски, думы, чувства тех, с кем’
Алексея Суркова одно стихотворенье, Кко-
торое я приведу целиком и которое, мне
кажется, удивительно хорошо передает ту
неяркую, суровую красоту, которая полю-
билась поэту: М
На нашу долю выпал трудный век,
Железом выжжены рождений наших
; даты
С пеленок привыкает человек
К своей грядущей участи солдата.
Горячий ветер войн шумит над ним.
И он. сквозь время, хищное такое,
Борис СОЛОВЬЕВ
Сколько звезд голубых, скольюо синих,
Сколько нивней ‘прошло, сколько гроз,
Соловьиное горло — Россия,
Белоногие пупти берез...
— так начинается новая книга А. Про-
кофьева «Россия», восторженно воспеваю-
щая родину.
Русские просторы н русские веснянки,
рощи, ручьи, русские песни и сказки, —
об этом поэт говорит с таким вдохнове-
нием, что даже самые мелкие подробности
становятся праздничными.
В краю А. Прокофьева все пенится, цве-
тет, звенит, играет красками.
Сейчас в санях по Январю
Богатыри поехали...
`Идет, от одичания храним
Мечтой о мире, братстве и покое.
Таков удел. С железом подружились.
Созреет утро в черных клубах дыма,
Ведь мы и умирая славим жизнь.
А жизнь бессмертна и непобедима.
Эти строки, родившиеся в сентябре
стевшей квартире покойного Багрицкого,
в нашем опустевшем доме, в ночной, тем-.
нтума и треска», нередко в неведомой без-
, Hy
Ht
о
Ом et a Old eter
тАПомнилась. Дарование
Гафур ГУЛЯМ
Л. С. ПЕРВОМАЙСКИЙ
oo 5
М. ИСАКОВСКИЙ
„ЗНАМЯ БРИГАДЫ!
Зимою 1942-43 года в занесенный снега-
ми городок Чистополь, где я тогда нахо-
дился, на мое имя пришел большой пакет
от А. Твардовского. Это была рукопись
только что законченной поэмы белорус-
ского поэта Аркадия Александровича Ку-
ленова—<«Знамя бригады».
А. Твардовский, посылая эту
предлагал мне перевести ее на
язык, если она мне понравится.
поэму,
русский
Я стал читать и уже не мог оторваться,
пока. не прочел всю до конца. Поэма 3ax-
ватила меня целиком.
его талантливые стихи, в каждом из кото-
рых было нечто свежее, самобытное, ло-
настоящему поэтическое. И все же поэма
его меня поразила. В ней было’ столько
м жизненной правды, столько глубины
3
р! чувств, столько подлинного поэтического
очарования, что она сразу ‘и навсегда за-
Кулешова подня-
лось в этой поэме очень высоко. И, ко:
р! неёчно, я с полной готовностью взялся за
м перевод, и эта работа доставила ‘мне MHO-
erro хороших минут.
д
ЧУза поэму
Ка Сталинская премия первой степени.
Сейчас я узнал, что Аркадию Кулешову
2 С к
«Знамя бригады» присуждена
Меня искоенне обрадовало это известие.
быОно обрадовало меня потому, что прекрас-
‘поная работа Кулешова получила достойную
-аг оценку, и потому еще, что. высокой награ-
ды удостоена такая именно поэзия, к ко-
торои я питаю особую симпанию.
Я от всей души поздравляю нового лау-
реата Стадинской премии Аркадия _Алек-
© сандровича Кулешова и желаю ему новых
больших успехов.
Я знал Кулешова задолго до войны, знал
Se
Адрес редакцки и издательства: ул. 25 Окт
‘вестности упорно творил свое дело сталин-
‘ского преображения Россни, того народно-
го человека в серой шинели, кто отстоял
СССР и весь человеческий мир. Есть У
М. МАТУСОВСКИЙ
У каждого ‘настоящего солдата на этой
войне был свой подвиг, та решающая ми-
нута, потребовавшая высшего напряжения
сил и воли, мужества и бесстрашия, само-
обладания и умения посмотреть не мигая
в глаза смерти. Таким воинским подвигом
была для Павла Антокольского поэма
«Сын», посвященная светлой памяти млад-
utero лейтенанта Владимира Антокольско-
го, павшего смертью храбрых в знойной
русской степи, раскаленной добела июль-
ским солнцем. Нужно было обладать на-
стоящим мужеством и бесстрашием, чтобы
написать эту поэму. Николай Тихонов на-
звал ее песней старого скальда над моги-
лой павшего воина-сына. Вглядываясь
сквозь слезы в короткую жизнь мальчика,
хриплым и суровым голосом поет певец
свою надгробную песнь.
