_ УОЛДО ФРЭНК р
Последний день _
Антонио Мачадо .
Недалеко от Фигерас, в плодородных до-
линах Восточной Каталонии, возвышается
старинная «экономия», построенная кре-
стьянами в ХШ воке. В нижней ее ча-
сти — стойла, пропитанные резким запа-
хом навоза. Наверху огромная кухня, сте-
ны которой поддерживают широкие балки.
очаг и над ним медная посуда. Над огнем
этого очага пекли хлеб для 24 поколений.
В этом убежище Антонио Мачадо, самый
благородный поэт Испании и один из не-
многих писателей-классиков нашего вре
мени, провел последние свои часы пол
испанским кровом, ночью, последовавшей
за падением Барселоны.
Сорок женщин и мужчин, ушедших, как
Мачадо, в последний момент из Барселоны,
делили с поэтом холод этой ночи. Сорое
испанцев бодретвовали в темноте, без на-
дежды на то, что свет зари принесет им
новый день. Вероятнее — их ожидала еще
более темная ночь. Среди этих людей бы-
ло несколько крупных представителей ин-
теллигенции, забросивших в течение двух
с половиной лет труд всей своей, жизни,
чтобы спасти жизнь республики: Педро
Варраско, директор астрономической обсер-
ватории Мадрида, знаменитый психиатр
Эмилио Мира, Поус-и-Паджи, председатель
Ваталонского института литературы, нату-
ралист Энрике Риоха; геолог Х. Рой-Гомер,
ректор барселонского университета Хоакин
Ширау; один из лучших каталонских поэ-
тов Варлос Рива и Томас Наварро Томас —
директор мадридской национальной библио-
TEKH, один из первых филологов мира.
Всю ночь шел дождь. От времени до
времени слышались глухое эхо ружейного
выстрела, грохот разорвавшейся бомбы.
Устроившись кое-как, мужчины поделили
холодные каменные плиты помещения;
Мачадо,, с телом, согнутым, ночти побеж-
денным болезнью, ждал, сидя вместе с
женщинами на деревянных крестьянских
скамьях,
За два года до этого он писал другу из’
Мадрида: «Я стар и болен, стар потому,
что мне больше 70, а это много лет для
испанца; Болен потому; что мои органы
еговорились, чтобы не выполнять своих
функций. Но я не подчиняюсь болезни и
стараюсь сохранять силу и юность духа».
В ноябре 1936 г., когда правительство
издало приказ 0б эвакуации в Валенсию,
Мачало, разговаривая с группой друзей. и
товарищей, сказал им, что предложил свои
услуги различным отделам армии, но 66-
зуспешно. Он также об’яснил, что, в отли-
чие-от различных своих знаменитых кол-
лег, он не мог принять приглашения уе-
хать за границу, в Европу или в Аме-
рику. «В Испании ебть только одно крас-
норечие, это — красноречие солдата.
Грустно быть прикованным к перу. Долг
наш народу может быть оплачен только
Жизнью».
Бесспорно, что каждый из людей, нахо-
дящихся здесь, в этой каталонской эконо-
мии, в холодном полумраке, разрисованном
тенями нескольких свечей, видел уметвен-
ным взором картины прошедшей жизни.
Последующая ночь была последней, про-
веленной Мачадо в Испании. Он провел ев
без друзей, под открытым небом. Пешком,
под дождем, вместе е народом, шел он по
дорогам. Сзади них, близко — фашистская
угроза. Поддерживая друг друга, чтобы не
упасть, приближались они к границе, Эти
люди не могли примириться с ложью, Ko-
торая обеспечила бы жизнь испанцу, 0с-
тавшемуся в Испании. Многие из бежен-
Tes были раненые бойцы, Мачадо видел
их перевязки, намокшие от дождя, видел
нагое, больное, окровавленное тело, при-
коснулся к мокрой одежде товарищей. Там
`были дети на руках у матерей, были ста-
рухи. Олна из них была матерью самого
Мачадо, не захотевшей с ним расстаться.
