И. САЦ
д
” Альманах «Север», изланный Архангель-
ским областным излательством в 1946 г.
. представляет наредкость странную карти-
собирателями русского н
AY
ну. В статьях и очерках здесь живет хо-
рошая литература; повесть, драма и стихи
обжиты литературой плохой.
Очерк «Беломорская сказительница Ar-
графена Крюкова» (1855—1921) принадле-
жит фольклористке Э. Морозовой (Боро-
диной}, в чьей записи известно много
старин и новин Марфы Крюковой, дочери
Аграфены. Написан очерк свободно и точ-
но. В нем говорится о том новом, что взято
ародного творче-
ства от Аграфены Kpwoxosou. Тока
нение вариантов рисует эволюцию фоль-
клора, дает понятие о различных стилях
в нем. С верным чувством меры автоо
пользуется народным словарем — так, что-
бы сохранить правильность литературной
речи и в то же время не приглуитить без-
различным обрамлением красочный язык
фольклорных цитат. Из всех составных
частей очерка: из биографических фактов,
из характеристики творчества и исполни-
тельской манеры Аграфены Крюковой,
возникает цельный, понятный. непозред-
ственно воспринимаемый образ «талантли-
вой северной сказительницы», «сполна
узнавшей за свой век старую горькую. до-
лю русской женщины». Читатель чувствует
к ней уважение и симпатию. Он теперь
знает ее. Общественный смысл материала
в очерке настолько ясен, что каждый He-
вольно сравнит печальную судьбу Аграфе-
ны Крюковой с судьбой ее дочери Марфы,
при жизни получившей признание и ува-
жение в советском государстве.
«Серебряная поэма» Г. Суфтина — очерк
е чеканщиках и черневщиках по серебру.
Пусть читателя не ‘отпугнет возвышенное
заглавие — очерк дельный, без ложной
поэтизации. Г. Суфтин рассказывает о
художественном достоинстве и присмах
мастерства. Читатель видит, сколько оно
требует выучки, трудолюбия и изобрета-
тельности. Еле больше читатель узнает о
людях — о кустаое-черневщике Кошкине и
его племяннике Михаиле Чиркове, которо-
му старый мастер еще до революции пере-
дал свой секрет. Чирков доживает до свер-
жения капитализма в России. Он продол-
жает работать в советских условиях, но
ему вначале нэлегко, у него резко выра-
женный характер мастера-одиночки.
кой тип хорошо известен и много раз
описан в литературе. Однако Г. Суфтин
сумел рассказать о Миханле Чиокове так,
что мы с новым интересом читаем о слав-
ном мастере, долго оберегавшем свой
производственный секрет, но потом пере-
давшем его советской артели. Автор не
останавливается на том. как изменялись
общественные взгляды Чиркова. Он вво-
лит нас в повседневную жизнь артелч
«Сезерная Чернь», знакомит с лушой этой
артели художником Е. Шальниковским, с
его’ художественным темпераментом, его
рабочей и педагогической манерой В
оч рке появляется советская молодежь —
ученики. преданные искусству. И весь
внутоенний строй, весь дух этого неболь-
шого коллектива становится настолько по-
нятен читателю, что он, как само собой
разумеющееся, принимает в конце очерка
сообщение автора, что покойного М. П.
Чиркова следует благолатить зая то, что
он Пперелал секоет артели, подарив ero
тем самым стране. Артель, описанная
Г. Суфтиным, должна была увлечь Чир-
кова, честного человека и подлинного
хуложника.
Очерк М. Рехачева и Б. Пономарева
«Художественная резьба по кости» напи-
сан в другой манере, более близкой к
сбычному журнально-газетному стилю,
Но и это хорошая рабста. На лесяти стра-
ницах авторы сумели дать краткие, но
живые сведения об истории этой отрасли
искусства, о ее расцвете в советском госу-
дарстве. М. Рехачев и В. Пономарев
случайно взялись рассказывать о резчиках;
Та-
занят исторической драмой А. Чиркова
«Адмирал Макаров» и повестью Ю. Гер-
мана «Большая семья»,
Можно с уверенностью сказать, что со-
чинение исторической драмы кахалось
А. Чиркову делом нетрудным. Ведь собы-
тия, характеры, действие — все уже есть
Чирков и не понял, и трудности ее недо-
OU HHA.
Внимание Чиркова привлекли те тру Года
из жизни адмирала Макарова, когда Мака-
ров сблизился с Л. И. Менделеевым, Со-
трудничая, они изобрели бронебойный сна-
‚ ряд, который дал бы серьезные преимуще-
ства русскому военно-морскому флоту, ес-
ли бы подкунленвые иностранными кани-
Долгая и мужественная борьба за тех-
ническое новшество; успенгиое позодоле-
ние всех помех, чинимых сильными вра-
гами; изобретатель, увенчиваемый не
славой. а забвением, видящий гибель
своего д ла. Конечно, эта жизненная тра-
гедия может быть основой исторической
драмы.
Но Чирков ничего не создал из этого
матернала. Прежде всего, конечно, пото-
му, что ему недостает литературного та-
ланта и умения. Мы здесь не будем оста-
навливаться на забавных нелепостях диа-
лога, на том, что характеры и возможности
всех действующих лиц полностью ясны с
самого начала не только зрителю, во и
каждому из персонажей; что все ослож-
няющие моменты, едва начавшись, конча-
ются впустую и не влияют на движение
драмы. Скажем только о главном. Дело в
том, что автор почел излишней для исто-
рической лрамы и определенность обще-
ственно-политического содержания.
