ПРОЛЕТАРИИ ВСЕХ СТРАН, СОЕДИНЯЙТЕСЬ!
ОРГАН ПРАВЛЕНИЯ СОЮЗА
СОВЕТСКИХ ПИСАТЕЛЕИ СССР
Суббота, 20
июля 1946 г.
Областные альманах
М. Горький, рассматривамиий титерз-
туру. как «организатора культурно-рев>-
люционного сознания масс», говорил © не-
обходимости создания не одного, а многих
центров культуры. Отмечая, чте «Урал.
Сибирь, Волга и другие области остались
вне поля зрения старой литературы», ве-
дикий писатель придавал огромное значе-”
ние росту литературных сил на местах.
Советская власть, создав многочисленные
пентры культуры, тем самым стерла былые
грани между «столицей» и «провичцией».
Тельке в областях и краях РОФСР (не
ечитая Москвы и Ленинграда) издается
свыше двадцати альманахов и журналов:
«Енисей» `°в Красноярске, «Советское
Приморье» в Владивостоке. «Степные ог-
ни» в Чкалове, «Север» в Архангельске
итд. В возрождающихся нмосле перене-
сенных тяжелых исмлытаний roperax Po-
стове, Воронеже, Смоленске, Краснодаре
снжва начали выходить альмачахи «Дон».
«Литературный Воронеж», «Смоленский
альманах» и «Кубань». Возобновлено из-
дание журнала «Сибирские огни», начал
выходить вновь созданный журнал «Даль-
ний Восток». }
В выпущенных за нослелние годы аль-
манахах было напечатано немале интерес-
ных произведений: повесть «Доктор Вели-
канов размытляет и действует» А. Шуби-
на («Литературный Воронеж»). «Открытие
мира» В. Смирнова («Ярославский альма-
нах»), «Море» В. Костылева и «Матрос-
ская слава» Г. Феторова («Волжекий аль-
манах»). «Денка Худоногова» С. Саргако-
ва (альманах «Сибирские огни»), «Семья
Пирожковых» В. Пановой *(«Прикамье»)
и р.
Областные альманахи осуществляют
высокие благоротные задачи, неоттлелимые
9т залач, стоящих перет всей наптей лите-
Ратурой, призванной идейно воспитывать
наш народ в духе советского натриотизмз.
ны налуманными, болыние темы — част-
ными, не отражающими насущных потреб-
ностей яашего народа.
В областных альманахах очень perro
можно встретить законченное крупное про-
извехение. Обычно ‘центральное место в
сборнике занимают отрывки из романов
или больших повестей, нал которыми ниса-
тели еще работают. Так. в 16-й книге аль-
манаха «Новая Сибирь» отрывки из рома-
на Г. Маркова «Строговы» и главы из po-
мана Д. Яблонского «Таежные буреломы»
(0ба произведения из времен гражданской
войны) занимают более половины альма-
наха. Во второй книге альманаха «Ден»
опубликованы тлавы из романов А. Кали-
низа. «Товарищи», Г. Шолохова-Синяв-
екого «Четыре года» и Д. Петрова-Бирюка
«Вихорь-атаман». К сожалению, выбор
фрагментов часто. бывает случаен.
Поэтические разделы альманахов Tome
заставляют желать много лучшего. Отдель-
ные хороние стихотворения подчас тонут
в массе посредетвенных. Усыпляющая мо-
нотонность ритма, однообразие тем. рифм,
эпитетов, большое маличие елов-замс-
нителей иногда не дают возможности
отличить стихи одного автора от стихов
другого. Нетребовательность редакционпых
коллегий порою простое поразительна: бес-
помощному лепету молодого поэта В. Ла-
ческого и серым нелоработанным стихам
М. Котовского редколлегия «Литературного
Саратова» предоставила 15 страниц! В
произведениях этих поэтов «взлетают
станции, как птицы, вверх», и «писем
слалостный 030н», и «налейте рюмки
всклень», и «жестоких трудней буден»,
ит. п.
Талантливая молодежь должна нахохить
настоящую помощь и подлержку в фетак-
циях альманахов и журналов. Лучшие, на-
иболее зрелые произведения молодых пн-
сателей нужно печатать. Ню нет необхахжи-
мости публиковать любое литературно-бес-
помощное произведение, прелложенное pe-
дакции начинающим автором. Подобная
«творческая поддержка» ничеге, кроме
врета, молодым тиесателям ме принесет.
Нерятнливый, бесцветный язык некото-
рых произвелений. опубликованных в аль-
манахах, свилетельетвует 0 TOM, Fro в
слову иногжа относятся, как к чему-то не-
существенному, очевилно. забывая 0 том,
что, не овладев в совершенстве словом, пи-
сатель. не может создать истинно хуложе-
ственное произведение. «Для того, чтойы
литературное произведение. — писал М.
