oat
а
— Se
1
с
с
2
С
Е
с
я
Е
[22S SRE REN SIE
yc A sd
es
— .
rm
ae
Я. ЗАСЛАВСКИЙ
т
Ленин писал о Беливеком: «Его знамаё-
нитое «Письмо к Гоголю», подволившее
итог литературной деятельности Белин-
ского, было одним из лучших произведе-
ний бесцензурной демократической печа-
TH, сохранивших громадное, живое значе-
ние и по сию пору».
Это подтверждается тем, что ренегаты,
выступившие против русской революции
под знаменем «Вех», начали свой поход
< нападения на знаменитое «Письмо к. Го-
голю». По их словам, это есть «пламен-
=ое и классическое выражение интелли-
гентского настроения», то-есть, в понима-
нии авторов «Вех», настроения демократии
(см. Ленин, т. ХГУ, стр. 919).
За чтение этого письма в кружках ран-
них русских демократов, за «настроение»,
зыраженное в этом письме, царский суд в
1849 году приговорил молодого Достоев-
ского к смертной казни. Вспоминая впо-
следствии о страшном моменте, когда про-
лёкали на эшафоте последние минуты, по-
том, казалось, последние секунды его жиз-
ни, Достоевский писал, что среди различ-
ных чувств и мыслей, владевших им тог-
да, не было чувства раскаяния, отречения.
Достоевский был превосходным чтецом.
Это известно из его выступлений на эстра*
дё во втором периоде его писательской
деятельности. Ero лебединая песнь, зна-
менитая «Пушкинская речь», прочитанная
з зале Благородного собрания (ныне Ко-
лонного зала Дома союзов в Москве),
привела многих слушателей к экстаз, одур-
Mauna ake враждебных Достоевскому
писателей. Быть может, болезненность
Достоевского была дополнительным источ-
ником его страстности. Легко представить
себе, какое впечатление должно было про-
извести на молодежь чтение Достоевским
письма Белинского, Только. это ‹ и могло
зменить в вину Достоевскому царское пра-
вительство. Но и этого было достаточно!
Смерть за чтение чужого произведения, —
стало быть, не оставалось сомнения в тбм,
что Достоевский не просто читал рево-
люционное по своему духу письмо, а про-
пагандировал его со всей страстью и всей
убежденностью сторонника.
Он и был тогда сторонником Белинско-
то, и кружок Белинского считал его сна-
чала «своим» человеком. ‘Достоевский
вошел в русскую литературу «Бедными
людьми», а в этом произведении горячей,
пламенной струею била та любовь к ма-
леньким, обездоленным, оскорбленным и
униженным людям, которая со времени
«Станционного смотрителя» Пушкина и го-
голевской «ПТинели» стала отличительной
чертой русского реализма. Белинский го-
ворил потом, что он ошибся в Достоев=
ском, «надулся» с ним. Но ошибся только
отчасти. Последующие повести открыли
новые черты в Достоевском и прежде все-
го болезненный его психологизм. Но в`0с-
зовном Белинский не ошибся. Достоевский
стал одним из наиболее выдающихся пред-
бтавителей русской реалистической лите-
ратуры. В его романах русская жизнь от-
разилась многими своими сторонами, иног-
да сквозь нарочитое уродство персонажей,
Достоевский, подобно Толстому, ‘срывал
маски с лживых людей и с лживых идей
баз пощады и без страха. т
Ужасными годами заключения и суда,
смёртного приговора и каторги жизнь
Достоевского как бы переломилась на-
двое. Он — один человек до этого, как
будто совсем другой человек — послё это*
го. Он начинает свою литературную и по-
литическую жизнь, как единомышленник
и сторонник ‘° Белинского; заканчивает
жизнь, как сторонник смирения, право-
славия. Однако его произведения бу:
доражат русскую молодежь и рождают
бунтарей. А его друзья из бюрократиче-
ских и церковных кругов относятся с не-
доверием к его православию, к его смире-
нию и недовольны тем, что Иван Карама-
зов несравненно более ярок, более убеди-
телен, чем старец Зосима. Иван страстно,
‘исступленно любит жизнь, «клейкие
листочки» весны, а от смиренного Зосимы
еще при жизни несет тлением, а после
смерти он немедленно «протух».
Так выходит, что хотя каторга и пере-
ломила налвое Достоевского и как будто
смирила бывшего бунтаря, но нельзя его
просто и прямолинейно зачислить ни в ла-
герь революции, ни в лагерь демократии.
Основное в нем — это как раз и есть проти-
воречия. В этом как раз и сила его лите-
ратурного дарования. Немногие в мировой
литературе, а вернее, даже никто не выра:
зил с такой живой страстью противоречия
в человеке, как Достоевский.