Общественный характер Макапова, 06-
щественное значение его мыслей и дея-
тельности сстественно должны были стать
тлавной xVAo7 твенной задачей ApaMa-
турга. Но в ньесе Чиокова Макаров только
один раз, в беседе с Менделеевым, говорит
о социально-политическом смысле его дея-
тельности. Приведем этот разговор.
По просьбе Макарова Менделеев рабо-
таел над методом производства бездымно-
го пороха. Впервые за всю жизнь ол сом-
невается в полезности своей работы:
Монделеев: Что может принести мирно-
му труженику бездымный порох?
Макаров: Спокойный труд. Мир есть сон
войны... Скорострельная пушка, заряжен-
ная бездымным порохом, может служить
острейшим резцом для прочерчивания гео-
графических карт.
Чирков нимало не задумался над тем,
что войны, которые вел царизм, лишь ино-
‚ гда и лишь отчасти совпадали с националь-
ными интересами России и чаще всего про-
тиворечили интересам трудящихся. Он за-
‹ был о том, что этот вопрос ‘нельзя pac-
сматривать «вообще», что всякий раз здесь
необходим конкретный исторический ана-
лиз. Отдэлываясь в самом ответственном
месте драмы набором плохо продуманных
фраз, автор сам уничтожил свое литера-
турное предприятие.
Основной вопрос всякой исторической
драмы — это суб’ективное отношение ге-
роя к народу и об’ективная роль героя в
жизни народа. Если этого нет, остаются
только анекдоты, костюмы, бутафория.
Народ представлен в пьесе Чиркова дву-
мя эпизодическими персонажами. Один —
это мастер судостроительного завода,
другой — дежурный комендор на полиго-
не. Оба хвалят адмирала Макарова за его
доброе ‘отношение к матросам и в благо-
дарность верно служат ему во время ис-
пытания брон бойного снаряда. Никакого
сопостазления слов Макарова о войне в
условиях царизма с народным отношением
к этому вопросу в пьесе нет. Никакого зна-
corr
ee
1
He чения эти слова Макарова не имеют и для
его столкновения с высокопоставленной
Ab AIM ннтересуются давно. Елще-в. 1934. средой,’ потому что автор изобразил про-
году, в тот день, когда праздновалось пя- тивников Макарова просто ворами и взя-
тидесятилетие творческой работы замеча-
точниками, оставив без внимания них поли-
тельного мастера В. П. Гурьева (умер в тически-реакционные взгляды,
1936 году), они записали с его слов собы-
Неудивительно, что при таком подходе к
талистами выситие чины адмиралтейства He
продали изобретения Макарова за границу.
льманах «Север»
ментирует: «М заметьте, ни одного слал-
кого слова». Этими оговорками дела не
исправить. Автору показалось мало, чтобы
бескорыстно помогли многодетной матери
два, три, четыре человека, Он к ним прн-
соединяет celle ин еще, устрамваст ристали-
щз для благородных людей, потом посы-
в самом историческом материале. Автору ‘лает для услуг экипаж целого корабля.
Остается. «литературная техника». Но ее-то
Но и это бы еще ничего, если бы не-
обыкновенно густой экстракт благородства
новенное неблагородство.
Главная героння —Зоя Гаврилова, жена
морского офицера, служашего на ‘боевом
корабле Северного флота во время Отече-
ст
PHT
про Зою рассказчик-кавторанг,
‚ ла тем, что она есть от природы, и ничем
‘сте с тем она была лучше».
«Как все», — и все <от природы» такие
же, как Зоя. Как выглядел бы мир, насе-
‘ленный такими жительницами? И героини
‘всех повестей были бы, «Как все», одина-
ковыми. То-то веселая была бы литература!
Но Ю. Герман тут же подправил свою
пустую, псевдо-демократическую фразу
«как все», добавив: «но лучше», — и об’яс-
нил, чем именно Зоя лучше.
У нее к началу войны было трое своих
детей. Она взяла на воспитание еще двонх
сирот, Узнав об этом, два офицера, сослу-
живцы ее мужа, начали переводить Зое по
аттестату положенную часть своей зар-
платы.
«Распространяться на эту тему я не бу-
ду, но вы сами знаете, какие трудные вре-
мона мы пережили, и отлично можете се-
бе представить, чего стоит поднять пяте-
рых детей мал-мала меньше, при характе-
ре Зои, которая никуда ничего не ходила
просить, утверждая, что не она одна жена
фронтовика, и что если все пойдут за при-
вилегиямн, то что же тогда получится.
И не ходила».
Н2смотря на это, — говорит рассказ-
чик, — «Зоя нисколько не была замучена
или зла, или сурово озабочена...»
Все это очень хорошо, хотя совер-
шенно недостаточно, чтобы считать всех
более замученных и озабоченных хуже
Зои по человеческой натуре. Но это еще
куда ни шло.
Но вот вопрос о «привилегиях» — это
дело серьезног. Жены рядового и сержант-
ского состава получали во время войны
государственное пособие. Этих, что ли,
женщия, самоотверженно трудившихся и
выходивших миллионы детей, рассказчик-
кавторанг и автор повести третируют как
любительниц попользоваться привилегия-
ми в военное время? Надо же совесть.
иметь.