Гозький. — заелужнло титул художествен-
ного, необходимо придать ему совершенную
словесную форму, эту форму придает рас-
сказу и роману простой, точный, ясный и
экономный язык». В областных жеё ‘издани-
ях нередко можно встретить такие строчки:
«фотографии невест и жен в кармане носим
завсегда с собой», («Литературный Capa-
тов»), «рогный поспенил унести Аню в
тылы» («Омский альманах»), «батреп за-
ката мутного в зените» («Новая Сибирь»).
Показать миллионам читателей все мнэ-
гообразие нашей родины, ее ненечиелимые
прирохные богатетва, рассказать нароху в
его завтрашнем лне; преображенном вели-
кой силой сталияекой пятилетки, претво-
пить в хуложественных образах мыели и
чаяния советского народа — обществен-
ный долг писателя.
Прирола. люди. события. иетория совет-
ской страны — блатгодарный материал для
художника лова. 1
«Я не навязываю, — писал М. Tops-
КИЙ. — хуложественной литературе залач
«краеведения». этнографии, но все же ли-
тепатура служит лелу познания жизни,
ova — история быта. настроений. эпохи,
_W Bopoe 0 том. насколько пироко она ох-
ватила мействительность. свою, этот во-
прое может быть поставлен». RK coma-
лению, изданные в разных местах альмз-
нахи иногта бывают по сожержанию на-
столько отнотипны и похожи лруг на лру-
га. так мало раесказывают о своей обла-
сти, что можно было бы смело переменить
название «Дон» на «Волгу» или «Новую
Сябирь» на «Литературный Саратов». и
НИКТО ИЗ читателей даже me заметил бы
этой перемены.
А разве на материале своето края, своей
_ бласти писатели не могли бы решать
больтие вопросы современности. Не стран-
но ли, например, что тема хозяйственного
И КУЛЬТУрНОГО воЗрожхления еще не нашла
туложествечного выражения на страницах
( покоторых альманахов. излаваемьтх в обла-
‹тях, пострахавших от немцев? Почти нет
произведений. отражающих современтость
п в послелней книжке альманаха «Новая
Гйнрь». хотя именно эта тема должна
быть главной. Литература всегла была
сильна своей связью с жизнью Hanna.
«Наротоведение, — писал Горький, —глав-
ная область искусства». Показать совет-
ского человека, рассказать о его самоотвер-
женном и горлом труде, — благоротная и
блатолаоная задача нашей литературы.
Общий уровень многих областных аль-
манахов еще очень невысок. Многие pac-
сказы. опубликованные в них. лишь ус-
Ловно могут быть названы рассказами: Богатая я разнообразная жизнь наних
внутренний мир героев этих произведений краез и областей должна найти свое отра-
кажется Плелным и мало значительным, жочие на страницах областных альмана-
реальные жизненные конфликты подмене- хов.
ВИТЕРАОЕНИИАНАААААААНАНАА ЗОНАМ
К 20-летию со дня смерти Ф. 9. Дзержинского
«Ф. Дзержинский и его последняя речь».
+31
Издательство «Молодая гвардия» го-
товит к изданию сборник «Письма Ф. Дзер-
жинского к родным и близким» (1895—
1918 гг.). Большинство писем, включенных
в сборник, публикуется впервые. Сборник
выйдет с предисловием С. Дзержинской.
Критические статьи, рецензии появля-
ются в альманахах очень редко. Иногда
вместо тоге, чтобы привлечь местных кри-
тиков к участию в сбобнике, редколлегии
занимаются перепечаткой критических ста-
тей из центральной прессы.
На качестве многих альманахов сказы-
вается отсутствие настоящей релактуры.
Иногда же читателю вообще неизвестчы
имена людей, выпустивших тот или иной
сборник. Так, например, редакторы He-
улачно составленного альманаха «Волга»
(г. Куйбышев) сочли за благо не указы-
вать своих фамилий, скромно скрыв их за
вывеской «редакционная коллегия».
Устранить обезличку и безответетвен-
ность в работе редколлегии ненеменное
условие улучшения качества альманахов.
В областных альманахах должны публи-
коваться, кроме прозы, стихов, крити-
ки, публицистики, интересные материа-
лы 0б историческом прошлом своего края,
о его богатствах и перспективах развятия.
Госполитиздат сдал в производство сбор-
них «Избранные статьи и речи» Ф. Э. Дзер-
жинского (1917—1926 гг.). В книге поме-
щены также страницы из дневника (1908—
1909 гг.), который вел Дзержинский в вар-
Шавской тюрьме. ;
C6opxux
Г
открывается статьями И. В.
Сталина «Дзержинский» и В. М. Молотова
ши ФЕЙХТВАНГЕР «Мировую литературу
‘не мыслишь без Горького»
Гуманистический реализм Горького —
это новый вид творчества, действие кото-
рого выходит далеко за пределы русской
литературы. Тем самым Горький не толь-
ко открыл в мировой литературе новую
область, обогатив ее новыми литератур-
пыми матерналами, но и создал новую об-
разцовую форму ни метод.
Я рад представивтиемуся случаю сказать
0 Максиме Горьком — великом писателе,
Туманисте и борце за социализм.
