—# ния,
ey
о.
iif
ia
54 =
м КЕ: Fr SF
Se Sey oS a
\
Литературная газета № 61 (697)
Ф. КЕЛЬИН
(Aerated
‚ Письма из Испани
Berpeume A
Мое знакомство © Арконадой произошло
в начале октября в Валенсии. Apronaza
яепохож на свои портреты. Это худощавый,
стройный человек, в живыми карими тла-
ин немного на выкате, о проседью в кур-
зазых волосах. Одет Арконада просто, в
рвотлокоричневый костюм и темносинюю
рубашку. Говорит он нервно, сдегка за-
улебываясь и проглатывая концы фрав.
Арконада обычно очень серьезен и редко
улыблется. Но вато когда улыбнется —
OH BeCh светится, оставляя впечатление
большой сердечности и доброты.
Арконада сказал мне, что уже давно меня
взыскивал, но встрече мешала его болезнь.
@йствительно, на лице его я заметил. не-
ровные пятна коричневого цвета. Руки его
были влажны и горячи,
«Эту болезнь — пояснил Арконада — я
зыв6а из Астурии. Когда началась граж-
данская война, я думал, что самые инте-
всные события развернутся именно там.
(этому я попросил послать меня туда на
работу. Но я был прав только отчасти. Цен-
тром нашей героической борьбы стала не
Астурия, а Мадрид. В Астурии я прожил
десять месяцев, потом передвинулея даль-
де на совер, в Вильбао.
В первый период моего пребывания в
Астурин у власти стояли анархисты. В свя-
зн с беззастенчивым- разбазариванием ими.
народных средств возникли продовольст-
венные затруднения. Часами приходилось
простаивать в очередях, чтобы получить
небольшой кусок хлеба.
Правда, это быстро кончилосв,
Моих переживаний в Астурии хватило бы.
ва досять книжек. Я был с войсками, осаж-
давшими Овиедо. Нет района, где я не по-
бывал бы. Я и прежде знал о тероизме
астурийских горняков. Но то, что мне при-
шлось видеть, превзошло все мои ожида-
В Астурии я много писал, начиная в кор-
респонденций в газетах и кончая сборни-
ком стихов, изданным под ‘названием «Ро-
Мансы войны». В нем собраны мои стихи
© Мадриде, Овиедо, Вильбао, о гибели
«Комсомола». Кроме того, я работал для те-
arpa.
Сейчас я собираюсь написать роман 6
тражданской войне в Испании или даже
два. Первые главы романа мною уже на-
писаны, Я назову ето «Путь пастуха»
(«бапИпо 4е] раз{ат»). Мой герой происхо-
дит из самого темного угла нагорной Ка-
стильи. Действие романа начинается еще
до 19 июля и кончается в момент создания
республиканской армии, На своем герое я
хочу проследить все те этапы, через кото-.
рые прошел испанский крестьянин — па-
стух — прежде чем превратиться в дис-
циплинированного бойца испанской армии.
Мой роман — оптимистичен, он проникнут
Верой в. торжество нашего дела, в близость
победы.
Арконада спрашивает меня: может ли в8-
интересовать тема его новой книги совет-
ского читателя. Он вообще чрезвычайно за-
янтересован судьбой своих книг в Союзе.
Наш разговор прерывает сирена — воз-
душный налет. С балкона видно круглое
серое здание Пласы-де-Торос в четырьмя
рядами` окон.
ренние часы,
тые трамвайчики, гудя прон
осятся авто-
мобили. Люди, заслышав сирену,
зайти в ближайшие дома.
паники,
шими белыми облаками.
низывают его насквозь, зажитая ярким. пла-
менем неровные края облаков, Час дня,
ли. Но
к
р `
TD BS @ mn 22 om th
Улица, как воегда в эти у\-
полна народу — бегают жел-
спешат
Над городом синее осеннее небо с боль-
Золотые лучи про-
Сирена умолкла, но это не значит, что
mente закончился, он только еще начался.
рыши и верхние этажи постепенно напол-
няются народом. На улицах, особенно на
перекрестках, небольшие группы людей.
Глаза устремлены вверх. Движение остано.
вилось; стоят трамваи, замерли автомоби-
вот с крыш и с улицы доносится
ик — над головами вырастает лес руб.
еприятель.
Арконада замечает его раньше, чем я.
Их всего пять: четыре самолета идут вие-
реди, пятый скрывается за облаками —
самолеты идут на большой высоте. Снизу
они кажутся чуть заметными, скользящими
по небу, черточками. Мгновение — и они
снова залезают в вату облаков.