Поэт, почти обессиленный, грустный, под-
держнваемый с одной стороны рукой мате-
ри, с пругой — другом своим Наварро
Томас, уходил от агонии современной
Испании. Он уходил к друтой Испании,
которая должна пережить его, полная бод-
рости, силы духа, у которой взгляды Ha
вещи такие же, как и его, — взгляды,
которые смерть не может уничтожить.
«Вогда вы слышите в моих словах уве-
ренность, знайте, чтэ я поучаю вас тому,
чему сам научился от народа».
Уход из Испании, сама смерть Мачало
обладают всей реалистической пластично-
сетью его поэм,
Так, погруженный в тревогу миллионов,
дошел он до французской. границы... Гра-
ницы политической, так как любимая
им Франция, язык и литературу которой
он преподавал 40 лет, чтобы заработать
на хлеб, границ иметь He могла. Эта
Франция, окруженная колючей проволокой,
в черными сенегальцами в красных фесках
и белыми офицерами, которые говорили
им: «Обращайтесь с испанцами без всякой
жалости», — была другой. Мачадо знал
ее хорошо. + i
Он знал также колеблющуюся ‘медли-
тельность французского правительства,
знал, что маленькие люди отдавали по-
следнюю копейку, изворачивались как мог-
Ли для того, чтобы по капле доходили
боеприпасы и оружие, всегда недостаточ-
ные для настоящего наступления pecny6-
ликанцев. Он знал, что огромные запасы
бомб и ружей, на которые Негрин рассчи-
тывал для защиты Каталонии, были за-
держаны ‘на границе, причем до последне-
го момента не было известно, кто был ви-
HOBHUKOM этого предательства. Бойцы
Испанской республики могли сопротивлять-
ся, когда перевес оружия у противника
был в четыре раза больше. Но когда он
стал в двадцать раз больше — они He
выдержали.
В эти последние часы, на географиче-
ском краю своей родины, на краю эпохи,
женщины охрипли от”крика, столько кри-
чали они о свой боли, отделенные от му-
жей, сбитые, как скот, по другую сторо-
ну проволочного заграждения, под’ дождем,
насквозь пронизывающим измученные т6-
ла, под далекий гул затухающей стрельбы
фашистов. Часы эти на самом деле были
последними часами жизни” Мачадо.
Тело его еще жило. Друзья нашли место
для него и его матери в товарном вагоне.
Наварро Томас поехал в Перпиньян и вер-
нулея с деньгами. Мачадо устроили в ма-
ленькой тостинице в Кольюре. Он не по-
терял столь характерной для него ясно-
сти и спокойствия духа. И там, окружен-
ный теми небольшими удобствами, которые
можно найти в маленькой французской го-
стинице, умер Мачадо. Несколько дней
спустя умерла его мать.
В Антонио Мачадо непрерывно рос че-
ловек и писатель, и в момент фашистского
мятежа его считали первым поэтом Испа-
НИЙ.
Количественно творчество. Мачадо неве-
лико, HO оно настолько насыщенно, мощно
и органично, что высокое место среди со-
временных поэтов ему обеспечено.
Совершенство и музыкальность выраже-
ния отображают и красоту и дух недоволь-
ства старой Испании. Первые его поэмы—
это статическая пластика страны, поч-
ва, солнце и душа которой были парали-
зованы одновременно.. Затем в его творче-
стве начинает звучать голос свободы и
вольных течений. Море становится симво-
лом его поэзии.
Во время войны Мачадо окружен был
друзьями, в большинстве своем. молодыми,
разделявшими его любовь к делу, которое
он защищал, любившими его.
