Асан ДЕРКЕМБАЕВ
Иллюстрация А. Петрова к книге «Ма-
нас» (Гослитиздат).
> х
На горных перевалах и живописных
альпийских пастбищах Тянь-шаня, в цве-
тущих долинах Иссык-Куля, Таласа, Чу,
Алая до сих пор живут чудесные
легенды и песни о Morytem бога-
тыре Манасе и его сорока дружинниках
(Кырк-Чоро). Талантливые манасчи (поэ-
ты-сказители киргизского эпоса «Манас»)
передают свое сложное искусство новому
поколению народных певцов- Заслужить
славу хорошего манасчи ‘может только
одаренный человек. Исполнитель «Мана-
са» должен быть и поэтом-импровизато-
ром, и актером, и певцом-музыкантом. Из-
вестно около двадцати музыкальных мело-
дий «Манаса». В Иссык-Кульской долине
наиболее популярны одни мелодии, в Чуй-
ской, Таласской и Алайской — другие.
Первые песни о богатыре Манасе сло-
жились в глубокой древности. В течение
столетий они развивались и видоизменя-
лись. Как наиболее универсальная форма
лревней устной поэзии Киргизии, «Манас»
оказывал огромное влияние на все народ-
ное творчество киргизов. Исследователь
* «Манас». Киргизский эпос. Великий поход.
Отиз, Государственное издательство художе-
ственной литературы, Москва, 1946.
«Великим походом» названа та часть
киргизского эпоса «Манас», которая недав-
но вышла в свет, изданная Гослизиздатом
в переводах С. Липкина, Л. Пеньковского
и М. Тарловского.
Каждую новую книгу принято расцени-`
вать прежде всего с точки зрения удачи
или неудачи ее автора: В данном случае
хочется нарушить этот порядок и, говоря
© «Великом походе», говорить не только
об успехе талантливых переводчиков, но и
о работе оформителей книги, в первую
очередь художника Г. Петрова. Давно мы
не держали в руках такого богатого и в
то же время с таким вкусом выполненного
издания. Если С. Липкин, Л. Пеньковский
и М. Тарловский сумели киргизскую песню
заставить зазвучать на русском языке так,
словно она и замышлялась при своем воз-
никновении именно для русского читателя,
то и Г. Петров сумел создать столь выра-
зительные «портреты» главных героев по-
эмы — грозного Манаса, многоумного Ал-
мамбета, отвратительного Конурбая, оча-
ровательной Каныкей, — что, надо ду-
мать, эти действующие ‘лица киргизской
«Илиады» навсегда войдут в наше созна?
ние именно такими, какими их нам пока-
зал художник. Мы верим, что Манас, уз-
нав о ‘мятеже киргизских ханов, и был та-
ким, каким мы его видим на иллюстрации
Г. Петрова. Величавый, грозный, как бы
громовержущий, он возлежит на спинах
трех тигров, и ярость укрощенных хищни-
ков только в малой степени может выра-
зить ту ярость, какой полно сердце кир-
гизского военачальника- Подножье его
трона обнял огнедышащий дракон: В ру-
ках Манаса двуострая секира. Лицо не-
движно, но в глазах застыло выражение
исступленного спокойствия. Манас охотно
бы казнил мятежников; но он готовится к
походу на Бейджин, и ему важно единение
всех киргизских. племен. Поэтому-то в
лице его выражены одновременно и скры-
тое бешенство и желание сохранить спо-
XOHCTBHe,
Нет сомнения, что прежде чем воссоздать
образ Манаса, художник внимательно ни
увлеченно читал поэму, сложенную десят-
ками поколений манасчи. И, видимо, в про-
цессе работы он захотел стать не просто
иллюстратором, об`яснителем текста, но и
как бы одним из слагателей эпоса, сопер-
ником их Захотел стать художником-ма-
насчи! И в значительной мере ему это уда-
лось: Большинство иллюстраций к «Вели-
кому походу» поэтичны, полны содержа-
ния и могут читаться с неменьшим инте.
ресом, чем стихотворный текст поэмы.
Жена Манаса — прекрасная Каныкей. В
эпосе ей отведено почетное место. Кир-
гизские певцы не пожалели для нее эпите-
тов: сладостная, умная, щедрая, . лукавая,
затейница, красавица: Именно ее устами в
поворотные моменты развития сюжета и
говорит главный автор поэмы, киргизский
народ: В галлерее женских типов, создан-
ных мировой поэзией, Каныкей достойна
занять место рядом с Пенелопой, Забавой
Путятишной, Ярославной или царицей Ми-
хин-Бану из «Фархада и Ширин» Навои.
Манас,
С ним сорок его лрузей
Ехали в орду Каныкей.
Прежде, чем ко дворцу Каныкей
Приехали сорок друзей,
Сквозь червонные ворота его
Заглянем украдкой к ней,
К умнице и красавине Каныкей...
