’ „В 1902 Tony BO главе первомайской ‘демонстрации B
(юрмове, под пулями царских жандармов, Петр Заломов Heo
зрасное знамя, На знамени были написаны бесстрашные
лова: «Долой самодержавие». Полиция ; жестоко расправи-
дмь с демонстрантами. Петр Заломов был зверски избит
забеившимися опричниками, брошен в тюрьму, судим и со-
(лан в ссылку на вечное поселение.
Рассказ Петра Заломова о демонстрации, о себе и о своей
№тери Анне Кирилловне послужил Горькому материалом
ия написания всемирно известной повести «Мать». (В пове-
em Петр `Заломов назван Павлом Власовым).
На снимке: Петр Андреевич Заломов. В настоящее время
! живет в г. Судже. Получает персональную пенсию от
лазительства. Снимок сделан в июне 1937 года для кино-
фильма «Семья Заломовых».
-0 своих встречах & великим писателем пролетариата Алек-
им Максимовичем Горьким Петр Андреевич написал вос-
минания для книги. «Семья Заломовых».
На. снимке; Семья Петра Андреевича: товарищ по под-
лью, жена его Жозефина Эдуардовна Рашер и старшая
40%, }
Петр Андреевич Заломов читает жене и дочери новые от-
ызки своих воспоминаний,
‚ Велика семья Заломовых, потомотвенных пролетариев,
льшовиков-подпольщиков, коммунистов, комсомольцев, ‘пи-
неро, По всему Советскому Союзу разбросаны внуки и
ивнуки Анны Кирилловны. Сама она живет, сеейчае У
(шоей дочери в городе Горьком.
`№а снимке: Петр “Заломов, его мать ‘Анна Кирилловна и
№ внук Петр Денисов едут по улицам г, Горького на с0бет-
HHO Mame,
рятБ Анна Ки-
де‘у‹меня сыновья, дочки,
и в Томске,
«Кругом Я в евоем народе, — любит повто
рилловна, — куда ни поеду, вез
Знучки да правнуки. И в Москве, и в Баку,
Я на Камчатке».
На снимке: Анна Кирилловна на’ первомайской демонстра-
ции. Сормовичии окружили ее. Ее знают, любят «ам в
городе. Горьком. Участники роволюционных «Робыти i Pal
1905 тк движутся по светлым улицам нового г oe co
№ Сормова. Живые герои, живые прообразы бессмерт:
№зсли Горького «Мать» й
ря a П..ЗАЛОМОВ. .
— Г r «> A
ом встречи
„› (С Максимом Горьким
соколе», передо мной был живой, смелый
сокол, буревестник русской революции —
Максим Горький. Он обнял меня и крепко
поцеловал. Потом посмотрел на меня я
сКазал: «Так вот вы какой»,
Мы пошли с ним на дачу, в его каби-
нет’ во Втором этаже, выходивший окнами
‚К морю. Я сказал ему, что люблю «Песню
‘0 соколе» и загорожу его в бою своей
грудью. Он ответил; «Я тоже saropomy Bac
своей грудью в бою».
Весь мокрый, я дрожал от холода. Алек-
сей Максимович распорядился отвести мне
комнату, прислал свое белье, ботинки, пла-
тье. Но больше’ всего согрел он меня суро-
вой нежностью, которая излучалась из его
‚прекрасных глаз. ; oi
Он расспрашивал меня о моей жизни,
06 отце и матери, о революционной работе,
о сормовской демонстрации.
Я сообщал больше сухие факты, мало
товорил о своих настроениях, ничего —
о своих мечтах.
Из ложного стыда я-совершенно умолчал
о побоях в участке и в башне нижегород-
ской тюрьмы, о своих переживаниях.
