Встречи с Алексеем Максимовичем
оставили глубокий след в моей памя-
ти, и не потому, что в этих встречах
было нечто необычное или поража-
ющее. Простота и дружеская тепло-
та этих встреч сделали их очень до-
рогими для меня и очень памятны-
ми.
Говорили мы об искусстве, и Алек-
сей Максимович, слушая нас, слра-
шивая и отвечая на ваши вопросы,
все время был занят еще и другим
делом. Он сжигал в пепельнице бу-
магу, отрывая от газеты кусок за
куском и поджигая их. Он неотрыв-
HO смотрел на небольшое пламя и
то и дело поправлял пальцами горя-
щие бумажки.
— Да, — говорил он, — вот я и
расскажу вам об одном необыкновен-
ном происшествии в искусстве...
Это случилось со мной самим... Вот
недавно смотрел я в Художествен-
ном театре «В людях» по моей пове-
сти. Вы, должно быть, видели. В
этом спектакле нечто поразило меня
весьма и весьма. Видите ли, Тарха-
нов так играл моего приснопамягного
хозяина, что у меня по телу вновь
пробежала дрожь отвращения и да-
же, пожалуй, страха. Особенно точ-
но он за ухо драл, — до покрасме-
ния и позора. Я некие новые черты
и черточки стал в моем булочнике
вспоминать, глядя на эту игру Ми-
хаила Михайловича. Вопоминать, че-
го и не помнил раныше и что, мо-
жет быть, и не замечал. Но что бы-
ло — обязательно было, и не могло
ne быть... Так вот, как это понять?..
Ион зажег новую бумагу.—Пости-
жение — великое актерское пости-
жение, Ведь не видел он его HH-
когда, а в самую суть проник, по-
нял и показал другим. Почему бы?
И он взглянул на нас не без лу-
кавства.
— Не потому ли, что меня прочи-
тал правильно, этак изнутри, но са-
мой сути прочитал, и такое подмз-
тить сумел, что и я потом из памяти
выпустил. Не так ли?
— Вы, должно быть, удивляетесь,
для чего я это бумагу жгу, устраи-
заю на столе иллюминацию, — гово-
рил Алексей Максимович, отодвигая,
наконец, пепельницу и откладывая
спички. — Люблю в огонь вгляды-
ваться, — тянет он меня, костры те-
перь не зажжешь по климатическим
соображениям, так вот хоть бы так,
— он указал на пепельницу. — Так
сказать, космическая игра на блю-
дечке.
И он улыбнулся, чуть виновато,
чуть ласково и совсем по-детски.
— А вель это большое дело —
огонь! Вот, я помню, был у меня
один знакомый. Паралич его прико-
вал к креслу. Вот и потребовал этот
полуживой человек, чтобы его под-
возили к открытому окну, смотрел
он на улицу и со всяческим ехид-
ством прохожих задевал: одних об-
‹ знаменит своим купеческим буйст-
ругает, других похвалит или по-
здравит < чем-нибудь, третьим Ha
судьбу пожалуется (раньше он был
вом и всяческими бёзобразиями, да-
же небывалыми для города). Ну, и
что же?.. А то, что через некоторое
время у него под окошком образова-
лось нечто вроде клуба, к нему на
собеседования многих потянуло, и
даже весьма. Умен был. Ведь как
сказать... Космическая игра на блю-
дечке в своем роде, конечно. Тоже
ведь огонь... человеческий огонь,
большая сила,
Я вспомнил весь огненный путь
Алексея Максимовича. И впрямь, не
пылающее ли сердце нес он перед
ово свое пылающее сердце Дан-
ко?
— Вот вас вопросы, связанные ©
кинематографом, привели ко мне, а
ведь я в этом деле совсем не спе-
циалист. И на ряд ваших вопросов,
должно быть, ответить не сумею.
Вот, к примеру, о драматургии. Уже
не знаю, что вам сказать, какая ки-
нематографии драматуфгия нужна,
Пожалуй, оно еще не ясно. Искус-
ство ваше очень молодое, только из
пеленок выкарабкалось, а лел сдела-
но много и прекрасных, и безобраз-
ных. Во всем этом разобраться сле-
дует. Сами ли вы должны сочинять?
Рассказы ли экранизировать? За
романы ли браться? Или, как неко-
торыё думают, переносить на экраны
стихи и поэмы? Или, что, пожалуй,
хуже всего пьесы в сценарии втис-
кивать? Не знаю. Но одно скажу
твердо: надо вам жизнь во всей ее
правде понять, постичь и показать
так, чтобы каждый в повседневности
своей такое увидел, что хоть и
раньше видел, а не замечал. Это
вроде как у меня с Тархановым. И
главное — люди. Ведь у вас в кино
и человек, и жизнь за рампу не
спрячется ивкулисы не убежит, так
что у вас за человека и за жизнь от-
ветственность большая, чем, напри-
мер, в театре, — и это ясно. Особен-
но за нашего человека и за нашу
жизнь. Вот мне, например, все инте-
ресно: на Днепросарой народ c’e3-
жается — интересно, Москву пере-
страивают — интересно, ветер над
степью новыми цветами пахнёт —
интересно, а самое интересное, Kak
смотрят, думают и мечтают наши
люди! Я наблюдал, — очень инте-
ресно. Необыкновенные люди, а ни-
чего в них необыкновенного нет. И
так вся наша жизнь. Молодеющая
жизнь наша. Мне кажется, что все к
старости растут, а мы в молодость.