Ключ к пониманию таких писателей дан
Лениным в его статьях о Толстом. Проти-
воречия Достоевского — это противоречия
его эпохи, когда «все перевернулось» и
еще ничего нового, устойчивого Не стало
на месте разваливающегося старого. Между
Толстым и Достоевским различие огром-
ное, писатели это разные, но общее в них
то, что они отразили в своих произведениях
ломку всех старых понятий и прелставле-
ний. Оба они — самые выдающиеся прел-
ставители русской литературы в период
0 MOCTORBCKOM
крестьянской революции. Но Толстой от-
вергал существующий строй с позиций
крестьянина, ненавидящего пПраздных гос»
под и кулаков-мироедов и мечтающего о
«праведной жизни» на своем клочке земли,
в своем тихом уголке, в стороне от госу-
дарства, политики, науки и культуры. До-
стоевский — с позиций интеллигентного
пролетария, у которого и земли
клочка
нет, и угла своего нет, где можно было бы
укрыться от бурных столкновений протй-
воречивого времени. Толстой до конца
своей жизни оставался анархистом-бунта-
рем, Достоевский смирился. Олин саркаети-
чески изобличал царских чиновников и
церковную иерархию. Другой в литературе
кадил ладаном и сочинял «высшее», фило-
софское оправдание для импёриалистиче-
ской политики царизма. При этой поотиво-
положности внешнего облика оба, Толстой
и Достоевский, были проповечниками «бо-
женьки», подкрашенной и подслащенной
религии утешения человечества и отвлече-
ния его от подлинной, активной, револю-
ционной борьбы за счастье. Это было об-
щей их слабостью, и не это в них главное,
основное, — то, что заставляет их произ-
ведения жить в веках, волковать читате-
лей, что делает их великими мировыми пи-
сателями,
Художественную силу Толстого Ленин
видел в постановке им важнейших вопросов
современной жизни. Ленин писал: «...6e3-
боязненная, открытая, беспощадно-разкая
постановка Толстым самых больных,
самых проклятых вопросов нашего
времени бъет в лицо шаблонным фразам,
избитым вывертам, уклончивой, «цивилизо-
ванной» лжи нашей либеральной (и либе-
рально-народнической) публицистики».
Это же можно сказать и о Достоевском,
О силе его письма говорить не приходится,
«Записки из Мертвого дома» по праву зани-
мают виднейшее место в русской классиче-
ской литературе. Выброшенный из «цивили-
зованного общества» приговором царского
суда, Достоевский нашел здоровый нравст-
венный мир среди каторжников. Другие
«шли в народ», чтобы приобщиться к его
правде. Достоевский был выброшен в на-
род, потому что в царские времена на катор-
ге бывали не худшие, а часто лучшие эле-
менты народа. От каторжников Достоевско-
го до босяков Горького в литературе пря-
мая линия, — с тем различием, которое от-
деляет разночинца-демократа 60-х годов от
пролетарского демократа 90-х годов.
Вопрос важнейший, глубочайший был по-
ставлен Достоевским в «Преступлении и на-
казании». Даровитый русский юноша, сту-
дент с богатейшими способностями, с задат-
ками мыслителя, ученого, с оригинальной
мыслью, обаятельный в личных отношениях,
приговорен общественным строем к смерти
от голода, к полному отчаянию, к совершен-
ной безнадежности существования. Что же
это такое? Почему старуха-ростовщица име-
ет право жить, хотя человеческой жизнью
нельзя назвать это существование паука, а
ингереснейшая жизнь, полная смысла, долж-
на оборваться? Почему для Раскольникова
нет места в современном обществе?
Это — не выдуманный вопрос. Его еже-
дневно, ежечасно ставит жизнь в капитали-
стических странах перед многими тысячами
молодых, способных людей. И если не всем
угрожает прямая смерть от голода, — хотя
очень, очень многим угрожает именно та-
кая смерть, —то миллионам отказано в пра-
ве на культуру, на развитие своих способ-
ностей, на разумную, осмысленную, достой-
ную человека жизнь. Раскольников-—это не!
просто вымысел художника. Это самый рас-
пространенный тип в современном капитали-
стическом обществе. Е
Раскольников тщетно ищет ответа на свой
вопрос. Никакая философия, никакая рели-
гия не может оправдать строй, присудивший
его к смерти. Против него все — господст-
вующая мораль, господствующее право. Он
`индивидуального выхода. Вопрос поставлен
решает сам, своими собственными силами
подняться против этого бесчеловечного об-
щества, выйти за пределы его морали, на-\
рушить его согласие. Раскольников убивает
старушку и тут же убеждается в своем бес-
силии. в своей слабости, в порочности своего
правильно. Ответ в корне неправилен. До-
стоёвский подсказываёт другой ответ: сми-
рение. Но какой же это ответ! Кого он мо-
жет убедить...
‘Снова и снова, со все возрастающей
страстностью, Достоевский ставит этот во-
прое о праве классового общественного
строя на существование. Постановка вопро-
са резко-беспощадна. Она не только в обли-
чающих монологах Ивана Карамазова, сры-
вающего маски со всяких илеалистических
систем, со всяких религиозных и философ-
ских обманов. Она в живых образах, создан-
ных писателем, в его сатирическом издева-
тельстве над либеральной буржуазией, над
литературным прекраснодушием. И при этом
всюду Горячая любовь к молодости, К вес-
не жизни. Дети у Достоевского почти вею-
ду чудесны. Русского мальчика никто луч-
не не изобразил. То, что Достоевский на-
писал о Коле Красоткине; об его товарищах,
полно жизненной правды.
Вопросы поставлены прямо, резко и бьют
в лицо идеалистическому шаблону. А от-
веты слабы, неубедительны. Разве можно
противопоставить Ивану Карамазову блед-
ного, недорисованного Алешу? Да и Алеша
не будет ли тем же Иваном, который, од-
нако, нашел верный ответ?