И до Максима Горького многие русские
Писатели сумели показать образы русских
Тюдей так, что они остались жить в ве-
ках, но Максим Горький первым показал
Нам русский народ. В образах Максима
Орького прозвучал голос не отдельных
Русских людей. а голос русского народа в
Цслом. Таким образом Горький завоевал в
Мировой литературе новый материк.
Люди Горького — это глубоко русские
Аюди, но эта русская сущность облекла.
ИХ не как убогая оболочка из коры, а как
Живая человеческая кожа, Эта русская осо-
бенность их существа не затруднила, а по-
Могла западному читателю понять их OO-
и’ Шечеловеческие свойства. В мире Максима
г “рького национальное и интернационант
Мк гармонично дополияют друг друга. Он
Не отказался ни от единой черты русской
: Сущности и русской жизни, и все же его
Люди, его ландшафты, рисуемые им сооы-
ТИЯ предстают с такой предельной яс-
НоСТЬЮ, что они и на западе anne
Ki
каждому и всякому. Подобно: тому,
те освободил немецкую литературу OT
Узости национализма и сделал ее универ-
‘альной, не лишив ее ни единой из наци-
ОНальных ценностей, подобно этому Мак-
(им Горький создал мир насквозь русский
В 1ем не менее доступный для каждого.
Русские люди Максима Горького высту-
пали на защиту не только угнетенных и
обездоленных царской России, но и всего
мира. Их горести были извлечены из тьмы
к свету, они вызвали в миллионах сочув-
ствие, гнев и возмущение и тем самым
страстное желание изменить мир. Горь-
кий, благодаря которому угнетенные обре-
пи свой голос, стал великим провозвестни-
ком великой правды и далеко за предела-
ми своей страны, провозвестником осуше-
ствленного социализма, торжества челове-
ка.
Отныне мировую литературу ие мыс-
лишь без Максима Горького, повсюду на-
талкиваешься на его следы. Его труд при-
носит все новые плоды, он живет в писа-
телях и читателях. Сила его воздействия
все более возрастает по мере того, как ©
годами увеличивается сладость и крепость
благородного вина.
Гояливул. США.
НЕРАТУРШНАЯ
HAA
Цена 45 коп.
lS Е Е ТЕК ee
НОВЫЕ ПРОИЗБЕДЕНИЯ
1 стр. Указ Президиума Верховного Совета СССР
о награждении сказительницы Крюковой М. С. орде-
ном Ленина. Лион Фейхтвангер; «Мировую литерату-
ру не мыслишь без Горького». Николай Вирта, Вечер-
ний звон (новые произведения). Ян
грессе чешских писателей.
‚ 2 стр. М. Шкапская. В чудесном
Воспоминания бывалого моряка.
Тропы художника и натуралиста. Владимир Орлов.
Фантастика и реальность. Информация.
PSS oe es ee me
Саи
ряна. Елена Зл
Кубаль. На кон-
4 стр. Я. Варш
мире, Л. Длигач,
Иван Халтурин. демократическая
Conus
=ыш„ ВЕЧЕРНИЙ ЗВОН
Когда Луке `Лукичу сказали, что царь
согласился говорить с ним, он не ‘испугал-
ся; более того, он даже и не удивился. Он
был уверен, что молодой государь должен
‘накануне коронации и миропомазания вы-
слушать посланца народа.
С лицом просветленным,
реполненным отцовскими чувствами к
юному своему повелителю, без боязни и
страха вошел он в ворота императорской
резиденции в Александрии.
Стоя с непокрытой головой у террасы,
Лука Лукич мысленно повторял все те по-
чтительные, но твердые слова, которые он
скажет. царю.
То, что он достиг заветного самым не-
обыкновенным образом, через бабку Фе-
тинью, нисколько не смущало его. Не сму+
щало его и то обстоятельство, что царь
принял эту мошенницу. Молодл, легковерен!
Бабка должна была выпросить у царя
эту милость. Лука простит ей одно темное
дело, которое за нею знал‚—это раз; во-
вторых, вернись Лука Лукич от Царя не с
пустыми руками, бабка укрепит в селе свое
поколебленное поповской проповедью но-
ложение. Конечно, в случае благоприятно-
го нсхода встречи, бабка потребует мзлы,
она уже намекнула на это. Село заплатит,
дал бы бог удачи!
Впрочем, Лука Лукич и не сомневался в
удаче. Царь не только выслушает его и
сделает все, что у него Лука Лукич попро-
сит. Царь, как думал старик, захочет совета
по всеобщим сельским и земельным делам.
Лука Лукич готов был дать этот совет,
даже если для того ему пришлось бы про-
жить в Питере хоть целый год; ведь, и со-
вет, не раз плюнуть, дать. Да еше царю
Тут надо все обдумать.
Даст Лука Лукич совет государю, с охо-
той даст! Бедь как никак нарь молод, а
Лука стар, царь и его министры мало зна-
ют о настоящей сельской нужде, а он, Лу-
ка, знает ее с самого рождения.
Николай Александрович вышел на тер-
расу, покуривая. Он был в отличном на-
строении духа, все сегодня так удается и
так славно складывается!
