П. САЖИН
«МОЯ ЗЕМ
(уеткяй человек заново открыл (е-
м, Чевек этот шел туда нехоженными К
sponauit и нашел там новые земли, в0з-
pir и построил морские порты, города и
‚ (озетокий человек забрался на
чихушку» земли и на ледяной тлыбе про-
gmat vo Северному Ледовитому окедпу.
(мелкий человек построил замечательный
qyoren и перелетел на нём через Севёр-
рый полюс, из Старого в Новый свет. Этот
лек —^ многолик. Он мереплавалейь,
poe, пилот, плотник, дорожный erpor-
в, Водблаз, золотоискатель, погранич-
ys, HO MMA Y него одно-—герой нашего
прашени,
Томики ваши будут благодарны этому
улееку, Они будут изучать его ‘тюдвиги,
ии (дут искать его портоеты в картин-
цих Мллереях, они, обложат себя книгами
‹рехенных этому человеку * писателей,
ты узнать ето характер, познать тай-
ву тюрения этого человека, моральные его
10100т8а.
( (вере книг” много, Наряду © учены-
п уреплазателями п пилотами, в новых
миозфических открытиях и в оживлении
пжклх углов Севера принимали. активное
паише литераторы, художники и жур-
ВЛЮТЫ, i
Так соэдавалея эпос. Он возник из бес-
лиюотных дневников радистов, калкита-
из, пилотов и ученых. Простые докумен-
5 — радиограммы, дневники =. оказа-
1 в0 многом сильнее «художественно-
Jo) ВЫМЫСЛА.
Пре время, когда явится настоящий
тоник, свободный от традиций «repon-
чикто» описательства, и создаст образ
петящего человека Севера.
та лелинградского писателя. Ивана
Korma «Моя земля» приближается к. тз-
ит типу произведения, i
Пваа Крат? в литературе имя ‘новое, но
ти He менее его первая книга уже прив-
1илз внимание читателя. Иван Кратт про
wr ma Севере один TOL. прожил
ии год среди орочед Колымского края.
Qa вывез оттуда не только . реалисти-
г вок этюды природы Севера, но и самое
wane, ITO позволяет. считать ето совет
влу хтожником, — большую любовь к
пулу т самой природе этого замечатель-
1 м вая.
Мовриякь из Колымы, Кратт налисал
тишту 0асеказов.
Vag книгу, ощущаешь, что писал
в ожник по призванию. Тайга, ‘тундра,
умлеенная снегом, морекие просторы =
м о для Кратта существует не отдель-
№, 4 CIRTHO е жизнью коренных жителей
№аымы — орочеёй и золотоискателей, ин-
антов, геологов, мореплавателей, погра-
ичников и советских работников.
Teor Кратть находятся в отремитель-
ии дежении, в борьбе з% лучшую жизнь.
(г преодолевают ‘огромные расстояния,
м херзлую землю, отыскивая золото,
т плоты через бешеные стремнины
№ мат через лед лодки, чтобы вопреки
ещисудкам открыть новые ‘рыбные
NET,
uo Врат — наблюдательный человек, глаз
0 — глаз художника. Он видит’ далеко.
i jyeer выбрать типичное, Снег, `бескрай-
‘Hie просторы. тундры, скрежет льдов’ в
имно подчеркивают характер его героев
— пой сильных, отважных и волевых.
1 юди эти ярко нарисованы Kparroar.
Тит у них единая цель: сделать жизнь
т, ках в тех больших ц еветлых г9-
ит, о которых они знают от друзей
Моих —летчиков, пограничников, учи-
11, теологов, инженеров. — работаю-
ци ва Севере,
[ий рассказа «Каюр» ороч ’ Мульта,
CMB материал ‘переписи, прояв-
ци большое ‘мужество для того, чтобы
ить в отдаленном стойбище новорож-
keane,
—
Иван Кратт, «Моя земпя». Копымские
хназы, «Советский писатель». 1938 г.
ор
—__
ar
ee ant nskinemmnitiates
I
-Ядать пришлось обкорбительно долго,
\ юлода и после мороза в тепле клонило
№ сну. Я успел уже сладко задремать,
141, 90 на меня кто-то пристально смот-
14
‚У порога, в раме дверей, стоял неизве-
1) откуда взявшийся небольшого. роста,
wien старик с большими ушами и
Малой седой бородой. Черная блуза
Неяным поясом и разношенные вален-
Ч илали ero похожим на деревенского
тика, Ею лицо выражало стремитель-
‘ih и жадное любопытство, точно он
даю стремглаз прибежал, чтобы по-
“№ увидеть нечто необычайное, чего
и викоа еще не видел. Особенно жад-
были ето светлые, глядевшие испод-
У, тлаза. Они хватали каждого из нас
м будто даже приподнимали слегка на
т, чтобы определить, сколько мы ве-
\ 1, Вавесив одного, они сейчас же хва-
(ов ва следующего. И по мере того, как
У/итодило это странное взвешивание,
“i, Y старика темкели и гасли, лицо
Ищозилось неприветливым и брезгливым.