Арконада, пользуясь тем, что еще не раз-
горелся бой и наши зенитки молчат, про-
щается со мной и уходит, а я поднимаюсь
вместе с другими на крышу.
Вокруг серые черепичные кровли торода
с темными провалами улиц. На горизонте
© одной стороны лиловые холмы и розовая
равнина, с другой — синяя полоска моря.
В порту дымят пароходы, Видно далекое
движение поезда,
Небо отсюда кажется еще синее, облака
еще огромней. Зенитки попрежнему мол-
зат, Где-то, за близким облаком гудят не-
видимые моторы. Звук то нарастает, то гар-
монически затихает. Но это уже не неприя-
тель, а республиканские «Чатос» — истре-
бители, поднявшиеся ему навстречу. Врат
сбрасывает свои бомбы.
С Арконадой я снова свиделея через не-
сколько дней. Рядом с его домом 6. церковь,
превращенная теперь в эвакуационный
пункт, Внутри видны кровати; толпятся
женщины с детьми. Безотрадная картина
войны.
Арконада помещается в небольшом доми-
ке, принадлежавшем раньше священнику.
Сейчас в нем устроена школа старшей сту-
пени, Когда ни придешь, слышишь звонкие,
молодые голоса, видишь радостные лица.
Арконада во время этой второй беседы
просит меня передать его привет советским
писателям в связи с двадцатой годовщиной
Октября.
Мы вспоминаем в ним различные этапы
борьбы за молодую революционную лите-
1928 г. с одной из первых в Испании ста-
тей о советских писателях, в которой со-
ветовал им подражать и у них учиться.
Счастлив писатель, так окрепший в клас-
совой борьбе, счастлива и та страна, кото-
рая имеет таких писателей. 5
ИЕН” Е $. о ЕЯ + «АЛЕН СЕМ
ЮБИЛЕЙНЫЕ.
ТЕАТРАЛЬНЫЕ
ВЫСТАВКИ
12 ноября в Доме актера состоится откры-
тие выставки «Московские театры за 20
пет», организуемой Всероссийским тватраль-
ным обществом. Задача устроителей вы-
ставки — показать историю всей советской
театральной Москвы.
Тщательно сделанные макеты воспроиз-
ведут наиболее значительные постановки
советских пьес, начиная с «Мистерии Буфф»
Вл. Маяковского и кончая операми и пьеса-
ми, написанными к двадцатилетию Великой
Октябрьской социалистической революции.
На выставке будут широко показаны мо-
сковские постановки пьес М. Горького, а
также великих классиков прошлого — Шек-
спира, Пушкина, Островского и других.
Общее количество предназначенных для
выставки экспонатов превышает. 23% тыся-
чя, Среди них — более 70 макетов интерес-
нейших театральных постановок, трехметро-
вая модель нового здания Театра Красной
армии, большой макет Зеленого театра, ко-
пия представленного на парижской выстав-
Ее, и много других ценных материалов.
Для выставки собраны все вышедшие за
20 лет книги о московских театрах и акте-
ЗАМЕТКИ ПИСАТЕЛЯ
ах, а также книги, написанные артистами.
большом количестве будут экспонировя-
ны театральные брошюры, листовки, наибо-
лее интересные либретто. Театральная прес-
са за 20 лет будет представлена первыми
номерами театральных журналов и газет.
Идея выставки — отражение роста и рас-
цвёта искусства“ в счастливой стране со-
циализма.
Участию театров в выборах посвящен
особый раздел выставки, который будет си-
стематически пополняться.
Государственный театральный музей име-
ни А. Бахрушина готовит к 20-летию Ох-
тября новую постоянную экснозицию, кото-
ая показывает рост и развитие театров
юза ССР.
Опыт такой экспозиции проводится впер-
выб,
Весь верхний этаж музея — 6 зал — зай-
мут разнообразные материалы — в том чи-
сле интереснейшие экспонаты, присланные
из Украинской, Белорусской, Армянской,
Грузинской ‘и других союзных республик.
Революция и язык
Товарищ Сталин в политическом отчете
Центрального Комитета ВКП(б) ХУ! с’езду
партии сказал:
«Самое замечательное в соревновании со-
стоит в том, что оно производит коренной
переворот во взглядах людей на труд, ибо
оно превращает труд из зазорного и тяже-
Zoro бремени, каким он считался раньше, в
дело чести, в дело спавы, в дело доблести и
торойства»,
(«Вопросы ленинизма», изд, 10, стр. 893).