Еще один разговор памятен мне.
Это было уже через несколько лет.
Я предполагал поставить «Кола
Брюньона» по роману Ромэн Ролла-
на. Сценарий был уже написан, и
вот с разрешения Алексея Максимо-
вича мы лолжны были все встретить-
ся с Ромэн Ролланом, который в это
время гостил у него на даче.
ным Максим Горький.
этого самого Кламси, ежли, конечно,
кое-что подстроить:
теров
Шукин... (именно о нем и я ‘думал
для этой роли, собственно только. в
этой связи и хотелось поставить
ше любого француза может сыграть
Брюньона перебрюньонит.
ли мы победу и открыли путь миру
трудов и побед. И Горький < нами.
Его живой огонь согревает нас.
А. ГЕРАСИМОВ. (Масло). 1939 г.
°
Горький и Роллан! Как я волно-
вался! Вот они, лва мудрых кори-
фея. Роллан — почти фарфорово-
прозрачный, утонченный, прекрасные
руки музыканта, с длинными тонки-
ми пальцами, бледность, оттеняемая
темной одеждой, строгой и. элегант-
ной в своей простоте. И Горький,
сидящий с ним рядом, как будто вы-
точенный из могучего дуба, уходя-
щий корнями в самую глубину зем-
ли, знающий тайное и полный жиз-
ненных соков. Каким хрупким казал-
ся Роллан и каким могучим и силь-
— О, да — говорил Роллан, —
это очень мило, это очень хорошо—
«Кола Брюньон» в русском кино. Да,
да. Я согласен, я совершенно согла-
сен... Но как можно снимать этот
фильм?! Это можно сделать только
во Франции, только в Кламси, только
с французскими актерами. Я помогу,
я знаю. Это было бы очень хорош.
А иначе, по-моему, это невозможно.
Алексей Максимович все время
поддакивал ему, что весьма и весьма
меня ‘встревожило. Потому что
меньше всего я предполагал осуще-
ствлять остановку за границей, а
главное, нес нашими: актерами, тем
более, что я уже представлял себе
распределение ролей. Но каково же
было мое радостное удивление, ког-
да после ухода Роллана Алексей
Максимович, поглаживая усы, гово-
рил улыбаясь и глядя на нас из-под
бровей: «Нельзя его волновать. Вот
мы и не спорили с ним. Не правда
ли? А только я вам на Волге одно
: Максимовича и на пороге показался
_ Ирма ЯУНЗЕМ
Незабываемый
вечер
Тринадцатое июля 1935 года оста:
нется в моей памяти на всю жизнь.
В этот день я была в гостях У
Алексея Максимовича Горького.
Как волновалась я, как ждала этой
встречи!
Но когда раздался голос Алексея
он сам, когда его‘теплая мягкая рука
пожала мою руку, когда я встретила
его внимательный, добрый и привет-
ливый взгляд, — мне сразу стало по-
койно. Казалось, я его знаю долгие
годы, как старого друга. Он улыб-
нулся мне. пригласил сесть и сказал:
— Я вас знаю, слышал по радио и
в концертах.
Мы заговорили-о Ромэн Роллане,
а в это время в дверях показался и
он сам, высокий, худой, с прозрач-
ным лицом, чуть заострившимся но-
сом и совершенно необыкновенны-
ми, ласковыми, лучистыми тлазами,
Мы долго беседовали. Потом
Алексей Максимович попросил меня
спеть. Я подошла к роялю и коротко
рассказала содержание первой песни
«Про татарский полон».
‚ КУКРЫНИКСЫ
знают, кем был Горький для русской
молодежи. В детстве и юности, живя
в различных провинциальных горо-
дах, мы зачитывались произведения-
ми Горького,— он был нашим люби-
мейшим писателем. Об этом нашем
общем увлечении Горьким не раз
говорили мы впоследствии, когда
судьба свела нас во Вхутемасе и мы
начали вместе работать.
Но то, о чем мы не могли даже
мечтать в детстве, случилось. Нам
выпало болыное счастье встречать-
ся с Алексеем Максимовичем, и эти
встречи оказали огромное влияние
на нашу творческую судьбу.
До встречи с Алексеем. Максимо-
вичем мы были карикатуристами
преимущественно на писательские
темы и печатались чаще всего в спе-
циальных литературных изданиях.
Правда, иногда мы делали плакаты,
иллюстрировали детские книжки, но’
все это было случайно и эпизодиче-
CKH.
Близость к литературной среде по-
могла нашей первой встрече с Горь-
ким, которая состоялась 24 августа
1931 года.