Самые дорогие воспоминания о послед-
ней‘ весне, когда я’ был в Испании, —
часы с солдатами на фронте и часы, upo-
веденные с Мачадо в TO время, когда
итальянцы бомбардировали. город, и его
учениками — молодыми поэтами в форме
бойцов. Мачадо никогда пе произносил
слов: «победа». «поражение», Он’ знал,
что Испания нахедится в процессе созда-
ния самой большой своей победы, каковы
бы ни были непосредственные результаты
войны. \ 1
Й в последний день, как и всю свою
жизнь, Антонио Мачадо был глубоко свя-
зан с0 свбим народом,
Вл. НЕЙШТАДТ
АЛЬФРЕД КУРЕЛЛА
Адаму Шарреру 50 лет
13 июля германская секция союза co-
ветских писателей отпраздновала 50-летие
одного из своих членов: крестьянина по
рождению, рабочего-металлиста по профес-
сии. писателя по призванию — Адама
Шаррера.
В. связи ¢ этим следуето вспомнить о
двух заслуживающих внимания фактах.
На 1938—39 и ближайшие за ними годы
приходятся 50-летние юбилеи виднейших
представителей революционно — крыла
“знтифашистской германской литературы,
В прошлом году исполнилось 50 лет Фрид-
риху Вольфу. В текущем — Адаму Шар-
реру и Людвигу Ренну. В 1940-м пяти-
десятилетнего возраста достигнет Эрих
Вайнерт, а Гансу Мархвице будет 60 лет.
Еще на год позже переступит порог 50-
летия Иоганнес Р. Бехер, а в 1942 году
— Теодор Пливье.
Одновременно, в эти же годы, мы отме-
чаем десятилетие розникновения в Герма-
нии революционной пролетарской литера-
туры. Велел за отдельными произведения-
ми ее предшественников (среди них отме-
тим прежде всего ‚«Рурские баррикады» и
«Пассажиры 3-го класса» Курта Влебера)
в 1929-31 тг. появился prt романов,
пьес и стихов, которые можно было рас-
ценивать как новое явление в прогрессив-
ной германской литературе: в 1929 году
вышел роман Теодора Пливье «Кули кай-
зера». и имели шумный успех две пье-
сы Фридриха ”Вольфа «Коллона Хунд» и
«Цианкали». 1930 год принес «Фабрику
Н. и К.› Вилли Бределя, «Штурм Эссена»
Ганса Мархвицы, «Потерявшие родину»
Алама Шаррера, томик стихов Эриха Вай-
нерта — «Эрих Вайнерт говорит» и пье-
су Фридриха Вольфа «Матросы из Ватазр-
ро». В 1931 году в ним прибавились
«Улица Розенхоф» Вилли Бределя, «Борь-
ба за утоль» Мархвицы, «Рассказ про-
летария» Турека. ‘Значение этого явления
было тогда раздуто и неверно иетолкова-
но критиками ралтовекого толка. Но было
бы неправильно его недооцениватй Имен-
но в этот период в германской литературе .
произошел тот сдвиг, который отметил
Ленин, товоря о значении произведений
Мартина Андерсена Нексе для скандинав=
ской и мировой литературы. Впервые в
германской литературе прозвучал голос
революционной части пролетариата.
Рабочий вступил в литературу в конце
УГХ столетия как об’окт художественного
изображения и либерального сочувствия в
произведениях писателей-натуралистов.
«Рабочие-поэты», печатавшиеся накануне
мировой войны в социал-демократических
тазетах и издательствах, были выразите-
лями настроений замкнувитегося в рамки
цеховщины ‘реформистекого крыла pabote-
то движения. Большинство представителей
этого тред-юнионистского течения перемет-
нулось потом в лагерь фашизма. В произ-
ведениях же Брелеля, Клебера. Мархвицы,
Пливье, Шаррера, Вайнерта, Вольфа за-
звучал голос революционного, воспитанного
коммунистической партией, крыла герман-
ского рабочего класса.
Не случайно, что это молодое литера-
турное течение (которое теперь преодолело
свою первоначальную изолированность от
других представителей передовой немецкой
литературы и стало частью единой гер-
манской антифашистской литературы) воз-
никло среди людей уже вполне зрелого
возраста. Пливье “было 38 лет, когда. он
взялея за перо; Вольф и Вайнерт достиг-
ли своих первых успехов к 40 годам.