Мне и в голову не могла притти мысль
`© том, что мои. рассказы; ‘моя жизнь по-
Я давно полюбил Максима Горького за,
его честную, пламенную, пролетарскую ду-
гу, за то, что он являлся великим проле-
тарским писателем, за пылающее сердце
“Данко, ‘за «Песню о соколе». _
Алексей Максимович Горький слышал
обо. мне еще до сормовской демонстрации
‘1902 года, хотел со мной. познакомиться;
‚но я был на плохом счету у полиции и мог
‚ему повредить; я боялся навлечь ‘на него
ещё большую ненависть полиции, которая
видела в Горьком опаснейшего врата, само-
державия, + ]
Когда меня’ арестовали на’ сормовской
демонстрации 1 мая 1902 т., Горький ока-
зал мне большое внимание. Он ежедневно
посылал с моей матерью мне в тюрьму обед:
и незадолго до суда велел передать всем`
нам, чтобы мы не пугались царских судей,
обещал` свою поддержку в ссылке, обе-
щал выслать денег на побег. `
Шестеро из нас, сормовцев, были! сосла-
ны в Восточную Сибирь навечно с лише-
‚нием всех прав состояния. Каждому аа
первый побег грозило 25, плеётей и 6 лет
каторги, а за второй — 50 плетей и 12 лет
каторги. rk ;
Алексей Максимович свое слово сдержал.
автомобиль. Приехал Я з& полчаса ло ерб-
ка.
Вскоре приехал Алексей Максимович.
Вошли в столовую две внучки Алексея
Максимовича — Марфа и Дарья. Алексей
Максимович весело смеялся и шалил ®
детьми: он вскидывал правую ногу выше
их голови грозно кричал: «Вот я вас».
Девочки. весело смеялись.
Я подошел к Алексею Максимовичу. Мы
обнялись и несколько раз крепко поцело-
вались. На глазах у Алексея Максимовича
показались слезы. Я чувствовал, что и мои
тлаза наполняются слезами. А. М. Горький
быстро заходил по комнате и, потирая ру-
ки, радостно повторял: «Встретились ста“
рички, встретились старички». Подали обед.
Алексей Максимович обедать не стал. По-
том ва чаем мы сидели рядом и беседова-
ли. Я рассказывал о том, какая громад-
ная колхозная сила растет в деревне. За-
тем мы беседовали о нашей могучей ком-
мунистической партии, о доблестной непо“
бедимой Красной армии, о нашем великом,
тениальном вожде товарище’ Сталине.
Алексей Максимович отзывался об Иосифе
Виссарионовиче в громадной любовью и
уважением. Рассказывал мне о своей встре-
че со старым колхозником-татарином, о ро-
сте революционной сознательности колхоз-
ников (рассказ о татарине-колхознике был
впоследствии напечатан в «Правде»),
В беседе с Горьким ‘я, по старой при-
вычке, все сбивался на «ты» и наконен
Он присылал мне в ссылку по 15 рублей
в месяц и однажды выслал 300 рублей на
побег. : :
служат канвой для замечательного худо-
жественного произведения, которое сыгра-
ло большую роль в революционизировании
сказал; «Ты извини меня, Алексей Макси“
мович, что я все сбиваюсь на «ты»,
широких рабочих масс.
Алексей Максимович набросал по моим
рассказам записки, но их отобрала у него
полиция при обыске, и свою повесть
«Мать» он написал уже по памяти.
В 1905 году Горький был в центре под-
готовки вооруженного восстания. Благода-
ря своему громадному влиянию и своим
связям он собирал на революцию сотни
тысяч рублей.
Последняя моя встреча с А. М. Горьким
произошла в 1934 году. Я приехал в Мо-
скву для лечения склероза сердца и моз-
га. По просьбе Алексея Максимовича, про-
фессора принимали меня, как приезжего,
вне очереди, в заранее назначенные дни.
Я решил воспользоваться случаем и с’ез-
дить к Алексею Максимовичу в Горки. Но
он известил меня, что 19 июня приедет
в Москву на чествование челюскинцев и
пригласил меня к себе на Малую Никит-
скую к 4 часам дня. За мной был прислан
Впервыё я встретился с Горьким поеле
побега из ссылки в 1905 году, на его даче
в Куоккала.
Чтобы не привести ншиков, я слез с
поезда на предпоследней станции и дальше
пошел лесом, под дождем. Мои башмаки
раскисли, брюки вымокли. Подойдя к да-
че, я увидел во дворе высокото, крепкого,
сухощавого человека. Он шел мне навстре-
чу. Я вспомнил портрет Алексея Максимо-
вича, узнал его и назвал себя.