Посмотрим, как этот коренной переворот
во взглядах людей отразился в языке,
«Слово о Полку Игореве» начинается так:
«Нелепо ли ны бяшет, братие, начяти CTA-
р словесы трудных повестий о полку
Opener.
Слова «трудных говестий» значат, что по-
зости, печальны, скорбны.
Пушкин в одном из последних своих сти-
хотворений писал:
«Не дай мне бог сойти с ума.
Нет, легче посох и сума,
Нет, легче труд и глад».
Слово «труд» здесь стоит со словом «глад»
в одной паре, они соединены в одно поня-
тие так же, как соединяются слова «посох»
Е «сума»,
Мы в современном языке так соединяем
слово «голод» и «холод»,
Таково значение слова «труд» в дорево-
яюционной русской речи.
Возьмем «Толковый` словарь живого вели-
корусского языка», составленный Владими-
ром Далем.
Словарь назван был «Толковым», потому
что он не только переводил одно слово дру-
тим, но и толковал, ‹об`яснял подробности
значения слов и понятий, им подчинев»
Вых»,
и странице 447 2-то издания т. ГИ чи-
ем:
«Труд, работа, занятие, упражнение, дело;
все, что требует усилия, старания и забо*
ты... все, что утомляет».
Трул ваят не как средство производите
Еености, а как нечто, создающее усталость.
Язык создается народом, и народ, который
ик толковал слова, знал, как результат тру’
Аз, усталость, труд для него тяжелое бремя.
оэтому рядом идут такие слова и толко-
Banna:
«Тружених =» обреченный и сам обрек»
шийся на тяжкие труды, сподвижник, му-
ченик, трудящийся неутомимо».
Такое понимание слова сохранилось у нас
в выражениях: «трудная болезнь».
у
«удручающий».
Такое значение слова было создано пря
системе хозяйства, койда орудия и средства
производства принадлежали экоглоатато-
рам, социализм изменил значение слова.
Посмотрим, в ряду каких понятий сей-
час стоит слово «труд» при социализме,
Мы читаем снова:
Соревнование превращает труд «в дело
чести, в дело славы, в дело доблести и ге-
ройства».
Здесь основное звено — слово «труд», &
вся фраза построена так, что понятие «труд»
переводится в иные смысловые ряды. Про-
верим, какое изменение понятий при этом
‚происходит,
Слово «дело» у Даля истолковано так.
«Предмет», «упражнение», «работа»,
«труд», «занятие», «обязанность», «долж-
ность» (т. Т, стр. 525). ;
Но в примерах приведена пословица:
«честь честью, а дело — делом».
Тут есть предположение, что дело иногда
бывает не честью, а дворянская честь без-
ем,
ponies слово «честь» (Даль, т, 4., стр.
616).
ину выражение ‹муж честной» 03-
АА человек. (Это отмечает
Пушкин). Позднее родовитого человека на-
зывали знатным. В качестве примера на сло-
во «знатный» Даль приводит; «знатность
рода», «знать, вельможа, сановники?.
Нястоящее значение этого слова близко
ему.
у А обозначает: «внутреннее нравст-
венное . достоинство человека, доблесть,
честность, блатородство души и чистая с0-
весть».
Но живой фразы для гримера Даль подоб-
рать не может и приводит пример: «человек
с честью». :
Рядом он ставит другое значение: «услов-
ное, светское, житейское благородство, не-
редко ложное, мнимое» и тут же приводит
имер.
WP decors моя этим обижена, честь моя тре-
буат крови».
Но нет и следа.
не принимает боя и уходит в Сагунт, где
беженцы из разных концов Испании, —
баски, андалузцы, астурийцы. Преобладают
ратуру Испании. Дрконада выступил B
В. ШКЛОВСКИЙ
аля «трудный» обозначает «тяжкий»,
‘
к
Как хороша Востока, быль седая,
Тегеня, сказаний мудрость вековая...
Слыхал я про обычай прежних дней;
В воинственном роду богатырей,
Отец, лишь двадцать лет минуло сыну,
Приветствовал в нём витязя, мужчину.
Й сыну острый меч дарил он свой,
Колчан и лук и пояс боевой,
И при отце с почетом сын садился,
И женихом счастливым становился.
От этой вести ликовали все.
И праздник расцветал во всей красе.
\ених в кругу богатырей отважных,
Невеста-роза средь красавиц важных,
Кругом толпятся люди ста племен,
Повсюду слышны звуки двух имен.
Ведется речь о доброте невесты, .
