166

(7132)

№

г.,

1937

ИЮНЯ

13

ПРАВДА

2



ПИСАТЕЛЬ-ГУМАНИСТ М. Горький в Италии   рез которую передается теплота крови. Особенное, русское в их натуре не за- трудняет, а напротив--облегчает понимание их человеческой сущности. В мире Горь- кого национальное гармонически допол- няется интернациональным. Во многих других русских литературных произведениях познание западного читате- ля отвлекается националистическим ме- лочным выворачиванием русских особен- ностей. Для понимания этих произведений западный читатель нередко нуждается в подробном комментарии. Горький отказы- вастся от мелочного изображения русской натуры и русской жизни, и тем не менее у него люди и события представляются настолько открытыми, простыми, ясными, что их на Западе понимает каждый. * * * О всех произведениях Горького можно было бы сказать словами поэта древности: «Я пришел не страдать вместе с вами, а вместе с вами любить». Горький не про- пускает ни одной человеческой слабости. Он воспринимает их более остро, чем кто бы то ни было. Кто воспринимает пра- вильно творчество Горького, тот внутрение вырастает в смысле человечности. Вражда к Советскому Союзу является для многих критиков Запада причиной за- млиаодин телей нашего века. Но эта жалкая, малодушная и смехо- творная попытка не имеет ни малейших результатов. Уже сегодня, спустя год по- сле смерти Горького, видно, насколько огромно действие его творчества. Нельзя и думать вычеркнуть Максима Горького из мировой литературы. Везде находишь его следы. Творчество Горького оплодотворяет и писателей и читателей. ЛИОН ФЕЙХТВАНГЕР. Санари, Франция. Быть гуманистом -- значит, как мне кажется, признавать человека и челове- ческое, воспринимать чувства других лю- дей, уважать их чувства, заставлять дру- гих переживать эти чувства. Быть гума- нистом - значит, разделять страдание и гнек человеческие. Быть активным социа- листическим гуманистом - значит, стра- дать вместе с угнетенными и восставать против их угиетателей. Быть активным социалистическим гуманистом - значит, собственное сострадание к угнетенным и собственный гнев против угнетателей со- общать другим людям, побуждать их тем самым к действию и ускорять освобожде- нле человечества. Если это верно, то Горький является примером большого творческого социали- стического гуманизма. Русского человека мы знали по лите- ратуре до Горького. Целый ряд выдающих- ся русских писателей дал бессмертные Горький, дав голос угнетенным, расчи- стил дорогу революции, осуществленному социализму, человечности. * * * образы русских людей. Но Горький был первым, кто показал нам русский народ. В образах Максима Горького мир впервые услышал голос не отдельных русских лю- дей, а самого русского народа, и в этом русском народе - голоса всех угнетенных и порабощенных. Из тьмы неведения и забвения их страдание было вынесено на свет. Оно вызвало в сотнях, тысячах, мил- лионах людей сочувствие, гнев и возму- щение, а также стремление изменить этот плохо устроенный мир. Люди Горького - целиком русские лю- ди. В отличие от образов других больших русских писателей они несут свою рус- скую натуру не как наружную корку. У них она живая и трепетная кожа, че- - Алексей Дмитриевич, бессмертн осуществимо? С обычной своей резкостью, закинувна- зад голову, Сперанский сказал: - Не осуществимо и не может быть осуществимо! Биология есть биология, и смерть есть основной ее закон. Но обмануть-то мы ее можем? Она в дверь постучит, а мы скажем: пожа- луйте через сто лет. - Это мы можем. - А большего я от вае, да и остальное человечество, вряд ли потребуем. Он медленно надел роговые очки. Читал он «Достигаева». Читал он, в особенности когда было мало слушателей, изумительно. Он не выделял интонациями отдельных персонажей, не менял голоса но в его медленном чтении, в каждой фра- зе, которую он как бы подавал вам ру- ками, в этом громадном движении мыслей, которые лились на вас со страниц чувствовалось какое-то широкое паренье, какой-то подем кругами. Вы озираетесь, простор перед вами все шире, и сердце ва- ше замирает, и вам