С огромной, вдохновенной, прямо проро-
ческой силой поставлен Достоевским во-
прос о грядущей великой передовой роли
России, о ведущей роли русского народа на
пути к всемирному единению наций. Поста-
новка вопроса сохраняет свое значение и’
ныне. А решение вопроса, ответ Достоев:
ского явно несостоятелен.
В тех условиях, в которых жил и писал
Достоевский, не могло быть и не было вер-
ного ‘ответа. Всякое отрицание существую:
ще о общественного строя, преступного ‘в
самой своей основе, заводило в тупик
идеалистов-мечтателей, заканчивалось бес-
сильным бунтом или отречением. На прок-
лятые вопросы Достоевского ответила
ЖИЗНЬ. Рабочий класс взял на се-
бя задачу, которая не По силам бы-
ла бунтующим интеллигентам, не по,
силам и крестьянской революционной,
стихии. Созданная величайшими мыслителя-
ми научная философия — диалектический и
нсторический материализм—указала путь к
освобождению человечества от мертвящей
хватки капитализма. В советской стране нет
места для ростовщиков-пауков. В ней нет
места и для той проклятой проблёмы, под
тяжестью которой сломился Раскольников.
В советской стране расцветают каждую вес:
ну клейкие листочки жизни и растут през
восходные дети. Основные противоречия,
которые мучили Достоевского и изуродова-
ли его душу, разрешены великой социали-
стической революцией. Но эти противоречия
еще уродуют жизнь миллионов людей в
других странах, Они рождают преступность
в политике, имперналистический разбой и
колониальные грабежи. Произведения До-
стоевского поэтому поныне волнуют чита-
теля. И если враги советского народа хва-
таются за то, что было слабого в Достовв-
ском, за его «ответы», то его «вопросы»,
сильнейшая часть его творчества, попрежне-
му пред’являют беспощадное обвинение то-
му общественному строю, в котором торже-
ствуют паразиты, а честные труженики об-
речены на смерть от голода.
—— оо
125 лет во дия
рождения
ВЕЧЕРА ПАМЯТИ Z
ВЕЛИКОГО ПИСАТЕЛЯ
И ноября в Институте мировой литера-
туры им. А, М. Горького Академии наук
СССР состоялось торжествённое заседание,
посвященное 125-летию со дня рождения
Ф. М. Достоевского:
Больной: зал института с трудом вместил
всех желающих присутствовать на заседа»
нии. Сюда пришли писатели, критики, про-
фессора, аспиранты, студенты литературных
институтов.
В зале заседания организована вы
на которой представлены первые Издания
произведений Достоевского, иллюстрации
русских художников к его романам,
Торжественное заседание открыл Н. Брод-
ский. С большим докладом о творчестве
Ф. М, Достоевского выступил В. Кирпотин,
охарактеризовавший твобческий путь писа
теля, его противоречия и колебания. Док-
ладчик говорил о том великом мастерстве, с
которым Достоевский изобразил страдания
народных масс в капиталистическом общест:
. Достоевский не понимал причин этих
невыразимых страданий человечества, он не
знал, как искоренить их, но книги его про-
звучали как сигнал бедствия, как призыв о
помощи. :
ыы
В музее Ф. М. Достоевского” состоялся
вечер, на котором артисты московских теат-
ров прочли отрывки H3 произведений Ф.М.
Достоевского. Артистка театра Красной Ар-
мии В. Попова прочла главу «Именилы На-
стасьи Филилповны» из романа «Илиот».
Отрывок из романа «Бедные люди» прочла
артистка МХАТ Л. Коренева.
*»
авка,
Вечер в Государственном литературном
музее открыл вступительной речью А. Сло-
нимский: Мастер художественного слова
А. Глумов ознакомил аудиторию со своей
новой работой — литературным монтажем
по повести Ф. М. Достоевского «Игрок».
OJHOTOMHHK
ДОСТОЕВСКОГО
В связи с 125-летием со дня рождения
Достоевского Гослитиздат выпускает одно-
томник его произведений. В книгу войдут:
«Бедные люди», «Белые ночи», «Преступ-
ление и наказание», «Село Степанчиково и
его обитатели», «Кроткая», «Мужик Ма-
рей» и «Сон смешного человека». Произве-
дениям Достоевского будет предпослана
вступительная статья. Редакция однотом-
ника И комментарии Б. Томашевского,
АННОТИРОВАННЫЙ
КАТАЛОГ АВТОГРАФОВ
Отдел рукописей Государственной библи-
отеки им. В. И. Ленина и Центральный лите-
ратурный архив подготовили к печати боль-
шой (23 печатных листа) аннотированный ка-
талог автографов Ф. М. Достоевского.
Вступитёльная статья к каталогу напи-
сана кандидатом филологических наук
В. Нечаевой.
НОВОЕ ИЗДАНИЕ РОМАНА
«БЕДНЫЕ ЛЮДИ»
Гослитиздат выпускает в массовой серии
роман Ф. М. Достоевского «Бедные людя»
тиражом в 500 тысяч экземпляров.
Музей Ф. М. Достоевского в Москве.
ские годы.