Мы знали восемнадцатилетнего героя
этой поэмы. Живой, любопытный, по-юно-
шески нескладный, он только начинал вхо-
дить в жизнь, только что поднялся из-за
парты, забросив старые школьные учебни-
ки и тетрадки. Он еше — на пороге, перед
настежь распахнутыми дверьми, не зная
твердо, какую ему избрать судьбу, какую
участь. А жизнь ему кажется праздником
— полетом облаков над зеленым аэродро-
мом, отдернутой летней шторой на светлом
окне, или неумолкающим морским прибоем
в Коктебеле. Еще он не знает толком, кем
он будет — живописцем или инженером,
но сколько дорог и морей лежит впереди!
Весь мир этого безусого солдата Родины,
уже не мальчика, но в сущности еще не
мужчины, возникает перед нами. Вот он,
забытый заветный ящик письменного сто-
ла, где до сих пор еще сохранились об-
‘ломки детского рая: какая-то коробка с
гвоздями, молоток, насос для велосипед-
ных шин, перегоревшая электрическая
‚ пробка, альбом для марок. По всему этому
милому детскому хламу мы узнаем юность,
веселую, непостоянную, любонытную, изо-
бретательную. Юноша сидит за математи-
ческой задачей, а приемник включен, и в
просторную комнату врываются позывные
далеких станций, музыка и людские голо-
са —- гулкий и живой воздух мира. Вот
уже он курсант военной артиллерийской
школы и учится искусству меткой стрель-
бы, дисциплины, стойкости и дружбы. По
коротким, наспех набросанным письмам,
по уцелевшим дневникам и тетрадкам вос-
станавливает Антокольский мир мужаю-
шей сыновней души. Недаром молодые лю-
ди нашей страны, в тяжелые военные го-
лы беседуя о своих герсях, наряду с дру-
гими обращались и к образу героя поэмы
«Сын». В нем молодость узнавала самую
себя.
Однажды на вьюжном, лесном и болот-
ном Северо-Западном фронте бойцы нашли
в снегу замерзший труп русской девушки-
партизанки, убитой немцами. В кармане ее
гимнастерки лежали потертые и оборван-
ные печатные листки. Это были отрывки
из поэмы Алигер «Зоя» и «Сын» Антоколь-
ского, вырезанные и сохраненные на па-
мять. Так оценило поэму Антокольского
поколение сыновей. a
Есть в «Сыне» Антокольского глаза, яв-
ляющаяся центральным местом всей по-
эмы. Поэт рисует детство двух молодых
людей — советского воина и солдата фа-
шистской армии, встретившихся в бою на
Восточном фронте. Два солдатг, различных
армий, два мира встали с разных сторон
у нылающего переднего края войны; два
—
1942 года, под Ржевом, и сегодня говорят
мне в человеческом смысле больше, чем.
десятки пругих венков из рифм, сплетен-
ных самым изысканным образом.
Да, Сурков, как поэт, не свернул с до-
роги, трудной дороги советского человека,
` дороги патриота и большевика, идущего к
своей цели, не свернул куда-нибудь в сто-
рону сладких тем и легких слов, «а при-
шлось мне, как видишь, всю жизнь воспе-
вать невеселые будни солдата». В этой
своей прямолинейности Сурков иной раз
отказывается от «гармонии таинственной
власти». Все сурово в его поэзии. Но все
правдиво в ней и действует на вас подлин-
ностью самой жизни. Теперь, когда пере-
листываешь его книгу, названную так ха-
рактерно для Суркова — «Песни гневного
сердца», переживаешь снова с поэтом всю
войну день за днем, и дни отступлений и
побед. И за этой летописью великих дней
встают картины пережитого, а за ними и
вся Россия, весь народ.