Адам Шаррер напечатал свое первое про-
изведение, когда ему было 40 лет, а Марх-
Bima — в 50. Для них всех начало твор-
ческой деятельности явилось , результатом
‘медленного созревания их личности, на ко-
тором сказались недостаточно быстрые
темпы и противоречия в форуировании ре-
ЧЕХОВ ЗА РУБЕЖОМ _
Толстой предсказывал, что влияние Ye-
хова будет продолжительным и не огра-
вичится одной > Россией. Великий писа-
тель угадал в Чехове пролагателя новых
художественных путей. Сам Чехов тоже
чувствовал это свое значение, При всей
своей скромности он позволил себе ска-
зать в одном из’ писем: «.Все мною Ha-
писанное забудется через 5—10 лет; HO
’ пути, мною проложенные, будут целы и
невредимы — в этом моя единственная
заслуга».
Чехов ошибся в первой части. своего
утверждения. Оптибся потому, что он не
только открыл новый путь, но ‘и. поднял-
ся по нему до высочайших вершин худо*
жественного творчества.
Слава замечательного писателя неё могла
не распространиться по всему миру. «Имя
Антона Чеховя бродило по России, on mM
сал «Поцелуй», «Душечку», но Констенс
Гарнетт не перевела еще их Ha англий»
ский язык, и никто еще в Америке не
знал, что короткий рассказ достиг —
увы! — безнадежной степени совершен:
ства». Так пишет американский. критик
Френсис Ньюмен в своей книге «Разви-
тие новеллы» (1926). В конце ХГХ века
и Западная Европа и Америка искали
новых путей для художественной прозы.
Могли ли они обойтись без этой «без-
надежной степени совершенства», которую
предлагало творчество Чехова? Разумеется,
нет.
Первое знакомство Западной Европы ©
Чеховым произошло в 1897 г., когда его
рассказ «Мужики» был переведен на
французский и итальянский. За «Мужи-
ками» последовала «Палата № 6», появив-
таяся во французском журнале «Га
Quinzaine> B том же 1897 г. А дальше
началось повальное увлечение Чеховым.
Франция, Италия, Чехия, Австрия. ep:
мания, Англия, Америка — страна за
страной с жадностью набрасываются на
произведения русского писателя, Pacexa-
зы Чехова печатаются в газетах, журна-
дах, выходят в десятках отдельных из-
Ep TY PT EE SE ES SD
Литературная газета
2 № 39
даний; появляются собрания сочинений—
однотомники, дзухтомники, трехтомники,
Издательства не успевают удовлетворять
читательский спрос, Чехов (прибавлю —
вместе с Горьким) начинает вытеснять
с рынка национальных авторов. Разда-
ются уже жалобы на такое «засилье». O6
этом рассказывает, например, П. Kponor-
кин В своих лекциях по русской лите-
ратуре, читанных в. Бостоне в 1901 г, и
вышедших на английском языке в 1904 г.;
«В Германии,. — товорит Кропоткин, —
Чехов произвел глубокое впечатление. Луч-
шие из его рассказов были неоднократно
переведены, так что один из крупных
немецких критиков ‘недавно восклицал:
«Tchechoff, Tchechoff,,.und kein Ende!» *
Это увлечение не было преходящим. С
течением времени оно, может быть, поте-
ряло ‘остроту новизны, но зато стало бо-
лее углубленным. К концу первого деся-
тилетия ХХ вов Англии сложился даже
своеобразный «культ» Чехова, продолжаю-
щийся до наших дней и несколько по-
теснивигий, если можно так выразиться,
культ Тургенева, распространенный в той
же Англии. Характерно в этом отношении
воспоминание английского новеллиста Лес-
ли Холуорда, которое он приводит в своей
автобиотрафии, вышедшей в 1938 г. В
1982 г, Холуорд, тогда начинающий пи-
сатель, принес несколько своих рассказов
известному английскому издателю 9. Гар-
нетту. Между ними произошел следующий
краткий, но выразительный разговор:
— Чехова читали? — спросил Гарнетт.