Он ожидал, что мужик, увидев его, па
дет на колени, или бросится целовать руки,
и был немало удивлен тем, что этот гро-
маднейший дед в суконной поддевке не
только не упал в ноги, но отдав поясной
поклон, выпрямился и стоял, прямо, спо-
койно глядя царю в глаза, не смущаясь
перед пристальным государевым взгля-
дом.
Лука Лукич подумал, что Николай Алек-
сандрович мало изменился с тех пор, как
он видел его; бороденка рыжеватая, слов-
но мочалка, правая ножка выставлена впе-
ред, лицо землистое, глаз—робкий, не цар-
ский... Лука вздохнул, — да, жидковат, мел-
коват, царского маловато. Может поумнел
за эти годы?
Разглядев мужика (на таком близком
расстоянии он видел мужика внервые), го-
сударь сказал:
с сердцем, пе-
— Ну, здравствуй, любезный! (Другого
обращения он не мог выдумать), Лука Лу-
кич, кажется?
— Точно, государь, — с достоинством от-
вечал старик, удивляясь, что русский царь
что-то уж больно чудно и не по-русски
вроде говорит.
— Сколько же тебе лет, любезный? —
осведомился царь, впрочем, без всякого
любопытства, а просто так.
— Седьмой десяток, ваше величество.
— Вот как? — Николай сделал вид, что
он удивлен. — А крепок еще, я погляжу.
— Я, государь, пока что собираюсь про-
жить ло ста лет, ‘почтительнейше отвечал
Лука Лукич. — Здоров, нечего бога гне-
вить. Кабы не моя громаднющая семья—у
меня, государь, семья, вроде твоей — со-
рок человек под единой крышей; да кабы
не мирская нужда, —я бы и до двух сотен
дотянул. Не года старят,—горе. И odue-
ственное и свое.
— Какое же у тебя горе?
— Сын мой, государь, ушел из семьи,
правду пошел, слышь, искать, а теперь его
в тюрьму. За что — неведомо. Он только
правды добивался.
Царь нахмурился.
— Правду? Он что же—социалист,
ЛИ?
— Точно, государь! — Лука Лукич по-
читал великим грехом скрыть что-нибудь в
этот час от царя. — Противу тебя он встал,
батюшка.
— Вот как? — сказал сурово царь. — Это
нехорошо — уходить из семьи, вставать
против отца, да еще и против своего госу-
даря!
— Да, ведь, оно и в иных семьях бывает,
государь, чтобы разом — и супротив отца,
и супротив государя.
— Надо было употребить отцовскую
власть, — неприязнённо сказал царь.
— А что же ему мне сказать, государь-
батюшка? Ведь, не в разбой он пошел. Я
сказал тебе, уразумей, батюшка, за прав-
дой он пошел, а его в тюрьму! Как же так?
А?
— Я не знаю этого дела, я не могу все
знать, — отмахнулся царь. — Значит за де-
ло, раз в тюрьму, — зло проговорил он. —
А что у вас за народная нужда? Мне эта
бабушка говорила, но я несколько не уло-
вил...
— Фетинья, государь, старуха хитрю-
щая, обманщица и деньгу любит, ты ей не
очень верь! — наставительно сказал Лука
Лукич. — Но спасибо, помогла с тобой
свидеться. Батюшка, царь наиг милости-
вый! Вот какая у нас нужда. Мы на нашу
землю имеем грамоту от твоего прароди-
теля царя Алексея. И по той грамоте от-
давалась нам та земля на вечные годы. Но
царица Катерина`ту землю у нас отобрала
и своему полюбовнику Улусову отдала.
— Как ты смеешь так говорить? —
оборвал его царь. 2
— Я правду сказал, батюшка, правду,
уразумей! — отвечал Лука Лукич, пора-
женный злобным тоном царя.
— Чепуха, какая там правда!
— Обыкновенная, государь. Дело жи-
тейское. Улусову наши земли пришлись по
нраву, она ему их и отдала. А у нас на нее
грамота.
— Хм! — царю был ужасно неприятен
весь этот разговор. — Грамота? Что за
грамота?
Лука Лукич вынул из сумы древний пер-
гамент и отдал царю.
— Она титлами писана, государь, — ска-
зал он, боясь, как бы молодой человек не
помял. избави бог, грамоту. — Бесценная
вещь и в ней вся наша жизня. Да еще в
Книге Печатной. Но о том долгий сказ.
Царь выбросил папиросу и стал рас-
сматривать грамоту. Не найдя в ней ниче-
го интересного, ла и не разобравшись в
титлах и завитушках древнего письма, он
отдал грамоту старику.
— Ничего не понимаю, — капризно ска-
зал он. — Что-то написано, стерлось... Ну,
что же вы просите? — и застучал носком
сапога — все ему надоело и все раздра-
жало.
что
} °
После восьмилетней работы Н. Вирта закоч-
зил новый роман «Вечерний звон» — первый
‚из задуманного им цикла: о пятидесятилетии
(начиная с конца ХГХ века и по наши дни)
русской, главным образом, крестьянской жиз-
ии.