Советское государство всегда стремит-
ся. насколько возможно, улучшить MaTe-
риально-бытовое положение граждан. Но
правительство не сентиментально и не
благотворительно, оно действует, исходя
из пользы для социалистического общества
и из справедливости. Каждый в нашей
стране знает, что помощь, которую госу-
дарстве в состоянии было дать семьям лю-
дей, призванных в армию и не могущих
материально обеспечить своих жен и де-
тей, — эта помощь деньгами, дровами, до-
бавочной одеждой, продовольствием спас-
ла многих детей от голодной и холодной
смерти, матерей от истощения и отчая-
ния. Семьи фронтовиков имели право —не
только юридическое, но и моральное пра-
во — эту помощь и принимать и требо-
вать: они требовали и брали. Но вот кто
дал право писателю их оскорблять, считая
поступком, возвышающим женщину над
‘общим урознем, отказ от этих «привиле-
‘гий»? Что ж они, эти «как все», попро-
шайки?
Автор «Большой семьи» зачаровал, по-
видимому, самого себя своим сладкогла-
сием и не заметил, о ком и о чем он забыл,
гоняясь за дутой и мнимой добродетелью.
Таковы два лэзвиафана художественного
раздела альманаха «Север», занимающие в
нем 127 из 173 страниц. В них нет ни
верной общественно-ценной мысли, ни дей-
ствительного интереса к людям, ни умения
не превращался порою в повести в обык- .
венной войны. «Весь ее секрет, — гово-
1
заключался в простоте. В том, что она бы-
больше... Она была такая, как все, и вме-,
го события был и юный Сталин,
ENT
В Москве в 29-й женской средней школе
им. А. С. Грибоедова интересную работу
ведут литературные кружки (руководи-
тель И. Савостьянов). Много занимаются
кружковцы изучением творчества Грибоз-
дова. В литературном кабинете шхолы
собраны редкие издания произведений
Грибоедова, материалы по сценической
ясторин «Горя от ума», портреты знамени-
тых исполнителей главных ролей комедии.
Трорчеству Грибоедова ежегодно лосвя-
щаются литературные вечера с докладами
я сценическими иллюстрациями.
НА СНИМКЕ: литературный кабинет
колы, внизу — редкие издания Грибое-
дова, хранящиеся в кабинете.
©: Oe eo
В. ГОЛЬЦЕВ
Образы Грузии
Константин Лорлкипанидзе принадлежит
к числу наиболее одаренных и острых
прозаиков Советской Грузии. Начало ero
пути относится к периоду напряженных
классовых битв на литературном фронте.
С самого начала Лорлкипанилзе проявил
себя, как писатель идейно-взыскательный,
как натура цельная и целеустремленная.
В дальнейшем проза К. Лордкипанидзе
неизменно была проникнута зрелой поли-
тической мыслью. Чувство нового — вот
что владело писателем.
В дни Великой Отечественной войны
Константин Лордкипанидзе был на Фрон-
те. Сборник рассказов и очерков, издан-
ный недавно издательством «Заря Восто-
ка», характерен для К. Лордкипанидзе му-
жественным стилем, наблюдательностью» и
стремлением выявлять типические черты
советского человека. Однако этот сборник
содержит в себе материал, весьма разно-
родный и по тематике и по качеству. Едва
ли стоило составлять книгу таким обра-
зом. Здесь мы находим, например, извест-
ный нам еще до войны цикл отличных
«Белорусских рассказов», написанных Ma-
стерски, с большой теплотой и искренней
симпатней к братскому народу Белорус-
сни. А далее помещен отрывок из второй
‚(так и оставшейся незавершенной) части
романа «Имеретия». Фрагмент «Зимней
ночью» не имеет самостоятельного значе-
ния. И-если читатель не знает молодого
имеретинского крестьянина Меки и других
персонажей по всему предыдущему тексту
‘романа, то их о>?азы останутся недоста-
точно ясными. «Возвращение Дахунлары»
тоже взято из второй части «Имеретии» и
г тоже мало вяжется с предшествующими
произведениями, помещенными в рецензи-
руемом сборнике.
Лучшей вещью во всей книге является
«Горийская нозесть»?. Она посвящена тому
Гпамятному дню 1892 года, когда А. М.
Горький присутствовал на казни двух кре-
стьян в г. Гори. Очевидцем этого мрачно-
Учив-
а a rn a ll
E. CTAPHHKEBH@
Процесе возвращения к полноценной лич-
ной жизни человека, пережившего горчай+
щие утраты в Великой Отечественной вой-
не, сложен и глубоко значителен. Бедь
в поисках равновесия между незабывае-
мой скорбью о любимых, погибитих в ге-
роической борьбе за наше счастье, и
жизнеутвеождающим новым чувством дол-
жны отразиться душевные и этические
свойства советского человека. тонкость И
богатство его психики.
Несомненно, что советский человек, сов-
ременник и участник великой эпохи твор-
ческого созидания, не может погрузиться
в сфере личных персживаний в неиз-
бывную скорбь об ушелших,
созидётельного порыва, которым полна
наша жизнь, не может не вызвать и в лич
ных переживаниях человека новых сил,
преодолезающих скорбь.
Но было бы непоостительным и недопу*
стимым упрощением представлять этот
процесс внутреннего исцеления и возрож-
дения, как некий пляс на могилах, как
торжество животной физиологии и эгоиз-
ма над скорбной памятью о тех, чьей
жизнью куплено наше счастье; Разумеется.
ничего общего с высокой этикой человека,
идущего к коммунизму, такая картина He
имеет.
В своей повести «После войны» молодой
писатель Л. Серпилин делает попытку най-
ти некую среднюю, нравственно и психо-
логически правильную линию в решении
этой проблемы. Эта попытка овоевременна
н нужна. Повесть свидетельствует о бес-
спорном даровании писателя. Она вызвала
интерес и весьма различные оценки. Пого-
ворить о ней стоит хотя бы потому, что
она поднимает значительную этическую
проблему, и потому, что некоторые оигиб-
ки азтора имеют принципиальное значение.
