А. ЭРЛИХ_
о Литература в газете.
газетные колонки, но ох дезертиро-
вал с газетного поля. _
Я, голубчик, 6 другом спрышиваю.
Большая’ вала столбовая дорога
меня интересует, а это...
«Это», по 60 мнению, не работа,
& легкий варёботок на отхожем про-
мыеле, «Этоэ--почтенный наш кри’
тик, но вамечает, не читает, не знает
и знать не хочет, «Это» — евидетель-
ство упадка, кризиев, лени, легко.
мыслия, глубокой летаргии чувств и
мыслей поэта, доказательство чуть ли
не полной и постыдной его бездея-
тельности, ;
Не раз уже приходилось выслуши-
вать горькие сетования поэтов и пи-
сателей, работающих, главным обра-
BOM, B газете, на незаслуженное пре-
небрежение к их труду.
Гражданская лирика, поэтически
выраженная публицистика считают
ся зтороразрядными и малопочтен-
ными явлениями литературы. Таков
молчаливый утовор критики,
Правда, существует тлубокое раз:
личи в оценке произведений, воз”
вивших из-под пера уже скончав-
шихся авторов и`тгоримых еще жи-
выми и здравствующими поотами.
Жявые вправе завидовать мертвым.
Критика с похвальным усердием co-
‘действует популярности гражданской
поэзни протилого.
Но многие стихи Ник, Асвева, Мих;
Гололною, А; Суркова, А, Безымен-
ского, Виктора Гусева, подсказанные
текущими политическими событиями
я опубликованные в газетах, очита-
ются как бы несущесттующими и
ненаписанными до тех печальных и,
надеемся, далеких времен, когда 8В-
торы их отойдут в мир мертвых и
_ всесторонне признанных.
Так или не так гассуждает крити-
‚ка-судить © полной уверенностью
трудно, но приходится отметить: сти-
хов в тазете публикуется много, &
посрященных им критических высту-
плений не было ни единого в про-
должение долгих-долгих лет. Как
будто стихи эти не т0лос сердца, ве
страстная потребность, одинаково
ощутимая и авторами и миллионами
читателей, & скучная ремесленная
подделка, случайный и увылый от-
хожий промысел.
Не мало уже лет пропло—чита-
тель не видит больше его замеча-
тельных очерков, так красноречиво
раскрывавлтих внутреннюю сущность
н особенность советской техники, Он
поверил, видимо, бездумным, Род-
ственным попугайному ©крипу Boc-
клицаниям 0 второсортности тазетно-
го Творчества, о неизбежной безкест-
ности тазетных авторов, об эфемер-
ности их связи © читателем.
Мы знаем еще‘ одного автора, рож-
денното тазетой и появляющееся в
ежедневной печатя редко. Но автор
этот, К. Паустовский, выпускает кни-
гу за книгой ‘почти ежегодно, Ero
«Кара-Бугаз», его «Черное море», его
«Колхида»—это расширенные очерки,
вышедшие из берегов тазеты и охва-
тыгаемые уже погеплегом большюй
книги, Паустовский не изменил ©в0-
ей природе и He смалодушествовал
перед ‘клеветой. Просто—он об’емно
не помещается в газете. А. Борис
Атапов — боимея мы — от былого
творчества все глубже уходит в ре-
месленную трясину, он давно уже
не пишет болье очерков.
В: самом ‘деле, издательства выби-
ваютея из сил в поисвах отменных
художественных промзведений. По»
средственные повестушки сомнитель-
ных арТОоров они охотно выпускают
мнотократными повторными издани-
ями, Никаких возражений сих. сто-
роны не вызывают, как известно.
развязные сборники мэтров стиха,
составленные иа бредовых звукосо-
четаний и лабораторных, часто аль-
бомных, упражнений в ритмике,
В оправдание издатели и редакто-
ты любят ссылаться на некий «кри-
зиб» творчестРа, на Недостаток све-
щих и полноценных рукописей.
Но очень неохотно они выпускают
избранные стихи гражданской лири-
ки, Даже поэты болышой. заслужен-
ной репутации ‘в трудом проводят
сквозь ваграждения из издательских
предрассудков и вредоносных вкусов
эстетствующих редакторов книжки,
составленные из лучших публицисти-
ческих стихов. !
Точно такое же положение и €
прозой.
Алексей Колосов, автор мноточис-
ленных и высококачестеенных очер-
ков И новелл’ из колхозной жизни,
Гобко путешествовал по всем изда-
тельствам. Он побывал всюду. Он но-
сил © собой папку произведений, в
великой любовью и тщанием подо-
бранных 88 полтора десятка лет
творчества. Здесь было только иа-
анное, только самое яркое, живое
и бесспорное.