0 скромности, о красоте невесты,
0 жениховой мощи боевой, :
0 мудрости наставника его,
06 их заслугах перед всем народом,
0 славе их, растущей с каждым годом,
06 их сраженьях с вражеской орлой,
0 подвигах в бою за край родной,
И радостью везде сияют лица,
И песнь из глубины сердец родится...
Но вот. полходят к дому с двух сторон,
Как юных лва цветка, она и он.
(Стоят среди ликующего круга
Герой и лунноликая подруга,
А на крыльце сияющий отец,
Широко перед ним раскры ларец,
Народ цветами пару осышает,
Отец народу золото бросает.
Дары богатьтря по мере сил
Домой с собою ‘кажлый уносил,
Отрадное храня. воспоминалнье,
Проуолвив новобрачным на прощанье;
«Дожить детей бы ваших. увихать,
На их‹бы свадьбе также пировать!»
В семье отважной, львино-благоролной,
С; великим сердцем и душой свободной —
У смелых русских, счастье им неся,
Ребенок солнцеликий родился, ‘
И Октябрем был назван огневзорый.
И перед ним весь мир склонился вскоре.
Его сражаться Ленин обучал,
(Себе подобным Сталин воспитал,
Теперь он богатырь непобедимый,
Народов друг, защитник их любимый.
Умом и знаньем, волей и трудом
Победу одержал он над вратом.
В словаре Академии Робсийской в томе
ГУ (тод 1822) на странице 1284 написано:
«честь», почтение, уважение, ‘внутреннее
убеждение, о преимущественном достоин-
стве чьем либо» и второе значение; «упот-
ребляется также сие слово для из явления
учтивости как в разговорах, так и в пись-
мах, особливо в окончании оном>.
Приводится еще одно значение: «чин, до-
CTOHHCTBO>.
В старом русском языке последнее значе-
ние было употребительным. Даль цитирует
писателя ХУП века Котошихина:
«Прибават чести и дадут жалования не
мало».
Фразу эту Даль цитирует, раз’яасняя зна-
чение «чести», как должности.
Значения слова входили иногда в про-
тиворечия друг с другом.
Даль приводит пример:
«Одного зауряд хорунжего хотели разжа-
ловать в рядовые. Он сказал;
«Хоть плетьми высеките, только чести не
лишайте».
Итак второе значение слова «честь» про-
тиворечило первому.
Это второе значение умерло.
В наше советское время слова честБ и
знатность связаны с понятием труд. Знат-
ные люди это — гередовые рабочие и квол-
хозники, которых знает страна и чтит их
за героический труд.
Летописный «муж честен» означало He
только знатность, но и доблестность.
Революция счистила со слова ржавчину и
очистила его значение,
Понятие «честь» соседствовало с понятием
«жалование». У слова «жалование» история,
печальная.
Даль в т. 1 стр. 541 приводит такое тол-
кование слов.
«Жаловать, любить, чтить, держать в ми-
лости». Пример:
«Царица жаловала нас к ручке», т. 6. до-
пустила ручку поцеловать.
Рядом со словом «жаловать» стоит слово
«талоба» всем известное, потом идет сло-
во «жалование», «определенная плата за
службу деньгами, а иногда и с’естными и
другими припасами, оклад содержания».
Здесь Даль вряд ли точен,
В слове «жалование» заключено понятие,
противоречащее слову «определенное».
На вопрос «сколько заплатить» в старину”
отвечали: «сколько гожалуете».
Дворяне просили у царя пожалеть их,
пожаловать,
Дворянин Орлов, называющий себя в про-
тений Гришкой, писал польскому королю
Жигмонту в 1611 тоду, прося себе имение
князя Пожарскогоз
«Делегатка» — работа художника Ю, Пименова для юбилейной выставки «Инду-
стрия социализма».
noo
TACEM JIAXYTH
ОКТЯБРЮ ДВАДЦАТЬ ЛЕТ
1
И вот герою двадцать лет минуло,
Заря счастливой зрелости блеснула.
Гордитея им цветущая страна;
TI славою о нем земля полна.
Уж не одних друзей он восхищает,
Ему и враг заклятый цену знает,
С почтеньем он (хоть злобою горит)
0 юной этой мощи говорит.
Сегодня с Октябрем весь мир ликует,
В честь Октября вся родина пирует,
Питомца Сталин славой увенчал,
Ему он меч и книгу в руки дал,
И в сталь одел и в праздничные платья,
И по-отцовски заключил в объятья;
Герой, исполнив Ленинский закон,
С Социализмом * с детства обручен,
(то семьдесят миллионов лиц веселых
Нирует нынче в городах и селах,
И с ними вместе ‘угнетенный люд
В соседнем мире, Ёде закован труд,
И каждый, кто в свободе счастье видит,
Кто иго тунеядцев ненавидит.