ы ей видимости мы ему неё лонрави-
нити шить иво ности пеши tacts
a ы H =
м кизнув нам топовой, *repue OnicT-
р те на середину комнаты, в круг!
7 сюлику, покрытому вязаной с ды-
Mkt скатертью, и ост&новилея ‘там,
“ая, что мы скажем. Он стоял, вы-
Имизтись, откинув назад плечи, 0бе‘ру-
8 поясом.
надо было тговоритб первому; HO
ЮУнок я никак не мог притти в ©6бя,
1 напугал меня своим внезатным по-
mente этот суровый старик. Вместо за-
Blewnott речи, я глупо, по-мальчише-
в ‘унул ему nam адрес. Папка, кое-ках
ee жеванным мякишем, попав ему
re сейчас же разломилаюь, утол опять
‹, как тряпка, ;
bg Извините... в дороге... нечаянно.» =
Мормотал я, сторах т стыда,
whe даже не ваглянув на адрес, сер-
у бросил его на стол и, уже не скры-
“” 9адражения, спросил резким, непри-
ГМ толосом:
ji бужеди только 38 этим и приехали?
fea 1 прозвучал, кан пощече’ыаь ‚ведо-
{о только слова — «дураки».
by LIK и уж готов был ответите
Ио, ко, на мов очаоТЬе, Mo СПУл-
№ здруг почувствовал, еще не открывая
‘будто стало стыдно за свою
= $ $
Герой рассказа «Двадцатая брошюра»
rie a ipeokotenaer неимоверные трудности
о-время — достав; с
текстом Конституп eH, их
Fils ih in, девушка Ильча («Моя зем-
» с риском для жизни помогает погра-
HUMATEAM излевить диверсанта. И когда,
в неравной‘ схватке, пограничники выходят
когда охранный катер со
победителями,
спасенной -Ильчей на, борту, ведя на бук-
ore иностранную шхуну, приближается
к оерегу, девушка, радостно вздыхает и го-
ворит:
— Мой Geper!.. Moa земля!
И эти слова звучат естественно; в них
нет фальши.
В расеказе «Золотоискатели»—лва дей-
ствующих, лица: теог Панков и ороч
проводник Каврат; Сюжет рабсказь прост.
озер% Джека, Лоидона партия разведчиков
золота осталась без ‘продовольствия. (но
сгорело вместе с лабазом во время страш-
ного таежного пожара. Нужно доставить
туда продукты. Еливотвенный путь к
озеру — порожистая река. Итти m0 ней не
отваживаются даже местные жители. Пан-
ков сколачивает плот. Путь ero — ‘это
цепь злых испытаний человеческой воли.
Когда геолог дошел до поселения, силы по-
кинули 60, он не смог даже вокрикнуть
и упал всей ‘тяжестью своего тела на га-
латку. Была ночь. От падения Панкова
завалилась палатка, ‘люди проснулись и
услышали сказанное пюпотом два ‘слова:
«Каврат... Плот...»
В этом рассказе много человеческих
страданий, много стралиного, но все вто не
вызывает отвращения, ибо автор писал
эти картины не из желания вызвать. ужас
и страх у читателя, Напротив, читая этот
рассказ, восхищаешься мужеством совет-
ского человека, его благородством и гу-
манностью. А эт в конце концов caMoe
главное. }
И в других рассказах — «Баюр»,
«Двадцатая брошюра», «Рыбаки», «Пас-
тух» и «Деревянный бог» — Кратт пока-
зывает сильных людей. Конечно, на_Севе-
ре есть и слабые люди. ‘мерзостные в
своей ‘мелочности, но они ‘не типичны,
И писатель правильно сделал, что оетавил
их в стороне.
’ Советский ^ человек на (Севере — это
преимущественно тип © концентрированной
волей, находчивостью, омелостью, искаю-
чительным чувством товарищества.
Правда, Часто то, что мы называем под-
вигами, для самих людей Севера — яв-
ление обыденное. Скажем, поспать ночь
в снегу, выкупаться поневоле в ледяной
воде и обсушиться у ‘костра, провести двое
суток без пищи вдали от жилья — им ка-
жется делом. обыкновенным, потому что
они сильные люди,
В книге много интересных деталей. В
рассказе «Деревянный бог» есть такая де-
таль: бригадир Богун возмущен неради-
вым отношением ‘золотоискателей к гвоз-
дям, к обыкновенным железным гвоздям,
ибо в Колыме, тде добывается трудами
золото, гвозди, оказывается, дороже бла-
горолного металла. ` .