Ему отказали всюду. Очерки! Из
тазеты!.. Вот, если бы какая-нибудь
«Нафта», или «Беруны» или «Этлан-
Дия», или мало ли что еще!.,
Такио гитанты литературы, как Мо-
пассан и Бальзак во Франции, как
Чехов и Горький в России, публико-
вали лучшие свои произведения в га-
зетах. Никогда и нигде ежедневная
пресса не им такого распростра-
нения и такого авторитета, как у
нас. Автор обзцается со страниц га-
зеты © миллионами читателей. Учтет
ли это, наконец, критика, чтобы ваи-
мательно и любовно следить за от-
ответственнейшей практикой совет-
ских писателей и поэтов в газете?
о — Давненько что-то Bad He слы-
тать, встретил маститый критик т8-
лантливого поэта,—кризис переживае-
Te, a? :
В укоризненном и сладеньком тоне
реплики, в сочувственном выражении
тлаз и бородки. в суетливости и
мягкости жесток почтенного критика
было столько радушия, искренности,
даже нежности. Но © поэтом вдруг
случилось нечто необ’яснимое. В ко-
роткий миг щеки его явили всю
тамму возможных красок—от пыла-
‘рщих до землистых. Он выхватил
тазету из кармань и, потрясая ею и
задыхаясь, пытался что-то сказать.
— Милый мой, да что me такое?
Что случилось?—вопрошал изумлен-
ный критик.
И когда поэт, овладев с0б0й, © ке-
годовьнием, силой и гордостью заго-
ворил не о кризисе, & © расцвете
своего творчестга, о тысячах новых
стихов, в каждом из которых шумит
жизнь. критик воскликнул:
— Да ву! Гоздравляю!.. Что me
вы не печатаете? Почему вы их пря-
were? з
} — Как не печатаю! Очень часто
печатаю... Вот здесь печатаю! — и он
показал своему ‘собеседнику одну из
‘мучших газет страны со своим по-
следним произведением.
” — Ах, вот это?—критик посмотрел
‘разочарованным и скучающим взгля-
лом на строки стихог, как будто это
были безвкусные украшения из ти-
пографских знаков. наивные винье-
точки, сотворенные фантазией про-
винцнального метранпажа, чтобы
егладить серость газетной полосы.—
Алексея Колосова знает и любит
советский читатель—независимо от
‘пренебрежения издателей и вопреки
равнодушию критики, лишенной лю-
бопытства настолько, что 15-летней,
полноценной, художественной прак-
тики в самых видных тазетах стра-
ны оказалось совсем недостаточно,
чтобы расшевелить ее хотя бы для
маленького, хотя бы для ‘сдержанно-
го выступления. J
Малодушные отступают, Неспособ-
ные противостоять толетошкурой
косности уходят из газеты. Они ©0-
знательно отказываются от аудито-
рии, которую нельзя получить ни В
одном журнале. Борис Атапог, ху-
мается нам, принадлежит именно к
хз
Троцкистский
- мародер
«Плютавый выполвок..
\ Пушким.
Главный элект Тролком в США, on
же присяжный переводчик «трудов»
своем фюрера, Маке Истмен — автор
бездарного антлийского перевода «Гав-
риилиады» (издан в Нью-Йорке в
1920 г.). Сам по бебе этот факт не за-
служивал бы упоминания (мало ли
буржуазных халтурщиков полвизается
на литературном поприще!), если бы
не удивительно развязное предисло-
вие, которое троцкистский буматомара-
тель предпослал своему переводу.
Начинает Истмен предисловие ©
весьма лестной оценки... своего же
собственного перевода. И дух у чето
в переводе пушкинский, и мысли
пушкивские, и чувства пупткинские,
и образы пушкинские, и ритм пуш-
кинский, а ежели подгуляли рифмы
(«Гавриилиаля» поэма рифмованная,
a Истмен рифмует через пень-колоду),
так для переводчиков больших риф-
мованных поэм рифмы, оказывается,
вовсе не обязательны (!), за исклю-
чением тех, которые составляют не-
от’емлемую часть «духа» оригинала
(3!). Поэтому он и ограничился этими
рифмами плюс те, которые «стихийно
его посетили» (!!!). ]
‚ Вся эта чушь, возрождающая давно
забытые времена литературного маро-
лерства в художественном переводе,
заканчивается наглой выходкой по
адресу Пушкина. Н
Единственная «вольность», продол-
жает Истмен, которую он себе позво-
лил, — это из’ятие первых двадцати
строк поэмы. Оказывается, его эти
отроки не заинтересовали, мало того,
OH Hamer Hx «неуклюжими» (оитзу)
и «к теме не относящимися» (тте]е-
уап®). Короче говоря, даже Пушкин не
веегда достоин теннального пера по-
наторевшего на переводе фюреровових
«трудов» троцкистского литературного
«мэтра». 5
Натлость, развязность и бандитск
захрат, как известно, — главные мо-
ральные качества троцкистских пиг-
меезв. Выходка Истменя. — блестящее
тому доказательство, .