Американские впечатления
Мне часто приходилось встречаться с
представителями прессы—издателями, ре-
Ддакторами, журналистами; я осмотрел ре-
дакции многих газет и узнал, как органи-
зуют здесь общественное мнение. Это —
серьезное дело, оно сконцентрировано в
руках больших трестов. -
Как организуют общественное мнение?
Не статьями — американцу некогда читать
передовые; к тому же он не доверяет «про-
паганде». Большинство газет выступало про-
тив Рузвельта, однако американцы четыре
раза подряд отдали свои голоса покойному
президенту. Деятельность Рузвельта проте-
кала у всех на глазах, каждый американец
был компетентным судьей, Tem паче, что
Рузвельт и его сторонники выступали на
тысячах собраний, опровергая измышления
газет. Когда я говорил американским дру-
зьям, что пресса деформирует сознание чи-
тателёй, они обычно отвечали: «Вы преуве-
личиваете значение газет. Вспомните, как
было с избранием Рузвельта... Американёц
не поддается пропаганде, он привык мыс-
лить самостоятельно»,
Однако для того. чтобы думать (само-
стоятельно или несамостоятельно), нужно
знать то, над чем ты думаешь. Средний
американец знал налоговую политику Руз-
вельта. Но откуда знать среднему амери-
канцу, что именно происходит в. Иране, в
Германии или в Болгарии? Он «самостоя-
тёльно» думает над теми измышлениями,
которые ему подносит первая полоса газе-
ты. Будучи неглупым и желая быть неза-
висимым в суждениях, он спрантивает себя,
хорошо или плохо делают русские, бросая
свои танки на Тегеран, правы или не правы
болгары, стремясь сохранить греческие Ро-
допы; он незнаком с данными той задачи,
которую пытается разрешить, он и не по-
дозревает что советские танки никогда не
шли на Тегеран и что в болгарских Родопах
нег ни одного грека.
Газеты, которые принадлежат крупным
трестам или магнатам печатного слова, юд
вилом информации заняты дезинформацией.
Они прикидываются об’ективными; нанри-
мер, на десять антисоветских корреспонден-
пий—из Анкары, из Будапешта, из Вены, из
Триеста, из Буэнос-Айреса, из Хельсинки,
из Мюнхена, из Тегерана, из Шанхая, из
Стокгольма, в которых десять собственных
Отрывки из книгя «В Америке»,
Литературная газета
№ 46
2
46
Илья ЭРЕНБУРГ
*
дезинформаторов показывают, что Россия
хочет проглотить весь мир, вплоть до Гва-
тёмалы и Гондураса, обязательно помещает-
ся одна корреспонденция, восхваляющая
труды советского ботаника или мастерство
советских конькобежцев. Многие газеты,
печатающие чудовищные небылицы о Со-
ветском Союзе, просили меня написать что-
либо для них, печатали мои статьи. Одна
большая ‘газета предлагала мне написать на
такую-то тему, если я не хочу на другую,
третью, в итоге она обратилась ко мне с
таким очаровательным предложением: «На.
пишите на такую тему— почему вы не хо-
тите написать. для нас?» Сбитый с толку
читатель повторяет: «Что ни говорите, а
наша печать самая об’ективная в мире».
Нью-йоркские газеты расходятся почти
исключительно в самом Нью-Йорке. В каж-
дом штате свои большие газеты: многие из
них принадлежат газетным трестам. Иногда
в городе две газеты принадлежат одной
фирме или одному лицу; на выборах они
выступают за двух разных кандидатов, но
в основном проводят ту же политику.
Газеты делятся на серьезные и бульвар-
ные—по читателю. Солидный ныю-йЙоркец
читает <Гаймс» или «Гералд ‘трибюн».
Дезинформация в этих газетах поставлена
солидно: опытные корреспонденты, быстрая
передача длиннейших телеграмм. Редакции
похожи на большие заводы, Работают высд-
коквалифицированные сотрудники: литера-
турные и музыкальные критики, экономн-
сты, дипломаты. Газеты огромные по об’ё-
му и, даже если убрать об’явления, текста
вдоволь. Воскресные номера так об’емисты,
что это уже не газета, а тяжелый пакет,
На первой странице обычно оглавление! аме-
риканец узнает, что корреспонденцию из
Рима он найдет на одиннадцатой странице,
отчет о футбольном матче — на седьмой, а
биржевые новости — на двадцать третьей.
Все статьи и корреспонденции написаны по
особому рецепту: первый абзац представля-
ет резюме последующего, и первый абзац
стоит на первой странице; таким образом
американец, который торопится и который
вообще не очень-то любит читать, просмо-
трев первую страницу, знает все, что стоит
на последующих.
Стиль бульварных газет весьма своеобра-
зен. Есть, например, журналист Лайн; его
статейки (неизменно с портретом автора)
печатаются ежедневно в пятидесяти газе-
тах. Статьи Лайна — это коллекции корот-
ких и неопрятных сплетен — кто с кем ото-
бедал и сколько долларов стоил обед. как
сенатор Икс улыбнулся актрисе Игрек или
наоборот. Разумеется, и сплетни организо-
ванны: такого-то надо выдвинуть, такого-то
потопить.