В рассказе «Моя земля» старая орочка,
мать Ильчи, ^ расплакалась оттого’ что в
HOPOM, срубленном для ее семьи простор-
ном доме не нашла знакомой обстановки
своего прежнего дымного жилья.
Прекрасно написаны рассказы: «Улахан
последний» и «Пастух». :
ЕВратт никому не подражал, он положил-
ея нь свои силы и не напрасно.
Художники требуют, чтобы на кафтину
смотрели с расстояния, в лва раза превы-,
шающего размеры холста, тогда вся карти-
на будет в поле зрения, если же подойти
ближе — будут видны только детали,
отойти дальше — ничего не будет видно.
Это правильно,
Кратт писал свою книгу с уважением к
ии законам, и книга получилась хоро-
шей.
ник выступил вперед И спокойным, как
всегда, голесом ‘стал обстоятельно 06’яс-,
нять старику, что, конечно, адрес — это
‚ только предлот для поездки, что, в сущ-
ности товоря, мы осмелились” беспокоить
великого писателя только потому, что наз
послало ‘делетатами студенчество, собрав-
шееся такого-то чиела на вечеринку, где
под предоедательством Владимира Галак.
тионовича Короленко был выслушан ряд
доклалов и ‘решено было выразить вам,
Лев Николаевич, чувство глубочайшей
любви и ния и, кроме того, поруче-
но нам, делегатам, выяснить ряд проблем,
интересующих студенчество: во-первых, —
детальное содержание, валией атрарной про-
траммы; во-вторых, — ваше отношение к
студенческому движению; в-третьих...
Спокойствие моего спутника подейство-
вало на Толстом отрезвляюще. Ему кэк
резкую вы-
холку. Не прерывая оратора, Толстой про-
ежа fences текст- адреса, и сказал сухо
и надменно: ’ ,
— Вы, конечно, Жак и полатается, XBa-
лите меня. в вашем письме за вакие-то
мои. революционные заслуги. хвалите
совершенно напрасно. Я вовсе не револю-
ционер ‘в том смысле, как вы это слово
‘понимаете, Мои ‚политические убеждения—
не что иное, ‘как следствие и часть моих
религиозных убеждений, которых вы, ве-
как следует. не знаете, & если
‘и знаете, TO, А ‚их не разделяете.
не разделяете ;
Heke See es крикнул Я с отчаянием.
Толстой на мтновение отметил взглядом
мое присутствие в хомнате и продолжал
все тем же неприязненным тоном, не дё-
лая в продолжение всей речи ви единого
О Поле товорил. о необходимости ©а-
моусовертелотвования, воспитания народа
в духе истинного” христианетиа и о том,
в чем состоит это истинное христианство.
Тон его речи постейенно менялся: из вы-
бокомерното и поучительного он делается
вальм и скучным, точно говорившему са-
мому уже надоело слушать To, ITO OH 1о-
НН том, что’вы слыцгите, нет ничёто
нового, — продолжал Толетой, каз бы чи-
тая по писанному, — лучигим умам чело-
вечества давно ужё были известны эти
т е и непреложные истины, но боль-
шинотво аюдей 96 них
теперь забыло 4! одеряка
Место ‘действия нового романа Валерия
Пушков — остров
действия — наши дни. Японские и яван-
ские революционеры-антифатисты, © одной
стороны, японские фапгистские вожаки,
их подручные — русские белотвардейцы,
с другой. — таковы герои романа.
С интересом раскрываешь этот совет-
ский антифатистский роман. Or такой
‚книги многого ожидаешь, ибо беспредель-
героизм борцов, в фашизмом — бла-
городнейший и блатодарнейший материал
для художника-реалиста, -
Мы бдительно следим за всеми происка-
ми нашего врага. Мы знаем его укреплен-
ные и его слабые места, умеем распозиа-
вать его изошренное коварство. Внима-
тельно изучаем мы показания самых 00’-
ективных свидетелей в мире -— точных
статистических цифр, внимательно вчиты-
ваемся в строки газетных сообщений,
Эти скупые строки Валерий Пушков
решил перевести, как говорится, «на язык
образов». Автор едва ли не впервые в на-
шей литературе попытался изобразить ли-
деров японских фашистов. Ha словах
эти лидеры, как и ‘подобает прожженным
‘фашистским демагогам, ‘мотивируют. свои
бредовые захватнические планы безудерж-
ной расистекой фразеологией. На вее лады
вопят ‘они 06 историсеской мисени «древ-
только на словах. На деле же эти цинич-
ные и алчные стяжатели -—— империали-
ты, — вдохновляются вовсе не своей без-
заветной преданностью «езмурайскому ду-
ху»,”а самым низменным классовым рас-
четом. ‘
= «Наивно читать мораль людям; не при-
знающим человеческой морали», — мулро
сказал товарищ, Оталин.. Этих-то ни В
грош ‘не ставящих человеческую мораль,
своекорыстных приказчиков японского им»
периализма Валерий Пушков почему-то ре-
шил перевоплотить в фанатиков, глубоко
убежденных в п и даже высшей об-
щечеловеческой справедливости — своих
«идей».