Е. в.
В. И. Суриков «Бой быков» (Испания)
№7 ©
газета
_питиритурпая
Л. КОН
рн
ЮМОР в петск
cero, шутливо, © юмором» — вл
т > * ное требование, Но когда ono np
порядке обсуждения вращается. в непременное услоз
Еще не далеко отошло то время, B су. для всякой детской книжки, не
когда юмор был совершенно изгнан <> Л имо от 66 тематики и содерль
FETE Питер : 7 ABASLIBACTCA
Dien Е Не педагог этом м по их отношению к той кан rigid ging Sao о ©
устр esate на всякую книжку, Ко- циально ‘изготовленной для дете ею и читателю, ето треботян
рая вывывала у ребят смех или юмористической стрипие, ern CrAUOBHTOS опасным,
хотя бы улыбку. Вачиналея тщатель- пытаются пополнить м М> ТНедьая в угоду пресловутой «ди
ный анализ «качества смеха», и это ристики, например, дет скости» умышленно нокамать в ди
; MAS
«веселые» листки: Onamennok ma
ли «Ванька-Вотанька» и новорожден-
ный «Оверчок». Дети прочтут эти
листки © таким” ac eee ae
как и взрослые. автор - ри ae
ялся 4 еде- которой ие р у A,
aoa, padoras Над ОИ п. тая необ виа
fe бы этим читателем был самый просто как «свойственной — всяком)
мале..ыкий ‘ребенок здоровому Человеку потребности,
окой литературе дейстеительноет,
Мы и6 думаем, чтобы ‘Tos. Mabry,
леев представлял себе жизнь в вид
этакой забавной, веселой шуткл,
«качество» всегда оказыевлось недо-
статочно высоким,
«Не наш» смех вызывалея Y Pe-
бят не только «Приключениями
Мюнхгаузена» и Марк Твана, но Да-
же сказками Чуковского. ,
«Наптего» смеха ме существовало.
Это было тяжелое время, но оно
миновало. Сейчае фебята имеют це’ но на- тов. Пантелеев заягляет: «Не 0906
ИГ любят юмоГистику, ;
лый ряд хороших веселых КНИГ, Дети мную, временно ли вам подумать об их
Здесь и «Приключения Мюнхтвуз®- стоящую, талантливую, остроумную, сейчас, когда на планете нашей в
дающую пищу уму и воображению.
Но, конечно, юмор в литературе не
может быть выделен в совершенно
отдельную отрасль — юмористику.
Есть книги, насквозь ея
юмором, которые все же нельзя н4-
eal: юмористикой: те же KNUTH
Марка Твена, © которых говорит
т. Пантелеев, некоторые рассказы Че-
хова, произведения Диккенса и т. п,
Есть книги, в которых юмористи“,
ческие моменты икраллены в очень
делекое по существу от юмора про-
‘изведение, точно так же как в дей-
ствительности комические эпизоды
часто ‘вплетаются в с08сем HO BeCe~
лую жизненную ситуацию.
Имеет ли юмор право на сущест-
вование в героической книжке, -
лее тото, в оизведении © герой-
ских подвигах? о
Конечно, имеет. Лучшим доказа-
тельством OSTOMY HEVIMeTCA написан»
ный самим же тов. Пантелеевым
«Пакет», где бывший партизан B
юмористическом пгутливом тоне фас-
сказывает о своем подвите. Элемен-
ты юмора встречаются и в лучшей
аждан-
анье» Буща, и
иснея. и «При-
Алексея Толсто-
на, когда человечество молодо, хочи
жить, петь и смеяться»,
Мы не сомневаемся в том. что та
Пантелеев подразумевает NON chy
шей планетой» ев шестую. чаоть, ау
нимаемую нашей страной, И под xy
ловечеством» — население этой стр
вы. Однако, трудно понять, почем
собственно, тов. Пантелеев так сть
мится при помощи литературы Bob
питать в наших детях
беззаботное отношение к жизни, 1%
добное отношению трех поросят, кб
торым «не страшен серый волк»,
заши дети должны уметь не толь
ко омеяться, оки должны уметь Ht
навидеть ‘наших врагов, любить др}.