В стихах Суркова неугасимо горит свя-
тая наша ненависть к врагу. Ее железной.
окисью налиты строки. Но все же, мне
думается, сила поэзии Алексея Суркова в
другом — прекрасной любви к простому
человеку. Поэзией этой полны лучшие
строки его стихов, и они ближе всего тро-
гают мое сердце, как читателя. Множество
простых героев проходит перед вами: свя-
зист, капитан Орлов, пехотинец, минер,
разведчик Пашков, и многие, многие дру-
гие. С ними прошагал Сурков дорогами
войны. С ними был душой и сердцем. И
для них написал. Народность его поэзии—
не внешняя (в использовании фольклор-
ных мотивов или сравнений). Она — воз-
дух его стихов, его естественный мир, не-
замечаемый, как повседневная жизнь.
‚ Вспомните его стихотворение о Сталине —
«Полководец».
Шуршит по крышам снеговая крупка,
На Спасской башне полночь бьют часы.
Знакомая негаснущая трубка,
Чуть тронутые проседью усы,
— все в этом стихотворении, как и в ‘его
простой заключительной фразе, далеко от
всякого внешнего эффекта и исполиено
внутреннего человеческого тепла;
Пусть осенит вас Ленинское знамя,
Сыны мои, в решительном бою!
Будущее нашей советской лирики зави-
сит от того, насколько полно поэт будет
раскрывать, «выговаривать» себя, как исто-
рическую личность. Человеческая подлин-
ность поэзии Суркова не может не влечь
читателя к себе этой своей стороной.
Сквозь строки его стихов на нас глядит
простой народный человек, тот, кто принес
победу в Отечественной войне, тот. слкем
был Сурков на войне, кого описал он, кого
навсегда полюбил. : Hi
ПОЭМА © СЫНЕ
лагеря схлестнулись в смертельном елийо-
борстве. Над тысячами верст, над дорога-.
ми, заметенными снегом › и обагренными.
заревами пожарищ, над затемненными
пространствами. и городами поднимается
поэт, обращаясь к отцу молодого фашиет-
ского солдата. Страшно, должно быть. в
эти минуту старому берлинцу слышать от-
цовское проклятье, от которого ‘никуда не
уйти и не укрыться. Вечно будет маячить
у него в глазах эта покачивающаяся тень,
вечно он будет слышать грозный, задыхаю-
щийся голос: .
Мы на поле с тобой остались чистом—
Как ни вывертывайся, как ни плачь,
Мой сын был комсомольцем, твой —
фашистом,
Мой мальчик — человек, а твой— палач.
Во всех боях, в столбах огня сплошного,
`В рыданьях человечества всего, ay
Сто раз погибнув и родившись снова,
Мой сын зовет к ответу твоего.
Потрясающей силы достигает ноэт в гла-
вах, где он рассказывает о последнем про-
щании с сыном и о смерти его в бою. Он
припоминает вечер прощания и все самое
незначительное. что было сказано в те ча-
сы. Нежно и пристально смотрит. отец в
лицо уходящего сына, еще даже не зная,
что это в последний раз, что между ними
уже вечность. Нам навсегда запомнится
путь на вокзал двух людей — старого и
молодого, и шумная толпа юных офицеров,
встречающая их на перроне, и свист па-
ровозного пара, и печальный свет синих
ламп, бессильных справиться с темнотою
московской военной ночи: Таким оно было,
коротким и недоговоренным, прощание
наших людей, разлучаемых войной,
Поэт говорит о последних мгновениях
жизни своего сына. И такова безжалостная
и мучительная сила искусства, что поэт
становится с сыном как бы рядом в сраже-
нии, ощущая всё — и сухой. горьковатый
запах степной полыни и Теплоту согретой
на солнце окопной земли. И уже не один
младший лейтенант `Антокольский, но’ и его
отец стоят на поле боя, и жестокий оптн-
ческий глазок немецкого снайпера ищет не
одно, а два сердца в эту минуту. Вот поче-
му все дальнейшее — разговор о судьбе
родины, о ее любимых сыновьях и то му-
жество, с которым говорит советский чело-
век о своем личном горе, воспринимаем
мы как волнующую и искреннюю исно-
ведь. Во всех без исключения главах по-
эмы иногда почти незримо присутствует
образ родной земли, Москвы, родины. То
она синеет в окне комнаты юноши, скло-
нившегося над последним зачетом, то ли-
кующая и летняя, в ливнях и грозах, про-
ходит она перед ним в последний день пе-
ред войной, то ее черные и затемненные
громады проплывают в окне вагона, ухо-
дящего на фронт. Нет, отец не ищет успо-
коения и утешения в своем, горе. Но он
свято верит в то, что дело, за которое уми-
рали сыновья, торжествует на свободной
земле, Он верит в то, что по следу по-
гибшего бойца проходят его живые това-
рищи.