Только успели мы прочесть в главе
«Свидание Манаса с Каныкей» эти и дру:
гие строки, как художник Г. Петров уже
знакомит нас с этой умной и привлекатель-
ной киргизкой. Вот она — на белом коне,
покрытом узорчатой попоной, в киргиз-
ском богатом одеянии, в островерхом
головном уборе, красавица, умница,
затейница, верный друг Манаса У нее
узкие, косовато поставленные глаза, ши-
рокие скулы, плоский нос. В чертах Ка-
ныкей нет ни одного признака красоты,
‘признаваемой за таковую в европейском
обиходе. Но художник сумел ее нарисо-
вать так, что все в ней и выразительно и
красиво. И мы, читатели «Великого похо-
да», ни на минуту не забываем, что перед
нами киргизка, и вполне понимаем пев-
цов, столь щедрых на лестные эпитеты при
описании красоты Каныкей.
А Мады-хан, который перед самыми
стенами Бейджина кинулся на киргизских
богатырей? Другим мы его не можем себе
вообразить после того, как увидели его
«портрет», исполненный Г. Петровым. В
этом страшилище все сказочно и в то же
время все... «может быть», как во сне,
или, вернее, как... в народном эпосе, соз-
датель которого — народ в совершенстве
‘Es or Se
Литературная газета
2 №2.
‚существования.
эпических форм народной поэзии найдет
в «Манасе» богатейший и интереснейший
материал для наблюдения и изучения.
«Манас» до сих пор — не только действую-
щий эпос, то-есть эпос, бытующий в на-
роде, но и эпос творимый, процесс форми-
рования которого до конца еще не завер-
wen. Известны многочисленные новейшие
вставки, дополнения и изменения, внесен-
ные в текст поэмы отдельными сказителя-
ми «Манаса».
В <«Манасе» воспевается сила и доблесть
древних киргизских богатырей, их борьба
во главе с Манасом против иноземных за-
хватчиков, стремившихся поработить кир-‘
гизский народ. Киргизские обычаи, по-
верья, легенды, многие особенности нацио-
нального быта в яркой художественной
форме запечатлены в эпосе. В нем выра-
жена неукротимая, несгибаемая воля к
жизни, к победе, к уничтожению всех и
всяческих преград, стоящих на пути наро-
да к свободе и независимости.
В песнях матери над колыбелью, в на-
певах пастухов, в легендах и песнях о
киргизских богатырях Манасе, Бакае, Чуба-
баке, Сыргаке и других черпал народ ду-
ховные силы в самые черные годы своего
Сейчас киргизский народ
благодаря братской помощи великого рус-
ского народа вышел на светлый путь. Но-
вый прекрасный и неиссякаемый источник
силы обрели славные сыны киргизского
народа в бессмертных идеях партии
Ленина — Сталина, в нерушимой братской
дружбе народов, в животворном совет-
ском патриотизме. Свято хранит киргиз-
ский народ свои лучшие традиции, ныне
обонащенные и по-новому осмысленные.
И вполне естественно, что ‚слушатели «Ма-
наса» видят в знакомых с детства образах
древних киргизских богатырей прежде
всего те черты, которые им особенно
близки: верность народу и родине, бес-
страшие, непримиримость в борьбе с вра-
гом, упорство и находчивость в достиже-
нии поставленной цели. Народ высоко це-
нит поэтическое богатство «Манаса»,
своеобразие и совершенство национальной’
поэтической формы.
В связи с двадцатилетием Киргизской
республики в Гослитиздате на-днях вышел
в русском переводе С. Липкина, Л. Пень-
ковского и М. Тарловского «Великий по-
хед» — центральная часть киргизской Ha-
родной поэмы «Манас». Более тысячи лет
эпос «Манас» существовал исключительно
в устной передаче и лишь в последние го-
Обложка книги «Манас»,
Ore
владеет тайной органического сочетания
фантастики с реализмом. +
Не станем перечислять всех удач худож-
ника: Их много (хотя есть и менее удав-
шиеся иллюстрации). К тому же словами
все равно рисунка не расскажешь. Бес-
спорно одно, что иллюстрации Г: Петрова
к «Великому походу» — это настоящий
серьезный успех их автора. Художник пра-
вильно использовал «экзотичность» мате-
риала поэмы, но при этом в жертву экзо-
тике и стилизации не принес основного,
чего всегда ждет читатель от иллюстрации,
— ее верности духу произведения и сязан-
ной с атим выразительности. :
2.
Метод Г. Петрова при его работе над
оформлением «Великого похода» в полной
мере совпал с методом, какому следовали
поэты-переводчики, воссоздавая киргиз-
ский оригинал на русском языке.