«Китай умирает, подобно Римской им-
перии, и для ‘спасения ‘ему нужны мы,
как свежая культурная сила», — тор-
жественно провозглашает герой романа,
вождь фашистской «Лиги прямого дейст-
вия» барон Окура. «Со сдержанной страст-
ностью» барон убеждает этими словами 9д-
ного из своих сообщников, мошенника (и
шантажиста, издателя mara. «
убежденность» барона, изображаемого в
роли вдохновенного носителя «евященных
илей императора», уместна, быть может,
на каком-нибудь истерическом фашистеком
митинге, но совершенно невероятна в ка-
бинете Имады. Ведь «фюреры» японских
фашистов болтают, как замечает сам ав-
тор, «с возрастающей стебтностью саму-
рая-фанатика» только на ораторской три-
бунб. Однако в точное таком же тоне, фра-
зами, сявно заиметвованными из фашист-
ских листков, беседует с бароном Окура
его шурин жёндарм Каваками, И. он прел-
етает перед читателем, беспредельно «ве-
pamum в боевые японские традиции и Be-
ликий. дух самурайетва»... Далее, этот
военный ‘инженер, ставший видным чи-
новником особого отдела, японской развед-
ки;. убеждает сём себя) в TOM, что. если
не удастся «завоевать Битай и Сибирь, —
Япония погрузится в пучину бедствий,
боги земли и неба отвернутея от нас»...
‚ Гнев «богов земли и неба» никак, ра-
зумеется, не может взволновать професси-
онального питиона, которого, по сообщению
самого романиста, работа в 060бом отделе
разведки связала с «влиятельными при-
дворными кликами, обогатила опытом тай-
ных интриг и закулисных сделок», нау-
чила «не останавливаться перед обманом
и веролометвом». На страницах романа
Пушкова японские фалтисты, даже шанта-
жируя и вербуя шпионов, «пылко» при-
зывают их «вместе бороться за челове-
Валерий Пушков, «Кто сеет` ветер.а».
Роман. Гос. изд-во «Художественная лите-
ратура», Москва, 1939 r,
Н. СЕРЕБРОВ (А. ТИХОНОВ)
’ Фтрышвеш ша воешоминашший .
.. Ф ЭШьв® ПГолетфФм ось
BOT, чтобы ежедневно напоминать Людям
06 этих простых истинах, я составил ка-
лендарь где на’ каждый день помещено
одно из этих мудрых правил. Посмотрим,
что там сказано на сеодняшний день
Он достал из книжного шкафа неболь-
шую желтенькую книжку и, подойдя к ок.
ну, стал ве перелистывать, ‚ близоруко
вглядываясь в текст. ‚ ;
Я перетлянулся © товарищем, и у нёс
У всех мельзнула одна и та же мыель:
«Больше тут делать нечего... Надо yxo-
дить!» Ни
Мы смотрели на сгорбленную, с торчав-
шими из-под блузы лопатками, спину Тол-
стого и ждали, когда он повернется, чтобы
с ним проститься.
У вдруг в этой спине что-то’ дротнуло,
книжка в руках Толстого затряслась, он
повернулся к нам лицом.
Я его не узнал. Толстой смеялся. Но как
смеялся! Недавняя суровость и брезгли-
вость отражались. внешне — только на.
лице и в глазах Толстого, смех же захва-
тывал етс целиком. Смех хранился у него
тде-то-внутри и оттуда мтновенно распро-
странялся по всему. тёлу; у него прыта-.
ли плечи, тряслись руки, поджимался жи*
вот, глаза были полны веселых слез. Сме-
ялась каждая морщинка на лице, каждый
волосок. в бороде. Смеялся он беззвучно.
Легкое старческое покашливание свидетель-
ствовало только о том, что и внутри у не-
то тоже все. смеется, ;
— Ax, xax это хорошо! Как это прек-
расно сказано!. — восклицал он, разма-
зывая по-детски кулаком крупные слезы,
— И, главное, как раз для: меня. «Человек,
стоящий на цыпочках, не может долго
стоять». Как ото метко! Я каждый день
читаю эту книгу и всегда нахожу что-ни-
будь для себя полезное. Очень вам реко-
мендую! Очень!.. А на земле надо’ стоять
вот ‘как! 1
Он широко рабставил ‘валенки. И, все
еще смеясь, ‘слегка присел, как бы гото-
вясв прытнуть. Потом отреб нас всех ‘тро-
их в кучу и стал подталкивать в спину,
весело приговаривая: “
— Пойдемте обедать После потоворам!