Капитан Соколовский, по профессии ар-
хитектоп, возвращается после
ции в Киев. Вначале он сомневается В
своих силах, считает себя не способным ра-
ботать по специальности. так как отсегал от
нее во время войны. Но всколе встреча с
товарищами-архитекторамн и их увлече-
ние восстановительной работой помогают
и ему возвратиться к любимому делу.
Автор касается интересных, чрезвычай-
но актуальных на Украине воппосов, 3a-
тпонутых уже раньше в пьзсе А. Корней-
чука «Приезжайте в Звонковое». Это вот-
росы стиля в архитектуре нового села,
вопросы, в которых остро сказывается
борьба прогрессивной мысли. направлен-
ной на создание наилучиих жизненных ус-
ловий лля колхозного крестьянства, гро-
THB нацнонально-ограниченных, реакцион-
ных тенденций: ромонтизации старины, прз-
славутой «соломенной стрехи».
Однако суть повести Л. Сегпилина
же не в этом. В центре внимания автора—
романтическая история героя.
Соколовский расстался со своей невес-
той Ларисой накануне войны и ничего не
знает о ее судьбе. По возвращении в Киев
он слышит, что она будто бы «работала У
немцев», затем узнает правду о ее герои-
ческой смерти и получает от нее посмеэт-
ное письмо, полное бесконечной любви.
Тем воеменем Соколовский познакомился
с молодой женщиной, муж которой погиб
на фронте. Эту женщину тоже зовут Ла-
рисой, а мужа ее (как и Соколовского!)
звали Юрием. Ма послелних страницах по-
вести мы уже видим, как эти двое людей
подали друг другу руку — они, очевидно,
соединят свою судьбу. Лариса говорит:
«Вот людн... хорошие, честные советские
люди. Одннакова у них пель, одинаковы
желания М прогилое приблизительно оли-
клково. И одинаковые утраты за плечеми...
И все опи какие-то чужие лруг другу. Как
будто между ними стена. Не стена, а стек-
лянная перегородочка. Видишь сквозь нее
челоБека, а попробуеить протявуть руку—
и натолкнешься на перегородочку. И бы-
вает больно.»
Что же создает эту «перегородочку»? —
Автор устами Юрия гогогит о «душевном
целомудрии». Это тонко и верно сказано.
Но, во-горвых, неужели же только «нело-
ды
В
БОЛЬШОЙ ЛЮБВИ
Ощущение
демобилиза- !
все.
ЗАЩИТУ
своего героя называет её «хорошей» м,
очевидно, солидаризиру-тся с нею, если ве
по форме, то по сути ее высказываний.
Вывод из своих оассуждлений Люба лела?т
один: Юрий потерял одну Ларису, но 3210
перед ним другая, вполне достойная 0
внимания, значит, не нало терять времени
на оплакивание ‹разбитой любви».
Как же ведет себя сам Юрий?
«Покиснув» несколько дней, Соколовский
всецело отделся обсдам, танцам и выпив-
кам в обществе Любы, Ларисы и ее вссе-
лых подруг и товарищей, музыказтов.
«Он не то что сбоосил с себя, а кк бы
‘«отлонисл» на время свою грусть и отдался
этому праздничному вихрю, как отд”е?т‘я
пловец ралне, подхватившей его», — с000-
щает автор.
«Неизвестно, что более опъямяло его —
водка илм удивительная свежесть этой де-
вушки (т. е. Ларисы № 2—8. С.), сЕе-
жесть, которую она как будто излучала из
себя».
Итак,
свежая блондинка пробралась Н
сюда, на самый край скорбной могилы
девушки-подпольщицы. Эта «очарователь-
ниця» встречалась нам и во «Взятии bep-
лина» В. Иванова, где она заслонила собою
в глазах героя помана образ жены, р290-
гавшсй в тылу врага; она ворвалась в семью
«Товариша Анны» А. Коптяевой, чтобы
пленить своею «изумительной свежестью»
честного работягу Андрея. И врут с этой
«старой знакомой» герой Л. Сеопилина
говорит с «лушевном целомудрии».
Правда, Лаоиса наделена чертами, каза-
лось бы, радикально отличающими ее от
примитивных «Эллочек-людоелок». М она
и прочие действующие лица повести
Л. Сертилина — это люди по внешним при-
знакам «культурные». Они говорят о
Шостаковниче, о Симонове, об Анне Ахма-
TOBOH, если играют на рояле — то Fe-
rpemenHo Дебюсси, если развлекаются
инструментальной музыкой TO создают
интересные «гостескные» фантазни на те-
мы фокстротов.
Даже пошлая Люба играет так, чте мы
сли слушающего ее Соколовского YHO-
т сятся «в какую-то слепяшую даль — He-
ясную, неошутимую, полобную видению
прекгасного античного города над голу-
бым лоном Эгейских вод».
И. все-таки мы бы не назвали этих пер-
‘сонажей культурными советскими людь-
ми в сом широком и значительном CMIT-
сле этого слова, котооый обнимает не
только образовгнность, а и высоту эти-
ческих поедставлений, и внутреннюю дис:
t
циглинизованность чувства, и весь стгой
душевной жиани человека. А вель тема,
положевная Л. Сеспилиным в основу его
повести, давала ему возможность глубоко
и всесторонне вскпыть этот душевный
строй, показать подлинное «душевное це-
ломудрие» и. вместе с тем, злоровую, жиз-
неутверждающую стоастность советского
человека, прошедшего через испытания
войны и жестокие потери.