зей, скорбеть и преклоняться. дти
чувств не тоопитаешь одними тем
веселыми шШутлЕвыми книжками, 0
которых мечтает тов. Пантелеев,
Книжку о Гавлике Moposose нель
зя писать «весело, шутливо, ¢ WMO
на», и «Веселое к
«Три поросенка»
ключения Буратино»
Налии фебята весело хохочут, чи“
тая эти книги, и радостно слышать
этот веселый ребячий смех, }
Пироко фаспространено мнение,
что детям доступен лишь юмор низ-
шего порядка: нарушенные пропор-
ции человеческом лица и фигуры
(всевозможные длинные носы, круг“
лые животы и т. п.), внешний ко-
мизм положения (погони, падения,
разбитые предметы и т. п.), комизм
нелепости (переряженные животные).
Это глубоко неверно. Даже Ma-
ленькие дети ищут в юморе элемен“,
та сатиры на явления, вызывающие
их порицание, и На людей, внушаю-
щих им антипатию. ‘Такого рода
юмористику дети любят. Любят они
и EeceqyD шутку и остроумный
анекдот.
0б отсутствии у детей любви к
юмористике нельзя судить по их от-
ношению к юмористическим произ-
ведениям для взгослых,`тде сатира
зачастую натравлена ча явления,
мало знакомые детям или мало ин-
тересующие их. Нельзя судить 06
* (м cramp JI. Пантелеева
«Юмор и героика в детской книге»,
«Лит. газ» № тот 5 января 1937 г.
орозов» не совсем удалась А, Яко-
влеву, то отнюдь не потому, что в
ero Паелике мало смешного, & пото-
му, что в нем мало жизни.
Эт две вещи р a Tos. Tan
телеев путает их. HO только Ae
много юмога и В CHO КНИЖКО Пат Nae неот’емлемым
‚для детей о 1905 годе «Белеет паФУе рзлизма, mo просто подменяет ге
одинокий» Катвева. лизм юмором. «Юмор,—пилнет он,-
Но можно ли на основании всего предполагает в предмете или чело
этого делаль юмор неот емлемым 97е- веке, против которого он направлен,
ментом тсякой детской книги,
пременным условием существования соверитенство. Несовершенство жа
книги как детской? Тов. Цантелеев как мы знаем, извечное свойстео че
товорит: «Книга без юмора может у- ловеческой природы. Юмор придает
чцествовать и именоваться книгой, HO человеку человечность, Без юмора
книгой для детей она He будет». невозможно полное завершение 06
Это по меньшей мере необдуманное раза». /
заявление. Неужели тов, Пантелеев й
ве внает, какой любовью детей поль- 3
зуются такие произведения, как У наю почему-то повелось мирять
«Детство» Горького, «Железный 10- ся © тем, что положительные чему
ток» Серафимовича, «Как закалялась и постушки героя выписываются YW
сталь» Островского, «Метелица» Фадё- сто по шаблону, лишь бы этот мь
ева. А много ли в этих книтах юмо- блои был сдобрен парочкой недостае
ра? ков и промахов, лишь бы автор д
тадался снабдить своего героя сот
ветствующим ассортиментом «челов
ческих слабостей», «доказывающих,
ЧТО «ото настоящий, живой челов
9 )
Тезис тов. Пантелеева, о необходи-
мости юмора во всякой детокой кни-
ке, о неотделимости тероики от юмо- ему не чуждо ничто человеческое»,
ра, о неприемлемости в детской ли- Тов. Пантелеев, очевидно, сотласт
тературе такого героя, © котором таким подходом и лишь требум,
«нельзя говорить весело, шутливо, © чтобы ассортимент «человечески
юуором», каж мы видим, легко OMPO- слабостей» был подан в юмористизь
зертается фактами, и на нем по ©у- ском соусе,
шеству He стоило бы подробно оста- Юмор — вот по его мнению чуде
навлизаться, если бы он не был I
столь скомеличины для во более ИЖ ПАНАЦЬЕ OF ORE FOR, “Tae: Att
четко намечающегося & последнее
время в детской литературе опреде-
ленного течения. Это течение стре-
мится представить детям всю жизнь
как веселую шутку, как анекдот. надо, но то, что проповедует ть
чему приводит эта тенденция, Пантелеев, очень страшно. Проповь
будучи последовательно доведена до дуемое им безраздельное тосподеть
конца, показывает рассказ Л. Кас- юмора в детокой литературе обедня.