Ликуют море, воздух и земля,
Заволы, шахты, школы и поля,
Везде веселье, солнечные песни
И зрелища одни других чудесней.
Но больше радости живой в Москве,
Иной огонь. восторг иной в Москве.
Сияет площадь Красная, искрится,
Тут сто народов дружно веселится.
Октябрь с подругой об руку идет,
Цветами осыпает их народ.
_Вот Оталин с мавзолея к ним склонился,
И свиток Конституции раскрылся,
И Сталинские мудрые слова,
И человека гордые права
Посыпались оттуда в дар народу:
Права на трул, на отдых, на свободу,
Права учиться, мыслить и творить,
Любить, смеяться, беспечально жить.
Отруится ливень золотой, веселый,
Он людям наполняет горсти, полы,
И тянутся в нему со всех сторон.
Уходит каждый счастлив, награжден.
И я стою, ликующий, © другими,
` Правами налеленный дорогими,
Й юной дружной паре — Октябрю,
Социализму гимны я пою,
Й мысль моя в грядущее несется
Й пожеланье к ним из сердца рвется:
«Ложить детей бы ваших увидать,
На их бы свадьбе также пировать!»
Перевод с фарси БАНУ
* На фарсилеком языке ‹оциализм не
является словом мужекого рода.
НС Пе a ee
«Милосердые великие государи, смилуй-
теся, пожалуйте».
Жалование — это то, что выпрантивается.
Революция уничтожила слово «жалова-
ние», оскорбительное для трудящегося, и за-
менило словом «зарплата». Плата за опре-
деленный труд.
Слово «честь» революция отделила от
мертвого, чужого слова «жалование» и вер-
нула ему первое и настоящее значение.
То же сделала революция со словом «знат-
ность».
Смысл слова ясен,
«Знатность» — это то, что внают, это по-
четная известность. .
Даль в [ т, на стр. 712 пишет: * :
«Знатный, что легко знать; узнать; вид
ный, гриметный, заметный, отличительный,
отличный, знаменитый, славный», но при-
мер он приводит: «знатны люди, знать, вель-
можи, сановники».
Новое значение «знатный человек» — ста-
хановец, колхозник, восстановлен перво-
начальный дух слова.
Меньше других изменилось значение сло-
ва «слава».
У Даля вт. ГУ на стр. 220 сказано:
«Слава, как-то слывет, прослыл в людях;
молва, общее мнение о ком, о чем, извест-
ность по качеству».
Таким образом «слава» имела и позитив-
ное и негативное значение.
Сейчас «слава» значит «почетная извест-
ность»,
Перейдем к следующему слову:
лесть».
В первом томе Даля читаем:
«Доблесть — высшее душевное мужест-
во, стойкость, благородетво, высокое свой-
ство души, высшая. добродетель, великоду-
шие, самопожертвование», но пример только
один; «один всеми доблестями не овладе-
ет».
В более старом «Академическом словаре»
слово толкуется еще более печально.
Слово соседствовало с старо-славянским
словом «доблий», которое’ овначало «му-
жественный», «твердый», «великодушный».
«Доблесть» было из тех слов, на которые
редко покушалась речь.
В этом отношении любопытно словб «ге-
ройство». В Словаре Академии Российской
слову этому не повезло окончательно.
В части первой на странице 1094 нагиса-
HO: «герой, смотри ирой». «Геройски, зри
иройски».
В части второй на странице 1158 напися-
HO: ‹ирой, зри герой», «иройский, зри герой-
ский».
У академиков слов на толкованиб герой-
ства не нашлось.
«доб-
Константин ПАУСТОВСКИЙ
Местечко Кобрин
Всякий раз, когда я думаю 0 том, что
заставило меня сделаться писателем, моя
память возвращается в дождливой осени
1915 года. Каждый раз, когда я думаю о
торжестве революции, я вспоминаю эту
ше осень.
Я работал тогда в санитарном отряде
на западном фронте. Армия отступала от
Бреста в Пинские болота. Армия валила,
как орда, бросая орудия и обозы. Черное
слово «измена» катилось вместе с ней в
тлубокие тылы. Его произносили уже не
шопотом, а во весь хриплый, простужен-
ный голос. Тысячи беженских подвод тя-
нулись, хромая, по обочинам размытых
дорог.