немного завидно, чо крылья, на которых вы поднимаетесь, не вполне ваши, -- но зависть эта очень хо- рошая. Окончив чтение, он снял очки и по- смотрел на нас исподлобья, слегка скон- фуженно: - Ну, давайте браниться. Ему не понравилось почтительное наше восхищение. Я об яснил, что очень трухно разобраться в пьесе при таком отличном чтении. Он сказал: - Все придумываете. Что, бесформен- ности много? На мои слова, что слишком ясная форма заставляет иногда писателя обяснять по- ложения в романе или драме и только в крайнем случае утлублять их показом, а не об яснением, и что проселочные дороги бывают часто самые живописные и мяг- кие, он сказал: -Мягкие потому, что грязи много. День был веселый, светлый. Из ворот мы повернули направо. Мы быстро вышли из пределов городка. В расщелинах скал, возле дороги, росли широкие и пухлые агавы. Я напомнил Алексею Максимовичу, что растение это считается лучшим укра- шением наших парков и оранжерей, а десь растет вроде лопухов. Он посмотрел вниз по склону, по кото- рому поднимались агавы, и сказал смею- нимся басом: Купчих напоминает, которые к обед- не идут. Приземистые, плотненькие, и в зеленых все мантильях! Он глубоко вздохнул: … Из соку можно вино добывать, а из листьев пеньку. Но не фашистам, ко- нечно- Он опять остановился и вдруг зак- шлял. Прошли мы не более километра, н видно было, что Алексей Максимович устал и итти ему дальше невозможно. Он кашлял, сплевывая в платок; черная (f CT B) шляпа колыхалась над ним, лицо его по- краснело, в глазах мелькала мучительная боль. Он сказал хрипло -Ну, вы идите дальше, а я вер- нусь… надо работать… я природу-то ра- ботой обманываю. Чтобы не обижать его, не подчеркивать его слабость, мы пошли дальше. Он мед- ленно уходил от нас, сутулясь, опираясь на палку, и казалось, что ему очень зяб- ко и что его очень беспокоит ветер с м- ря. Но чем ближе к дому, тем шаги его делались увереннее,-работа опять захва- тила его. В воротах он поправил шляпу и вошел в дом прежним широкоплечим и высоким Горьким, который умелыми и н- трыми шагами подходит к столу, ловко берет перо - и говорит с миром огромным голосом, похожим на то море, которое лег- ким своим ветром только-что мешало ему To He дышать. ВСЕВОЛОД ИВАНОВ. т В Соррепто мы спешили попасть к ка- нуну 1932 года. Путешественники мы бы- ли неопытные; запасом слов обладали весьма скудным и поэтому путали поезда, принимали шпиков за сочувствующих со- ветскому строю и удивлялись обилию в Риме монахов и раскрашенных офицеров. На виллу к Горькому мы попали часа за два до нового года, бледные от волнения. … Вы что же, пешком, что ли, шли?- спросил, смеясь, Алексей Максимович Мы вас всюду разыскивали, и в Неаполе, и в Кастелямаре… Он слушал про забавные наши похожде- ния, улыбаясь замечательной своей улыб- кой. Поверх улыбки, из-под рыжеватых, слегка пушистых усов, что застывали без- жизненными камнями на фотографиях, скользил дым напиросы. Эти усы и этот неиссякаемый дым очень уснащали его лицо, делая его как бы парусным, роман- тическим. - Это отлично, что вы так рассказы- ваете, Со смехом. Значит, писать не бу- дете… сегодня же в газету. А то наши ли- тераторы так пишут, будто до них никго в Европе не бывал. Особенно его почему-то возмущало, что литератор перепутал заливы: Неапо- литанский поместил туда, где обитает Сор- рентский. - Вода-то одинаковая, -- сказал я. - Вода-то одинаковая, да плывут по ней иные люди, сударь мой. Фашисты. Сделал советский человек ошибочку, а они ее в национальную глупость норовят раздуть. Правда, дыханья нехватает, по- неже не только легкие, но и ноги слабы, но все же норовят, норовят… Алексей Максимович был очень хорош в этот вечер: высокий, прямой, очень ве- селый. И щурился он как-то по-особому, по-голубому, в этот вечер. Вообще, по-мое- му, он очень любил и понимал праздники и когда встречал праздник или празднич- но умного человека, он весь как-то вну- трение поднимался на какую-то волну -- и так катился по миру, блестя пеною шут- ливых речей, воркующе-гулким смехом и насквозь просвечивающими синими глазами.