Л. Сертилин соблазнилея внешними ат-.
рибутами «культурности» своих персона--
жей и значительно обеднил, уппостил их
внутренний мир и тем самым снизил вы-
сокую тому благоговейной памяти о TEX,
кто положил свою жизнь за эту самую на-
шу культуру. Равнодушие, с которым пн-
сатель то и дело касается этой темы, часто
просто поражает нас. Напомним хота бы,
кпоме вынтеприведенного лизлога Любы -
и Юлия, смену встречи Соколовского со
своей сестрой:
«— Ты еше замуж не выпила. Точя?
Она молча покачала гологой. Потом ска-
‚ зала;
— Он же погиб.
— Кто? — но сразу же вспомнил: у То-
ни был жених, военный инженер-мостовик,
“Тоня писала, что”он погиб.::» -
Вот с каким безразличием, невниманием
‚ отнесся брат к тяжелой потере сестры. А
‹ между тем автор хочет нас уверить, что
‚ Соколовский нетерпеливо стремился к лю-
тня его жизни. Эта краткая азтобнография ‘истории Чирков смог дать в своей пьесе
‚бимой семье — даже «погорячился», когла
их браз изийся в то время 1 х УХОВНОМ My деду ACHE ; ;
принадлежит к общественно-ценным вос- вместо образа адмирала Макарова лишь и>- ИХ Изобразить. Только одна вещь в альма- р в Горийском духовном мудрием» следует об’яснить мучительную
поминаниям наших «бывалых людей». что неясное и двусмысленное. Скорее мож- нахе напоминает о том, что у беллетристи- замке eee ee ie eee TDAH TR сближения, Tak Phaser by у края его не пускали домой из части. Не видим
Включенная в очерк, она одушевляет! но было бы удивиться тому, что безнадеж- КИ есть лучшие возможности. Это =. от- ва, ЕЯ а i ен ый “ warps? И, ra: eee АО CHU мы, как он «горячился», потому что нет в
обективные факты живой человеческой но плохая драма ‘напечатана в альманахе; РЫВКИ из повести П. Пунуха «Злая ных На mAs HEH et exon OBE IbID (De, WOKa sam ЭТО его образе той внутренней логики, той
судьбой. В памяти читателя останется не но на послелной страниие указано, что из б085», много выигрывающие от соседства лай 06 SH. Ae ORD ORNE DBS HEE PaeUs SAVE BROS JRAOMSARHE>) CRMs Tee oRNROR YOekirenhaocms которая сонутсть
только облик художнчка, но и одного из трех мест в редколлегии одно занято С повсстью Ю. Германа. В них рассказано 5 и И И ИН eet a 3 RECN 6 !вуег подлинно реалистическому образу.
ннтереснейших художественных произ- А Черковым, а другое Ю: Германом, авто- © замужней женшине, колхознице Тансии я ое A, RR Е есьма далекою от какого бы то ни бы- Значительно повредило общему замыслу и
ЕЯ ром повести «Большая Семья», так же мало ЧУРКиной. которую полюбил женатый кол- а int gee gid И р Treaty ae, {Tes aoe, eopes exepaols Лары Omepten
Четвертое произвеление этого раздела достойной печати, как и драма Чиркова. хозник из ее села. Она, выданная замуж, ata ae Ae PAO Se: RRO) В Se pons B pape can ИГоает тоже противопечиво, искусственно. Лшет-
альманаха — статья Александра Морозова Ю. Герман обычно пишет в манере бо- 18 лет, не любит своего мужа и не сдру- а о м dip rs! ЕЯ а и Pa но стали бы мы искать в этой капризной,
«Скоморохи на Севере». Может быть спе- лее или менее сладкой «Большая семья» ‘жилась с ним, и детей у изе нет. Но она! силу и не KO Bek не м и ia age ; ие ыы экспансивной девушке, какою описывает
циалисты будут оспаривать концепцию написана в манере сладчайшей. н‚ хочет ни разорять чужое гнездо, HH ыы и ee о a baer ee «ss Mi di ita 6 [ine aBTOp, 3HaKOMbie H дорогие нам черты
автора. Мы можем только сказать, что В вагоне ж лезнодорожного поезда, обижать свозго мужа изменой Она Юный Cun о oe A a rs) “ape ns разговаривгет она с ЕЕ ‘героической советской молодежи. Heyau-
фактическим материалом статья богата, что встречаются несколько военных и один СКазала своему другу, ‘что его любит, ... ь oy, Neer ois SS: PIED: ским я самых интимных его чувствах: вительно, что Юзий готов был поверить
автор группирует факты легко и увдека- штатский. Между ними завязызается споо Н0 встречаться с ним не будет. а Mayra eee *— Между. прочим, Bob Ваау ЛРАСУ (AP- 15 ok предательство, как готовы были ве-
но что Вто, мнонь Об Отеч оном «олинани июн sh время койны Отели. дэлая боль у; тебя», и уехал ПРА ИЛ С ЗУКАааНИО ДВУМа-тремя литриг лос Идет о новосте Юрия.—Е. С.) так И Не рить и мы, ибо у нас не было никаких дан-
пронсхождении скоморошьего «словесного
и музыкального искусства, полемика про-
тив «теорни заимствования» кажутся нам
вполне убедительными. Но, повторяем,
оценить концепцию А. Морозова — дело
специалистов.