Брест горел. Взрывали крепостные фор-
ты. Небо вздымалось за нашей спиной
мутным розовым дымом. Галки летели к
востоку вместе с армией и садились от-
дыхать на придорожные распятия. Они
отдыхали недолго, — их спугивал грубый
тром канонады. Макензен шел по пятам
и охватывал с флангов.
Наш отряд подобрал около Бреста двух
детей-беженцев, потерявших мать. Они
стояли на краю дороги, прижавшись друг
к другу — маленький мальчик в рваной
гимназической шинели и худенькая де-
вочка лет двенадцати. Мальчик плакал и
натягивал на глаза козырек гимназиче-
ской фуражки, чтобы скрыть слезы, де-
вочка крепко держала мальчика обеими
руками за плечи. i
Мы посадили их на фурманку и на-
крыли старыми шинелями. Шел частый
колючий дождь. Шинели воняли иодом и
махоркой,
К вечеру мы вошли в местечко Кобрин.
Земля, черная, как каменный уголь, была
размешана в жижу отступающей армией.
Косые дома с нахлобученными тнилыми
крышами уходили в грязь по самые поро-
ги. Кусались в, темноте лошади, ругались
ездовые, мутно светили фонари, лязгали
расшатанные колеса, и дождь стекал ©
крыш серыми ручьями.
Мы заняли под постой старую сырую
синагогу. Один только человек сидел в
‚ней в темноте и бормотал нето молитвы,
нето проклятья. Мы зажгли фонари и уви-
дели старого еврея с печальными насме-
шливыми глазами. _
— Ой-ой-ой, — сказал он нам. — Какое
‘ веселье вы с собой привезли для бедных
людей, дорогие солдаты!
Мы угрюмо молчали. Санитары прита-
щили со двора железный лист, мы раз-
вели на нем среди синагоги огонь и по-
ставили котелок — кипятить чай. Дети
молча сидели у огня. Начальник санитар-
ного отряда Яблонский — бывший ар-
тист «Комедии Польской» — вошел в си-
нагогу, скрипя походными ремнями, и
сказал: .
— Друзья мои, ‘распрягайте двуколки,
К чорту! Я никуда не двинусь до pac-
света, пусть хоть приходят немцы! Ар-
мия прет через местечко, она нас сотрет
в порошок. Накормите чем-нибудь этих
детей. 1
Он долго смотрел на детей, и пламя
костра блестело в его светлых зрачках.
Потом он ваговорил с девочкой по-поль-
ски, и она отвечала ему чуть слышно,
не подымая глаз.
— Когда окончится эта проклятая вой-
на! — неожиданно сказал Яблонский, и
судорога передернула его бледное сухое
лицо. Яблонский любил говорить торже-
ственно и дерзко. — Когда окончится
война, мы пойдем на Петербург, друзья
мои, и снимем пьяную птичью башку,
] из-за которой погибло ‘столько детей.
Санитары молчали,
— Война! Она кому — мать, & кому и
чортова мать, — сказал, наконец, Арте-
менко.
Тогда встал старый еврей. Он подошел
в Яблонскому, поклонился ему и спросил:
— Пане дорогой, вы часом не знаете,
кому из нас есть интерес от такого не-
счастья?
— Не мне и не тебе, старик, — отве-
тил Яблонский. — `Не этим детям и не
этим людям. ’
Искры летели за окнами, — это про-
ходили мимо синагоги походные кухни.
— Идите к котлам, — сказал Яблон-
ский. — Идите все. Добывайте похлебку!
Мы пошли к походным котлам. Маль-
чик пошел с нами. Артеменко крепко
держал его за руку. Голодная толиа бе-
женцев рвалась к котлам, — ее сдержи-
вали охрипшие от ругани солдаты. Они
отрывали от своих шинелей ‘жилистые
пальцы мужчин, толкали в грудь женщин,
и женщины падали, рыдая, в грязь. Фа-
келы метались и обвещали, казалось,
ae ИО
Даль в «Толковом словаре» дает об’ясне-
ние слову «геройский»,
«Геройство, доблесть, славная отвага, са-
‘моотвержение».
«Герой, ирой, витязь, храбрый воин, доб-
лестный воитель, богатырь, чудо-воинз.
Для этого слова, для его толкования Да-
лю пришлось обратиться к народной речи и
5 эпосу. ‘
Если взять весь ряд понятий, всю разби-
раемую нами фразу, то мы видим, как сло-
ва почистились, как повысилось их значе-
ние и как вокруг слова «труд» легли, под-
чиняясь ему, подымая его, другие слова, со-
зданные народом, его верой в свои силы и
когда-то отнятые у народа старой знатью.