M. ГОРЬКИЙ

  прекрасна. Красота рождается из стремле- ния человека ее созерцать. Меня поражает не безобразное нагромождение горных пей- зажей, а великоление, которое придает им человеческое воображение. Меня восхищает, с какой легкостью и с каким великоду- шием человек преображает природу, вели- кодушием тем более удивительным, что земля, если хорошенько разобраться, уж не такое комфортабельное место. Вспомним о землетрясениях, ураганах, метелях, навод- нениях, о жаре и о холоде, о вредных на- секомых и микробах и о тысяче других вещей, которые сделали бы нашу жизнь совершенно невыносимой, если бы человек был менее героичен, чем он есть… B томике стихов Пушкина или в романе Флобера я нахожу больше мудрости и живой красоты, чем в холодном мерцании звезд или в механическом ритме океанов, в шопоте леса или в молчании пустыни. Я живу в мире, где совершенно невоз- можно понять человека, если не читать книг, которые о нем написаны нашими уче- ными и нашими мастерами слова: «Простое сердце» Флобера ценно для меня, как еван- гелие… Я уверен, что мои внуки прочтут «ман-Кристофа» Ромэн Роллана и будут почтительно восхищаться величием сердца и ума автора и его непоколебимою любовью к человечеству…

1 e 

…Всем хорошим во мне я обязан книгам еще в молодости я понял уже, что искус- ство более великодушно, чем люди. Я люб- лю книги: каждая из них кажется мне чу- дом, а писатель--магом. Я не могу гово- рить о книгах иначе, как с глубочайшим волнением, с радостным энтузиазмом. Быть может, это смешно, но это так. Вероятно, скажут, что это энтузиазм дикаря: пусть говорят, но я неисцелим. Когда у меня в руках новая книга, пред- мет, изготовленный в типографии руками наборщика, этого своего рода героя, с по- мощью машины, изобретенной каким-то другим героем, я чувствую, что в мою жизнь вошло что-то живое, говорящее, чу- десное. Этоновый завет, написанный че- ловеком о самом себе, о существе самом сложном, что ни на есть на свете, о самом загадочном, о наиболее достойном любви о существе, труд и воображение которого создали все, что есть на земле великого н прекрасного… Беличие звездного мира, гармонический механизм вселенной,… не вызывает во мне энтузиазма. У меня такое впечатление, , что вселенная совсем не так удивительна, как представляет ее астрономия, и что в рождении и смерти миров несравненно боль- ше бессмысленного хаоса, чем божествен- ной гармонии. Где-то в глубине млечного пути потухает солице, и вся система планет навсегда по- гружается в мрак: это меня совсем не тро- гает, в то время как смерть Камилла Флам- мариона, человека с изумительным вообра- жением, меня опечалила… В природе, которая окружает нас и вра- ждебна нам, красоты нет, красоту человек создает сам из глубин своей души: так финн преображает свои болота, свои леса и рыжий гранит, где растет чахлый кустар- ник, так араб убеждает себя, что пустыня

C





При подходе к людям книга является дружеским и великодушным проводником, и я питаю все более и более глубокое ува- жение к скромным героям, создавшим все, что есть на земле прекрасного и великого.

Статья М. Горького была напечатана Всеобщая предисловия к книге Мортье «Всеобщая история иностранной питературы». Русский текст статьи утерян.