Своей поэмой, удостоено Сталинской
премии, Павел Антокольский ваздвИиГг на-
стоящий памятник советскому в ИНУ- Пе-
ред этим памятником будут останай ИВать-
ся молодые читатели, узнавая в нем\ЧеРТЫ
героического и славного поколении
ября, 19. (Для телеграмм — Москва, Литгазета). Телефоны: секретармат те
дившего в ‘дни войны Лизу Чай cue?
Зою Космодемьянскую и Олега Коше
писем —
}
Мороз в огонь лицо разжег
У головного, старого.
Хрустит под полозом снежок,
Накатанный до ярого. у
Липть глубже по снегу впотьмах
Осинки никнут хмурые...
А коня мчат ва полный взмах.
Каурые, каурые.
Эти каурые в прямом родстве с необго-
нимой гоголевской тройкой, под которой
дымом дымится дорога. А богатыри, KOTO-
рые чудились, Гоголю, — они уже появи-
лись. Они уже стали хозяевами своей пре-
красной судьбы, они любят великой лю-
бовью Родину и готовы претерпеть любые
испытания ради своей отчизны, только бы
Шла, жила, цвела 6 твоя отрада
В неизменной вечности. своей.
Герои А. Прокофьева — отважные весе-
лые яюди, любящие жизнь, верящие в свои
силы, исполненные сознанием величия
своего дела. В их душе сияет немеркну-
ший свет отчего края, в котором все пре-
красно:
Сосны корабельные,
Да ветра метельные...
Ла черемухи в цвету,
Ла луга с покосами;
Да девчонки-сговоренки
С золотыми косами;
Да на ветке соловей,
Ла без счету версточки;
Да отважных сыновей
На погонах звездочки!..
Cyr
Поэт использует в своих стихах 6oraT-
Ww
и. к
ство русского народного творчества—пре-
дания, сказки, поговорки, песни.
Снежки пали, енежки пали,
Наверху гусей щипали.
Все бело, ой; все бело,
Белым цветом расцвело.
Это использование образов и ритмов
народных песен способствует своеобразию:
и оригинальности книги. Опираясь на тра-
диции изустного народного творчества,
как на основу своей художественной систе-
мы, А. Прокофьев в то же время исполь-
зует опыт таких поэтов, как Кольцов. и Не;.
красов; мы ощущаем здесь и воздействие,
стихов о России БАока, и творчества Мая-
ковского. Но все эти влияния поэт сумел”
подчинить своему пониманию творческнх
задач, сумел выразить свое ошущение .ро-
дины, цельное и художественно единое. .
Своеобразие ‚этих’ стихов выражается и
в широком творческом диапазоне И В гиб-
кой и емкой интонации. Рядом с высоким:
`пафосом, напряженной лирикой уживает-
ся. реалистически-зоркая точность описа-
ний, юмор, усмешка, делающая такимн
зримыми героев этих стихов, начиная
от старого Никиты Фаддеича до Настень-
ки, которая i
.. POCTOM XOTB Mazta,
Зато характером мила. 4
Поэт умело вводит в свон стихи обычную
разговорную речь — «запросто, душевно и
легко». bre 5
Я благословляю вае, орлята,
Не орлята. а орлы мои!