Втроем шли мы в особняк на Ни-
китской и знали, что нам предстоит
серьезный разговор. Нас провели в
приемную. Через несколько минут
вышел Горький — высокий, суту-
лый, немножко угловатый; серый
Люди нашего поколения Е
Пела я, как во сне, и пришла в себя
только тогда, когда кончила петь.
Потом я тела песню, записанную
мною в Сибири, потом украинскую
«Чуеш, брате м», башкирскую, та-
тарскую, грузинскую, армянскую,
белорусскую, еврейскую... Не много
ли я пою? Но мне ответили:
— Нет, нет, если только вы не
устали, — еще...
И я опять пела... Ae
Прошло больше часа. Я была сму-
щена тем, что мне уделили так много
внимания, и предложила передох-
HYTb.
За столом мы разговаривали о му-
зыке, о песне.
— Самая замечательная песня —
первая, — сказал Ромэн Роллан, —
про Полонянку. Во Франции есть
аналогичная ей песня о Роланде, та-
кая же эпическая, спокойная. К это-
му мнению присоединился и Алексей
Максимович. Им обоим понравились
также украинская, ‘банкирская и ки-
тайская песни,
После обеда я опять пела. Когда
звучали веселые, задорные песни,
Алексей Максимович весь светился
доброй улыбкой, ударял в ладони...
и конфузился. А ударял он очень за-
бавно, поворачиваясь ко мне всем
корпусом, раскрывая зшироко руки,
как будто хотел обнять, и хлопал
ладонью об ладонь, что-то бормоча
‘одобрительно, а затем конфузился
своей непосредственности. У Hero
были при этом глаза широко ра-
скрытые; как у. ребенка. ‹
Вечером, за чаем, Алексей Макси-
мович рассказывал много об италь-
янцах, о целом ряде людей, которые
были. у него. в тостях и с которыми
он знакомил Ромэн Роллана.
местечко покажу, много интереснее
ак-
‚что.
И насчет
тоже. Я вот думаю,
фильм). Щукин, — продолжал Алек-
сей Максимович, — не только’ луч-
эту роль, но может быть, и самого
Езь У
русских этакая черта: чего ни кос-
нется — оживлять духом живым и: к
новому воскрешать и преображать:
Вот хоть Шекопира возьмите, — не
возрожден ли он у нас? И нашему
новому человеку те стал ли спут-
НИКОМ?
Тенерь они всё ушли от нас —^и
Горький, и Шукин, и Роллан. В дни
войны, в тревожные часы налетов
немецких стервятников, заканчивал
я свою работу над «Делом. Артамо-
новых» по роману Алексея Максимо-
вича. В день <’емок артамоновской
свадьбы началась война. Тяжелые
годы прошли по нашей родной зем-:
ле. Великим гением вождя, великой
волей народа, великой кровью добы-
з мир: Мы у грани новых великих.
и
во веки веков ему не угаснуть-
Ранняя драматургия Горького
..В беллетристике Горький начал с
«Макара Чудры», где старый цыган
рассказывает юноше-бродяге яркую
быль о любви и смерти гордой кра-
савицы Радды и смелого Лойко Зо-
бара.
В театр молодой писатель пришел
© <«Мещанами».
Это было несколько неожиданно.
Спрашивали себя: что это—быт, са-
лира, комедийный жанр? От Горь-
кого уже привыкли ждать дерзких
сюрпризов.
Горький подходил к этому перво-
му своему драматургическому опы-
ту с великим смущением и неуве-
ренностью. Жил он в эту пору
удесятеренной «фантастической»
жизнью. Был влюблен в Чехова, в
его прекрасный талант, в его театр.
Проливал слезы на «Дяде Ване»,
на «Чайке», разделял элегическую
печаль с «Тремя сестрами» и восхи-
зцался одновременно бравурными
гасконадами Сирано-де-Бержерака.
«Настало время нужды в‘ героиче-
ском, — писал он Чехову: — все
хотят возбуждающего, яркого, Ta-
кого, чтобы не было похоже на
жизнь, а было выше ее, лучше, кра-
сивее!..>
Четвертого марта в Питере он
участвует в кровавой демонстра-
ции у Казанского собора. Затем по-
падает в тюрьму’и, выйдя вскоре из
нее, тотчас же садится за «Мещан»,
которые были очень «похожи на
жизнь».
В это именно время я очутился в
Нижнем, Я не принадлежал ни к ли-
тературным кругам, ни к видным
фигурам в театре — был я просто
молодой человек, взиравший широ-
ко отверстыми очами на тот чудес-
ный мир, в центре которого нахо-
дился Горький. Случайно же ока-
зался я свидетелем и того, как при-
ехавший из Москвы к Горькому
Вл. Ив. Немирович-Данченко — ев-
ропейски щеголеватый, в блестящем
цилиндре — принял из рук «Макси-
мыча», облаченного в черную су-
конную блузу и сапоги, рукопись
«Мещан» и деликатно направил ее в
портфель.