ВОСПИТАТЕЛЬ

ПИСАТЕЛЕИ деятельность, порой удивляешься: неужели все это по силам было одному человеку? Удивляешься потому, что даже большим коллективом литераторов мы до сих пор не сумели заменить в этой работе Горького. Мы провели и проводим большую очи- стительную работу по освобождению лите- ратурных рядов от врагов народа, всех и всяческих остатков их, их пособников, ра- зоблачаем вредительские теории и лозунги, бичуем подлые нравы и навыки, которые враги народа пытались, и иногда не без успеха, привить тем или иным звеньям советской литературной среды. Мы будем это делать и впредь, беспощадно изобличая подлецов и двурушников,пусть не наде- ются, что мы оставим хоть одного на развод! Но мы еще не научились сочетать эту исключительной важности и необходимости очистительную деятельность с индивиду- альной, конкретной, терпеливой, внима- тельной и дружеской работой по полити- ческому и художественному воспитанию огромной массы советских литераторов, лю- дей вполне здоровых, работающих, расту- щих, ищущих, но испытывающих на своем пути немало трудностей. Почему мы не научились этому? Пото- му что мы привыкли работать «вообще», потому что мы привыкли мерять тысячами членов союза писателей и имеем дело с их фамилиями и анкетами, а не с отдельными живыми писателями и их рукописями. А

СОВЕТСКИХ Горький жив не только в бессмертных своих творениях, которые любит и изучает весь наш народ. Для нас, и более молодых и более зрелых поколений литераторов, Горький живет еще как великий воспита- тель широких литературных кадров. В чем состояла сущность работы Горь- кого как воспитателя литературных кад- ров? Сущность этой его работы состояла в том, что он воспитывал не голыми дог- матическими лозунгами, высосанными из пальца, не пустым теоретизированием, а исходил из требований настоящей боль- шой жизни миллионов людей и из лич- ного опыта каждого литератора, - опыта, который он, Горький, стремился расши- рить, обогатить и поднять до опыта мил- лионов. Он вникал в самое существо, в са- мое сердце, плоть и ткань литературной работы каждого из нас. Известно, что среди советских литера- торов нет почти никого, не затронутого в большей или меньшей степени воспита- тельным воздействием Горького. Почти у всех сохранились рукописи собственных произведений, испещренные горьковским круглым почерком, с примечаниями на по- лях, или письма его, или воспоминания о беседах с ним, посвященных литературной работе. Критические статьи его поражают обилием имен авторов, книги которых он не только читал, но подвергал идейному, художественному, даже техническому раз-

Память у него была дивная. Все в том же Сорренто, расспрашивая о Париже, он сказал: - А вы Восточный музей там видали? Китайский отдел в особенности. И точно это было вчера, - а видел он этот музей лет двадцать назад, он стал рассказывать, - да еще как! - будто он переходил с вами от витрины к витрине. Он вспомнил парижское освещение, косого сторожа с мохнатой бородкой. Он пересту- пал из одного века в другой, шагая по ве- кам китайской культуры, как по клеткам паркета. Времени для него не существовало, и, видимо, это ему было приятно сознавать. Он любил слушать. Но как только он чув- ствовал, что рассказчик уставал или рас- сказывал неправдоподобно, Горький немед- ленно вспоминал случай, хотя бы отда- ленно напоминавший только-что расска- занный, и медленный и сплошь укра- шенный польется удивительный горьков- ский рассказ. Его память знала вчерашний день так же ясно и трепетно, как и сегодняшний, равно как и день, который был двадцать или тридцать лет назад. Может быть, по- этому несколько непонятна была ему смерть, и он относился к ней всегда без должного уважения: Человечество должжно ее обмануть. Вот я, кажись, тридцать пять лет назад должен был умереть. А обманул! Жив! Он потер руки, большие, теплые: Непременно обманем! Вот мы инсти- тут экспериментальной медицины приду- мали. Будем обманывать всеми средствами. В Тессели, за длинным столом, перед которым нервно ходил А. Д. Сперанский, он спросил:

бору. Иногда он был пристрастен. Он был между тем дело литературы есть одно из большой живой человек с горячей кровью в жилах, Но никто, как Горький, не умел так поощрить и окрылить литератора. И в то же время во всех его статьях-недо- рольство все еще низким по сравнению с требованиями времени уровнем литерату- ры, суровая критика и неизменный при- зыв: ближе к жизни миллионов. Оглядываясь на эту его многостороннюю самых живых дел, творящихся на совет- ской земле, и не терпит бюрократизма и администрирования. Не пора ли нам покончить с этими бю- рократическими навыками и научиться ра- ботать по-горьковски? Эта мысль неволь- но приходит в голову в годовщину смерти величайшего из учителей литературы. A. ФАДЕЕВ.