Нет, не будет русекий мир безмолвным,
В славе будут русекие края... i
Настенька, налей-ка вновь по нолной,
Выпьем за Россию, сыновьяй !.. т
— говорит Фаддеич.
Очень выразителен и меток рисунок
поэта; резкий штрих внезапно очерчивает
весь предмет целиком, охватывая ‘его ра-
зом, одним движеньем. : vs
У зимы в лесу изба f
Во все стороны рёзьба!
вершает тему, избранную поэтом,
: ы
рай
в характере; образа,
живописная выразительность
полняется вы разитель
Здесь поэзия. обнаруживается не TOMES:
но и в самом языке:
стиха до-
ностью артикуляци-
онной, силой и стремительностью интона-
ции, особой. настроенностью,
в которой
нам слышатся голоса незримых трехрялок,
тальянок, столько раз упомяну
стихах.
утых в этих
На людей, ставших полноправными х90-
зяевами своей судьбы и своей страны, ве-
роломно напали немецкие захватчики,
Герои книги Прокофьева дают клятву:
... товарищ Сталин,
Мы любой рубеж перешагнем,
Мы победу полную лостанем.
Без победы к дому не придем !..
1
`Русские люди идут на войну, но не ©
они; а о том,
смерти думают
1 свое бессмертное,
дить на земле
чтобы утвер-
правое
дело. Сни полны победоносной жизнеут-
верждающей силой:
.. холм. как бритвой, срезан,
Пулеметы чешут. пушки бьют,
Но трава растет из-пол железа,
Соловьи под пулями поют.
Побеждает сила жизни,
сила народа, ис-
полненного сознанием святости своего де-
ла и своего долга.
Трудно установить
жанр этой‘ книги;
рассказ о героях прерывается. лирическими
отступлениями, песнями, частушками,
и хо-
тя эти переходы от одной манеры к дру-
гой оправданы и книга
ное впечатление,
поэмой, а просто «стихами».
производит цель-
сам автор не назвал ее
‘Kuura А. Прокофьева сильна своим
жизнеутверждающим началом; ее героям
свойственно ощущение полноты своей
власти, своего неодолимого могущества.
Последняя страница книги не столько за-
сколько
открывает возможности для новой работы
в_этой области, ибо:
Не все дороги пройдены,
Иехожены пути... i
#
А. ЛЕИТЕС
РОМАНТИКА
ПОДВИГА
«Я нашел в бою и славу, и любовь, и
честь свою>,—писал Леонид Первомай-
ский. Эти строки не были отвлеченной дек-
ларацией. Они очень точно характеризуют
то главное, чем жил советский поэт-пат-
риот все эти годы. С первых дней Вели-
‘кой Отечественной войны украинский ли-
рик вступил в ряды Красной Армии. И
лучшие его стихи родились на ее фронто-
вых дорогах. На горьких дорогах отсту-
пления, которые потом стали славными ло-
рогами наступления и великого торжества
всех наролов Советского Союза:
Навсегда запоминающимися, скупыми
зитрихами запечатлены в его лирике бое-
вые будни советского солдата, дождливые
бессонные походные ночи, вязнущие в
грязи грузовики и танки, бесчисленные
трудовые и боевые подвиги подчас без-
вестных героев. Но тем романтичнее зву-
чат его стихи. Это земная романтика, обая-
тельная в своей конкретности, романтика
морального подвига рядовых советских
людей, уверенных в своей правоте и не
щадливиих своих сия для достижения
победы.
Такой на свете нету силы,
‹Чтоб мы с дорог своих соптли,
Чтоб мы забыли про могилы,
Где напги братья полегли.
Это романтика непреклонности и настой-
чивости советского солдата, неизменно ви-
девшего—на трудных дорогах войныы-—
путь к счастью своей родины.
Кто взял винтовку, не свернул назад,
Кто на илечо надел противогаз, :
Пусть знает тот, пусть твердо верит тот,
Дорогой горя к счастью он идет.