Раскрыв как-то номер бурмингамской га-
зеты, я увидел на первой странице огромный
портрет девушки. Зная нравы местной неча-
ти, я решил, что эта миловидная особа или
зарезала кого-нибудь или вышла замуж за
короля жевательной резинки. Оказалось, что
ола отправилась в Голливуд, надеясь стать
кинозвездой, актрисой не стала и забере-
менела. Больше ничего сверх’естественного
в ее истории не было, но она все же пона-
ла на первую страницу газеты.
Даже серьезные органы печати дают по
меньшей мере раз в неделю фотографии де-
виц, которые нашли богатых претендентов.
Девицы, никого не’ нашедшие, смотрят.
вздыхают и надеются. Американцы мне го-
ворили, что это — «поддержка оптимисти-
ческого мироощущения».
Репортеры и корреспонденты люди энер-
гичные, Я не успел выйти из самолета, они
накинулись на меня: «Как вам нравится
Америка?» Я им ответил, что еше нё видел
никого, кроме таможенников и репортеров.
Они удивились; один сказал: «Разве вы не
приготовили текст заранее»... Действитель-
но, были американские журналисты, кото-
рые приезжали в Россию с готовой книгой
о России; у одних таковая была в голове,
у других в портфеле...
Конкуренция двух газет или двух телё-
графных агентств принуждает репортеров
быть не только находчивыми, но и воинст-
венными. Часто корреспондент одного
агентства занимает на несколько часов все
телефонные линии, чтобы конкурент не мог
передать информацию. Бывало, что один
журналист пробивал баллоны на машине
коллеги или подливал воду в бензин,
Репортер крупной нью-йоркской газеты
тайком пробрался к портному, который шил
мне костюм. На следующий день я увидел
в газете фотографию —`я примеряю брюки.
Статья, сопровожлавшая этот снимок, была
посвящена жгучей проблеме: почему я
предпочел на брюках пуговицу модной за-
стежке «молния». Встретив ответственного
редактора этой газеты, Я спросил, почему
он напечатал такой вздор. Он ответил: «У
нас существует интерес к человеку». Я не
удовлетворился и раздраженно сказал:
«К его нижней половине». Редактор рассме-
ялся и решил утешить мекя комплиментом:
«У вас настоящий американский юмор»,
Здесь писатель родился и провел дет-
Рнсунок художницы А. ШАБАД. реводятся рассказы известного эстонского‘ поэзии ЖХ и ХХ вв,
Я записал несколько вопросов, которые
мне задал репортер одной большой газеты;
приведу их точно, сохраняя порядок: «На
вас американский костюм или московский?
Знает ли русский народ, что.Америка ему
помогала в Годы войны? Как знакомятся
москвичи с последними биржевыми курса-
ми? Давно ли вы женаты? Почему у вас
одна политическая партия, а не две? Позд-
но ли вы просыпаетесь? Почему вы хотите
завладеть Албанией?»
Я убежден, что американский читатель
почти всегда умнее газеты, которую он чЧи-
тает; но нельзя, вываливаясь ежедневно в
грязи, оставаться чистым. Читатель глупой
газеты поневоле глупеет. Позавчера он был
насмерть перепуган испытанием атомной
бомбы. Вчера, разочарованный, он говорил,
что «Гильда» (так поозвали атомную бом-
бу) оскандалилась. Сегодня он огорчен ги-
белью коз и поросят при испытанни бом-
бы-—газета ему сообщила, ‘что в честь по-
гибших животных будет воздвигнут памят-
ник. И он уже не думает, что, может быть,
его детям грозит смерть от какой-нибудь
«Гильды»,:.
Fl
Помнмо бодрых деляг в Америке немало
наивных мечтателей, благородных идеалн-
стов. Я познакомился на Юге с инженером,
видным изобретателем; он в свое время от-
казался от крупных денег, боясь, что изо-
бретенная им машина для сбора хлопка ли-
шит куска хлеба сотни тысяч батраков. Этот
инженер сейчас отдает и деньги и время
антивоенной пропаганде, В штате Теннеси
я видел утопистов, которые недоедают, не-
досыпают, отдавая и свой заработок и си-
лы фантастическому проекту создания «ми-
рового правительства». В одном городе я
напал на кружок чудаков, которые верят,
что с помощью обновленного эсперанто
можно обезвредить атомную бомбу. В сотнях
городов существуют организации, выступаю-
щие против расового неравенства. Я рас-
сказал о том, как состоятельные американ-
цы торжественно жертвуют пятьсот или
тысячу долларов. Было бы несправедливо
умолчать о том, как бедные американцы от-
казываются от пары новых ботинок. чтобы
послать гостинцы югославским детям. В
этой огромной и юной стране рядом с уже-
стоким цинизмом можно увидеть большую
человечность.
Родилась американская интеллигенция.
Она еще слаба и не уверена в себе; она как
бы прячется от световых реклам, от оглу-
шающих музыкальных машин в барах. от
церковных проповедей с ссылками на тор:
говые фирмы и анонсов торговых фирм с!
ссылками на библию; она прячется в отри-
цание, в грусть, которую я назову чехов-
ской, иногда в усмешку, иногда в утопию.