A. М. Горький Фото заслуженного фотохудожника М. С. Напельбаума. ни классовой ненависти, ни на минуту не теряет перспективы революции и социа- лизма. В итоге мы имеем в творче- стве Горького замечательное и един- ственное в своем роде сочетание трезвого реализма с романтическим воодушевлением. Это сочетание реализма с романтизмом Горький справедливо считал самым харак- терным качеством своего стиля. Быть может, с наибольшей силой это качество Горького обнаруживается в ро- мане «Мать». В годы начала реакции, под похоронное нытье ликвидаторов, родилась эта книга, в которой утверждалось, что революция жива и непобедима. Книга была гимном революционному подполью и большевистской партии. Грязь прошлого, жестокость господствующих классов были показаны в ней во всей своей отврати- тельной наготе. Но вместе с тем в «Ма- тери» сиял свет побеждающего социализ- ма. Старая Ниловна, пролетарская мать, всем сердцем своим чувствовала и от все- го сердца говорила: « Миром идут дети! Вот что я пони- маю в мире идут дети, по всей земле, все, отовсюду к одному! Идут лучшие сердца, честного ума люди, наступают не- уклонно на всё злое, идут, топчут ложь крепкими ногами… Идут на победу всего горя человеческого, на уничтожение не- счастий всей земли ополчились, идут одо- леть безобразное иодолеют! Новое солн- не зажгем, говорил мне один, и-зажгут! Соединим разбитые сердца все в одно- соединят!» Для сочетания горьковского романтизм с реализмом писателю нужен был надеж- ный ориентир, при помощи которого он мог бы отличать гниль прошлого, даже то- гда, когда она рядилась в цветные тряпки модных идеологий, от здоровых ростков будущего. Таким ориентиром для Горького были идеи большевизма. Эти идеи позво- ляли Горькому преодолевать чуждые воз- действия. С какой безошибочной верностью дей- ствует большевистский этот ориентар в ис- полинской эпопее Горького «Клим Сам- гин»! В бесконечном сплетении событий сорока лет истории русской интеллиген- ции, в пестром калейдоскопе лиц Горький движется уверенно и точно, безошибочно определяя значимость каждого факта, до- стоинство каждого человека. Горький уста- ми своего героя-большевика Кутузова следующим образом резюмирует в заключи-

тельном томе «Самгина» смысл так назы- ваемых «исканий» интеллигенции: « Мне поставлен вопрос: что делать интеллигенции? Ясно: оставаться служащей капиталу, довольствуясь реформами, кото- рые предоставят полную свободу слову и делу капиталистов, Так же ясно: итти с пролетариатом к революции социальной. Да или нет, третье решение логика исклю- чает, но психология- допускает, и, по- этому, логически беззаконно существуют меньшевики, эсеры, даже какие-то народ- ные социалисты». Большевистский ориентир, руководивший этаТорьким, делает его творчество боевым, бодрым, оптимистическим, перспективным. Слова, в которых он определял значение социалистического реализма, могут быть вполне применены к его произведениям: «Для того, чтобы ядовитая, каторжная мерзость прошлого была хорошо освещенa и понята,- необходимо развить в себе умение смотреть на него с высоты дости- жений настоящего, с высоты великих це- лей будущего. Эта высокая точка зрения должна и будет возбуждать тот гордый, ра- достный пафос, который придаст нашей ли- тературе новый тон, поможет ей создать новые формы, создает необходимое нам но- вое направление - социалистический реа- лизм, который само собой разумеется - может быть создан только на фактах со- циалистического опыта». Все эти особенности творчества Горького превращали его в новатора, революциони- зпровавшего не только русскую, но и ми- ровую литературу. Горький понимает, что цель борьбы это счастье человечества и человека. Все, написанное Горьким, от первой до послед- ней строки проникнуто высоким уваже- нием к достоинству человека. Афоризм «че- ловек- это звучит гордо» может быть взят эпиграфом ко всем произведениям Горького. «Превосходная должностьбыть на земле человеком!»--восклицает Горький в рассказе «Рождение человека». Но Торький понимал, что будущее счастье чe- ловечества нужно завоевать в упорной и трудной борьбе. Понимал он и другое, что человек, строящий социализм, должен пе- ревоспитаться, освободиться от пережит- ков прошлого и вырастить в себе новую социалистическую нравственность. Горький ненавидел звериные нравы буржуазного стяжания, ненавидел эгоисти- ческое, самоуспокоенное мещанство, ко все-