«Вечерний звон» — роман о 1893—1903 годах,
© борьбе ленинцев в деревне, © крестьянстве
накануне первой русской революции. Стороже-
вы проходят в этом романе, как главные ге-
рои повествования: история этой семьи долж-
на, по замыслу писателя. связать воедино все
семь романов цикла, куда входят «Одиночест-
во» и «Вакономерность».
Дворнковские крестьяне начинают тяжбу с
помещиком Улусовым иа-за земли, Сельский
холок Лука Лукич Сторожев обурезаем жела-
нием добиться правлы. Все судебиые нистан-
ции против крестьян.
Лука Лукич мечтает добраться до молодого
паря Николая. И это ему удается:
колдунья бабка Фетиния вылечила тамбовско-
го архиерея, архиерей раздул славу бабки,
слух © ней дошел до царского лворца. Бабъу в
апреле 1395 года вызывают в Петергоф: Лука
Лукич в те же дни должен ехать на коронаци-
онные торжества в Москву. Он берет с бабкя
клятву, что она выпросит у паря милости,
чтобы он принял и выслушал старого Луку.
aS
— Воротить нам нашу землю, государь.
— Я не могу возвратить вам того, что
было отдано дворянину очевидно, за за-
слуги, моей великой прабабкой, — сказал
он, недовольно покусывая ус.
Да какая там заслуга, батюшка, —со сме-
хом отвечал Лука Лукич.—Говорю тебе—
полюбовник ейный был тот Улусов. Не ве-
лика чай заслуга, чтобы из-за нее все село
по миру пускать!
— Я ине могу этого сделать
—HnHe могу!
Лука Лукич поник головой,
— Как же так не можеинть, государь? Все
ты можешь!
— Этого не могу, — почти выкрикнул
царь. — Больше об этом говорить не бу-
дем.
— Hy, ежели ме можешь этого—на коле-
! Понимаешь
сельская,
За пределами этого приятного ему, крепко!
огражденного мира все казалось стран-
ным, враждебно-чужим, неприлично-рез-
ким и совсем непонятным.
Он и бежал от всего непонятного, раз-
дражающего своей новизной и остротой.
Он просиживал над бумагами до поздней
ночи, но едва ему попадалось что-либо
выходящее из ряда уже составленных им
представлений — тотчас терялся, бежал за
советамн к мама, к дядьям, к старичку, к
Витте, слушал и тех и других, соглашался
с теми и другими, а делал по-своему — и
всегда худо...
Но, ведь, сейчас не побежишь за сове-
том к мама. Он один на олин с этим ста-
риком, совершенно непонятным человеком,
с непонятными словами и требованиями. И
тот ждет царского слова. Он ждет, но что!
ему сказать? Царь в эту минуту совершен-,
но не представлял себе, как бы он мог раз-
решить эту мелкую дрязгу, да к тому же,
освещенную односторонне. Не за то же!
Екатерина отдала эту землю Улусову, что
он, гм, гм... И как же можно обидеть пред-
ставителя этого, очевидно, заслуженного
рода? С другой стороны, этот мужик гово-
рит с ним так уверенно, чувствуя несом-
ненную правоту, оттого и держась так сво-
бодно...
— Хорошо, —с кислой миной промям-
лил он. — Я прикажу.. Там разберутся.
— Где там, государь? — смотря прямо в
глаза царю, спросил Лука Лукич.
3 стр. Д. Данин.
полярным кругом. С. Липкин. Баллады Гегама Са-
Сегодня в номере:
Нищета поэзии. Бор. Соловьев. За
атова. `Унижающее сострадание.
С. Петров. Однотомник. Некрасова.
авский, Глазами поэта. Клод Руа.
«Человек и другие». Информация. Юлиан Тувим и
Польша. Новый роман П. Павленко.
Однотомник произведений Блока. «Поэт у микро-
фона». Новые книги.
2 Sere ИИ ЩИ
М. С. Крюкова
УКАЗ ПРЕЗИДИУМА
ВЕРХОВНОГО СОВЕТА СССР
О награждении сказительницы
Крюковой М. С. орденом Ленина
За выдающиеся заслуги в области Ha-
родного творчества, в связи с 70-летием
— Ну, вообще... гм, гм, там, где нало...— со днЯ рождения, наградить сказительни-
Он не знал, где именно это разбирают.
— Я велю... Если, конечно, позволят за-
коны..,
Горько вздохнул Лука Лукич. — Все про-
пало, — подумал он.
— Не гневайся, государь, на меня, —
проговорил старик. — Я деньми ветх, ты
молод, ох, молод, батюшка. Того я в рас-
чет не принял— рано я к тебе прииел. Те-
бе беда еще незнаема, горе тебе неведомо,
пу Крюкову Марфу Семеновну орденом
Ленина.
Председатель Президиума
Верховного Совета СССР
Н. ШВЕРНИК.
Секретарь Президиума
Верховного Совета СССР
А. ГОРКИН.
Москва, Кремль. 16 июля 1946 г.