Мы, старые рабочие, видевшие начало
марксистского движения на фабриках и за-
водах, были революционными романтика-
ми. «Песня о соколе» звучала для нас как
боевая труба, вызывала слезы восторга.
И вот передо мной стоял автор «Песни о
Из готовящейся Профиздатом к двадца-
типетию Великой пролетарской революции:
книги «Семья Запломовых» (серия книг
«Рабочая семья»).
3. ВАСИЛЬЕВА
oe eee
Горький ответил мне: «Это хорошо. Так
и надо. Это очень хорошо. Так и надо».
После чая я простился, и Алексей Мак-
симович просил меня передать привет мо-
ей жене Жозефине Эдуардовне. Меня тро-
нуло такое внимание, поразило и то, что
Алексей Максимович не забыл имени мо-
ей жены, хотя со времени их встречи про“
шло более тридцати лет. т
А. М. Горький поехал в Кремль, а я по*
шел на Красную площадь занять свое ме-
сто на трибуне около мавзолея Ленина.
Вместе с правительством, вместе с нашим
вождем товарищем Сталиным на трибуне
Ленинского мавзолея стояли челюскинцы,
стоял и наш великий пролетарский писа-
тель Максим Горький. ,
На всех лицах я видел счастье победы,
видел непреклонную решимость защищать
прекрасную социалистическую родину. Й
я твердо знал, что все так же чувствуют,
каки я, знал, что у каждого в сознании и
сердце звучат и поют те же мысли: «Нет
в мире более высокого счастья, чем борб-
ба за коммунизм».
Из воспоминаний
Горький на писчебумажной ‘фабрике Кувшиновых. Зима 1896—97 гг. „
ной из них жила семья Николая Захаро-
вича Васильева,
Квартира делилась коридором на две
половины. На одной — северной — рас-
полагались кухня, етоловая и детская (у
Васильева было двое детей); эти комна-
ты приблизительно равного среднего раз-
мера. По южную сторону коридора — од-
на комната большая, в четыре окна (три
по фасаду и одно боковое) и. одна комната
маленькая, в одно окно. Первоначально
предполагалось, что Горькие целиком зай-
мут южную сторону, но когда нас за стол,
вместо четверых, стало садиться восьмеро,
пришлось еду устраивать в большой ком-
нате, что, конечно, очень мешало Алексею
Максимовичу и загоняло всю его семью в
маленькую однооконную комнату. Правда,
в ту пору Алексей Максимович работал
по’ ночам, и всю ночь горел свет в боль-
шой комнате, или слышно было, как он
читал Екатерине Павловне написанное.
Горький в 16-м томе, в очерке «О вреде
философии», упоминает о Николае Заха-.
ровиче Васильеве, большом оригинале,
знатоке философии, химике по роду за-
нятий и специальности. Стипендиат Ни-
жегородского дворянского института (куда
он попал, не будучи дворянином), а вно-
следствии Нежинского филологического ин-
@титута (высшего учебного заведения), он
бросил стипендию и изучение мертвых
языков для страстно любимой им химии.
Однако вместо того, чтобы после оконча-
ния Московского университета отдаться
вполне ее изучению, ему пришлобь из-за
тяжелого материального положения вемьи
служить химиком на заводах, и лишь пос-
ледний год жизни (1900—1901) он был
старшим лаборантом Киевского политехни-
кума.
т Первой его службой была Каменская фа-
брика Кувшиновых, и туда Алексей Мак-
кого, он становился угрюм, молчалив, ба“
рабанил, повернувшись ко всем спиной,
по стеклам окна, одевался и уходил бро-
дить в поле. Но основа вспыхивала его
упорная воля, его несгибаемая- жажда
борьбы за человеческую жизнь для народ-
ных низов, снова он принимался за рабо-
TY, мысли ложились на бумагу...