силя «Трехтлавая судьба», напеча- ет ее не меньше, чем вапрет юморь
танный в журнале «Молодая твар- Как то, так и другое лишает де
Дия» № 2 за 1936 г. В своем раос- окую литературу многогранности,
сказе Кассиль ухитрилоя весело, глубины, разнообразия, делает ди
шутливо, «6 юмором» расоказать о нее запретными широкие облас
фалнистоком застенке. жизни, превралцает ее в кривое зар
Треботание писать для’ детей «ве- кало действительности.
«Не надо же бояться смеха», =
восклицает тов. Пантелеев.
Смеха бояться действительно №
и
М. СЕРЕБРЯНСКИЙ `
Merarpmurmnecnrenmii ppangson
1
`Без всякого треувеличения можно
сказать, что исторические романы
начинают в советской литературе за-
нимать очень крупное место и что
работа писателей вад историческими
темами становится все более важной
и значительной в общем развитии
советской литературы. Лишь ва пос-
ледние полгода было напечатано В
журналах или отдельными книгами
больше десяти произЕедений.
Но многие из этих книг на иото-
рические темы, за некоторым исклю-
ченнем, дают достаточно доказа-
тельств того, что далеко не вое блато-
получно в этом жанре советской ли-
тературы. Грубейштие _ политияеские
‹ ошибки «Богатырей» Д. Бедного —
\не единичный случай, они сигнализи»
руюто той путанице, заблузждениях и
искажениях исторического прошлого,
которые отмечены в постановлении
Комитета по делам искусств и о ко-
торых еще больше двух лет назад
было сказано в известных Kasa-
виях тт, Сталина, Кирова и ано-
ва по поводу учебников по новой
история и истории СССР, в указа-
виях, являющихся основополагающие
ми для маркоистокой исторической
науки и литературы.
за момента должны быть главны-
$ ми в критике исторических романов
— историческая правдивость в изоб-
ражении прошлою и художествен-
ность выполнения. Как и вообще в
искусстве, и в историческом романе
эти стороны неотделимы одна от
другой. Хороший исторический ро-
ман, прежде всего, факт художест-
венной питературы, a не истории,
но отсюда не следует, что со второй
`’ можно обращаться как утодно или
удобно писателю. С другой стороны,
художественное чувствование исто-
рии, т. е. умение выбрать историче-
ски и художественно благодарную
тему, иврает огромную роль.
В гамках газетной статьи нет воз-
можности подробно остановиться Ha
казжлой из вышедших за последние
месяцы книг. Мы остановимся толь-
хо на ‘двух произгедениях этой груп-
пы — «Диком камне» Зин, Давыдо-
ва («Красная яовьз № 10) и «Изу-
авантюрист и проходимец, он выве-
ден на страницах романа как друг
и руководитель госстания крестьян-
ских масс. В романе много сцен и
эпизодов. рисующих. авантюриста
Лже-Дмитрия человеком весьма де-
мократическим, чутким к народным
скорбям и настроениям (вспомним
сцену на улице, когда Дмитрий за-
просто помогает кожемякам, и т. д.).
Но в романе не видно того, что вся
история краткото царствования пер-
Boro самозванца была чистейшей
авантюрой и жесточайшим обманом
народных масс, Автор исказил кар-
тину исторического прошлого и В
том отнощения, что польские ЕоЙска
и шляхетство, пришедшие © первым
самозванцем, изображены He как
грабители и насильники, & даны В
качестве людей, приносящих свет
культуры в дикую Московию и пы-
тающихся сдвинуть с места Москов-
скую Русь — «дикой камень».
Можно допустить, что другой №-
рой романа, один из первых русских
западников, «латынщик» князь Иван
Хворостинин, личность действительно
незаурядная, оптибался, относитель-
но персоны и замыслое самозванца,
но автору советского исторического
романа следовало бы показать, в с0-
ответствив © историей, не «демократа
на троне», а проходимца, старавше»
тося нопользовать народную массу в
реакционных целях и в 60036 6
польской шляхтой.
В романе Зин. Давыдова самоз-
ванец вывелен Kak положительный,
прогреесивный исторический герой,
полный великих замыслов о преоб-
разовании Русв. Самозванец Давыдо-
ва своими рассуждениями о европей-
ских ener часто напоминает Пе-
тра Первого, и эти страница романа
особенно фальшивы и неправдопо-
добны. Словом, в этом романе все
противоречит истории, Есе противопо-
ложно тем указаниям, которые сде-
ланы в известных замечаниях
тт Сталина, Кирова и Жданова.