Я видел в провинции интеллигентов, кото-
рые, отталкиваясь от цинизма и сухости
окружающей ‘их среды, хандрят ‚замыкают-
Костас КОРСАКАС
Литовская советская литература
С установлением в Литве совётской вла*
сти перед литовской литературой раскры-
лись новые горизонты. Уже в 1940 году по-
явились новые произведения Людаса Гира,
Саломеи Нерис, Витаутаса Монтвила, в Ко-
торых нашли поэтическое отражение вели-
кие социальные перемены.
В дни Отечественной войны литовские
писатели воспевали боевые дела литовской
дивизии и подвиги народных мстителеи;
стнхи и рассказы, распространявшиеся в
оккупированной Литве, звали к беспощад»
ной борьбе против гитлеровцев. Победу над
фашистской Германией литовские совет-
ские писатели встретили с чувством выпол-
ненного долга, зная, что во всенародном
торжестве есть также доля и их труда.
Начавшийся после войны широкий про-
цесс экономического и культурного вос-
становления республики, однако, еше не
нашел достойного отклика в литовской со-
ветской литературе. Большинство писате-
лей явно отстает от жизни, от насущных
творческих задач. Кое-кто поддался на-
строениям самоуспокоенности, «передыш-
ки», а кое-кто из тех, кто прежде придер-
живался буржуазных воззрений и пережил
войну на оккупированной немцами терри-
тории, — молчит, видимо, все еще размыш-
Ляя 0 своем пути. Исторические по-
становления ЦК ВКП(б) ог литературе
и искусстве были воспрвняты в Лит-
ве; как чрезвычайно важные и существенные
для дальнейшего развития литовской лите-
ратуры. Они осветили многие ‘наши нлеоло-
гические и творческие ошибки, указали
молчавшим, что надо подумать о своей ли-
Тературной судьбе. :
Основной недостаток литовской совет-
ской литературы заключается в том, что
она слабо отражает действительность,
Великие события нашего времени, давшие
новое направление судьбе литовского наро-
да, еще не подняты литературой.
В среде литовских писателей до сих пор
имезт хождение явно порочная, ни на чем
не основанная теория о необходимости
«исторической перспективы» для отраже-
ния тем современности. Прикрываясь такой
«теорией», некоторые писатели обратились
к тематике далекого нрошлого. Ориентч-
руются на старину видные писатели стэр-
шего поколения: А. Вьенуолис, В. Мико-
лайтис-Путинас, Б. Сруога, К. Инчюра и др,
Они пишут исторические пьесы из впемен
борьбы литовцев... с крестоносцами, из вре-
мен крепостного права, как будто вет бо=
лее злободневных и нужных тем.
Некоторые литовские писатели за два го-
ла, прошедших после освобождения Ляат-
вы, не опубликовали ни единой стрэзки,
хотя до 1939—40 годов они писали доволь-
но много. В числе молчальников—И. Грай-
чюнас, Ст. Англинцкис; К. Кела, В. Кати-
люс, И. Манкявичюс-Норл и др. Творче-
скую бездеятельность они пытаются оправ:
дать работой над переводами, «служебной
нагрузкой» и т. д. До сих пор эти лате-
раторы так и не заняли мало-мальски яс-
ной позиции в борьбе против остатков ваз-
битых классов, против национальчо-бур-
жуазных тенденций. То немногое, “то вы-
шло из-под пера некоторых из них, звучит
так, словно за последнее время розчым
счетом не произошло никаких событий,
словно литовский народ не ждет от звоих
писателей больших идейных произвелелий,
дающих правильное освешение. жизни,
В книге воспоминаний В. Сруога «Лес
богов» лана искаженная картина гитлев-
ского лагеря смерти в Штутгофе. Там, гле
требовалось гневно слово писателя, клей-
мящего ужасы фашистского варзарстга,
Сруога ограничивал себя иронией и насме-
шкой. В книге не показан геэоизм жеэтв
фашистского террора, их воля к жизни и
борьбе. Б. Сруога сам признал допущенные
Редакция «Пергалё», помеетив отрывок
из этого романа, проникнутого чуждой нам
философией, не сочла нужным указать в
комментарии к нему, ны автор изобра-
жаеёт жизнь буржуазной Литвы. r
В журнале «Пергале» были также опуб
ликованы аполитичные стихи, выражающие
настроения, не свойственные советскому
человеку. В одном стихотворении Поэт
А. Мишкинис пишет:
Осель. А астры — пылающтие кусты,
Хорошо. Я доверяю тебе, О
Успокоится серлце, уепокоятея войны,
Уеснокоится Атлантика и Тихий овеан.
Какой смысл придает автор своей па-
сторали? Какое успокоение в и
я Тихом океане он имеет в ВИДУ:
В журнале «Яунимо Грятос» печатаются
преимущественно начинающие молодые по-
ath. К сожалению, они нахолятся HOD
влиянием господствовавшей в буржуазной
Литве декалентской эстетики. Редакция
журнала не только не воспитывает Мио
дежь в духе созетской идеологии, но да
же культивирует упадочные их
Накоторые стихотворения такого т
(Матузявичуса, Кубилинскаса и др.). шары
ропилась напечатать и недавно начави!
выходить газета «Литература ир мянас».
Надо отметить, что за последнее время
В творчестве многих поэтов стала преобла»
дать узко личная тема, замкнутость в пре
делах интимных ощущений. Сонет стал из-
любленной стихотворной формой. Люби-
телн ландшафтов и нуднойн лирики. отри-
цают здоровые традиции Литовской T1035
зин — добрые традиции Донелайтиса, Май-
рониса, Янониса, об’единяющие литовскую
оэзию с народом.