Нас сейчас интересует другая сторона
его работы, Выступая в альманахе, кото-
рый издастся для широких кругов, А. Мо-
розов поставил себе очевидную цель:
не ограничиться сухим изложением исто-
рических данных и теоретических выво-
дов, а вызвать в воображении читателя
живые образы русской старины. Автору
статьи не везде удалось привести свой
стиль к единству. Но в его статье много
ярких, художественно пластических мо-
ментов, которые полнее раскрывают на-
шему современнику живой смысл прош-
лого.
К сожалению, мы расстаемся с искус-
свом. переходя к драма, повести, стихот-
ворениям, — то-есть к собственно худо-
жественному разлелу книги. Он почти весь
Бор
МУЗА П
У лирики П. Антокольского есть свое
лицо свой голос, который мы можем
различить среди множества других поэти-
ческих голосов. Мы и 633 подписи
узнали бы, кому принадлежат эти напря-
женные, исполненные пафоса и гнева
строки, в которых сочетаются и размыи-
ления о судьбах мира, жизнеутвегждаю-
щее начало и глубокое личное горе; все
элеменгы его стихов подчинены суровой
дисциплине и проверены на слух, на вкус,
на глаз.
Таков поэт в лучиних стихах этой кни-
ги, таков они в поэме «Сын», нашедшей
глубокий отклик у читателя и удостоен-
ной Сталинской премии. В этой
личное. горе, не ждущее и не 2:
утоления. ведет к большим обобщениям,
помогающим еше глубже понять правлу
жизни. правлу того дела, которое отстаи-
вал герой поэмы. Испытав самую
шую и трагическую потерю, рассказчик
говорит. обрашс7сь к самому себе:
Hoy пгавя у тебя ни ка какую
Огобую отдельную. тоску.
Трагическое начало, явственно
вающееся в последних стихах П.
Кольского. оборачивается гневом против
Тех, кто принес неисчислимые бедствия,
«то отняя миллионы жизней, хотел порабо-
4ить свободных сынов нашей родины. Его
муза принимает облик «Девы Обиды», ко-
торая считает «убиенных», — Но He толь-
ко для того, чтобы наполнить сердца скор-
бъю и печалью о них, а чтобы BAOXIYTh B
душу ненависть к врагам, ибо «Дева Обн-
да — Сестра Победы».
Сквозь все испытания прошли бойцы
нашей армии, чтобы нанести окончатель-
ное поражение врагу:
сказы-
4
Папел Антокольский, «Третья книга войны».
Стихи, «Советский писатель». Москва, 1946,
поэме
жажклущее
боль-
Анто-
на т му:
или нз. одичали>. Штатский (хозяйствен-
ник. толстяк, себялюбец) говорит, что да-
же в себе самом он теперь ощущает мень-
ше чуткости к людям. Военный моряк, ка-
питан второго ранга; приводит в опровез-
жение «целый ряд поступков и дел, кото-
рыз. осуществлялись самыми разными то-
вазищами и без всякого давления и нажи-
ма, Или ‘ешр^ чего, по собстненному почину
толькс». История состоит из сложно пере-
плетающихся связей можду незнакомыми
семьями, разбросанными войной и помо-
гаютщими друг другу. Автору нехватает
чувства меры. и он сверх нужды громо-
здит лишние аргументы — анекдоты. Воен-
ный быт рождает миллионы случайностей;
поэтому мы не будем говорить о натяжках,
о неправдоподобности . сюжета, мало ли
чего не бывает? Здесь належней другая
м рка. Хороню ко стакану чая один-два ку-
ска сахару. Ю. Герман кладет десять-пят-
нализть. Он немного чувствует сам, что
пересластил, и в особенно трогатель-
ных местах его рассказчик-кавторанг KOM-
i
i
4
{
. СОЛОВЬЕВ
EE THHD
Вот и кернулея юнозта бессмертный!
Он правду человеческую спас.
И эта «правда человеческая» сильнее лю-
бого личного горя, сильнее всего. HOO
она вмешает и впитывает в себя все
стремления, все помыслы, все мечты и пе-
реживания миллионов” людей. В ней —
бессмертие человека, отстаивающего ее.
В этом — основа лирики П. Антоколь-
ского. нашедшая свое выражение и в луч:
ших стихах рецензируемой книги.
Но. говоря языком образов, у музы П.
Антокольского есть своя тень, свой
двойник, очень похожий на нее и в то
же время являющийся воплощением всех
ее недостатков. Двойник этот зачастую ме-
шает поэту заговорить «во весь голос»,
t
стжаег и мельчит значение многих ero
произведений.
Тень его лирики — риторика,
Этот сильный противник музы Анто-
кольского нередко торжествует над ней
полную победу: в этих случаях поэзия
Антокольского меняется на наших глазах,
ибо ее достоинства переходят в гранича-
шие с ними недостатки: изошреннсе ма-
стерство становится ремесленничеством,
оригинальность — вычурностью, стремле-
нием к нарочитой изысканности, пафос ка-
желся пеестественным, ходульным, вместо
широты обобщений — отвлеченное и путан-
ное философствование; красноречивая вы-
разительнесть заменяется театральной по-
зой.
Когда в стихах отсутствует подлинно
художественный и глубокий замысел, поз-
ту на помошь приходят опыт, профессио-
нальное уменье, могушее внести в заб-
луждение не только читателя, но, может
быть, и самого автора.
Возьмем, к примеру, такое стихотворе-
ние. как «Берлинская кинохроника». На
первый взгляд все здесь на месте; карти-
fa SSS 1 SS a ae es
: из села. Они не встречаются долгие голы,
но помнят и любят друг друга. Каждый из
них живег своей совсем отдельной жиз-
нью. У обоих жизнь достойная. В конце
повести они становятся мужем и женой.