Они тоже отказались от излишней экзо-
тики и связанной с ней стилизации, пред-
почтя недостижимой абсолютной точности
перевода его поэтическую выразитель-
ность. В :
В нашей обильной практике поэтических
переводов с языков -народов СССР не так
редки случаи, когда переводчики в погоне
за видимой, внешней, а следовательно и
мнимой точностью перевода забывают об
основном — о его поэтичности, Забывают,
что при переводе поэзии главное — это
воссоздать поэзию же. Никакими ссылка-
ми на абсолютную, буква-в-букву, точ-
ность перевода нельзя оправдать косно-
язычие иных переводов, когда, например,
силлабический стих узбекской или турк-
менской поэзии передается на русском
языке виршами, достойными Симеона По-
лоцкого. И это делается на том-де осно-
вании, что *силлабику надо обязательно
переводить силлабикой же, иначе не будет
соблюдена точность.
Отлично понимая, что абсолютная точ-
ность в переводе недостижима, переводчи-
ки «Манаса» хорошо сделали, что не по-
гнались за сим «Симургом» и отказались
от невыполнимого. В их переводе сохране-
ны все те особенности и богатства оригина-
ла, которые могут быть переданы на рус-
ском языке и восприняты ухом и глазом
русского читателя, и не сделано попыток
навязать русскому стиху и русскому языку
несвойственные ему поэтические приемы,
такие, например, которые связаны с нали-
чием в киргизском языке длинных и корот-
ких гласных.
«Манас» в переводе С. Липкина, Л. Пень-
ковского и М. Тарловского звучит по-рус-
ски поэтически веско и полноценно. Пе.
ревод не нарушает русского выработанно-
го многими поколениями навыка воспри-
нимать стихи. И именно поэтому перевод
сохранил и подлинно национальную кир-
гизскую окраску, — ведь он своей понят-
ностью сделал для нас близкими образы
киргизской поэзии, а в этом и заключается
назначение перевода.
Звонко закричал Алмамбет:
«Лучшие копьеносцы,— сюда!
Стойкие знаменосцы,— сюда!
Мудрые старики, — сюда!
Юные смельчаки, — сюда!
Верные твердым словам,— сюда!
В битве равные львам,— сюда!
Волки упрямые.— сюда!
Хитрые самые, — сюда!
Лисы учтивые, — сюда!
Красноречивые,— сюда!
Кто согласится быть послом?..».
Так С: Липкин переводит зов полководца
Алмамбета к своим соратникам на поле
боя. Кто не согласится, что, читая этот зов,
мы равно ощущаем и всю «экзотичность»
текста и всю его поэтическую выразитель-
ность.
Л. Пеньковский, стремясь придать пере-
воду черты оригинала, целые десятки
ваченает е одного и того же слога:
Киргизский эпос «Манас»
Иллюстрация А. Петрова к книге «Ма-
нас» (Гослитиздат).
°
°
ды — в рукописях. Сейчас, после опубли-
кования «Великого похода», наиболее по-
пулярные главы гигантского эпоса впер-
вые становятся достоянием мировой лите-
ратуры и науки. Следует отметить, что
впервые записан «Манас» полностью лишь
в годы советской власти. Сейчас киргиз-
ский филиал Академии наук СССР развер-
нул огромную работу по собиранию и’
изучению эпоса. Записанный со слов ска-
зителя орденоносца С. Каралаева вариант
«Манаса» насчитывает около 400 тысяч
стихотворных строк. d
Выход в свет киргизского эпоса «Ма-
нас» в русском переводе—большое куль-
турное событие. Вступительная статья
Евг. Мозолькова и У. Джакишева содер-
жит много важных и ценных сведений о
<Манасе» и киргизском народном творче-
стве. Особо следует отметить богатое
оформление издания. Иллюстрации худож-
ника Г. Петрова и многочисленные орна-
ментальные украшения, сделанные по мо-
тивам киргизского народного изобрази-
тельного искусства, помогают читателю
войти в мир образов «Манаса». Книга пре-
восходно отпечатана в ленинградской ти-
пографии им. Ивана Федорова.
Рассужлал я так, хан Манас!
Раз чальяры не взяли его,
Разобъешь ты едва ли его,
Раз яринться напрасно ты,
Рать свою поведешь на Бейджин,—
Разгромят ведь китайцы нас.
Ради чего свои силы терять?
- Рано тебе Бейджин покорять...
(Из главы «Бейджин—Ролнна Алмамбета»).
Начальные ассонансы — это поэтический
прием, не свойственный русской стихо-
творной речи. Но в то же время он ни в
какой мере и не противоречит законам
русского стиха: Он просто у нас не упо-
‘треблялся, не был принят . Переводчик
вводит его в наш обиход: Что же, будем
благодарны переводчику, Его работа рас-
ниряет арсенал русской поэтики.