р Эги aad советской поэзии настрое-
ния особенно ярко проявились в сборнике
стихов Э. Межелайтиса «Ветер родного
края». -
Идейные и художественные ошибки rae
шей литературы во многом об’ясняются ©т-
сутствием серьезной, принципиальной кри-
тики. В органе Союза советских писателей
«Пергале» критика обычно сводилась К
кратким и поверхностным рецензиям. Но-
вые книги не получали в журнале оценки
в духе большевистской идейности. К тему
же журнал выходил с таким опозданием,
что «не поспевал» за событиями литера-
турной жизни. В отделе рецензий журнала
«Яунимо Грятос» процветали приятель-
ские панегирики, печаталась открытая Ca-
мореклама. Здесь была поднята на щит де-
кадентская лирика Э. Межелайтиса, ‚якобы
«сыгравшая огромную роль в дни войны».
Крулные ошибки были допущены и рес-
публиканским издательством художествен-
ной литературы, выпустившим чуждые со-
веётской идеологии книги, в том числе и
сборник П. Вайчунаса, в котором помешены
стихотворения, написанные еще во времена
буржуазной Литвы и воспевающие ее ре-
Жим.
На республиканском собрании писателей
в Вильнюсе, обсуждавшем постановление
ЦК ВКП(б), большинство литовских писа-
телей открыто признало свои ошибки. Они
осудили творческую пассивность и под-
черкнули необходимость изображать ре-
альную жизнь, ее созидательный размах,
ее мощное движение вперед.
Так говорили Б. Сруога, В. Миколайтис-
Путинас, Е. Матузявинус, А. Венгрис и
другие. Следует надеяться, что они оправ».
дают свои слова деламн. р
Печальные факты, о которых мы здесь
рассказали, не должны затемнить общей
картины развития литовской советской ли-
тературы. Необходимо отметить и то поло-
жительное и прогрессивное, что сделали
наши писатели. И. Марцинкявичус в своей
новелле «Первые шаги» ярко показал
борьбу советских людей против буржуазно=
им большие ошибки. Естественно, что его ГО Национализма. Ю. Балтушис в рассказе
книга в таком виде не могла быть издана.
«Ломоть хлёба» дал яркую картину борь-
Немало идеологически ошибочных про- бы с классовым врагом, показал его преда-
невеленнЯ литовских писателей появилась
31 последнее время в печати, в особзино-
сти в журналах «Пергале», «Яунимо Гря-
тос» и в газете «Литература ир мянас».
Крупную ошибку созершила редакция жур-
нала «Пеогале», поместив отрывох аз ро-
мана И. Паукштялиса, в котором поононе-
дуется пессимистический взгляд на Жизнь:
Герой романа Стасис рассуждает в лухе
пифагорейской безнадежности: «Жиззь =
это трауриая процессия. Проходят сотни,
тысячи лет, меняются поколения, а’эта прэ=
цессия все та же, все однообразно, медлен-
но движется... Солнце всходит и снова 38-
ходит, наступает ночь и снова рассвет, а
промессия все тянется... Все такая же од-
нообразная... Да, печальная процессия!...»
лельскую сущность. i meet
Драматург В. Даугуветис. написал две
пьесы, изобличающие зверства немецкой
оккупации, показал, как разрешен земель:
ный вопрос в Советской Литве. Хорошие
стихи, новеллы, фельетоны создали за
последнее время писатели В. Вальсюнене,
В. Реймерис, А. Хургинас, И. Довидайтис,
Л. Янушите и другие. Все это говорит ©
болыших возможностях литовской совет-
ской литературы, служащей интересам. на-
рода. Не приходится сомневаться, что ли-
товские писатели, освободившись от дур-
ных традиций. чуждых влияний и осбэнав
великие задачи современности, обогатят
литературу новыми. произведениями, до-
стойными сталинской эпохи.
ны
Произведения эстонских писателей на русеком языке
Издательство художественной ВН
ры Эстонской ССР включило в свой план
произведения эстоиских писателей в пёре-
воде на русский язык.
Впервые выйдут в русском переводе про-
изведения основоположника эстонской раза:
листической литературы Эдуарда Вильде, в
частности, его роман «Война в Махтре». Пе-
ся в себе, часто спиваются. Им противно
небо в. световых рекламах «кока-кола», и
они повторяют слова о «небе в алмазах».
Они готовы подписать манифест о создании
«мирового государства», готовы отдать все,
что у них есть, любому юродивому или про-
ходнмцу.. Они увлекаются романами Мил-
лера, Сартра, Селина—им хочется очернить.
оплевать, опорочить живую жизнь, потому
что эта жизнь поворачивается к ним встав-
ными зубами улыбающегося маклера.
Но среди интеллигенции все больше и
больше смелых людей. которые поняли, что!
спасение не в бегстве от жизни, не в оттор-
жении и не в одиночестве. Спасение в ином:
нужно поднять духовный мир среднего аме-
риканца на уровень той техники, которая
его окружает от родильного дома до кре-
матория.