На встречу нового года, не знаю по чьей
инициативе, вся фабрика (служащие) со-
брались ехать к Бакуниным в имение; еха-
ли ряжеными. Алексей Максимович одел-
ся странником. Дом Бакуниных, похожий
на многие старинные помещичьи усадьбы
Тверской губернии, одноэтажный, длин-
ный, © неоклеенными и непобеленными
стенами был полон молодежью. Горького
восторженно встретили, водили его по всв-
му дому, показывали портреты Бакунина,
Герцена, Огарева, группы, редкие издания,
потом увели его для отдельной беседы &
кем-то из старщих.
симович, утомленный, замученный работой
на «Всероссийской промышленной и худо-
жественной выставке» в Нижнем и преды-
дущим годом работы в «Самарской! газете»,
приехал © Екатериной. Павловной и че-
зырехмесячным сыном Максимом.
Целью его приезда был отдых от начи-
навшей утомлять толпы ненужных людей,
ломившихся в его двери, возможность ра-
ботать в тихом захолустье над обширны-
ми литературными замыслами, которыми
он охотно делился е Н. 3. Васильевым, &
также надежда если не на избавление, то
на ослабление неусыпного .жандармского
наблюдения. Удались ли первые две цели
`— увидим дальше, относительно третьей
известно, что приезд и от’езд. Алексея Мак-
симовича точно зафиксированы Тверским
жандармским управлением, и в нем же
найдено впоследствии дело о Васильеве.
Фабрика отстояла на пятьдесят верст от
железной дороги (т. Торжок), езда была
нелегкой, потому что фабричные обозы вы-
бивали глубокие ухабы; усталая и замерз-
шая семья Горьких добралась до фабрики
к вечеру. И сейчас помню, каким жизне“
радостным, ярким было появление. этой
семьи на монотонно-сером фоне фабричной
жизни, Алёксей Максимович всегда любил
детей; позже (в Финляндии) он говорил:
«Люблю ребят по-прежнему, но отвык во-
зиться с ними». А тут он привез короб
игрушек, поднял веселую суматоху.
Общая картина Кувшиновской фабрики:
стояла она в низине, болотистой, с бед-
ными маленькими перелесками (большие
леса тянулись по горизонту), безыменной
речонкой, отравляемой фабричными стока-
ми; она и пруды («очистительные») лишь
зимой не давали отвратительных гнило-
стных запахов. Фабричные корпуса, конто-
ра, ады — за высокой стеной, в воро-
тах день и ночь сторожа, в ходу обычай
личного обыска каждого рабочего, — все
«как полагается». Снаружи тянулась един”
ственная улица поселка, грязная, унылая,
6 рабочими казармами, насквозь прокло-
пленными, и маленькими домиками на
две-три семьи: тюлевые занавесочки и
терани, на окнах... Все скучно, убого: ни
сала, ни бульвара для детей рабочих, —
они гуляли по берегу гнилой речки и пру-
дов. tin библиотеки, ни клуба для рабо-
чих. По будням — притупляющий труд; по
праздникам — пьяная тульба, бои.
У входа в ворота — Фабричная лавка,
зле продавалось все: и продукты, и оде-
жда, и водка на книжку, & забранное вы-
читалось конторой из получки — всем па-
мятная бессрочная кабала рабочих, да и
большей части служащих. Привилегией
жащих было право гулять по дирек-
торскому саду; но, и там запахи’ реки, пру-
дов и паров серы из целлюлозного корпу-
са доезжали и привычных людей.
В глубине фабричного двора стоял двух-
этажный серый дом для служащих повы-
ше рангом, в нем четыре однотипных квар-
тиры по хетыре вомнаты B Lawson, B op
Он отдал там в переписку рассказы «В
степи» и «Варенька Олесова», а писал
«Фому Гордеева».
С кем встречался и чем интересовался
Горький на фабрике?
Он осматривал производство. На фабри-
ке было очень много тяжелых и вредных
работ: сортировка и очистка тряпья от пу-
товиц, крючков, и т. д. работа старух и
подростков в сараях без окон и вентиля-
ции, с завязанными ртами. Работали люди
руки в струпьях;
работа в целлюлозном заводе, где сернис-
тые газы вызывали легочные болезни и
т. д. За этот адский труд платили 15 коп.