Роман слаб и в художественном
отношении. Мастерством поихологи-
ческого рисунка автор владеет в ма-
лой степени. Психология действую-
щих лиц и в первую очередь князя
мленном кашитане» Леонтия Раков- Ивана Хторостинина описана очень
окото (Рвезда» №№ 2 — 10 1936 г.). схематично и во многих случаях
«Дикий камень»—вещь очень сла- т! бесцветно. Особенно плох ро-
бая, в корне ошибочная и художест- ман стилистически. Язык «Дикого
Бенно и исторически. Освовной по- камня» на редкость тяжелый, неук-
рок романа бив. Давыдова в ТОМ, ЛЮЖиЙ. мясь воспроизвести
что Лже-Дмитрий показан не как: русовую речь XVII Bena, автор coa-
зацию, этом отношении язык
«Изумленного капитана» Л, Раков-
ского вытодно отличается от языка
«Дикого камня». :
упорно совершают мнотие историчес-
кие гоманисты, которым автора «Пе-
тра Первого» надо поставить в при-
ливо держится иното принципа. Ре-
чевые особенности рисуемой им э1по-
хи он нопользует только в той ме:
ре, в какой это необходимо для пра-
вдивости образов. (06
ципе говорил и А. М.Горький &в-
же остальном Толстой верен
т, в. пашет. тем же современным рус-
но именно потому,
тыми современными
плодно пытаясь
погтит впечатление от него.
некоторые терои ег
вся эта стипистическая
почему-то языком своих дейс
лиц,
ное словотворчество,
века и другой сгеды.
дал неудачную, зымученную стили“
Отранная вещь, но эту ошибку
мер. А.`Толотой совершенно справед-
этом же прин-
торам гоманов о деревне). Во всем
себе,
ским языком, каким написаны его
другие ( не на исторические темы)
произведения. Он поступает правиль-
что более бота-
словесными
средствами можно гораздо точнее и
лучше описать прошлое, чем бес-
вОоСтанювить — ЭТО.
прошлое такой стилизацией, которая
только затрудняет чтение романа и
Автор «Дикого камня», очевидно,
считает, что путь к исторической
правдиЕости — стилизация. Это —
‚оптибочное мнение. «Дикий камень»
трудно читается еще и потому, что
товорят на ка-
ком-то омешанном русско-польско-
латинском языке (отчасти Иван Хво-
ростинин, затем царь Димитрий, па-
тер Андржей, Феликс Заболоцкий);
ломанным русским языком,—что так-
же не обязательно, — говорит ры-
царь-кабатчик Косс фон Дален; и
мешанина
Re способствует «украшению»
романа. Другая беда заключается
еще и в том, что даже там, где ав-
тор тюворит от себя, он повествует
Отсюда идет неубедительная
фразеологическая тыдумка, неудач-
налример: m0-
шедеха, дороговь (т. е. дороговизна),
домовь (т. е. домой: почему домовь
— совершенно непонятно), собацкий
люд (т. в. собачий). Есть архаизмы и
другого типа — ланиты, леповитые
скакуны, фиал гнева, отнепальчивый
—<лова и понятия совоем из другого
Можно пригести немало примеров
простой неряшливости стиля, вело-
пустимомю в художественном произ»
ведении невнимания к слову. Вот
словесный состав одного описания:
«Ночь уже совсем приступила. Она
быстро шль к опустевшим Kpect-
цам и улицам, к расторговавшимся
торжкам и рынкам, к угомонившимея
наконец, кблокольницам, принимав-
шимся по тсякому поводу переблям-
киваться в хрипловатые свои била.
Изнемогшее за долгий летний день
небо отдыхало там вверху в синеве
и прохладе, выпустив из какого-то
своего закуте первую стайку nepe-
мигивающихся звезд».
Или другой пример: «Церевичева
рать шла теперь открытой путиной,
привитаемая (?) колокольным зв0-
вом, предводимая даже и тодунов-
CKHMH воеводами, передавшимися на
Димитриеву сторону, добившими ца-
ее челом» (или «бившими»? —
Ощущение“ от этих строк такое (&
подобных им не мало), что автор,
попадая в колею одной какой-то гла-
гольной формы речи, не может уже
ив нее освободиться. Этим об’ясняет-
ся белность словаря, ето стилисти-
однообразие, отяжеляющее
Зиновий Давыдов — автор и дру-
гого, более удачного, романа «Бе-
руны» — молодой и не лишенный
дарования писатель. Но с темой сво-
его второго романа он He справился.