Поди, проголодались с. дорога!
В дверях, талантно пропуская’ нае вп6-
ред, он емешно оттопырил усы и сделал
мне Fh
_ + какой сердитый! O6mpetes wa
Ява и -flnonua, Bpems
ней расы Яматбх. Все это, разумеется,
Б. ЯКОВЛЕВ
чество, за братство народов». Из недавно
опубликованных ` воспоминаний бывшего
професспонального японского шпиона Ам-
лето Веспа мы знаем, что в действитель-
ности японская разведка разговаривает 0
своими атентами совсем иным языком...
Великая большевистская партия учит
советских писателей ленинско-сталинской
правдивости и честности. Мы смело емот-
рим правде в. глаза. Мы. хотим видеть
действительный облик врага, куда более
опасного, умного и хитрого, ‘чем истериче-
ские фанатики, весьма наивно’ изображае-
мые Валерием Пушковым. Ведь подлин-
ные японские фашисты меньше всего ин-
тересуются «волей неба»,
Для того, чтобы повысить мобитизаци-
онную готовность советского’ народа, вра-
тов нужно показывать во весь рост. На-
праено Валерий Пушков считает, что вра-
ги, ‘если использовать одно из ето излюб-
ленных выражений, как на подбор, «еред-
Hero роста».
На эту своеобразную знтропометряче-
скую характеристику мы ссылаемея от-
нюдь нё случайно. Почти вее герои романа
отличаются, по не совсем ‘ясному для нае
замыслу автора, удивительным анатомиче-
ским сходством. Так, один из главных ге-
роев, русский моряк. Константин Ярцев,
предстает перед читателями, как «статный
серотлазый блондин... выше ‘среднего ро-
ста» и «широкий в плечах». Ему точно
соответствует Эгар Ван-Ганзен, сын yu-
равляющего голландскими нефтяными про-
мыслами на Яве, юноша, точно так же
«выше среднего роста» и. точно так же
«статный и широкоплечий». Белогвардеец
Еротов, описанный романистом, опять ze
«рослый» и тоже «блондин с прозрачны-
ми, голубыми глазами», но (разумеется!)
и © «обвислой бульдожьей челюстью».
Барон Окура, опять-таки «пгирокоплечий,
плотный мужчина» и, «среднего роста».
‚ Явной пародийности всех этих столь
однообразных характеристик ‘точно с00т-
ветствует и стиль романа, который при-
чудливо соединяет безвкусную’ метафорич-
ность с самыми косноязычными оборотами
канцелярского слога. «Вооруженные. етолк-
новения между сельскохозяйственными ку-
ли и, администрацией плантаций сдела-
лись повседневным явлением», —` с00б-
щает автор. «Брань и битье по’лицу ста-
ли во флоте обычным явлением», — пи-
шет он н& следующей странице. Таким
«обычным явлением» в романе Валерия
Пушкова. стали, к сожалению, те самые
истасканные «газетные обороты речи»,
которые в своей известной статье «0б
очистке русского. языка» так сурово 0су-
дил Владимир Ильич.
«А между тем назревали события»,
«вскоре произошел ряд’ событий»... «в
части побега» одно выяснилось совершенно
твердо»... «это бы решило сразу массу во-
просов»... (Такие примеры нетрудно обна-
ружить почти на каждой странице.
временно. автор заставляет своих героев
ны О,
сценартя — А. Толстой, Л. Толстая и
ный артист республики А. Птушко. На
—
fi
„.Мы начали задаватБ ему вопросы, и
- разтовор пошел вразбивку. Лев Николае-
вич посматривал на нас © насмешливым
добродушием, как великан на лилипутов.
Мы целиком были в его власти.
— Случай с сестрой, которую HA затих
Тлазах насилует разбойник, вы прочитали
у Владимира Соловьева. У`него холодные
руки и жирные волосы... Мне всегда при-
водят этот случай, когда говорят со мною
о непротивлении валу насилием. Я. вот
прожил на свете семьдесят пять лет и ни
разу о таком случае даже и He слыхал,
между тем как обычное насилие встречаю
на каждом шату. Так не проще ли при-
знать такой случай исключением, хотя бы.