в день; взрослой женщине-поденщице —
25 коп. мужчине — 40`коп. Чернорабочие
были приходящими из окрестных дере-
вень, фабричные жили в поселке, все бы-
издалека
ломали шапки перед начальством. Но где-
то глубоко билась революционная струя.
малочисленной,
были люди, знакомые с’с.-д. течением и
двое-трое из них были и членами социал-,
демократических организаций. По старым
связям был знаком Алексей Максимович
с больными глазами,
ли придавлены и принижены,
Среди интеллигенции,
с А. Ив. Метлиной — фельдшерицей. Там
был еще врач каменской больницы, Франц
Викентьевич Абрамович с женою, Бейца
Леонтий Леонтьевич — лесничий графских
юсуповских угодий, братья Ожеговы — ма-
стера фабрики. Очень быстро Горький за-
вязал с ними не только знакомство, но и
деловые отношения. Раз в неделю, а иног-
да и чаще они собирались под предлогом
карточной и’ры или у Ожеговых или у
механика Блезе, нейтрального и лойяльно-
то шведа, все жили в нашем же доме (кро-
ме медицинского персонала больницы), и
встречаться было удобно, если бы еще об
одном обитателе дома, Финикове, сначала
мастере, а потом помощнике директора, не
ходили дурные слухи, как об атенте охран-
ки. Конспирация была глубокая. Думается,
что рабочие кружки существовали, & Горь-
кий помогал им, но точно это установить
трудно. Абрамович поправел еще на глазах
Васильевых, Бейца — умер, А. И. Метлина,
как мне кажется, не принимала участия в
нелегальной работе, а ее сестра’ — М. И.
Метлина и Вас. Ив. Метлин, знакомые Алек-
сею Максимовичу по Нижнему, в это вре-
мя жили в Минске и встречать их не при-
ходилось. ,
Кроме Кувшиновской фабрики ездил
Алексей Максимович еще на стекольный
завод. Там условия работы, оплата труда
были еще тяжелее, а жизнь и быт еще
непригляднее «нашей» фабрики. Для под-
собных работ (вынос бутылок, банок и др.)
из выдувальни в сараи применялся ис-
ключительно детский труд, причем пла-
тили такие гроши, что боюсь и приводить
цифры, — чуть не # коп. со ста штук;
дети, метавииеея между адской жарой и
10—20-градусным морозом, мерли, как му-
хи осенью. ,
После таких картин мрачнело лицо Рорь“
Алексей Максимович вернулся затем ва
всей публике, был очень оживлен и ув-
лекательно рассказывал 0б эпизодах сво-
ей бродячей жизни. Эта поездка дала ему
много хороших минут. «Хорошая моло-
дежь», твердил он, «хорошая молодежь».
Как жил Алексей Максимович на Ка-
менской фабрике?
- Размеренная, снокойная обстановка:
день складывался правильно: в 8 часов, ©
гудком, уходил на работу Н. 3. Васильев,
от 9 до 10 завтракали; дети © нянями и
мамами уходили гулять. 12—1 — второй
завтрак; все это время Алексей Максимо-
вич или гулял, или досыпал после бессон-
ной ночи, или отвечал на письма, читал
газеты, журналы, новые книги. В 3—4 при-
ходил с работы Васильев; они вдвоем при-
нимались за уборку птичьих клеток. Оба,
любители`птицеловы, частью - покупали
птиц, частью ловили их на огороде у на-
шего дома, в директорском саду. И в во-
скресные дни вставали с рассветом, бра-
ли еще кого-то с рабочей слободки и шли
с разными ловушками в лес. После обеда,
за которым Н. 3. Васильев рассказывал 0
фабрике, Алексей Максимович. — о новос-
тях газетных и журнальных и ФТ. д... вее
разбредались по своим утлам, а часов в
6—7 на столе появлялея традиционный
самовар, приходил кто-нибудь из: посторон-
них. Вечером Горький или читал напи-.