Великая социалистическая революция ра-
скрепостила труд. Изменив общественный
строй, она изменила и строй слов,
Слава, доблесть, честь, геройство означают
достоинство гражданина социалистического
общества и стоят рядом со словом труд.
Так изменяются слова.
Но, кроме того, слова родятся вновв.
Язык обогатился новыми понятиями, Та-
кими словами, как «колхозник», «комсо-
МОЛ», «комбайн», «ударник», «стахановец».
Язык принял в себя научные термины,
которые начали жить в живой речи. ;
Возьмем, например, слова: «Арктика»,
«стратосфера».
Одновременно разговорный язык обога-
тился за счет литературного языка.
В старой разговорной речи замечался не-
достаток слов и понятий, вызывавших по-
луслова.
Восставая против натуралистической пе-
редачи разговорной речи, мы опираемся на
новую тенденцию богатото, близкото к лите:
ратурному, разговорного языка, ‘
Сейчас язык колхозника и горожанина
словарно чрезвычайно распгирен, литератур-
ный язык становится достоянием натодя.
Из живой речи уходят выражения, 0603-
начающие исчезнувшие понятия.
Возьмем выражения: «ваше благородие»,
«инородец», «незаконнорожденный».
Маяковский писал в поэме «Во весь го-
106»:
Потомки,
словарей проверьте поплавки:
из Леты
выплывут
остатки слов таких,
как «проституция»,
«туберкулез»,
«блокадаз:
только одни глаза, — выпуклые стеклян“
ныё глаза людей, ничего не видевших,
кроме открытых котлов, дымившихся го“
рячей похлебкой.
— Пуска-а-ай! — отчаянно крикнул
кто-то. Толпа’ рванулась. Она оторвала
мальчика от Артеменко, мальчик упал, и
тотчас десятки тяжелых подкованных са-
пог вдавили его в землю. Он не успел
даже крикнуть.
Мужчивы жадно пили похлебку из
щербатых мисок, рвали миски друг У дру-
та из рук, женщины торопливо совали в
рот грудным посиневшим детям куски
серой распаренной свинины.
Я бросился к мальчику, но толпа от-
швырнула меня. Гнев стиснул мне горло,
я не мог кричать, выхватил револьвер и
разрядил его в небо. Толпа шарахнулась
и раздалась. Мальчик лежал в грязи,
слеза еще отекала по его мертвой блед-
ной щеке.
`Мы подняли его и понесли в синагогу?
— Ну, —сказал Артеменко и выругался,
— ну и отольются те слезы, — дай толь
ко нам взять хоть малую силу.
Мы внесли мальчика в синагогу и по-
ложили на шинель. Девочка увидела его
и встала. Она дрожала так сильно, STO
было слышно, как стучат ее зубы. =
— Мама! — тихо сказала она и NOTH:
тилась к двери. — Мама моя! — крик-
нула она и выбежала на улицу. Гремели
обозы. — Мама! — отчаянно звала она 8&
окнами.
Мы стояли в оцепенении, пока Яблон-
ский не крикнул;
— Верните ее! Живо!
Я вышел на улицу. Девочки нигдб не
было. Я отвязал свою лошадь, вскочил
на нее и врезался в гущу 0бозов. Я хле-
стал нагайкой потных обозных коней,
расчищая себе дорогу. Я скакал по 060-
чинам, в’езжал на досчатые тротуары,
звал, возвращался обратно, останавливал
солдат и спрашивал их — не видели ли
они девочку в старом сером платке, но
мне даже не отвечали,
В домах истерически рыдали женщины.
Мужчины наваливали на подводы жалкий
семейный скарб. На окраинах горели ла-
чуги, и зарево качалось в лужах и уси“
ливало путаницу двуколок, орудий, ло-
шадей, телег, — всю безобразную пута-
ницу ночного отступления.
Я вернулся в синагогу. Девочки н6 бы
ло. Мальчик лежал на шинели, прижав-
шись бледной щекой к ее мокрому сукну,
и как будто спал. Никого не было в сы-
рой и темной синагоге, огонь потухал,
и один только старый еврей сидел около
мальчика и бормотал нето молитвы, нето
проклятья. ‘
— Где nama? — спросил я старика.
— У котлов, — ответил старик и вздох“
нул. — Каждому хочется горячей похлеб-
КИ.
Он помолчал.