1%
а =
Все внешние признаки высокой культуры
в Амернке налицо. Я был в университетских
городах. видел замечательные о сруже,
средн садов, видел, какой заботой окружё-
ны ученые; видел выставки, книжные мага-
зины; бывал на концёртах. Я все жё обмё-
люсь сказать, что духовная культура Ame-
рики только-только ‘рождается. Еще часто
звезды Нового Света светятся отраженным
светом, но мы уже видим начало самоетоя-
тельного. свечения.
Американское кино. наряду с потрясаю-
щей пошлостью массовой продукция, дало
ряд выдающихся мастеров. Чарли Чаплин—
это любовь пяти частей света. Я видел пре-
красные фильмы Форда, Майлстона, Ма-
мульяна. „Есть хороший простодушный
юмор в фильмах братьев Марке. Мульти-
пликации Диснея — это поэзия, способная
взволновать человека,
из’ята всякая лирика.
Есть американская архитектура, сухая,
порой бесчеловечная, но Кровно связанная
с нашей эпохой; это тоже вклад в мировую
культуру.
Я очень высоко ставлю американских
писателей: Хемингуэя, Фолкнера, Стейн-
бека, Колдуэла, некоторых других. Пора-
жает отсутствие средней добропорядочной
литературы: десяток крупнейших мастеров
и тысячи ‚производителей «чтива». С. одной
стороны, великолепный диалог Хемингуэя,
с другой — рассказы в еженедельных жур-
налах, которые настолько пошлы и глупы,
что от них отшатнулся бы самый невзыска-
тельный европеец, В Америке нет четырех-
этажных или пятнэтажных домов. В про-
винциальных городах—тысячи одноэтажных
домиков (веранда, качалка) и несколько на-
боскребов. Так и в литературе: очень хоро-
шо или очень плохо.
Однако крупные писатели — не отщепен:
цы, не салонные отшельники, это. люди,
связанные с народом, даже если широкие
читательские массы ме читают их книг.
Современные Французские писатели стра-
из жизни которого
писателя А. Таммсааре, драматическая
весть современного прозаика
«Жизнь в цитадели» и др.
Подготовлен сборник рассказов, посбвя-
щенных сталинской дружбе народов и бое-
вым делам воинов Эстонского корпуса в
Великой Отечественной войне. Группа пере-
водчиков работает над антологией эстонской
по-
А. Якобсона
дают некоторой абстрактностью. перевесом
‘мысли над действием, изобилием анализа и
отсутствием быта; герои романа встречают-
ся, рассуждают, прощаются, снова встре-
чаются и снова рассуждают. Не таковы
лучшие писатели Америки, эти прежде все-
го органичны. Я познакомился со многими
из них; в жизни, как и в книгах, они похожи
на огромные деревья с цепкими корнями.
Трудно с ними разговаривать на отвлечен.
ные темы, но все они поразительные рас:
сказчики. Они могут презирать окружаю-
щую их среду, но они ее знают. Биография
любого из НИХ пестра, люди прошли через
все. Стейнбек был батраком, Фолкнер —
маляром и почтальоном. Это не отшепёнцы,
это люди, которые выражают бохровеённые
чаяния своего народа, ёго мечту о больном
сердце, которое не способны заменить ни-
какие сверхмощные моторы.
*#
В жизни человечества Америка заняла
крупную роль, и нельзя понять наи век. не
поняв Америки. Ей посвящены сотни од н
сотни памфлетов — легко ее прёвознести(`
i ее понять. За слож-`
ностью техники порою скрываётся пушев- Я
ra у
или высмеять, труднее
ная простота, а за этой простотой настоящая
человеческая сложность.
Многие европейцы ограничивались тем;
что высмеивали Америку за ее полудетский
культ техники. Теперь те же европейцы по-
добострастно смотрят на осмаянных кузенов,
надеясь получить от них старую машину
или вышедший из моды костюм. Злёсь нё
над чем издеваться и нечему льстить. Раз-
витие Америки шло иным путем. нежели бы-
тьё старой Европы. Франция чуть ли не на-
чала с готических соборов и с трубадуров:
Америка начала с золотой лихорадки; с
аптек-закусочных, с автомобилей. Она’ бы
стро достигла высокого уровня материаль:
ной культуры, Она напоминает человека ¢
маленькой головой на большом мускулистом
теле боксера.
Однако Америка — не застывший ` мир,
она все время в движенни. Вчерашние пу-
ритане становятся запойными неврастеника-
ми, героями Хемингуэя. Дети баптистов и
методистов читают «Нью-Иоркер»—сатири-
ческий журнал, ‘высменвающий «америка-
низм». Вообще, так излеваться нал Амери-
кой, как это делают сами американцы, ни-
когда не сможет ни один европёенц. И в этом
тоже залог роста. Я убежден, что американ-
цы, проклинающие Америку, на самом деле
страстные патрноты. Они — новые пионеры,
их тоже трясет лихорадка, но не «золо-
тая»—они ищут духовные ценности; им ма-
ло высоких домов, и если они смеются над
этими ломами, то не потому, что предпочи-
тают хижины, а потому, что хотят высоких
дум и высоких чувств. Я видел таких аме-
риканцев, с любовью я их вспоминаю и,
вспоминая их, говорю себе: есть У Hac g
Америке настоящие друзья.
и
я
А
4
an