«Дикий камень» оптибочен историчее-
ки и неудачен ‘художественно.
2
Исторический роман «Изумленный
капитан» Л. Раковокого — произве-
дение в некоторых отношениях про-
TUBOTOTOMMOe «Дикому камню»
$5. Давыдова. «Изумлевный капитан»,
правда, не отличается значительны-
ми художественными достоинствами,
но он налтисан глаже, чище по язы-
ку, читается легче ню камня».
Л. Раковский. в отличие от Зин. Да-
вылова, не гонится за тем, чтобы
в точности передать, т, е. стилизовать
язык эпохи и заставлять читателя
мучительно продираться сквозь не-
проходимые стилистические дебри,
каких много в «Диком камне».
Л. Раковский пишет своим языком
и лишь в меру необходимости ис»
пользует язык документов начала
ХУПЬ века. И хотя авторская речь
ничем не отличается от обычного,
Т. е. так называемого среднего лите-
ратурного языка, каким написано
много произведений, это все же луч-
е в сравнении © трудным и сме-
`шанным языком «Дикого камня».
Но «Изумленный келтитан» харак-
теризуется другим ‘и очень крупным
‚ недостатком — крайке неудачным
выбором исторического героя. Только
слабо развитым художественным и
историческим чутьем писателя мож-
но обяснить что в центре гомана
поставлен капитан Возницын, и не
менее удивительно, что выбор та-
кого героя оправдывает и защищает
критик И. Эвентов (см. «Лит. Ленин-
град» от 1 января с. г.).
Освовное содержание романа эак-
лючается в том, что влюбленный в
крепостную трафа Шереметьева не-
известного происхюждения девицу
Софью капитан Александр Возницын
хочег уйти из армии, бросить воен-
ную службу, жениться на Софье и
Зэжить своим домком. Вот в чем
соботвенно заключается жизненный
идеал героя и основная коллизия
«Изумленното капитана». Шестнад-
цать лет тянется эта, надо сказать,
скучнья и неудачная любовь. Софья
все эти годы остается крепостной,
Возвицын придумывает десятки ©по-
собов уйти из армии, он и
просьбы не помотают; тотда Возни-
цын придумывает отрубить себе па-
лен. Но сделать этого не пришлось.
Не хотелось уродовать себя и с дру-
юй стороны — «указы строто кара-
ли за умышленное членовредительст-
во» («Ввезда», ки. УШ, отр. 74).
Тогда Возницын изобретает новый
©10соб и разыгрывает роль безумного
т. е. «изумленного», tis этого тоже
ничего не получается. Оклеветанный
нелюбимой женой и обемненный в
переходе в нудейство (чето на самом
деле не было), Возницын приговорен
5 сожжению и гибнет. Но несмотря
на этот трагический финал «Ивум-
ленного капитана», ни ето судьба, ни
его характер и мещанокие идеалы не
заслуживают того, чтобы сделать его
главным героем революционного ис-
ческото романа.
ритик И. Эвентов в своей статье
«Уважение к прошлому» пишет, что
«пафос Возницына, его долтотерпение
и воля заключаются в стремлении
составить 0806 очастье с Софьей»,
‚что осноЕная коллизня романа зак-
лючается в борьбе Возницына ий Co-
фьи зв личную свободу; Вовницы-
на — за освобождение от службы во
флоте, Софьи — от крепостной за-
Возницын влюбился не в крепост-
ную ( это произопью весьма случай-
но), а в дворянку, то Еообще ниче-
го не было бы. Любовь в Софье аб-
солютно ничего не изменяет в отно-
шении капитана к крепостному пра
ву и крепостному` народу — вообще.
Он и ие думает об этих вопросах,
продолжая спокойно оставаться хоть
и несколько блалодушщным, но кре-
постником. Даже Софья не думает
06 этом, & уж еЙ-то хоропю Kak
будто ‘известны страданья народа.
Где же тут взяться пафосу, истин»
ным страстям, борьбе за личную сво-
боду в настоящем смысле этого сло»
ва и прочим прекрасным и действи-
тельно героическим вещам, смысла
которых автор романа и ео критик
в данном. случае абоеолютно не по-
чувствовали?