Горький указывают путь к созданию науч-
ческом процессе, ускользающем в подроб-
‚ ностях даже от самого творца, Чаще всего
Начальные ассонансы и аллитерации_
` умело и искусно вводит в свой перевод. и.
праздник братского нам киргизского наро-
М. Тарловский:
Дальше в шелковых купаках,
При курджунах и бурдюках,
Шеголяя стягами на древках,
ТШаты ежимая в руках.
ТПелкая камчами слегка,
ТЦекоча аргамакам ‘бока,
Шуплым врагам грозя,
ТТебень подкопытный меся,
Шеки раздувая свои,
ПТедро хвалы вознося
Счастьем меченному Али,
‘Сынчибековы люди шли,
Выступала андижанская parte...
Но не в этих, мелких по существу, дета-
лях киргизской стихотворной формы, удач-
но сохраненных переводчиками, ‘надо ви-
деть достоинство перевода: и даже не в
том, что русским поэтам в полной мере
удалось сохранить стремительность темпа
стихотворной речи; столь характерной для
«Манаса», и не менее характерную дая’
эпоса медлительность в развертывании
каждого предложения, одинаково неторо-
пливого как в прямой речи героя поэмы,
так и в описаниях.
Успех переводчиков в ином:
С. Липкин, М. Тарловский и Л. Пень-
ковский—поэты весьма разных’ индивиду-
альностей. Стиль’ склонного-к некоей тор-
жественной плавности. речи Семёна Лин:
кина вовсе не похож на суховатый, подо-
бранный, точный стих Л. Пеньковского и
уж, конечно, еще меньше напоминает руб-
леную чеканность виртуозного стиха М.
Тарловского. Казалось бы, какая непреодо-
лимая трудность стояла перед ними, когда
онй—столь разные—втроем взялись за пе-
ревод поэмы, выдержанной с начала до
конца в одном стиле. Но переводчики
преодолели эту трудность. Ставя перед
собой не формальные задачи перевода, как
преодоления чуждого им по языку ориги-
нала, а стремясь к наиболее выразитель-
ной передаче на русском языке поэмы, ко-
торую они и полюбили и поняли, поэты
сумели, не теряя каждый своей оригиналь-
ности, достичь того единства стиля, кото-
рый сделал их совместную коллективную
работу внутренне цельной и стройной.
a
oO
Выход в «Великого похода» —
свет
да, чьим гением вызваны к жизни в мире
искусства великанские фигуры Манаса, Ал-
мамбета, Каныкей.
Вместе с тем это праздник и всей совет-
ской многонациональной культуры.
Лев ГУМИЛЕВСКИЙ
1.
«Следовать за мыслями великого чело-
века есть наука самая занимательная», —
писал Пушкин. Лев Толстой, говоря о на-
родных изданиях, считал даже, что «мы
стали невежественны потому, что навсегда
закрыли от себя то, что только и есть
всякая наука — изучение тех ходов, кото-
рыми шли все великие умы человечества
для уяснения истины».
Известную характеристику нашей про-
светительной книги А. М. Горький закан-
чивает требованием «вводить читателя ‚в
самый процесс исследовательской работы,
показывая постепенное преодоление труд-
ностей и поиски верного метода».
Пушкин, Толстой и Горький ставят чи-
сто художественную задачу писателю, об-
ращающемуся к научной или технической
теме: воспитывать мышление читателя,
изображая типы умов и творческую дея-
тельность человеческого сознания. Вели-
чайшие художники слова, они не отверга-
ют ни учебника, ни научно-популярной
книги, но и не отождествляют художест-
венной литературы с беллетристикой, пре-
доставляя писателю для решения новых
художественных задач искать и новые ху-
дожественные средства. Пушкин, Толстой,
}
но-художественной литературы, которая
если и должна внедрять знание, то тем са-
мым путем, каким оно впервые было прн-
обретено. у
Наша ‹трана никогда не была бедна ве-
ликими и замечательными людьми, создаё-
вавшими ту или иную область науки, тех.
ники, искусства. Но, кажется, никто из них
не имел, как Гете, своего Эккермана, и!
если мы хотим следовать за мыслями на-
ших замечательных людей, если мы хотим
прочертить или хоть наметить генераль-
ные линии развития русской мысли в той
или иной области науки, техники, искусст-
ва, нам ничего не ‘остается, как обрущаться
к творениям самих деятелей или к воспо-
минаниям их современников.
Очень редко, однако, современники ИЛИ
близкие люди в своих мемуарах стремятся
выяснить последовательный ход мысли,
ведущий к выводу или открытию. Ведь’
они, как и мы, не присутствуют при твор-
современники ограничиваются характери-
стикой общечеловеческих свойств выдаю-
щегося человека, представляя его нам в
кругу друзей, семьи, в отношениях к лю-
дям, к природе, к искусству. Если’ же ме-
муарист и поставит своей задачей погру-
зить читателя в «самую занимательную
науку» хода мысли для уяснения истичы,
он должен обращаться к творениям созда.