нях просим тебя — прикажи Улусову не от- ты еще вроде в игрушки играешь. Бог с —Ф_
бирать у нас землю. Мы‘у него землю тобой. Но про законы скажу тебе так: за-
арендовали, государь, а теперь он се у нас
берет и нам от того полная петля.
— Но, любезный, земля же его собствен-
ность!
— Во-первых, земля божья, — твердо
сказал Лука Лукич.
— Забудьте об этом, это не так, — ие-
терпеливо проговорил царь — Земля при-
надлежит Улусову, или как там его...
— Земля божья, государь, — новторил
Лука Лукич, —а ты поставлен богом над
ней хозяином. Ты наш главный земельный
хозяин, батюшка.
— Ты говориинь совершенно странные
‚вещи! Что это значит—земельный хозяин?
— Именно то и значит, государь! — Лу-
ка Лукич был насмерть поражен неосве-
домленностью царя в таких простейнтих и
лснейших делах. Эх, горюшко! — Ты, госу-
дарь, у бога насчет земли приказчик, вот
.как.старые люди говаривали. Тебе, госу-
дарь, нет выгоды в том, чтобы земля пус-
товала. А погляди, сколь много лежит ее в
облоге, барами брошенной! Земля, госу-
дарь, должна родить, а не пустовать, от
тово тебе только убыток. Ясная дела, тебе-
то самому может и ничего не надо. У тебя,
ого, небось, всего запасено! В обчествен-
ной пользе, батюшка, дело! Обчественная
польза, государь, она того требует, чтобы
вся земля ролила хлеб. А бары ее броса-
ют—сами не пашут и нам не дают. ‘Твое
дело, государь, поравнять всех землей. Я
не к тому, чтобы У олнех отобрать. &
другим дать... Избави бог! Оставь, госу-
дарь, барам столько земли, сколько им по
силам-возможностям, а остатнее поравняй
серед мужиков. Твое сердечко-то, поди,
скорбит — у однех земли вовсе мало, а У
других — такое множество, что и руки не
доходят. Видит твое сердечко, что земля
пустует, хлеба не родит— и обратно тос-
кует. И мы в превеликой тоске, вместе с
тобой, государь. Бесхлебье повсюду, ба-
тюшка, голодуха людей душит, нишо мы
живем, родимый... И это же тебе в убыток:
Государь, ясный ты наш сокол, сынок ты
мой милый, возьми ты то в разум, ждем
от тебя милости насчет земли! Вели мне
сказать тебе всю правду, вели, как я тебе
скажу все сделать -——я ведь тебе и твоим
рабам добра желаю, —и Лука Лукич пал на
колени перед царем.
Николай Александрович был ошеломлен,
только поэтому он не прервал старика на
полуслове. Он ничего не понял, кроме од-
ного: старик хочет каких-то милостей на-
счет земли. Но земля им дана! И потом —
что же это такое? Облог, гм? Почему зем-
ля пустует? Почему убыток, если хлеб де-
шев, кажется наоборот — чем он дороже,
тем лучше для государства? И вообще —
что же это такое? И Витте.... И этот му-
жик! Да что они, чорт побери, сговори-
лись что ли? Может быть, этот старик по-
дослан кем нибудь? К тому же и сын его
этот, как их там...
—- Вы пойдите к Улусову, — холодно
сказал он. — Встань, встань!—Я говорю,
пойдите к Улусову, поговорите. Я ничего
не могу сделать, я уже сказал. А все, что
ты тут говорил, — глупости; и выбрось это
из головы! Какая там ‘еще милость? А?
Кто тебя подослал, а?. 5
— Нужда, батюшка, — еле
Лука Лукич.
— Нужда, нужда! Идите к Улусову с
вашей нужлой! Не могу я заниматься каж-
дым селом!
— Раше величество, государь, а ты сде-
лай сразу для всех сел, — проговорил Лу-
ка Лукич, чувствуя, что слова его попада-
ют в пустоту. :
— Чепуха! — отрезал царь.— Я спраши-
ваю, вы у Улусова ‘были?
— Были, государь. ‘Что кирпич—ни сле-
за, ни слово его не прошибают. А в селе,
государь, шумят, с топорами на Улусова
хотят лезть! Я уж и то насилу удерживаю.
— Бунтовать? С топорами? — царь по-
высил голос. —Я за бунт строго накажу. Я
сечь буду бунтовщиков, так там и передай,
своим, Этим...
— А что нам делать, государь? У адво-
катов был. Один говорит одно, ‘другой —
другое. Судьи твои ни грамоты, ни велико-
го нашего горя, ни правды в расчет не бе-
рут, слеза наша и до них не доходит, серд-
ца у них чугунные. Ай и твое сердце не
откроется перед народной нуждой?
Николай Александрович совершенно
выговорил
коны твои, государь, словно глухая илоти-
на, лежат поперек речки. Трещит, госу-
дарь, та плотина, и ежели не нпробъеить в
ней дыру—<сорвут ее вешние воды, и ие-
нраведных судей твоих потопят и все смо-
ют дочиста! Прости, государь, за мои сме-
лые речи, но я правду и господу богу го-
ворю, а он превыше нас с тобой. Прощай!