Так, на моих глазах, сверитился
этот акт обручения Горького © те-
атром. В качестве свата, как извест-
>
М. НАРОКОВ
©
но, в эту историческую MeTPHKY
вписано имя А. П. Чехова. Сейчас,
спустя 45 лет, все это представляет-
ся почти легендой, некиим символн-
ческим знамением на переломе двух
эпох.
«Мещане» были сыграны в Петер-
бурге весной 1902 года.
Спектакль, тщательно процежен-
ный самим театром и прошедший ос-
новательную «обработку» цензу-
ры, имел успех средний. Сам кор-
ректнейший Владимир Иванович
бегал предварительно по «верхоту-
ре» и умолял студентов не срывать
спектакля, не устраивать никаких
демонстраций, поберечь Горького
для театра впредь.
В результате всей этой профилак-
тики и под охраной усиленных на-
рядов полиции, обескровленный и
тщательно причесанный, спектакль
прошел без инцидентов и вполне
спокойно. Это же «благополучие»
продолжалось и на московской сце-
не, вследствие чего спектакль на
27-м представлении сошел со сцены.
Возрождение «Мещан» наступило
только после Октября. И сейчас поч-
ти по всему Союзу играют этот
спектакль, и миллионы зрителей вос-
принимают его ие только как доку-
мент «вчерашнего», HO и как жи-
вую разновидность явлений, бытую-
щих до сих пор.
Необходимо, однако, отметить, что
в тот же период времени, когда
«Мещане» были обречены на вре-
менное небытие в России, в Париже
этот спектакль состоялся в гаст-
рольной поездке петербургского
Нового театра на сцене театра
Антуана. Разумеется, без всяких сок*
ращений — в полной авторской ре-
дакции.
Зрительный зал театра Антуана
был в этот вечер на добрую полови-
ну занят русской революционной
эмиграцией. В воздухе, как говорит-
ся. чувствовалось электричество.
Волновались и мы. Труппа, надо
сознаться. была не очень сильная, и
самый спектакль был приготовлен
наспех. по планировкам, заимство-
ванным у МХАТ. Но творческий за-
ряд спектакля восполнялся чувством
особой ответственности за. честь но-
пулярнейшего русского имени, за
Горького.
«И грянул бой...» Горьковский сло-
варь, выражаясь на парижский Ma-
нер, сверкал и звенел, как рапира.
Отдельные политически заостренные
фразы вызывали мгновенные: вспыш-
ки, шум и движение зрителей. Неко-
торые фразы взрывали целые шква-
лы аплодисментов, криков и смеха.
‚— Нет такого расписания движе-
ния, которое бы не изменялось!
— Хозяин тот, кто трудится!
— Права не дают, права берут!
итд, ит д.
Все это перекрывалось возрастаю-
щей бурностью оваций. А когда ваш
покорный слуга, игравший роль Те-
терева, изрек во втором акте по ад-
ресу бессеменовского дома «про-
клятие дому сему, ‘весь зри-
тельный зал загрохотало такой
бурей, что, казалось, крыша про-
валится или жандармы с шашками
наголо ворвутся в это бушующее
людское море. Я вынужден был вы-
ходить на поклоны среди акта три
раза, совершенно переконфуженный,
и принимать эту дань зрительского
энтузиазма на себя, поневоле отлич-
но попимая его источники; Это была
глубоко волнительная демонстрация.
На опыте этого парижского спек-
Takia ясно определилась, как мне
кажется, истинная природа горьков-
ских «Мещан», как революционно-
политического жанра, построенного
на комедийно*бытовой основе. Ка-
жется, тронь только стрелку чуть-
чуть влево — и засвистит сатириче-
ский хлыст Щедрина. Я думаю, что!
это могло бы быть неплохо, если!
иметь в виду, что собственно «етра-
дательная» сторона спектакля не!
рождает ни морального оправдания,
ни особого сочувствия потерпевшим.
Это решительно подчеркнуто Горь-
ким в сцене Елены и Тетерева после
неудачного отравления Татьяны:
«Елена. Вот мы с вами сидим, го-
= . У
Отзывался < восторгом о парашю-
тистках: Я
пиджак был свободно накинут на
плечи. На голове чаплашка. Он улы-
бался.
— Здравствуйте, «исказители на-
шей действительности». Проходите,
пожалуйста.
Мы вошли в кабинет. Он сел в
ДРУГ. ИСКУССТВА
вка лана кувалдой она должна быть
Ро стройней и красивей». Сам Клим ни-
га! каких возражений не вызвал у ав-
тора.
Кроме отдельных замечаний,
«_Карикатуру многие _ считают Горький прислал общую записку, в
«кривым зеркалом» жизни. Так смот- которой была Е его
рят на нее люди, по адресу которых точка зрения на всю работу. Он пи-
мог нам в ее организации. Выста
была открыта в Клубе писателей.
вступительной статье для катало
Горький писал о значении карика-
туры:.