теля.
Между тем логика изобретения, путь,
приводящий к открытию или к выводу, не
всегда видны в самом творении. Чаще
всего исследователь излагает лишь «конеч-
ные результаты» своей мысли и опыта и
не дает вогможности заглянуть в его твор-
ческую лабораторию. Очень хорошо гово-
рит по этому поводу Джемс Максвелл в
своем «Учебнике электричества и магне-
тизма», характеризуя Ампера:
< Мы не видим, каким образом у него
термин «научно-художественная
Проблемы жанра
Именно в этом скорее принтипиальная
особенность жанра, а не во внешнем
признаке научной или технической die
тики, тем более не в пропаганде dae
научных или технических знаний. Peed
популяризация научных и технически?
знаний не требует от автора каких бы то
ни было самостоятельных исследований и
выводов: считается достаточным, если
автор найдет «занимательную» форму и
обшедоступный язык для изложения на-
учных и технических открытий и дости-
жений.
Колоссальный размах социалистического
строительства в нашей стране и то огром-
ное значение, какое придается у нас твор-
ческому отношению ко всякому труду,
творческой инициативе в каждом деле,
подразумевает, однако, не только популя-
ризацию готовых знаний. носи популяри-
зацию творческих методов, «изучение тех
ходов, которыми шли великие умы чело-
вечества».
Совершенно естественно возникла у нас
поэтому рядом с научно-пбпулярной кни-
гой и научно-художественная литература,
перед которой стоит задача—создать
школу великих умов, создать «самую за-
нимательную науку» Пушкина. В этой
школе, в этой науке нуждается каждый. к
ней ежечасно обращается и рабочий, и. го-
сударственный деятель, и академик, и до-
машняя хозяйка, и писатель, и инженер, и
взрослый, и ребенок.
Насколько закономерно возникновение
и быстрое развитие определяемого нами
жанра, показывает хотя бы тот факт, что
литера-
тура» в самое короткое время необычайно
прочно вошел во всеобщее употребление,
и многим уже кажется, что он существует
испокон веков.
2
Возникновение литературных жанров
социально обусловлено, но развитие и фор-
мирование их идет в процессе борьбы со
старыми литературными формами и кано-
нами, с привычными традициями и вкуса-
ми, не без ошибок и заблуждений.
Если писатель, обращаясь к научно-ху-
дожественному жанру, невольно следует
Пушкину, Толстому, Горькому в понима-
нии его основной задачи, то ученые и ин-
женеры, обращающиеся к литературе для
пропаганды науки и техники, основную
проблему научно-художественного жанра
сводят к «проблеме образа», причем
имеется в виду не художественный образ,
создаваемый путем художественного об-
общения, а всякое непрямое выражение,
сравнение, мэтафора, синоним ит. д., на-!
пример: «атомы-—кирпичи мироздания»,
«прожектор—грозная штука», «Москва—
белокаменная», «Смоленск — ключ Рос-
сии» и т. п.
Основная проблема жанра, таким обра-
зом, сводится практически к тому, чтобы
о науке и технике рассказывать старомод-
i HayYKY—<«CJI€MOBaATb 3a
в область науки и техники. Эте
тателя жно легкой и,
поучать в возмо р
Oak ИЕ доходило до того, что, ,
рассказывая . 0 происхождении . человека, .
считалось художественным ре Ha3ble -
вать обезьяну «нашей бабушкой», а-раз.
ных мартышек и оранг-утангов,.. живущих
в лесах, «нашими бедными родотвенни-
мт свои книги «витаминами сме- \
ха», авторы их при случае для spare
словца не жалели и родного отца, дин
из писателей, рассказывая, например, ©.
больших часах, которые английский я.
роль приказал своему KOHIOXY возить 2
собой на лошади, восклицал в заключение:
«Любопытно, не путал ли он (конюх)-.
своих обязанностей и не пробовал ‘ли.
иногяа кормить часы овсом или заводить
т считаем наиболее верным кри“
терием художественности степень эмоци-
онального ‘воздействия на читателя, произ-
водимого художественным произведени-
ем, безотносительно к тому, какими сред+
ствами оно достигается, то можно поду--
мать, что авторы такого стиля, примеры
которого мы только что привели, поста-
вили прямой задачей своей воспитывать в»
читателе не уважение к науке, а ‹презре-
ние к ней, воспитывать не понимание
творческого процесса, а превратное толко-
вание его. 3
До тех пор, пока в поисках жанра, OT-
вечающего запросу живой жизни и ново-
го общественного строя, мы ограничива-
лись заботой о стиле, о форме, о языке
наших книг, мы не имели и не могли.