В стихах Первомайского нет ничего при-
крашенного, условного. Мужественно и
правдиво рассказал он о дорогах горя ио
той горечи, которую испытывали советские
люди, временно покидая родные места, но
той уверенности и настойчивости, с кото-
рыми они боролись за грядущее освобож-
дение своей страны. Лучшие стихи Леени-
да Первомайского посвящены Советской
Украине. Голос народа прозвучал в его
военной лирике с исключительной свеже-
стью, страстностью и силой. Сотни тысяч
сынов украинской земли, истерзанной фа-
WIHCTCKHMH оккунантами, но не ‘покорив-
шейся им, читали печальные и гневные,
мужественные и задушевные стихи Перво-
майского, как читают собственный лири-
ческий дневник. Вместе с поэтом они пере-
живали огромную душевную боль разлу-
ки с родными местами, вместе с ним они
дышали ненавистью к врагу, упорным и
настойчивым стремлением освободить род-
ную Украину:
Пройдет в походах трудная година,
Настанет день, и я верну тебе
Комок земли нетленной Украины.
В военных стихах Первомайского нет и
намека на расслабленную сентименталь-
ность. Большими _ искренними чувствами
советского патриота проникнута почти
каждая строка его военных стихов, H AAA
выражения этих чувств он нашел свои
индивидуальные, свежие слова и образы.
Вот почему личная и общенародная тема
предстает в поэзии Первомайского в есте-
ственном. и органическом единстве. Поэт, с
такой силой зарисовавший картины бедст-
РИЙ и разрушений в дни войны, оплаки-
вавшгий. горькие утраты, нашел в единстве
с наролом ту ‘силу жизнеутверждения и
бодрости, которая так искренне покоряет в
его стихах, написанных в трудные месяцы
войны. Верой в победу, конкретным, поч-
ти физическим ощущением ее были про-
низаны ‹военные стихи Первомайского:
Какая светлая сульба
УКдет нобедителей счастливых;
Какие вырастут хлеба
На тех испепеленных нивах;
Какое выткут полотно
Для белых девичьих сорочек,
Какое нацедят вино
У виноградарей из бочек...
Большие человеческие чувства вложил
Первомайский всвои патриотические сти-
хи, и это \сообщило им исключительную
полнокровность, — весомость, зримость.
Много простора в лирике Леонида Перво-
майского. Замечательны в его стихах
украинские пейзажи. В них нет ничего от
трафарета, от шаблона, в них много здо-
рового творческого беспокойства подлин-
ного советского художника-новатора
о, ветер. плыви надо мною,
Не дай мне ни сна, ни покдя,
Не дай мне забыться в безвольи,
Не дай разлюбить это поле,
Увядшие стебли душицы
И мокрую эту дорогу
И грозные эти зарницы...
Стихи Леонида Первомайского в боль-
нтинстве своем автобиотрафичны. Но пере-
живания и размышления украинского вои-
на-патриота типичны для многих и многих
сотен тысяч советских людей. Правда боль-
шого человеческого чувства органически
сочетается в них с чувством большой
исторической правды. И эта правда выра-
‚жена у поэта с таким тонким художест-
венным мастерством, с таким умением
подмечать детали, с такой способностью
разглядывать сквозь детали главное и ос-
новное, что трудно найти читателя, кото-
рый не поддался бы обаянию его велико-
лепной боевой романтики.
———_.___
К 5-10-40, отделы: критики — К 4-76-02, литер
К 4-26-04, то чьство — К 3-19-30.
и
Типография «Гу до ос
ропейской поззни,
Петр СКОСЫРЕВ
Голос Гафура Гуляма, уверенно вмеши-
вающийся в жизнь, враждебный всему,
что тянет человека назад, во мрак прош-
лого, и радостно воспевающий все, что
утверждает право людей на многотруд-
ную, но бесконечно счастливую жизнь; уже
в течение двадцати лет громко звучит в
узбекской поэзии.
Узбекская критика давно признала Га:
фура Гуляма, автора двадцати оригиналь-
ных книг и переводчика многих классиче-
ских произведений русской и западноев-
лучшим современным
поэтом Узбекистана.