санное, причем всегда он был строг и тре-
бователен к себе как к автору, и перепис-
чику приходилось переписывать’ некоторые
места чуть не по пять раз, или рассказы-
вал. Кто слыхал Алексея Максимовича,
особенно в тёсном кругу друзей, — знает,
какой увлекательный, непревзойденный он
рассказчик. Передать его трудно: харак-
терны его мимика, движения рук, улыбка,
глаза, голос, типичное нижегородское
оканье, а темы — всегда новые, всегда. глу*
боко западающие в сознание. Н. 3. Ва-
сильев был скуп на слова, реплики ‘его бы“,
ли кратки, сжаты. Остальные слушали, не
переводя дыхания. .
Иногда засаживались читать; чабто’ —
философию. Тут верх был Н. 3. Вабильева,
он об’яснял трудные места, хорошо знал
историю философии. Чтения вслух Горь-
кий не любил. Из книг, читанных тогда
ими, помню Канта, Гегеля, Спинозу. Менее
трудные: «История материализма» Ланге.
Тогда` же отрывками ‘переводился Ницше,
только что появившийся в России, еще не
переведенный. В м русских, я пом-
ню, интересовали Алексея. Максимовича
статьи Пыпина о сектантах — точное’ за-
тлавие не помню.
Месяца три такой жизни подправили и
починили нервы Алексея Максимовича, но
зато, по мнению врача, туберкулез ero
все усиленнее требовал юга. Сын Мяксим
рос не вполне удовлетворительно: да и
чувствовалось, что зовут Горького зовы ши-
рокой жизни, тянутся к нему со всех кон-
цов страны нити, и самому ему уже душ-
эменском захолустье,
Фемтья Заломошвьйх —
„Юй уже 88 лет. Глаза плохо. видят. С трудом двигаются
пальцы. Но Анна Кирилловна продолжает вязать кружева.
С детства она была искусной кружевницей. В нужде и лич
шениях прошла ее молодость. Она рассказывает о себе}
«Родилась я в 1849 году. Жили мы в рабочем местечке
Кошелевка, под Нижним-Новгородом, в дряхлой избушке.
Жили; как и тысячи других, очень бедно.
„.С детства ничему я так не завидовала, как возможности
учиться. После долгих настойчивых просьб мать показала
мне буквы, с трудом научилась я читать. В. доме книг нб
было. Редко попадался мне в руки печатный листок, иногда
лавочник завернет мыло или свечку в обрывок книги.
Жадно собирала я эти жалкие обрывки, перечитывала их
десятки‘ рав».
Анна Кирилловна охотно рассказывает внучкам волную»
щие события своей жизни. Ни на минуту не раеставаясв @
своей ‘любимой работой, говорит она:
«Мой сын Петр работал слесарем на Сормовском заводе,
Как узнала я, что он революционером стал, не оттоваривала,
Настойчив был. Крепко етоял 3a рабочее дело. Глядя He
него, и я ему помогала». 7
С огромным интересом слушает Анну Кирилловну momd-
дое поколение Заломовых.
„.Вще более внимательные елушатели — пионеры, правнуя
ки Анны Кирилловны,
Анна Кирилловна говорит! «Особенно памятен 1902 Род,
Накануне 1 мая надо было доставить из города в Сормова
красные флаги для демонстрации. Дело было нелегкое,
Жандармы следили зорко. По’ просьбе Петра я взялась вым
полнить это. Обернула флаги вокруг себя, поперек себя
lupe стала. В поезде люди увидели меня, товорят: «HIE
кака толста старуха прется». Ничего, — довезла до Сормова
блатополучно. На другой день, 1 мая, под этими флагами
рабочие вышли на улицу. Знаменосцем был сын мой Петр».
На. снимке: Самый молодой член семьи Заломовьх, 34-й
по. счету, Юрик Адельсон, правнук Анны Кирилловны. ©
Юрику весело, Хорошо. Ясный солнёчный день на дворе.
Впереди ‘у него больная, сияющая ‘счастьем и радостью
дорога в жизнь, за которую боролись его деды и прадеды.
Фотоочерк иллюстрирован кадрами из документального
кинофильма «Семья Запомовых». Режиссер — Н. В. Беляев,
Сценарий Д. Левоневского и Г. Долинова, Производство
Ленстудии «Союзкинохроника» 1937 &