потому, чтобы ради него не оправдывать
все остальное насилие? А если Соловьеву
так уже хочется убить насильника, пусть
убивает... я не возражаю... ®
..Бот есть то все, частью чего Я себя
чувствую... Впрочем, об этом вы прочи-
тайте лучше в моих сочинениях... А. мо-
жет быть, я и пишу роман? Откуда вы
знаете? — Он хитро усмехнулся. —. Грех-
то ведь, как товорится, сладок... Литера-
тура большая сила, но.. пока еще — в
плохих руках.. Она заменяет деторожде-
ние.. Вероятно, поэтому женщины Tak Ma-
ло и так плохо пишут, ..Максима Горько-
го. — люблю. Пишет он ‘‚ненатурально, &
чувствует и видит хорошо... виду он
такой простой, хорошо рассказывает, часто
плачет, & на самом деле — соглядатай. И
не любит всех нас, назерно? Настоящий
пролетарий. Рассказывал он” как-то мие,
хак он на Волге’ когда трузчиком был,
фортепьяно! на спине таскал.. Так вот,
кажется мне, что культуру он тоже у. се-
бя, на спине таскает. Тяжело, — & тащит,
А зачем? Без культуры он лучше. Юни-
жек много начитался и не тех, что нуж-
но... Нет, вы лучше Чехова читайте. Какой
это бкромный, милый человек, и как TOH-
ко пишет. У него, как у Пушкина, каж
дый найдет что-нибудь себе по ‘душе...
Жаль только, что он атеист, Хотя я с им
часто о боге разтовариваю. O. Gore m0-Ha-
стоящему можно ведь говорить только с
-атеистажи!
— А вы боитесь смерти? — спросил я.
На этот раз Лев Николаевич сам немного
опешил. Он ‘потемнел, ощерился, брови
нависти над’ тлазами.
— А вам зачем это понадобилось внать?
— спросил ©н резко. Но постепенно ero
лицо просветлело. : .
— Хорошо, я вам отвечу... Человеческая
жизнь — 910 ‘сознание. Пока у меня со-
энание, я не‘умру, & когда у меня созна-
ния не будет, мне будет тотда вое равно.
туманный ответ показался мне от-
кровением, но позже я узнал, что он зам.
ствовал ето у Эликура.
Одно-
о ППАХГРАРОПОНИРИОП- «ВААМЯПЬДОЛЕТ, ‚у
играть «своей полуискренностью, Rak
опытный жонглер отточенными ножами»,
«Радости жизни» кажутся им иногда «не-
исчерпаемыми, как глубина океана».
‚ Автор, в свою очередь, темноту вочи
рассматривает! не иначе, как «пасть уда-
в8». Вера в жизнь и, людей взлетает, по
его оригинальному определению, «сказоч-
ной синей птицей над всеми тревогами,
страхами и колебаниями разума».
Фигурируют.. в романе, ‚ разумеется, и
старые, верные помощники опытных «бел-
летристов» — «теплота, зазывная и ела-
достная» и «могучий животный ток». По-
следний исходит. (в полном согласии @ мно-
голетней литературной традицией!) от во-
жака японских шпионов барона Окурз.
Вак известно, еще купринский «Штабс-
капитан Рыбников» отличался именно
этим чудодейственным свойством. Других,
B TOM числе и высоких: интеллектуальных
качеств, своего литературного ‘прародите-
ля барон Окура не унаследовал ни в ка-
кой мере...
“На совести автора приходится оставить
квас, который он отважно включает в ме-
ЕЮ яванских ресторанов. странный тер-
мин «папа-сан», каким неизменно име-
нует своего отца одна из героинь романа
яюнка Сумиэ, «нарядная и гибкая, как
золотистый бамбук»; Приходится,’ на ху-
дой конец, примириться и © тем, что ро-
манист отыскивает в японской жандарме-
рии «ведущих работников», включает в
лексикон японского офицера подлинно на-
циональное слово «прошляпитеё», застав-
ляет своих японских героев посещать друг
друга в «выходной день»,
Bee эти очевидные несообразности (ми-
мо которых, заметим. в скобках, не сле-
довало бы проходить редактору книги
Й, Трусову) только ‘усугубляют порочный
замысел автора, безуспешно отыскивающе-
то высокую. идейность там, где господет-
вующая Идеология — безыдейность и
беспринцииность. =
Двенадцать лет назад, в 1927 году,
Московское товарищество ` писателей изда-
ло сборник рассказов Пушкова; Один из
них — «Намико» — целиком вошел в
рецензируемый роман, В текет этого рас-
сказа автор внес некоторые изменения. В
рассказе белогвардеей Строев обращался Е
писателю-эмигранту Завьялову «наемеш-
ливо», В романе — «с мрачной ирони-
ей». В рассказе кпухлые губы» Строева
складывались; «в гримасу». В романе ему
неожиланно оказались присущи, наоборот,
«узкие губы», которые на этот раз ело-
жились «в усмешку». Все остальное поч
ти не изменилось. 3a двенадцаль лет Ва-
лерий Пушков нисколько не’ повысил
требовательности к Его герои по-
прежнему налюминают аляповатых ‘малио-
неток, изготовленных по одному стандарт-
ному образцу. Персонажи такого рода, как
известно, совсем. не годятся для ‘участия
`в антифалтистском романе, равно, каки в
любом: романе: вообще, f
he
Студия «Мосфильм» выпустила на экран фильм «Золотой ключик», Авторы
di, Ляшенко. Режиссер’ — заспужен-
снимке: кадры из офипьма,
2 &
Мой воров вывел Льва Николаевиче из
равновесия, он долго хмурился, ворошил-
ся в, кресле, потирал живот и, наконец,
как бы продолжая все ту же мысль о
смерти, произнес загадочно:
— Как вы думаете, если сломатв рояль,
музыка останется? Вот то-то же!