: = ллюст
давно и убедительно сказано: «нече- сал, что мы внесли в Е и
го на зеркало пенять, коли рожа слишком много сатири х момен-
Карикатура — социально тов, что рисунки слишком карика-
крива». Е
значительное и полезнейшее искус- турны, что их нужно сделать бодее
ство изображать различные не всег- реалистическими, 063 сатирической
да видимые <простым глазом», деформации. С
искривления в почтенном`личике со- Отзыв Горького требовал от нас
временных «героев» или кандидатов не простых доделок, а решительного
в «герои» (подразумеваю Гитлеров пересмотра всей манеры, всего сти-
всех мастей)... ля иллюстраций. Надо было строить
Эти слова Горького, сказанные В образы не на карикатурной остроте,
1932 году, когда Гитлер еще только а на более глубоких бытовых и пен-
начинал свою «карьеру», мы вспоми- хологических характеристиках. Мы
нали в дни войны, когда уже всем снова засели за работу. 20 рисунков
была ясна чудовищная роль «Гитле- мы переделали, a 23 сделали заново,
ров всех мастей». и через полгода, 1 сентября 1933 го-
В этом же предисловии Алексей да, очень волнуясь, мы вновь побха-
Максимович писал: и к Горькому. В-то время он жил
< Честные люди Союза Советов, в Горках. .
строители tags ae, новой куль- Он внимательно, по ees, про-
туры, работают все еще на мусор- смотрел все рисунки... Но поводу не-
ной почве прошлого, в облаках его которых из них делал очень мхи
ядовитой и лживой пыли, Кукрыник- и острые замечания, как, напримез,
сы должны беспощадно вскрывать, о рисунке «Николай П на Нижего-
обличать все, что прячется от гибе- родской ярмарке» Е орький спросил:
ли, как бы искусно и где бы оно ни ‹А где его встречают, в Москве или
пряталось. в Нижнем? В Нижнем: Ну, тогда в
Они, как мне кажется, несколько первом ряду не могут стоять такие
излишне специализировались на ли- купчики. Тут надо дать эдакого «ра
тературе, на литераторах. Это не бочего»-гармониста в оранжевой ру*
плохо. В литераторах всегда было и бахе и в сапогах в гармошку». Про
еще осталось много смешного, лите- одного персонажа он сказал: «Этот
ратор привык смотреть на себя, как бородатенький у вас часто встре-
на человека с плюсом, хотя весьма чается. Нужно найти другой тип».
свое кресло, а мы напротив него, по
другой стороне болышного письмен-
ного стола. На столе лежала бумага,
карандаши, очки; видно было, что
мы оторвали Алексея Максимовича
от работы.
Мы себя чувствовали очень сму-
щенными, не решались задать приго-
товленные вопросы, расспросить обо
всем том, что нас волновало и беспо-
коило. Но Алексей Максимович заго-
ворил сам, Со свойственными ему
дружелюбием и строгостью одно-
временно; когда речь шла об искус-
стве, он сказал. нам:
— Вот что, товарищи. Мне хоте-
лось бы поговорить с вами широко
и о многом. И разрешите говорить
немного нравоучительно. Вы делаете
хорошее и большое дело, но вы не-
множко застыли на литературных
темах; пора вам браться за более
высокие и более значительные темы,
пора заглянуть за рубеж. Есть у вас
прекрасные рисунки, но вам в своей
работе нужно уже выходить на бо-
лее широкую дорогу.
Время от времени Алексей Макси-
мович задавал нам вопросы, кого из
карикатуристов мы знаем, любим, а
потом снова возвращался к основ-
ной теме беседы. Он советовал по-
пробовать свои силы в политической
карикатуре, в работе над зарубеж-
ными темами.
Затем Горький просмотрел иллю-
стрированные нами книжки, наши
плакаты и «массовые картины», ко-
торые мы ему принесли. Алексей
Максимович обращал внимание и на
качество репродукции в массовых
картинах, и на тираж их, интересо-
вался, для кого они предназначены.
Дал нам много полезных и интерес-
ных советов. aa
_ Алексей Максимович посоветовал
нам тогда устроить персональную
выставку, а впослерствии очень нпо-
— Веселые, 60%: девчата, а
главное — просты. прыгнуть им с
парашютом ничего ве стоит. Говорят
об этом. < простотой, как о. пусия.
ках. Е ао
Коснулись литераторов:
— Вот Шолохов знает замеча-“
`тельные песни донских казаков, на-.
до бы свести вас с ним, — сказал,
обращаясь ко мне, ‘Алексей Макси-
мович. 7
Мы засиделись далеко за полночь.
На прощанье Горький велел срезать
поболыне пионов и, передавая мне
огромную оханку цветов, говорил: —
— Приезжайте обязательно елке!
’Через день я получила от Алексея
Максимовича письмо и четыре чу:
десные старинные песни, записан-
ные им самим. В письме он мне пи-
сал:
«Вот, Ирма Петровна, посылаю
Вам обещанные песни; Очень хочет-
ся; чтобы Вы украсили Ваш богатей-
ший репертуар и русскими старин-
ными песнями. Сердечно благодарю
Вас за прекрасный вечер. Хорошо
вы поете. М. Горький».