иметь успеха, ибо, конечно, содержание $
определяет форму, а не форма—<одержа-
ee долгие и бесплодные поиски формы .
для неопределившегося еще содержания
имели одну положительную сторону: они
убедили теперь уже всех, как будто бы,
что дело не в форме, не в языке, не в сти-
ле, а в задачах, которые выдвигают неред
советской литературой социалистическое
хозяйство, советская культура, коммуни-
стическая мораль. Одна из этих задач—
создать самую по себе уже занимательную
мыслями великих
людей>—и есть основная проблема науч-
но-художественного жанра.
Несомненно, что проблема трудная и в
значительной мере новая, для успешного
разрешения которой нужно прежде всего
-ясное понимание того, в чем она. заклю-
чается нужно, как говорят инженеры,.
«ощущение проблемы». Этого ощущения
проблемы еще нет как у отдельных писа-
телей, так и у некоторых критиков. B
весьма сочувственной в общем, рецензии
на книгу мою о Д. К. Чернове, помещен-
ной в № 12 за 1945 г. журнала «Ок-
тябрь», говорится, например:
«Перед Л. Гумилевским стояла нелегкая:
НЫМ «образным языком», не прямо, а обн-
няком, и писать не «лучи прожектора», а.
«длинные руки», не «звукоулавливающий
аппарат», а «болыние уши», не «электро-
механическое устройство», а «стальной
мозг» ит. д. ит. п.
Метафоры и сравнения могут быть хо:
одно заключение следует за другим, иед-
ва можем верить, что Ампер действитель-
но вывел свой закон из тех опытов, ка-
кие он описывает. Можно подозревать, —
и он сам даже рассказывает 06 3TOM,—
что закон был открыт им другим путем, о
котором он ничего не сообщает, и что уже
потом, когда для закона им было найдено
полное доказательство, все подмостки,
служившие для постройки здания, были
удалены». .
Даже и тогда, когда замечательный де-
ятель стремится сам всеми силами сделать
логику открытия ясной и понятной для
всех, она оказывается сплошь и рядом та-
кой своеобразной, выраженной таким-осо-
бенным способом, что всякое творение—
будь то паровая манвина или закон сохра-
нения энергии—приходится изучать в свя-
зи со всей многообразной деятельностью
творца, в связи со всем его душевным
складом, в связи с эпохой и средой, фор-
мировавшей творческую личность. Чтобы
уяснить те «ходы, которыми шли великие
умы человечества для уяснения истины»,
необходимы и художественное исследова-
ние, и научный метод, и та догадка, без
которых следовать за мыслями, скрытыми
в творении, невозможно.
Вот почему создание «самой заниматель-
ной науки», о которой писал Пушкин, яз-
ляется прямым делом художественной ли-
тературы. Мы предложили даже
«научно-художественная литература», ибо
в этом деле писатель опирается не только
на свой обычный опыт и художественное
чутье, но и на изучение материала, на стро-
«отвратительными». Его’ секретарь Н. Гу-
термин
рошими и плохими, ‚уместными и неумест-
ными, повышающими и понижающими
точность выражения, но проблемой жанра,
да и вообще проблемой они не могут
быть и никогда не были ни для одного
писателя. Без такого рода «образов» об-
ходились и Толстой, и Достоевский, и
Пушкин, и Лермонтов в прозе, как можно
видеть по «Повестям Белкина» и по <«Гз-
рою нашего времени». Толстой даже про-
сто’ ненавидел. такого рода «образы», ко-
торые он считал фальшивыми и называл
сев рассказывает, как Толстой подчерк-
нул`у раннего Горького фразу: «кудря-
вые‘ верхуники. берез хмотрели: на
пояснив при этом: «Ведь не березы смот-
рели на них, а они видели их». Даже эта
невинная метафора казалась великому ху-
дожнику прегрешением против точности
выражения.
Наивное представление о художествене-
ности, как об «образной речи» чрезвы-
чайно характерно для людей науки и тех-
ники, обращающихся к литературе. Это!
заставляло их рассказывать, например, о
работе трактора в таких выражениях:
«С одного маха—трах», «из дырки по-
валит дым и гарь», надо «набухать керо-
сину», «воздух может вылезти»; «рвану-
ло, как из пушки», «затолкаем всю смесь»,
«рванул взрыв» «ясное дело—шибанет»,
«прет трактор с неудержимой силой».
Та же боязнь быть «нехудожествен-
ным» привела некоторых писателей к убеж-
дению, что научно-художественную книгу
необходимо снабжать «витаминами смеха»,
гий научно-исследовательский аппарат.