После этой стычки в беседе произошел
перелом. Стороны: внутренне раз’единились.
Ответы Льва, Николаевича стали коротки-
ми и резкими,
w— Студенческое движение — это се
мейное дело. Народ ето не понимает, Да
и я — тоже. , :
— А зачем же подписали протест про-
тив избиения на Казанской площади? —
спросил мой спутиик. .
„-— Просили, — я # подписал.. Я не
ради студентов, я — против насилия.
— Забастовка — хорошая мера, если
она с общего согласия и без принуждения,
Но ведь вы-то бастуете не против науки?..
— Науку я не отрицаю, но обойтись без
нее моту.
„Народ нужно ‘любить. Трудно 5т0, &
надо. Человек, который оторвался от сво-
его народа, это’уже не человек, & UNIS
на его дороте. Куда ветер подует, туда ве
и несет... Такова наша интеллитенция...
Он, видимо, устал, товорил рассеянно,
то и дело потягиваясь и почесывая то за-
тылок, то ‘бороду.
— Ницше — сумасшедший, & те, кто
его читает, — дураки!
„Юли в каждом человеке естБ частици
бога, то во сколько же раз больше в це-
лом народе? Именно поэтому иной раз
простая баба знает больше, чем все ваши
Manton ‘и Мечниковы.. Мечников хочет
доститнуть бессмертия, копаясь. в. заднице,
..Да, русский народ — самый талант-
ливый, потому что самый несчастный... А
сколько среди него самородков! Вот не
дальше, как сегодня... Впрочем, 0б этом
надо всем раосказать. pes sp
Пользуясь предлогом, `-чтобы прервать
уже надоевший ему разтовор, Лев Нико-
лаевич ‘встал и подошел к обеденному
столу, тде за самоваром сидела вся бемья,
во тлаве с Софьей Андреевной, которая. 6
корзиночкой на ‘коленях опять что-то’ вя-
зала на-опицах. ^_
— Соня; послушай, Вавой 06 мною ии-
тересный ‘случай’ ‘сегодня, — ‘начал Лев
Николаевич, заранее улыбаясь тому, что
он раосказжет. 4
— Гулял я поелё 6бедё. Устал. немното.
Зашел в Кочаки--отдохнуть. Трактирщик
меня знает, опрапгивают, не нужна ли ло-
шадь—меня подвезти. А протин меня 3a
столом сиди какой-то’ мужиченко... Плю-
тавенький такой, навёрно, пьяница... По-
лушубок по швам лопнул, белая шерсть
торчит. Незнакомый... Подмигнул мне и го-
ворит вот так,—нараспев: «Не-ет, ему ло-
К. ТРЕНЕВ
_ БУНТ ПРОТИВ
ЗАКОНОВ ЕСТЕСТВА
Точно установлено. что хороший еврей-
ский поэт Перец Маркиш имеет безусловно
дурное окружение в виде переводчиков, ко=
торые чинят ему всякие увечья ив будни
H особенно по праздникам.
Вот свежий пример переводческого зло
нравия:
Il, Маркиш написал первомайские стиз
хи, которые, без сомнения, хороши Ha eB
рейском языке и которые в переводе +9-
всем нехороши,
«Законом естества твой лух неотторжим
т высшей мудрости и непреклонной
воли».
Так неудобочитаемо, неухобопонимаемо
и неудобоприемлемо «Законами естества»;
в частности логики, обращается поэт. в
маю в начале стихотворения. Дальше Фти-
хи переходят прямо к отчизне и незыблемо
устанавливают. «что двадцать © лишним
лет не вянет в ней весна».
Почему же только двадцать лет!
«Законом естества» от. века установлено,
что весна вообще не вянет. Развивая „цве
ты в плоды, она растет и переходит в пло+
доносное лето. И если бы, как утверждает
т. Маркиш или его переводчица Руст, не
было такого «увядания», то не было бы и
плодов. Если же стихотворение утвержда-
ет. что это противоречие законам естества
`у Hac наблюдается, да еще «двадцать ©
лишним лет». то мы должны заметить его
автору или переводчику: — твой дух от-
торжим не только от высшей мудрости, но
ий от здравого смысла. Тем более, что в
таком именно духе преподнесено почти все
стихотворение. -
Чтобы не утомлять читателя, HO H He
быть голословными, приведем всего OHO
место, тоже берущее в оборот природу,
Речь идет о человеке, который
«...всего себя ;
стране самозабвенно отдал... =.