ворим... а там, может быть, умирает
человек: ‘
Тетерев. И нам его не жалко.
Елена. Вам не жалко?
Тетерев. И вам.
Елена. Да, вы правы...»,
HA
Tema «жаления», тема ходовой мо-
рали получает еще более яркое рас-
крытие в следующей пьесе Горького
— «На дне».
На первом представлении этого
замечательного спектакля «патри-
арх» народничества Н. Н. Златоврат-
‚ ский во всеусльицание возгласил:
— ведь Лука-то — наш!
Когда об этом сказали Горькому,
он иронически согласился:
— Bort, вот. Для них-то я именно
и старался. ;
Горький откровенно признавался
Чехову, что терпеть не может всей
этой умилительности мужицких <бо-
гоносцев», вроде Акима из «Власти
тьмы».
Пьеса «На дне» — произведение
высокого строя. ‚Она перевернула
эстетические каноны театра. «Высо-
кое и прекрасное» она бросила В
смрадный поцвал ночлежки, где на-
рушены законы логики и морали,
утрачено человеческое достоинство,
опрокинуты навзничь смысл и цен-
ность жизни.
Но из этого предельно исковер-
канного человеческого бытия в со3з-
нании зрителей возникал образ
Человека — грядущего, твердая по-
<ступь которого уже слышалась Ha
пороге 1905 года.
Пьеса, поистине, бессмертна. Ona
сыграна за 44 года не меньше десяти
тысяч раз. Есть основание предпола-
гать, что в основу речевого звуча-
ния спектакля в Художественном те-
атре залегла очень памятная всем
манера чтения самого автора. Я
дважды слушал чтение Горького.
Первый раз на квартире Л. Ан-
дреева, в Грузинах, для московских
литераторов. Чтение не отличалось
обилием красок, но выразительность
его была тем ярче и доходчивей, чем
скупее были технические усилия
чтеца. Это была подлинно художест-
венная манера автора, не претенду-
ющая на игровые эффекты, HO TOH-
ко, малыми средствами, вскрываю-
щая глубинную суть пьесы, ее сокро-
венные подтексты.
Запомнилась одна особенность
этой горьковской манеры: своеоб-
разный носовой звук, точно провер-
ЖУКРЫКИ
А. М. Горький.
ка своего резонатора. Этот звук воз-
никал преимущественно в моменты
юмористические или острой мета-
форы, вроде’«в карете прошлого
далеко не уедешь». Вспыхивала ре-
акция слушателей, а на лице Горь-
кого возникала этакая нарочито-
хмурая гримаса. иего голубые глаза
поблескивали лукавой улыбкой.
Стало ясно: в жизнь входил писа-
тель пролетариата. великий худож-
ник мировой демократии, свободный
от иерархических предрассудков,
рассекая всею мощью своего твор-
ческого слова две эпохи.
И вот появилась новая пьеса Горь-
кого—«Варвары». Первый спектакль
был поставлен в Товариществе новой
драмы в 1906 году. А через 34 года
этот же спектакль я смотрел в Ма-
лом театре. Уровень актер-
ского мастерства в Малом —
значительно выше, но разница каче-
ства спектаклей в целом (я отлично
помню этот давний спектакль) для
меня совершенно неощутима. Мне
кажется. что это можно об’яснить
только высоким драматургическим
достоинством пьесы.
Для театра, для актеров—это ма-
тернал высокой ценности. Для само-
гс Горького-—это альбом зарисовок,
этюдов, плоды работы «на натуре»,
заготовки для дальнейших капиталь-
ных замыслов.
Одной из таких капитальных
пьес, написанной в эти же ранние
годы, но сыгранной только после
Октября, является пьеса «Враги».
В Москве три театра играли этот
спектакль: Малый, Художествен-
ный и театр МОСПС. Все три спек-
такля удались. .
В нашем театре, Малом, сразу же
потянуло суровыми ветрами 1905
года. Ощущение этой первой рево-
люцнонной грозы в стране для нас,
актеров, в большинстве современ-
ников играемых событий, было
крепким подспорьем. Спектакль
сразу же заладился дружно и уве-
ренно. Еще более важным условием,
обеспечивающим этот лад работы,
было драгоценное качество драма-
турга — умение организовать четко,
для всех вилимо, данный человече-
ский комплекс пьесы: в его противо-
стояниях ив его характерах. Поэто-
муив спектакле в силу такой дра-
матургической конструкции зрителю
очень легко ориентироваться и сра-
зу же запомнить не имена и не то,
кто кому и кем приходится, a Ty
о а ритмы о ен Не ан о ее Е Ч
Рис. КУКРЫНИКСЫ,
часто этот плюс — просто бородав- Но общие выводы были положитель-
ка на носу или опухоль непомерно ные. .