ло го му на свете равнодушное, кроме как к своей утробе. Мещанин «совершенно по- хож,писал Горький,на того дикаря, который, будучи спрошен миссионером: «Чего ты хочешь?», ответил: «Очень ма- работать, очень мало думать, очень мно- кушать». Звериной морали буржуазного мира, отвратительной сытости мещанина Горь- кий противопоставлял новую нравствен- ность смелого, прямого, честного человека социалистического строя. Этот человек бу- дущего- борющийся пролетарий, больше- вик, воодушевленный идеями Маркса Энгельса - Ленина - Сталина. На многих примерах, начиная с проле- тария Павла (из повести «Трое»), Горький неустанно показывает вот человек, вот носитель новой нравственности, вот образ, в котором живет светлое, справедливое бу- дущее. Отличительными чертами этого че- ловека является боевая ненависть к угне- тателям, к эксплоататорам, беззаветная преданность своим идеям, братская соли- дарность с товарищами, творческое отно- шение к труду, Часто сталкивает Горький в своих произведениях людей двух м- ров- мира эксплоататоров и мира, рождаю- щегося в борьбе за социализм. И каждый раз читатель и зритель видят: Бардины, Печенеговы, Скроботовы имеют власть, бо- гатство, им открыт доступ к книгам, к искусству, но они--гнилье, они--звери, разыгрывающие роль людей, Грековы, Лев- шины, Ягодины, Синцовы («Враги») угне- тены, плохо одеты, недостаточно образова- ны, но они - сила, сила социальная и сила нравственная, ибо нравственно гни- лое, растленное, двурушническое не мож побеждать, не может строить социализ Дживому и лицемерному «гуманизм буржуазии Горький в живых образах пр тивопоставил мир подлинного социалист- ческого гуманизма. Священная обязан- пость мира социалистического гумал ма защищать себя от человековсн вистничества врагов, не брезгающих ни- какими средствами для защиты свос привилегированного положения. «Если вра не сдается его уничтожают». Эти велн колепные слова Горького являются прямы. следствием его любви к человеку, Эти с ва великого пролетарского писателя чат как нельзя более злободневно сегодни когда оголтелость собственнического мира нашла свое самое грязное выражение в це фашистско - троцкистско - бухаринскй банды шпионов, диверсаптов и убий.