Празла. автору пришлось для этого умо-
рить ее нелюбимого мужа и его нелюби-
мую жену.
Из всей стихотворной части альманаха
выделяется «К родным местам» Г. Суфти-
внучкой в ролног село, откуда наши бой-
хотворение Г. Суфтина—пример того, что
иногда одчойя искренности и простоты бы-
вает достаточно, чтобы появилась поэзия.
Жаль. что в альманахе «Север» ей почти
нз оставили места и разрешили вход толь-
ко в будничных одеждах описательной
прозы.
Мы были бы несправедливы. если бы не
сказали о работах художника С. Писахова.
Их поэтичность вилна даже в посредствен-
ных репродукциях.
на выразительна, образы запоминаются,
но слишком многое принесено в жертву
поверхностной эффектности. В произве
денни не обнаруживается ни зрелости
художественного замысла, ни ясности по-
литической мысли, без которой нельзя
по-настоящему осветить тему борьбы с
фашизмом.
В этой «кинохронике» перед нами—пол-
ковник «розовый, как семга», который
«не знает, быть или не быть ему». Прямо-
таки — принц Гамлет, а не заядлый фа-
шист. Далее мы читаем о нем:”
К риску приставил парабеллум,
Но нереапнительно топоршится,
И с солдафоном оробелым
И-раег в жмурки совесть-спорщица,
Что значит «нерешительно топорщит-
ся»? Это — тот неряшливый и вычурный
язык. который свидетельствует о небреж-
вом отношении к слову. Что же касается
того, что «оробелого ‘солдафона» мучает
«совесть-спорщица», то это явное чедорз-
зумение, ибо наделять фашиста столь раз-
витым чувством совести — не значит ли
это возлавать ему слишком много неза-
служенной чести?!
Дальше в «кинохронике» идут каки®-то
туманные картины с «инфернальным» от-
тенком:
Уже олин берлинец трясся
При виде собственного присрака,
Любая вочь грозит расилатой.
И с кажлой ночью мир туманчее,
Будь гариией шестикрылатой,
Не улетит он из Германии,
Гариии, призраки — к чему все это?
Зачем наводить столь романтический ту.
ман на дела и людей фашистской Герма-
нии? Следует ли говорить таким темным
и аллегорическим языком о фашизме и
его присненииках?
Вот мы читаем о самом процессе «кинэ-
Семки»:
Странгяа. смептгыа, неутомима,
Опа хранит свое инкогнито.
Чуиовищная пангомима /
Идет все хлеще в линзе вогнутой.
Эти строчки производят впечатление
Ha—o старой колхознице, которая изет с
пы еше только выбивают фашистов. Сти-
хами.
Военная беллетристика
Лордкипанидзе представлена
«Как умирал старик»—0о советских патрио-
тах, способных на беззаветные полвиги и
самопожертвование. Но скажем по-товарн-
щески прямо: рассказ не блещет ориги-
‚ нальностью, сюжет его довольно схемати-
` чен.
«Майское утро», «Как давалась побе-
да», «Клятва» и «Побратимы» — это ква-
Констаилина
лифицированные газетно-журнальные счер-
ки, Они, несомненно, были полезны в дни
войны. Но сейчас, когда уже больше года
прошло после нашей победы, невольно об-
ращаешь внимание на трафапетность нз-
которых образов, на бледность ряда эпи-
тетов. От Константина Лоздкипанидзе мы
вправе ожидать более сложного и глубо-
кого отражения военной действительности.
1
Константин Лопдкиланилае. Рассказы. ®рон-
товые очерен. Авторизованный персвол с гву-
апнсмого RB. Морнеера. Изд. «Заря Востока»,
Тбнлиси. 3946, 240 стр,
условно-поэтического шифра, который ед-
ва ли будет понятен широкому читателю.
Но даже если и подобрать ключ к этому
шифру, то окажется, что наш труд не оп-
равдан, ибо за темными и вычурными ме-
тафорами мы не пайлем ничего, кроме
стремления к изысканности и оригиналь-
ности.
В целом в стихотворении этом мы не
увилим Берлина, столинчы Ффанистской
Германии, павшей под ударами Советской
Армии; картина, нарисованная поэтом, нат
помннат послеверсальскую Германию,
Германию времен Носке и Шейдема-
на, а это совсем не одно и то же.
И в других стихах книги порою слиш-
ком явно сказывается тяготение K Opoc-
кой эффектности рисунка. осуществляе-
мой за счет глубины замысла. Чем иначе
можно об’яснить появление такого сти-
хотворения, как «Леди Гамильтов» В нем
рядовую (хотя и весьма профессионально
сделанную) кинокартину, не имеющую от-
ношения к подлинно большому искусству,
автор стремится связать с самыми глубо-
кими переживаниями наших бойцов, Он
обращается к ним. у
Пусть устал и небрит, раныше времени сел,
Пусть огнем опален, ло костей пропылен —
Защищающий Ролину—трижлыт ваюблен,
Поистине только влечение к внешним
эффектам заставило автора об’единить
«прелестную леди». любовницу адмиря-
ла Нельсона, с темой защиты нашей .ро-
дины!
В стихотворении «Памяти Тургенева»
один из немецких захватчиков («repp
оберст») принимает советского партизана
за Тургенева, — «и партизан его не оп-
роверг». Не опровергает этого и автор
Можно по-разному проявлять уважение
к Тургеневу, но зачем превращать его в
советского партизана, «товарища Т.», —
НЕПОНЯТНО...
А сколько в этих стихах голой ритори-
пассказом
разыскали?
Оча гогибла.