раздутого самообожания. — Хорошо, хорошо, ушли от ка-
Но нельзя ограничиться изображе- Рикатуры. Г
нием только рыжих или только брю- — Значит, можно печатать: a
нетов. Мы живем и работаем в стра- — Ну, конечно, валяйте, — сказа;
не и в условиях, которые дают нам Алексей Максимович. ie
исключительное право осмеивать и Тогда мы были очень CugC TANS
смеяться... Мне кажется, что Кукры- Но сейчас, пересматривая иллюстра-
никсы должны почаще заглядывать ЦИИ к «Климу Самгину», мы считаем,
в Европу, за океан, за все наши ру- ЧТо Горький все же оказался снисхо-
бежи. Смешного там так же много, дительным. Мы сами видим, как
как подлого». много оставалось в иллюстрациях
Во время нашей первой встречи карикатурного, примитивного, как
многое шло вразрез с романом, ане
дополняло его.
Во время этой встречи мы стали
расспрашивать Алексея Максимовича
о его взглядах на наше современное
искусство. Горький рассказал нам,
что он носетил две юбилейные вы-
ставки — «Пятнадцать лет советской
живописи» и «Пятнадцать лет РККА».
Общие впечатления были недоста-
точно сильными.
Замечания Горького об отдельных
вещах были необычайно меткими:
«Это не портрет человека, а порт-
рет его кожи» — сказал Горький про
Алексей Максимович интересовался,
есть ли у нас литература по истории
карикатуры, и обещал нам кое-что
выслать. Присланное им превзошло
все наши ожидания. Это была целая
библиотека редчайших книг по исто-
рии мировой карикатуры, англий-
ской, французской, монография о
Домье, комплекты «Симплициссиму-
са» с года основания журнала по
1931 год. Замечательный подарок
Горького занимает самое почетное
место в нашей мастерской и постоян-
но напоминает нам о трбгательном
внимании со стороны великого писа-
теля. одну работу.
Горький посетил также нашу вы- Алексей Максимович много гово-
ставку. Осматривал он ее очень вни- Рил о недостатках культуры у неко-
мательно. По поводу наших тогдаш- Торых наших художников и о необ-
них опытов в живописи сказал: «Это Ходимости всем нам много и по-
y Bac не вышло, это пока еще не стоянно учиться, На этот раз мы
ваша область». пробыли у Горького три с лишним
Внимание Горького нашему Часа.
творчеству, его советы, присылка В последний раз мы видели Горь-
книг, помощь в организации выстав- КОГО на с’езде писателей в 1934 году.
ки вызвали желание работать лучше, Беседы с Алексеем Максимовичем
серьезнее, рождали ‘уверенность в глубоко сказались в нашем творче-
собственных силах. Хотелось перей- СТВе. Мы перестали быть только
ти к большим и новым для нас те- «Литературными» художниками. Ог-
мам. Мы решили делать иллюстра- ромное значение для нас имела ра-
ции к трехтомному изданию «Жизни бота над «Климом Самгиным». Кон-
Клима Самгина». Издательство отне- КРетные указания Горького застави-
слось к нашим планам с некоторым ЛИ нас внимательнее, пристальнее
недоверием, и заказ. мы получили ОТНОСИТЬСЯ к быту, к деталям. его
лишь благодаря поддержке Алексея УКлада, осмысливать каждую под-
Максимовича. робность, вводимую нами в иллю-
В течение шести месяцев унорно СТРации. После того как Алексей
работали мы над иллюстрациями Максимович подчеркнул неумест-
книги и, сделав 50 рисунков, решили НОСТЬ карикатурности в вещах не са-
показать их Горькому. Так как Алек- ТИРичесцих, мы стали искать более
сей Максимович в ту пору болел, мы Широких средств выражения, боль-
послали ему все рисунки. шей глубины образа. Горький при:
Ровно через неделю мы получили УЧИЛ нас быть более придирчивыми
нашу работу обратно с подробней- К Своей работе, чувствовать ответ-
к
шими напечатанными на машинке Ственность за нее.
те по каждому рисунку До сих пор мы часто вспоминаем
дельно. Только семь рисунков Алексея Максимовича, завершая ту
Горький принял без поправок. Ука-
зания Алексея Максимовича были
исключительно конкретны.
В рисунке «Клим Самгин
У белошвейки» мы в углу
комнаты поместили икону,
хотя в тексте о ней ничего
не было сказано. Горький
написал по этому поводу:
<Если вешать икону, то!
туда, где она должна быть,
а в этом углу она висеть
не может. И белошвейки
никогда не бывали толсты-
ми». О рисунке с голубями
было написано: «Куда смот-
рят люди, якобы смотря-
щие на голубей?». Не удов-
летворяли его и отдельные
образы: «Марина у вассде-
или иную вещь. А сейчас, работая
в области живописи, над пейзажем,
портретом и крупными композиция-
ми, стремясь к созданию реалисти-
ческих, жизненно-правдивых и пол-
нокровных произведений мы неёиз-
менно думаем о тех строгих словах,
которые мы слышали от взыскатель-
нейшего друга искусства — Алексея
Максимовича Горького.