Русскому читателю поэзия Гафура Гуля-
ма стала известна ‘незадолго до войны,
когда в московских журналах и альмана-
хах появились первые немногие ` переводы
его стихов. Читатель отметил
имя одаренного и своеобразного
в памяти
‚узбек-
` ского поэта. Однако подлинная ценность и.
неповторимость поэзии Гафура Гуляма от-
крылась русскому читателю лишь в годы ,
войны, когда была издана небольшая кни: !
жечка его стихов, озаглавленная «Иду с
Востока». :
Если ранниё стихи Гафура Гуляма имели
значение ли для узбекской литературы,
утверждая в ней черты, несвойственные
прежде поэзии Востока—тягу к реальной
жизни, пониманне роли поэта, как борца
за счастье народа,—то его стихи и поэмы,
созданные в дни войны, прозвучали уже
как произведения поэта, который говорит
не только от имени узбекского народа, но
и от лица всей советской родины. Кинжка
«Иду с Востока» написана поэтом, ясно
понимающим, какую великую миссию в
истории человечества призван выполнить
многомиллионный, многонациональный со-
ветский народ.
В стихотворении «Ты не сирота» это но-
вое качество поэзии Гафура Гуляма `наш-
ло`свое наиболее яркое поэтическое выра-
жение. : :
Обращаясь к русскому ребенку, потё-
рявшему на войне родителей и ‘усынов-
ленному узбекской семьей, поэт говорит:
Разве ты сирота?..:
Успокойся, родной!
Словно доброе солнце, ЕЕ
Склонясь над тобой.
Материнской,
° глубокой
любовью полна,
*Бережет твое; детство
большая страна.
Здесь ты дома,
здесь я стерегу твой покой,
Спи, кусочек души моей,
Маленький мой!
День великой войны —
Испытания день.
Если жив твой отец, —
беспокойная тень
Пусть не тронет его
среди гроз и огня,
Пусть он знает:
растет его сын
у меня!...
Так может говорить лишь поэт, для ко-
торого пределы его родины не ограничи-
ваются пределами одной узбекской - рес-
публики, а простираются всюду, где тор-
жествует идея сталинской дружбы наро-
лов.
Гафура Гуляма узбекские критики назы-
вают поэтом-новатором. При этом обычно
указывают на те новые формы и поэтиче-
ские приемы, какие прививдет узбекской
поэзии Гафур Гулям, следуя велнким об-
разцам Пушкина и Маяковского. Это,
ко-
нечно, верно, и освоение в узбекской
поззии многих приемов, выработанных
русской поэзией, есть, несомненно, новое
слово, сказанное Гулямом. Но новатор-
ство Гуляма не исчерпывается только: эти-
ми формальными сторонами его творчест-
ва. Подлинное новаторство Гуляма со-
стоит в том, что он первый и3 . узбек-
ских поэтов заговорил в - своих
стихах не только с узбекским читателем,
но И с0 всей нашей ‚советской родиной.
Чем более горяча его любовь к родному
народу, к его культуре, к его поэзии, к
его многострадальной истории, тем яснее
видит Г. Гулям крепость уз, связывающих
узбеков с братскими народами советской
страны. Тем отчетливее он понимает; . что
задача национальной поэзии не ограничи-
вается национальными рамками. ]
Гулям любит родную природу, родной
пейзаж, ему сладок дым вечерних очагов
над усеянными маками крышами кишлач-
ных строений. Его пьянит розовый туман
весны, плывущий от ветки к ветке в цве:
‚‘тущих садах ташкентского оазиса. Он
влюблен в родной ему с детства мир
хлопковых бескрайних просторов Азии, в
тур братских. республик — К 4-60-
$
ГАФУР ГУЛЯМ
сумрак лиловатых гор на горизонте, в го-
рячую синеву неба. Но когда началась
война`и узбекские воины ушли защищать
отчизну в снега России, сердце ноэта пон-
ло вслед за ними, и воздух зимних рус-
ских просторов стал ему так же дорог, как
воздух Ферганы:
Стужа. Сорок два градуса ниже нуля...
Только! Из хрусталя на потоках мосты.