B. КИРПОТИН

ПУТЕМ ПРАВДЫ История литературы знает много ярких имен, много великих талантов. Но не каж- дому большому писателю удавалось от- крыть новую страницу в развитии худо- жественного слова. К числу этих немно- гих относится А. М. Горький. «По силе своего влияния на русскую литературу,говорил тов. Молотов в речи на Красной площади, Горький стоит за такими гигантами, как Пушкин, Гоголь, Толстой, как лучший продолжатель их ве- ликих традипий в наше время. Влияние художественного слова Горького на судьбы нашей революции непосредственнее и силь- нее, чем влияние какого-либо другого на- шего писателя. Поэтому именно Горький и является подлинным родоначальником прэлетарской, социалистической литерату- ры в нашей стране и в глазах трудящих- ся всего мира». Когда Горький формировался как лич- ность и начинал свою деятельность писа- теля, в русской истории произошли корен- ные изменения. Уныние и апатия-резуль- тат бессилия революционных народников и оппортунизма легальных народников- сменялись мужеством, упорством, оптимиз- мом. Эти качества принесла новая созрева- ющая революционная сила--русский рабо- чий класс. Горький был сыном народа, выходцем из народных низов. Всем сердцем он вос- принял ожившие под влиянием выступле- ния пролетариата народные надежды. Он сам был колоколом, который будил спящих, звал на бой. Первый свой рассказ («Макар Чудра») Горький опубликовал в 1892 году. Рабо- чий класс уже начал определять характер революционной борьбы, но его партия еще пе сформировалась, типы пролетарских ре- волюционеров--выразителей лучших устре- млений будущего-только зарождались. И Горький в первых рассказах рисовал бор- цов не как реальные характеры, а в ро- мантических образах Буревестника, Соко- ла, героев легенд. Однако романтика Горь- знания. форме реальный рост революционного дви- которого с рабочими вырисовываются кон- жения. «--- Буря! Скоро грянет буря! Это смелый Буревестник гордо реет ме- жду молний над ревущим гневно морем; то кричит пророк победы: - Пусть сильнее грянет буря!» Ничего туманного и неясного в роман- тическом образе буревестника не было ни для кого. Все прекрасно понимали, о ка- кой буре и о какой победе идет речь у Горького. Романтическое воодушевление не уводило его от действительности, а, наоборот, по- буждало к внимательному ее изучению. Ни один писатель прошлого не оставил нам такого широкого охвата нашей страны и такого широкого изображения всех классов ее населения. Челкаш, Коновалов, Мальва- самые яр- туры союза пролетариата с крестьянством.  в Горький первый в русской литературе создал типические образы пролетариев. В егораннемтворчестве это протестующие не- зрелые одиночки («Озорник») или отста- лые рабочие. Революционные пролетарии даны уже в повести «Трое», их типы уточ- няются в «Мещанах» (Нил). Во «Врагах», «Матери» Горький рисует уже рабочих- большевиков. Павел Власов из «Матери» стал одним из любимейших героев между- народного рабочего класса. Перед войной и во время войны Горький написал свои изумительные автобиографи- ческие повести-«Детство», «В людях». До Горького русская литература знала ге- нлальные автобиографии дворянских писа- телей. Горький впервые дал автобиографию писателя, человека труда, ненавидящего

кие образы босяков в русской литерату- строй эксплоатации и рвущегося в светлое етлое   будущее социализма. В послереволюционных своих произве- дениях Горький как бы подводит итоги по- следних десятилетий русской истории. «Де- ло Артамоновых»-роман о возвышении и гибели русской буржуазии, «Клим Сам- гин»-история блужданий и предательств русской буржуазной интеллигенции за со- рок лет до революции 1917 года. В «Егоре Булычове» Горький рисует неизбежность поражения и гибели русской буржуазии. Во всех этих произведениях главные ге- рон приходят в соприкосновение с пред- ставителями различных социальных слоев, Цикл своих автобиографических пове- стей Горький завершает книгой «Мои уни- верситеты». В 1924 году Горький написал воспоминания о Ленине одно из лучших произведений мировой мемуарной литера- туры. Ленин учил, что пролетариат- гегемон революционной борьбы, что пролетарские революционеры должны знать все, что де- лается в народе, и должны руководить всей совокупностью народной жизни. Творчество Горького, который рос и развивался под влиянием Ленина, как бы отвечало этому требованию. Горький ни на минуту не теряет пламе- ре. Они относятся к девяностым годам про- шлого столетия. На самом рубеже двадца- того столетия Горький в «Фоме Гордееве» рисует строго индивидуализированные и в то же время ярко-типические характеры купцов: буржуа Игната Гордеева, Маякина и др. Многочисленны у Горького типы ме- щан. Мещанство он не уставал преследо- вать и художественным, и публицистиче- ским словом. Особенно широко выведены Горьким типы мещан и условия их суще- ствования в «Городке Окурове» и «Мат- вее Кожемякине», написанных после ре- волюции 1905 года. Несмотря на то, что Горький никогда не дезал главным обектом своего творчества дворянство, он почти за полувековую свою литературную деятельность дал целую гал- лерею дворян и чиновников. В «Жизни не- нужного человека» он нарисовал тип охран- ника, до сих пор вызывающего к себе чув- ство гадливости. В рассказе «Кирилка», в романе «Мать» показано крестьянство на различных эта- пах вызревания его революционного со- Кирилка - крестьянин, еще не

кого не была ни идеалистической, ни суб-затронутый революционной пропагандой. ективиетской. Она была революционной ро- мантикой, выражавшей в отвлеченной еще Рыбин из «Матери»-крестьянин, разбу- женный ревслюцией, из взаимоотношений