— Погибла?-—удивленно ппотянула Лю-
ба и спросила: — неужели погибла?
— К сожалению, да. Героически погибла.
Люба коротко вздохнула:
-- Ну, теперь я все понимаю.
—- Что, собственно?
— Вы решили и впредь сохранять вер-
вость вашей Ларисе...» Е
Дальше эта бойкая утешительница с изу-
мительчым цинизмом издевается над жела-
нием Ютия «оплакивать потихоньку свою
разбитую любовь» (!) и изрекает истину:
«Я вашей Ларисы не знала. Возможно,
она была очень хорошая. Ho ee же нет.
Очень жаль, да — что поделаешь. А вы
же человек живой. Вот вы будете киснуть,
киснуть, без кониа киснуть — она ж от
этого не воскреснет!» ит. д. ит. д.
Так говогить о гибели героини может
‘только пошлячка. Однако автор устами
Леонил Cepniain <«Micaa в ни» — журнал
«Вттизна». 1948, № 5.
ки, рифмованных перечислений, оставляю-
щих нас совершенно равнодушными!
Ла здравствует важлый с оружьем в руках,
Кто дейструет без проволочек
ВБ дремучих лесах, в грозовых облаках—
Танкчет, автоматчик, летчик!
(«Двадцать третье февраля сорок четвертого
тода»)},
Пафоса здесь немало. но он носит хо-
лодный, отвлеченный характер. Между
прочим, в этом же стихотворении Крас-
ная Армия празднует свой «приход. двад-
цатипятилетия». Каким образом вышло,
что родившаяся в 1918 году Красная Ар-
мия Празднует свое дваднатипятилетие в
1944 голу — непонятно. Во всяком слу-
чге, ошибки такого рода непроститель-
ны.
Слишком много в стихах П. Антоколь-
ского общих мест. отвлеченных рассужде-
ний, не преломленных сквозь личное вос-
приятие, слишком много невнятных и пу-
танных фо’мулировок, стремления к зву-
чности стиха и неожиданности метафоо,
осуществляемых за счет смысла. Все это
приводит к ходульности и риторичности, к
литературщине.
Эти же особенности сказываются и в
стихотворении «Не вечная память» («Зна-
мя» № 7, 1946 г.), в котором современный
советский поэт почему-то счел нужным
стать в позу древнееврейского пророка
и не только стать в позу, но даже и ис-
пользовать соответствующий — словарь
(«Шима, , Исроэль»...). Он предрекает вся-
кие ужасы и беды; и не столько вдохнов-
ляет читателя на дальнейшую борьбу за
осуществление нашего дела. сколько запу-
гивает: <..Если вышел в путь, смотри, не
мешкай: «Последний перевал—еще страш-
ней».
Эти пророчества полны мрачного пес-
симизма, безнадежности и сдобрены изряд-
ной долей невнятицы и аллегорических
абстракций. Не к преодолению страдания
зовет поэт в этих стихах, он упи-
вается этим страданием, подобно одному
ных для противоположного суждения.
Уливляет только то. что после прочтения
трогательного предомертного письма не-
весты Юрий так легко переходит к очеред-
‚ным делам своего романа с «похожею Ha
пусалку» Ларисой № 2. Есть что-то оскор-
бительное и в самом тождестве имен двух
Ларис и двух Юриев: оно как бы подчер-
кивает легкую «заменимость» утрат.
В своем письме к. Юрию Лаписа № 1 на-
зывает свою любовь «маленькой, ничтож-
ной, бессильной». Лумается, что скромная
девушка оптиблась: именно ее чувствс за-
служивает быть названным. большой лю-
бовью, хоть автор повести-и улелил ему
мало внимания. А вот любовь Юрия, стоя-
щая в центре повествования, обрашена ли
она к Ларисе № 1 или к Ларисе № 2, —
это мелкая, ничтожная любовь. Есть, ко-
нечно, в жизни и такая. Но в повести oO
людях наших дней, о советских людях пос-
ле победы, хотелось бы усльшиать рассказ
о большой любви, рожденной большим
сердием. :
из героев Достоевского. который гово-
рит: «Пьешь собственную грусть и как бы
упиваешься ею».
Вот именно это «упоение собственной
грустью», неумение найти ей исход при-
вело поэта к стихам глубоко пессимисти-
ческим, мрачным, к «сумрачным ямбам»,
созданным, по утверждению самого авто-
pa, «Ha rope ближним»,
Нечего и говорить о том, насколько та-
кие стихи чужды задачам нашей литера-
туры. :
Гоголь говорил, что поэты — это ис-
кры, из народа излетевшие, передовые
вестники сил его.
Сейчас эти слова приобретают особенз
но глубокий смысл. Каждый писатель лол-=
жен критически проверить свое поэтичз-
ское хозяйство, свой художественный ар-
сенал, чтобы определить; что ему надо
оставить «на вооружении», что ‘ему надо
совершенствовать. а от чего решительно
и бесповоротно отказаться как от уста-
злого. неприемлемого, не отвечающего
потребностям развития литературы.
Подлинно народное искусство несовме-
стимо ни с отвлеченной риторикой, ви с
поверхностной эффектност- о двухмерных
картин, лишенвых глубины и настоящей
страсти; оно несовместимо также с литеза-
турщиной, смысловой невнятицей, вычур-
ностью, нарочитой ‘изысканностью, с S5€3-
исходным пессимизмом, сказывающимся в
иных стихах поэта.
Именно в преодолении этих недостат-
ков залог его дальнейшего роста, за=
лог укрепления его связи с нашим боль“
шим и требовательным читателем.
Литературная газета
№ 40 3