Ветры‘ быстры, как свет. Снег летит с
высоты
И, кружась, бесконечные кроет поля.
И под вьюгой гудят великаны-леса. \
Этой русской зимы несказанной краса...
Материалом своей поэзии Г. Гулям сле-
‚лал самые реальные предметы и явления
современной политической и обществен-
ной. жизни—колхозный труд, раскрепоще-
ние женщины, строительство новых дорог.
‘Но злободневность его тематики не заста-
вила поэта отказаться от наконяенного ве-
ками образного и лирического богатства
родной поэзии, а, наоборот, придала тра-
диционным ее формам, обогащенным луч-
шими достижениями русской поэзии, осо-
бую красочность и новизну. Гафур Гулям
жадно ищет повсюду—и в прошлом ив
настоящем, и в странах Востока и на За-
ЗОбнял каждого, встал на пороге, затих—
паде-— все ценное, что создано enor fez”
скнм гением, и обращает $то ценное
службу дорогой ему советской
тельности. .
na
действи-
,
Как истияный поэт, Гулям умеет гово-
рить одинаково просто и проникновенно и
о самом большом и о самом малом, ибо и
в малом он умеет видеть болыное. В дви-
‚жении человеческой жизни и человеческо-
го чувства ему открывается дыхание вре-
мени. Его никогда не оставляет ощущение
величия жизни и величия дела, которое
призван совершать на &емле человек Ста-
линской эпохи. у
Эти отличительные особенности музы
Гафура Гуляма с наибольшей полнотой на-
шли свое выражение в чудесной поэме
«Жду тебя, сыи мой», посвященной сыну
поэта, ушедшему на фронт. Гулям нашел
свои трепетные слова о чувстве любви к
родине илюбви ксемье, которое в годы
войны переполняло сердца всех советских
людей, где бы они ни жили и на каком
бы языке ни говорили:
Прошлым летом, когда собирали инжир,
И медовые дыни поспели кругом,
И сиянье плодов наполняло весь мир —
Сына в бой проводил мой отеческий лом.
В нем созрело достоинство’ предков моих,
Он, как я, горделив, младших братьев
собрал,
И к родимой земле поцелуем припал.
Вечерами, когда мы за пловом сидим, 1
Многояюдная вся соберется семья—
Только место твое остается пустым,
Остается нетронутой‘ доля твоя.
И, бывает, усталая мать невзначай,
По-привычке, протянет тебе пиалу, —
`Отвернусь я к стене. И остынет мой чай.
Мать уйдет и тихонько заплачет-в углу
Kak просто и как возвышенно ждал
поэт счастливого дня победы, который
должен вернуть советской стране мир, ‘а
роднтелям—их сыновей, добывавших побе-
ду с оружием в руках.
И победа придет. И когда поутру
Я услышу, что едут джигиты домой, —
Ароматные персики я соберу,
Положу их в корзину горой золотой,
К этим сочным плодам ты губами прильни,
Как ребенок во сне к материнской груди,—
Только косточки эти, смотри, сохрани,
Их в родимую землю опять посади...
Строфа, достойно венчающая эту поэму,
говорит о чувстве патриотизма, как о са-
мом высоком и в то же время самом ин-
тимном человеческом чувстве.
И когда вы с подругой в саду молодом
Под деревьями будете ‘рядом сидеть,—
Мы со Сталиным, оба седые, придем
На счастливые лица детей посмотреть.
Стихи Гафура Гуляма свидетельствуют
о том, что этот одаренный ‘поэт принад-
лежит к числу лучших деятелей советской
литературы, создающих многообразную ло
форме и высокоидейную по содержанию,
великую многонациональную
поэзию.
4
i
Л
}
советскую
—_—_—_
Релакционная коллегия: Б. ГОРБАТОВ,
Е. КОВАЛЬЧИК, В. КОЖЕВНИКОВ,
С. — МАРШАК, Д. ПОЛИКАРПОВ,
Л. СОБОЛЕВ, А. СУРКОВ (отв. редактор).
doen ean eee esha i
02, ucxycets — K> 3-37-34, информации и
ква, ул. Станкевича, 7.
Заказ Ne 193.
er “
pense