чтоб уберечь от гроз обильный всход
полей»...
Конечно. по-русски никогда не говоря?
«всход», & — всходы, Есть $1080 «BOC
ход», но.этО совсем не похоже. Как никог=
да не называют всходы «обильными»,
Всходы бывают густые, высокие. От таких.
всходов может быть обильный урожай.
Но беда не в языке перевода, & в ero
страшном замысле — «уберечь» от гроз
всхолы...
Всякому, даже не наблюдавшему вехо-
дов. грамотному человеку известно, как
благотворны. Kak необходимы для. вохолов
именно трозы. Й всякому, даже неграмот-
HOMY ясно, что злесь титанический бунт
против закона естества.
Зачем?
«1106 соками вспоить и долы и дубра-
вы» -—— дается установка в следующей
строфе. Конечно. после того, что содеяно в
предыдущей строке, только и надежда на
CORHD, «
Но что это 8a «соки»? Искусственное
питание, что ли?
Стихотворение названо: «Тебе навстречу,
май». Эт тоже неправильно. Правильней
‘будет.
`` «Тебе; наперекор.” трирола»,
Олнако, если это в самом деле перво-
майские стихи, & не первоалрельекая шутз
ка, то дело © переводами Маркитша стало
‚серьезно,
ОТ РЕДАКЦИИ:
`Пубпикуемая вышё заметка К. Тренева
еще раз подтверждает правильность мате-
риалов «Литературной газеты» о ненор-
мальном положении с переводами брат-
ских литератур (см. передовую «Поэт и
переводчик» от 15 апреля).
Еспи в Москве возможно так искажать
стихи талантливого и популярного поэта,
каким является Перец Маркиш, то каково
же положение с переводами на перифе-
рии?
Вопрос о качестве переводов давно. на=
зрел и требует активного вмешательства
всей писательской общественности,
шаль не Нада! Он tam дойдет... Видать,
он старичок обоюдн-а-й!» :
Лев Николаевич весь так и просиял.
— Нет, ты только подумай, Соня, словб-
то какое? i
А? Ал-мав!
От удовольствия он даже прищелкну:
‘пальцалей, у
Софья Андреевна вытянула из корзин
ки длинную шерстяную витку и равноду=
шно ответила: : f
— Не понимаю, что значит «обоюдный»!
Нос у Льва Николаевича сделался от
тнега лиловым.
— Да не «ый», a «ай», Обоюдн-ай! =
закричал он на всю комнату—До етаро-
PER tte дожила, русского языка не зна“
еть
Он круто повернулся и, шаркая вален“
ками, ушел к себе в кабие т. :
Всем стало неловко. i :
Софья Андреевна уронила на Жоленй
вязанье и недоуменно развела руками,
ища себе сочувствия.
— Чудит, старик!-—успококла ee Кузьз
минская, нацеливаясь ниткой в игольное
ушко.
TH
Мы сказали, что пришли попрощаться,
— Уже уезжаете? Счастливого пути. А
вам дали что-нибудь теплое прикрыться?,
Ну, то-то. А то замерзнете... Вы поезжай+
те на Козлову Засеку, тут ближе... Подож-
дите, ‘я вам посвечу, на лестнице темно!
Он взял co стола одну из свечей и поз
шел нас п ать.
Незнакомые ступени
ноту, как в подземелье.
скались в темы
низу мы обер- -
гнулись, чтобы последний раз взглянуть на
Толстого,
Он стоял на верхней площадке лестниз
цы со свечой в руке. Пламя горбилось и
вытятивалось длинным острием. Тени дви-
тались, углубляя складки и морщины. Ето
голова, приобрела необыкновенную вырази“
тельность: могучий, бутроватый лоб, гроз=
ные брони, под ними пристальный, звеч
риный взгляд, с широких скул—каскадом
серебряная борода. —
ам, стоящим внизу, OH казался далбя
ким и величавым, как памятник,
И тем неожиданней прозвучали. из. эгд
бронзовых уст простые, ласковые слова:
— Спасибо, что навестили... Не забъгвай-
Te старика. Мы с вами, кажется, хорошо
поговорили? Поблатодарите вапгих това“
рищей и Короленко sa ес. Только в га-
зетах ничего не пипгите. Хорошо? А если
кто будет опрашиваль—скажите: ничето,;
мол, жив еще Толотой!.. Меня не скоро
возьмешь... Я старичок обоюдн-ай!
Литературная газета `
№ 28 3