Лука Лукич сделал земной поклон и
ушел — такой же прямой, независимый и!
правый.
Царь был и рассержен и озадачен до
крайности: Г
Он чувствовал, что сделал в высшей сте-
пени глупое, непоправимое, что старик
ушел, чуть ли не потеряв в него веру, пре-,
зирая его за глупость и неразумие, но как
поправить? Он хотел крикнуть, остано-
вить мужика. Зачем? Что он ему скажет?
Как поможет?
Царь вздохнул и сел на ступеньку тер-
pacai PaaS * heme 9 4
Появился камер-лакей, до ‘того похожий
на Константина Петровича, что посетите-’
лям дворца всегда хотелось спросить его:—!
Уж не брат ли вы обер-прокурору?
f
— Государыня, — сказал он, — изволи-
ла приказать: обед готов-с. И господин ми-
нистр... — напомнил он.
— Я сейчас, — раздраженно — сказал!
нарь. — Сейчас приду, — прибавил он, ути-
шая гнев. Лакей удалился. Смеркалось.
Апрельский день кончался, < залива потя-
нуло холодком. Царь зябко повел плечами,
закурил.
- В гостиной, выходящей на террасу, по-
слыналась музыка — Аликс играла вальс
Шопена,
Рассеянный взор Николая Александро-
вича поймал тень, мелькнувииую среди де-
ревьев невдалеке от террасы.
— Кто там? — окликнул он.
Из-за деревьев выскочил жандармский
унтер.
— Подойди сюда приказал Николай.—
Кто ты? Почему здесь?
— Особого корпуса жандармов унтер-
офинер Самопалов, ваше величество! —
рявкнул унтер; вытянувигись перед нарем
и сделав свою рябую физиономию камен-
ной, а глаза выпучив елико возможно. —
Охраняю’ место, будучи на посту!
— Только не кричи так, Самопалов. Ты
говори тихо, там. государыня играет! Ку-
ри! — царь вынул портсигар. — Кури, я
сказал! о
Самопалов дрожащими пальцами взял
папиросу и зажал ее в ладони.
— Значит, меня охраняешь, Самопалов?
— Так точно, вашу священную особу!
— От кого же ты меня охраняешь? —
вяло спросил царь.
— От верноподданных, ваше величество!
— От верноподданных? Гм!—задумчиво
проговорил царь. — Отчего же так, Само-
палов? Я стараюсь o6 их благополучии,
законы издаю, подписываю бумаги, ноча-
ми тружусь над ними, а они на меня с бом-
бами. Как же так, Самопалов?
— От невежества, ваше величество! Вот
и этот старик тут был... Дуб-дубом.
— Гм, да...
Царь задумался, а унтер стояя непод-
вижно зажав в кулаке жалованную пар-
скую папиросу, которую он онределил по-
ложить на божницу и показывать всем и
каждому.
— Мне бы сейчас сесть на лошадь, Са-
мопалов, и побродить вокруг, — сказая
царь. — Ведь иногда и государю хочется
побыть одному. И чтобы не было этих...
гм... министров, мужиков, лакеев, охраны...
— Того никак невозможно, ваше вели-
чество, — проникновенно ответил Само-
палов. —. Тут, за решеткой еще ничего,
боле-менее возможно. Почему бы и не
побродить, ежели такое... А по за решет-
кой. ваше ‘величество, на воле, то-ись, вас,
то-ись, за кажным кустом стерегут... Ей-
богу. Да и тут тоже не спокойно. И я
должен, ваше величество, делать провер-
ку. Виноват! А то начальство, оно, ведь,
того в расчет не примет, будто вы со мной
Ян КУБАЛЬ На конгрессе
чешских писателей
С 16 тю 19 июня этого года в Праге про-
исходили заседания конгресса чешских пи-
сателей.
Это был первый с’езд представителей
чешской литературы. О его большом 3Ha-
чении свидетельствует тот факт, что на от-
крытии с’езда присутствовали президент
республики д-р Бенеш, члены правительст=
ва, видные представители науки и искус-
ства и дипломатический корпус.
Чешский писатель никогда не был «чи-
стым» художником, оторванным от поли-
тической жизни своего народа. Наоборот,
он был всегда «совестью нации», выразите-
лем ее лучших стремлений. Пионеры чеш-
ской литературы ХХ столетия Эрбен, Клиц-
цера; Маха, Неруда стоят в одном ряду с
великими политическими мыслителями ‘че-
хов — Палацким, Дубровским и др: Народ-
ная ноэтесса Божена Немцова уже в 50-х
и 60-х годах прошлого столетия изучала
произведения Маркса и Энтельса. Деятель-
ность великих русских демократов Герие-
на и Чернышевского оказала большое вли-
яние на творчество передовых чешских
писателей. п
Президент Бенети в своем приветствии
конгрессу говорил о подлинно наниональ-
ном и гуманистическом характере чешской
литературы. Известный ‘писатель, автор
романа о народном герое Закарпатской Ук-
раины — Николе Шугае, Иван Озльбрахт
указал в своем докладе «О миссии ченских
писателей» на то, что не менее 125 писате-
лей Чехословакии пали в борьбе за свобо-
ду. Предатели, находившиеся на службе у
немнев, бежали или были преданы позору.