без которых будто бы нельзя увлечь чи-
НИХ»,
задача: биографические данные о Чернове
скудны, сведений о его личности в лите-
ратуре так мало, что пойти по обычному
пути авторов популярных биографий едва
ли было возможно. Это, очевидно, и пред-
решило особенности данной книжки: пе-
ред нами не столько рассказ о жизни Чер- -
нова, сколько рассказ о его открытиях и
их значении».
Редакции журнала и автору рецензии,
очевидно, не приходит и мысли о том, что
можно сознательно ставить своей целью
рассказывать об открытиях Чернова, о Хо-
де его мысли, приводящей к ним, а не о:
том, как Чернов играл в карты, ссорился
с женой и какое нажил состояние на’ сво-
их открытиях.
-Надо же понять, если мы хотим поднять
научную и техническую культуру в нашей*
стране на еще более высокую ступенъ»что” г”
наука и техника—не только закон сохране-
ния энергии или учение о регуляторах, но.
и психология творчества, история откры-’
тия, те ходы мысли, «которыми шли ‘все
великие умы человечества».
Архитектор, заканчивая постройку зда-
ния, убирает леса; и ученый, ‘пред’являя
миру свое открытие, свой вывод. свой за-`
кон, уничтожает, подобно Амперу, подмо-
стки, которые служили ему в его деле.
Но если мы хотим вовлечь наш народ `
в интересы науки и техники с ее радо-
стями, горем и трагедиями, если мы хотим.
вовлечь его в творческую жизнь, в твор-
ческий труд, мы должны показать, как.
создавалось здание, как преодолевались
трудности, как приходили к открытиям,
Не первая, не пятая ‘и-не десятая книга
явится образцовым произведением научно.
художественного жанра.
Она явится в результате многих опытов
и совместной работы писателей, критиков
и читателей.
Новая моя книга «Русские инженеры» и
есть один из таких опытов.
Анатолий КУДРЕЙКО
В Минске вышел вторым изданием сбор-
ник стихов Василия Витки. Имя этого ода-
ренного белорусского поэта пока неизве-
стно русскому читателю. Между тем твор-
чество его заслуживает внимания широкой
аудитории.
В книгу вошло 31 стихотворение. — итог
почти десятилетней работы. Лучшее, заг-
лавное произведение сборника — неболь-
шая лирическая поэма «Полдень». Она на-
писана белым стихом — форма, редко
встречающаяся в белорусской поэзии. Не
декларативно, а в образах, дышащих
жизнью, живыми коасками, выражает поэт
горячую сыновнюю любовь к родной Бе-
лоруссии.
Поэт понимает, какую большую задачу
поставил он перед собой, и не случайно во
вступлении говорит о поисках заветного
животворного слова—тей «капли счастья»,
в которой виден мир. Это слово, заяв-
ляет Витка, живет с детства в каждом
из нас заветным- воспоминанием. Чем чи-
ще воспоминание, тем кристальнее сердце,
тем человек сильнее волей: в тяжелый час
его согреет счастье. Это счастье песня
матери над колыбелью, свет солнца ‘над
Максим Горький в свое время провозгла- родиной, полоска неба над отчим домом...
сил начало, великого похода за сближение
советских литератур. Горький призывал
русских писателей знакомиться с фолькло_
ром братских народов, видя в этом знаком-
стве один из источников чувства братства
народов, без которого нет и не может быть
новой социалистической культуры.
Именно как отклик на этот призыв и
была начата еще при жизни Горького пред-
варительная работа по разведыванию бо.
гатств киргизского народного творчества.
Задолго до начала войны переводчики и
редакторский коллектив «Манаса» начали
этот поход, который—после неизбежного
перерыва в военные годы — вот теперь,
через год после разгрома фашистской Гер.
мании, успешно завершился. 1-я часть
«Манаса» лежит перед нами. С вели-
кой благодарностью ко всем, кто прини-
мал участие в ее издании, включает совет.
ский читатель эту поэму в сокровищницу
многонациональной советской поэзии. Но
поход не кончен. 24 тысячи стихотворных
строк «Манаса», изданных ныне, — это
только 1-я часть эпоса- Есть еще 9-я
часть, и она тоже должна быть издана, а
равно должны быть изданы на русском
языке и другие поэтические памятники,
созданные нашими народами, —бурят-мон-
гольский «Гесэр», якутские «Олонхо»,
туркменский «Горкуд-Ата», осетинские
«Нарты» и др. .
Нашему поколению выпало чудесное сча-
стье быть колумбами многих так долго ле-
жавших в неизвестности материков много-
вековой многонациональной народной куль-
туры: >
Используем же это наше счастье в пол-
ной мере. Не будем ни прерывать похода,
‚ни задерживаться на полпути, ни медлить.
Нас г многие увлекательные открытия:
Поэт возвращается к воспоминаниям
детства — оно прошло в нужде: дореволю-
ционная крестьянская Беларусь была бед-
ной, забитой, нищей. Мать шла за двадцать
верст в город.