—=>_-
ПЬЕСЫ ГОРЬКОГО
НА БОЛГАРСКОЙ СЦЕНЕ
Исключительной популярностью
пользуется Горький у болгарского
читателя, который считает его своим
Бодным писателем. Он оказал боль-
шое влияние на рабочее движение
и сознание болгарской народной ин-
теллигенции. Горький. доставляет -не
Коза,
или иную характерность, типаж- только художественное наслажде-
ность, отличимость одного от дру НИе, но и учит борьбе, самоотвер-
гого. Сразу же определяется основ- женной великой борьбе за свободу
ной признак, так необходимый для
зрителя, условно говоря, определяет-
ся цвет человека.
Во «Врагах» два основных ;
5 х тона. Ноати вс
белый и красный, хозяева и рабо- at ae, SOmeeete
чие. Густеют и блекнут эти тона, ПеРеведены на болгарский язык.
идет борьба, пролилась уже первая Его пьесы начали свое триумфальное
и право народа, и портреты его
можно увидеть во многих домах
Болгарии.
ен pope колеблется, кто-то шествие по Болгарии сейчас же
еченный уже уходит из жизни
у - вслед за пос
Пе д тановками их в России
логически утонченном спектакле И Не сходили с нашей сцены ло
не ошущается так глубоко про- 1941 года. Пьеса «На дне» ura BO
цесс вживания в самую суть многих театрах страны, ее ставили
человеческих столкновений, как во
«Врагах». Эпоха в двух ее историче-
ских датах—1905 и 1917 гг—овла-
девала нашим сознанием все крепче
и повелительней. И когда дыхание
надвигающейся бури стало нашим
собственным дыханием, мы подняли
занавес и вышли на сцену.
+e,
Завершая эти беглые столбцы об-
зора, материала которого хватило
бы на целую книгу, необходимо по-
ставить итоговый вопрос: каково то
наследство, которое оставил нам
Горький-драматург?
Оно огромно. Охватывая это на-
следство суммарно, в целом, надо
сказать, что оно выразилось не
только в приливе свежей и кипучей
крови современности, но и обогати-
ло театр великим изобилием идей.
По театральной традиции счита-
лось, что чем далыше спрятана
идея пьесы, тем выше достоинство
спектакля. Бывало при этом, чго
идею упрятывали столь «искусно».
что и вовсе ее теряли.
Советский театр гордится высокой
идейностью своих спектаклей—это
то новое, что прийесла в театр со-
ветская современность.
Эту новизну глубоко возлюбил
Горький и, будучи великим писате-
лем и мыслителем, всегда и везлё
сочетал идею < острым бичующим
словом, полным одновременно глу-
бины и юмора,
Эту именно новизну—насыщшен-
ность спектакля идеями, неугомон-
ной работой постижения все ус-
в самых отдаленных уголках Болга-
рии. Песня «Солнце всходит и за-
ходит» распевалась болгарской мо-
лодежью.
Произведения Горького явились
хорошей школой для актеров Бол:
гарии. Известные артисты tTBopue-
ски выросли, работая над его пье-
сами. Болгарская публика еще пом-
нит талантливых исполнителей Ог-
нянова и Залотовича—в роли Bapo-
на, Стаматова—в роли Сатина, Ива:
на Дымова и Порфирия Велкова—в
роли Васьки Пепла.
.С приходом немцев в Болгарию
русские пьесы и особенно пьесы
Горького. были запрещены. Но пос-
ле освобождения страны от фаши-
стов первым русским писателем,
вновь пришедшим на нашу сцену,
был Максим Горький. Голос буре-
вестника прозвучал для возрожден:
ного народа © новой снлой.
Софийский народный театр по-
ставил «Враги». В спектакле приня-
ли участие наши лучшие артисты
Сарафов, Трандафилов и Зорка
рданова.
Профсоюзная труппа артистов иг:
рала «Мещан», и, несмотря на то,
что в составе труппы нет профес-
сиональных актеров, пьеса имела
болыной успех.
Радиотеатр Софии поставил не-
сколько сцен из «Вассы Железно-
вой». Вассу играла известная актри*
са Ольга Кирчева.
С `болыним успехом на экранах
Софии демонстрировались две ча-
ложвяющейся жизни-—и приводил на СТИ из трилогии Горького «Детст*
подмостки великий художник миро- во» и «В людях».
вой демократии. М. БЕНИЕШ,
тер
Ko
атр
неб
pen
ЛЮ
pia
wie,
60
ле
Гор
гор
10
180
HOG
Ma
BC
a В
да
гов
pa
To
na
wid
Tor
yd
HY.
AY:
Ie
Be
Ha
Kile
НИЯ
ста
де,
Пу
ВЫ
ся
103
всё
его
pox
mug
re
cep
no
фе
MO
HO
ко
Ма
cel
Гл
его
гла
ему
$С4
ри
MOy
ри
34
ид
Ha
any
ty
Hit
Hy
Wh
Я
ро
910
№