Давая оценку прогрессивной, револютион-
ной традиции чешского народа, Ояльбрахт
заявил: «Наша литература могла орфиенти-
роваться только на трудящийся народ №
вместе с ним уверенно итти к демократии и
к социализму».
Алоис Скаумаль и профессор д-р Вацлав
Черни в своих докладах на тему «Личность
и коллектив в литературе» говорили о «по-
стоянном противоречии между коллекти-
вом и индивидуумом». Скаумаль заявил,
что «родивнийся новый мир недостаточно
силен для того, чтобы обеспечить индиви-
дуальную свободу». Подавляющее боль-
лиинство конгресса дало отпоф этим по-
пыткам исказить картину взаимоотношие-
ний писателя и общества в новой демокра-
тии.
Люмир Чиврни, молодой выдающийся пи-
сатель из.рядов движения сопротивления,
доказывал, что противоречие межлу кол-
лективом и индивидуумом порождено усло-
виями классового общества. Сторонники
«индивидуалистических» взглядов стремят-
ся, как заявил Чиврни ‚ укрепить идею о
надклассовой природе интеллигенции, они
не верят в прогресс и во власть разума,
впадают в фатализм и бесплодную метафи-
зику. Чиврни обрисовал перемены в отно-
шениях между индивидуумом и коллекти-
вом, которые влезет за собой уничтожение
эксплоатации человека человеком. Только
в этих условиях личность получает воз-
можеюсть беспрепятственного развития.
Писатель профессор Мукаршавский по-
казал, что понятие о «чистом индивидууме»
представляет собой порождение реакцион-
ной немецкой философии и что обожест-
вленне этого фальшивого идола ведет к
фашистской теории фюрера, к учению об
избранном народе... `
Молодой поэт Ян Нога в образной фор-
ме подвел итог дискуссии по этому вопро-
су. Он сказал: «Тот, кто любит свой народ,
не должен бояться потеряться в нем, напро-
тив, только в нем он может найти себя».
Выдающийся лирик чешского народа В.
Незваль в своей яркой речи говорил о тес-
ной связи творчества поэтов со стремле-
ниями народа. «Новая демократия открыза-
ет перед нашим народом такие широкие
перспективы, что Чехословакия могла бы
стать настоящей Элладой», — заявил зн. В
>
таком же смысле высказался эссеист и крн:
тик художественной литературы профессор
Матезиус, рассказавший, как происходило
освобождение двух поколений чешских
поэтов из плена буржуазной идеологии.
Такие крупные представители чешской ля-
изволили говорить. Что, мол, скажет, ду-
рак, что ли, наш царь, чтобы с тобой раз-
говаривать!
— Ступай! — резко сказал царь — И,
пожалуйста, не попадайтесь вы мне боль-
ше на глаза, все вы! Где-нибудь там, по- тературы, как Каоел Томан, Маэн, Шрамек
дальше, чтобы я вас не видел! и С. К. Нейманн, пришли через возмушение
— Слушаю, ваше величество! — забыв- против буржуазного мира к социалистиче-
оторопел перед этим вопросом, поставлен-
ным в упор.
Он всегда терялся в таких случаях. Он
был человеком, так сказать, чересчур до-
машним. Невольное гатчинское затворни-
чество, страхи и-шипение Константина Пет-
ровича, щели, законопаченные им в целях
недопущения духа жизни и пагубных нов-
шеств, удесятеренная ‘охрана повсюду,
сумрачный, вечно боявшийся бомбы отец—
сделали свое дело.
Николай Александрович чувствовал себя
свободно и приятно в своих дворпах и в
дворцах бесчисленной заграничной родни,
на парадах, церемониях; или за выпивкой
в кругу воспитанных и понятных людей.
шись, гаркнул Самопалов, и тут же, отюм- скому мировоззрению.
нившись, хрипловатым шопотком спросил: Конгресс занимался различными пробте-
— Можно итти, ваше величество? мами литературной жизни, в том числе дет-
— Да, да! нетерпеливо сказал царь. ской литературой, вопросом связи писа-
Жанларм скрылся. телей с заводами и т. д.
— Что же это такое,—размышлял царь. На последнем заседании был принят ма-
— Странно! Я государь, император все- нифест к чешскому наролу, в котором со-
российский и прочая и прочая, и никуда держится безоговорочное признание про-
не могу выйти? Кругом законы. решетки, граммы строительства новой демократии.
охрана... Кругом с бомбами... Что же я? Конгресс превратился в подлинно нацио-
Властелин? Арестант? Приговоренный к нальное событие; ему было уделено исклю-
смерти? чительно большое внимание в печати и. со
Музыка окончилась. стороны всей общественности. Он еще раз
Николай Александрович тяжело ноднял- показал, что культура освобожденной Че-
ся и, сгорбившись, ушел через террасу в хословакии занимает почетное место в ми-
дом. ре.