Воэницын трагически погиб ‘в pe-
зультате нелепого обвинения и гяда
‘Harpur, Но смерть капитана только
несчастный случай, именно ‘спучай
частнов происшествие, и в pacoKass
о нем нельзя воспроизвести иразди-
вую картину Eceli эпохи. ‘Конечно,
случай с капитаном тратичен при
всей своей жестокой‘ нелепости и
случайности, но‘ не в нем, в в HA-
родной жизни и борьбе той впохи
только и надо было искать матери-
алы для романа и соответствующих
действующих лиц. [о существу ис-
тория ` калтитана мотлА бы войти
только как деталь, как эпизод в на-
стоящий революционный -историчес-
кий роман. В кние Л. Раковского
все планы смещены, и в гегои воз-
веден дворянин-обыватель. Что в
этом . может быть интересного для
советской литературы — совершенно
непонятно.
Критик И. Эвентов, автор статьи
6 книге Л. Раковоского, сам чувству-
ет, что с главным героем 4TO-TO He
ладно и что «пафос» этого Гомана
тоже не бог весть какой. Поэтому он
и делает такую отоворку, что, мол
капитан «ограничен лишь ваботой. о
собственной судьбе» (и то критичес-
Рядом co статьей И, Эвентова п
печатана редакционная статья. В #9
сказано, что «наши исторические %
манисты должны начать работу вы
более тлубоким разнообразным 0080
онием тематики «торжеств м Gan He
родных»; «должно произойти расш»
рение круга народных героев». Слом
правильные, ничего не скажешь.
чем же рядом в статье И. Эвентов
подведена «идеологическая Gaon
под «героя»-обывателя, который №
является подлинным . ‘историчесви
repoem?
«В романе показан двор ‘Anni
Иоанновны», — восхищается критий
Эвентов. Эти несколько эпизодов
рисующие двор императрицы, еделаь
ны действительно не плохо, но он
не снимают основного порока произ»
редения и ничего в нем HO Womens:
т,
Наливан роман неровно. История.
любви Софьи и капитана рассказанв
тятуче и вяло, темпы романа убыом
ряются только к концу в свяви 6
обвинением, возведенным ва Возни“
цына,. Изображение психологии Te
роев Tome He всегда убедительно, 3
образах ряда действующих лиц (10m
me капитана, Софьи, Галатьяновв)
немало схематических черт,
романа разгертывается также He Be
гда удачно и не всегда в зависиусе
сти от характеров и поступков дей’
ствующих лиц.
Случайность вообще играет 8 .
мане слиптком большую pom, Hi
случайности ‘построены Bee встр
Софьи и Бозницына, случай стаже
вает Софью © Галатьяновым. №
очень ясны ‘из’ романа и личное
Софья и Галатьянова. Kno Coded
(полька, цыганка, еврейка?) — тк!
остается неясным, Галатьянов 10%
очень случайная и мутная фигу
pe они‘ не совсем. понятны чита
Yn.
Леонтий Раковский =— ©пособавй
писатель. Он добресовестно работ
над материялом, Ho, к. сожалению
KO
BHCHMOCTHS, , Reid gb H 970 «обраа над таким материалом, который #
eaten oe читателя (и крити- (1?—М. в день 1 se haa представляет большого интер дм
ка Эвентова), что такие по’ ртины читателя 18 Pe
пафос и борьб ок СТраданий русского народа, которай ковск о
и борьба за пичную свободу . р хкого и Давыдова весьма поуч
составляет содержание ряда я
изо);
Wr ait mm ron
этой замечательной формулиров-
кой можно было бы согласиться, ес-
лн бы ее уточнить, и в словам «00+
совершенно здесь неуместны и из-
лишни, Пафоса роман совершенно
лишен, да и не может быть пафоса
там, тде действуют обывательский
тельны для наших исторических po
манистов. Выбор исторического
— дело серьезное, и ответственное, 1
слехует понять, что главных
менее это ниче не меняет. Если бы т Эти эпизоды
средством воотитания и образовали
не играют.
Pe читателей.
ой литературе,
еопредельи
», и если книга «Пвонер Павел.
Не- какую-то погрептность, какое-то He,
ской литературы. ^ ‘
Dist
идеал и обывательская поихоло том изображе ent
и все дело ‘именно в том, что sped риа содержание» добавить от- исторические Иа, na ани coi
‹Изумленног / каштана» ‘— чистей- мы ‘ие «не», нбо страдания русско- через которые можно с далбольшей
ший обыватедь дворянского проис. па ме ив являются содержанием полнотой показать ленствитли В”
о. и ответственных эпизодов ро- картину алой пот,
Конечно, в желании Возницына ое в романе есть несколько борющиеся силы народных report
выкупить свою возлюбленную есть (наприме рисующих народную жизнь наролные массы, действия и хм
безусловно и порядочность и даже воловит и р Me матрос теры людей, художественное сти
‚ известное блатородство. Но тем не но существенной товарища). ние которых может стать настоящим