С последнею буханкой за плечами
Для сына, что «хорошую науку.
Бог дает, постигнет — станет ковалем»...
Над израненной белорусской землей
встал полдень новой жизни. :
То — полдень мой, то — полдень покохленья
Людей поры счастливой и пригожей.
Благословляя его, лирический герой поэ-
мы обеспокоен одним: чем оплатить те.
страдания, какие вынесла мать. «Страдали-
ца моя! — восклицает он, — Еще хоть раз
бы тебя увидеть, головою склониться...»
Мать является к сыну во сне в ночь пе-
ред страшной грозой. Она говорит: «Спа-
сай детей, сынок!»... Утром над селом кру-
жат «мессершмитты»... Июнь 1941 года!
Сурово, верно, сильно показаны в поэ-
ме «Полдень» бедствия, выпавшие на долю
белорусского народа.
Солдатка-Беларусь! Который раз
Рвут хищники твое живое тело
и выклевать глаза твои хотят,
Чтобы не видела своих детей .
Но твердо ты стоишь на перекрестке,
Из-под ладони смотришь на восток
С уверенностью, верой и надеждой!
Это кульминационный пункт поэмы. Вот
Могилевское шоссе, тысячи женщин и де-
тей уходят от немецких убийц на восток.
Но стучит пулеметная очередь с немецкого
самолета, —и рвы у дорог забиты трупами!.
В поэме, как и во всем сборнике, слова
ненависти — не самые сильные, Но боль,
надежда и любовь нашли в ней подлинно
поэтическое, волнующее воплощение. И в
Е И
Васль Втка. «Поудзень»,
Тосударственное
издательство БССР, №48.
горький, тяжелый час герой поэмы не те-
ряет веры, что «народ пройдет сквозь все
испытания, как сквозь столетья — матери
бессмертье». ^
Убедительные детали помогают органи-
чески слиться образам матери и родины.
Мы как будто читаем одновременно н ле-
топись многострадального края, и биогра-
фию мужественного человека.
Сын-воин несет Белоруссии освобожде-
ние. Сражаясь плечом к плечу со своим
великим братом — русским народом, он
завоевывает победу.
О Беларуси послевоенной поры поэт го-
ворит эмоционально насыщенными строка-
ми, повествуя о возрождении родного
края.
Графически четок и своебразен в «Пол-
дне» пейзаж освобожденной Белоруссии.
Уже травой успели зарасти
На пепелищах ямы от снарялов
И гнутея ветви опаленных яблонь
Под завязью антоновок. Желтеет
Ржаной тяжелый колос — скоро, скоро
На поле выйлет первая жнея!
А осенью домой придет солдат
И борозду опять в полях проложит,
Пройдет хозяином, как он ходил три года
За плугом битвы по родной земле,
И небывалый снимет урожай.
Весной из жита глянут васильки.
А он узвает в них глаза погибщтих
и перескажет имена их сыну,
Что в знойный полдень на шоссе родился
И с материнским молоком познал +
Полынных стежек горечь. боль изгнанья
И счастья луч — под небом жить родным!
Есть в сборнике цикл «Жаворонок». В
него вошли, главным образом, довоенные и
послевоенные стихи, посвященные приро-
де и любви. В них — присущая Витке лег-
кость, «воздушность» красок, мягкость,
Иллюстрации Е. Бургункера к книге М;
(Воениздат).
фора картину грозового даждя:
я
чи
=
o
:
я
я
o
=
освобожденья».
непреодоленные
mero лиризма, м
ней можно сказать:
поэта.
Полдень поэта
сочетаемая с иронией. Вот стихотворение
о колодезном журавле:
Жизнь, почему не вознесла .
Его под тучи, над полями?
Стоит, как сторож, у села,
Ведет беседу ‘с журавлями,
Засльшшав клич поводыря,
Что косяком в отлете правит,
Он шею вытянет, расправит —
И мне пора, и мне пора! !
Лететь, лететь! Да только кто там
пустыми ведрами в ворота?
Нет. век наверно не отбиться:
За молодиней молодинпа.
К дуге тяжелого ведра
Меня железом приковали,
Мне имя ласковое дали
И не пускают со двора.
Прекрасно передает развернутая мета-*
Вот зазвенели часто бубенцы,—
То грозовая мчится колесница,
Конь гривою тряхнул — горит дуга
,
В далекий выстун леса упираясь. ee
3 («Полдень») eas
7 ocr описание листопада: \
зался дуб с кле : Е
Лист на лист, EP RS \
Лист на лист! \
(«Зося»)
Слабее Витка там, где образ складывает. -
ся из умозрительных понятий: «По мости-
ерпенья не перейти реки, не
в край родной, что ждет:
дельные, порой досадные