— Пане, — сказал он мне тихо и внят“
HO, — я шорнив, меня зовут Иосиф Ши-
ассказать, что лежит
у меня на сердце. Пане! Мы, евреи, зна-.
ем от ‘своих пророков, как бог умеет
мстить человеку. Где же он, тот бог? По-
чему он не спалил огнем, не вырвал гла-
за у тех, кто придумал такое несчастье?
— Что бог, бог, — сказал я грубо. —
Вы говорите, как глупый человек!
Старик печально усмехнулся:
— Слушайте, — сказал он и тронул
меня за рукав шинели. — Слушайте вы,
образованный и умный Человек. — Он
помолчал. Зарево неподвижно стояло В
пыльных окнах синагоги.
— Вот я сидел здесь и думал. Я ue
знаю так хорошо, как вы, кто во всем
виноват. Я не учился даже в хедере, но
я еще не совсем слепой и кое-что вижу.
И я вас спрашиваю, Пане, — кто будет
метить? Ито будет платить и кому по
дорогому счету вот за этого маленького
человека? Или вы все такие добрые, что
пожалеете и простите тех, кто подарил
нам такой хороший подарок — эту вой-
ну? Боже ж мой, когда, наконец, с0бе-
рутся люди и сами будут делать для себя
настоящую жизнь?
Старик поднял руки к потолку сина“
гоги и пронзительно закричал, закрыв
глаза и покачиваясь;
— Я не вижу, кто отомстит за нае, Где
человек, что утрет слезы этих нищих и
даст матерям молоко, чтобы дети не CO-
сали пустую грудь? Где тот, что посеет
на этой земле хороший хлеб для голод»
ных? Где тот, что отнимет золото у 60-
татых и раздаст его беднякам? Да будут
прокляты до конца земли все, кто пач-
кает руки человека кровью, все, кто об-
воровывает нищих! Да не будет у них
ни детей, ни внуков. Пусть семя их
стниет и собственная слюна убьет их, каб
яд! Пусть воздух сделается для них с6-
‚рой, а вода — кипящей смолой! Да не
будет им радости и славы, богатства и
силы. Пусть кровь ребенка отравит кусок.
богатого хлеба, и пусть тем куском пода-
вятся они и умрут в мучениях, как раз-
давленные собаки!
Старик кричал, подняв руки. On тряб
ими, сжимал их в кулаки, и голос его
тремел и наполнял всю синагогу.
Мне стало страшно. Я вышел.
Через час мы ушли из Кобрина. Мы
шли по вязкой тяжелой земле, и я ду-
мал о том, что у меня, как и у тысяч
людей, есть руки, чтобы писать слова,
такие же страшные, как проклятия этого
шорника, чтобы писать слова, могущие
разрушить войны, рабство, голод, всю
чудовищную несправедливость старого ми-
ра. Я думал о том, что у меня есть руки,
чтобы бороться и завоевать хотя бы на-
чало, хотя бы первые дни прекрасной
жизни. — Она взойдет, — говорил я себе,
— она взойдет над измученной землей,
как синее и прозрачное утро, и первое,
что услышит усталый от борьбы человек,
будет веселый голос ребенка.
С. этого дня я начал писать.
Прошло двадцать лва года. Двадцать два
тода, похожие на столетие, на несколько
столетий, — так изменилась жизнь. Для
некогда скудной и печальной моей родины
пришли года высоких трудов и славы,
богатства и силы. Как будто новое солн-
це горит над нашей землей, над ее людьми,
над ев глубокими водами и лесами, и зем-
ля расцветает, — так раньше, в те дни
отступлений по затоптанным полям, в дни
тоски и жестокости, она расцветала только
в снах. Тогда мы думали, что никогда не
доживем до справедливости, что счастье
громадного нарола почти недостижимо, OT-
далено от нас веками и о нем можно только
рассказывать сказки доверчивым детям. Мо-
жет быть, шорник. Иосиф Шифрин из Коб-
рина еще жив. Может быть, как-нибудь сто-
роной до него дойдут эти строки. Я хочу
сказать ему. что мы взыскали по счету з&
убитого мальчика, по дорогому и кроваво-
му счету, что мы не пожалели тех, ктд
подарил нам хороший подарок — войну,
что люди сами для себя делают настоя-
щую жизнь и, наконец, что вся сила не-
нависти к старому миру измеряется пля
меня этим воспоминанием о местечке
Кобрин и синагоге, гле в дыму от костра
он, шорник Иосиф Шифрин, проклял этот
старый мир навеки, до конца вемли.
фрин. Я не умею