а
— Лучше ведь не напишете! — резко
гаключил Гарнетт. .
Однако рассказы на прочтение взял, мо-
жет быть, именно потому, что автор их
читал Чехова,
Чем me завоевал Чехов сердца sapy-
бежных читателей? Прямой ответ на этот
вопрос мы находим в’ книге СЫ
ученого Анри Дюкло («Антон Чехов. Врач
и писатель». Париж, 1927). Творчество Че-
хова; говорит Дюкло, оставаясь насквозь
русским, подымается над национальным
и становится общечеловеческим благодаря
* «Чехов, Чехов без конца Чехов!»
тлубине проникновения ‘в действитель“
ность. «В тероях Чехова, — продолжает
OH, — если отбросить некоторые детали,
мы узнаем наших врачей, наших горожан,
наших крестьян». А далее Дюкло подчер-
кивает, что’во всех своих книгах Чехов
остается «благородным энтузиастом, меч-
тающим о том, чтобы всех избавить от
страданий, всем вернуть здоровье и нрав-
ственное достоинство»,
Вот это и есть главное. Зарубежный чи*
татель воспринял Чехова как великого
гуманиста, как борца 8a раскрепощение
маленьких, хмурых людей (маленьких и
хмурых — в условиях буржуазной дей-
ствительности). Такой же взгляд на Чехо*
ва находим мы и в работе сербското уче-
ного Иована Максимовича («Антон Чехбв»,
Велград, 1905) и в ряде других зарубеж»
ных работ, Чехов завоевал любовь во всем
мире . потому, что его слово «дышит не
сытым филистерством и пошлостью, . &
юношески. пылким тятотением к культу-
ре, совнанием собственного достоинства и
инициативой», В таких выражениях про-
тивопоставила Роза Люксембруг русскую
литёратуру (и в том числе Чехова) фран-
цуаским и немецким писателям конца ве
ка, прославлявшим золотую середину.
Гуманистическое слово Чехова звучало
С 0с0бой силой благодаря реалистической
форме его. выражения. Здесь не место
вдаваться в специфику чеховского pea-
лизма, Достаточно указать, что творче-
ский метод Чехова был по достоинству
оценен во всем мире. И любопытно от-
метить, что зарубежная критика рассмат-
ривала творческий метод Чехова, как за-
кономерное развитие именно русского ли-
тературного реализма, Редко кто пытал-
ся поставить Чехова в зависимость, Ha
пример, от Мопассана. Большинство кри-
тиков вообще признавало русский реализм
ведущим в Европе. «Русские — природ-
ные реалисты, — писал по поводу Чехова
английский историк литературы М, Бе-
ринт, — им не приходится выдвигать рё*
ализм своим внаменем, так как реализм
— воздух, которым они дышат, кровь, те-
кущая в их жилах», («Вехи русской ли-
тературы», 1909).
Реализм Чехова (20 «способность про*
никнуть в самое существо вещей», как
волюционного крыла германского рабочего
класса после мировой войны,
Адам Шаррер описал нам этот медлен-
ный и часто мучительный процесс в двух
своих автобиографических романах —
«Выбитый из колеи» и «Потерявшие ро-
дину». Мы видим в этих книгах, как на-
чинает свой стралальческий путь по свету
сын бедного баварского крестьянина, обре-
мененного большой семьей. Его угнетают
нищета, пкольные мучения; необходимость
поступить в ученики к мелкому ремеслен-
нику. Не в силах более выносить такую
жизнь. юноша отправляется блуждать по
миру. В качестве бродячего подмастерья
он годами скитается по Германии и приле-
тающим странам. Изредка ему удается раз:
добыть работу, в- остальное время он —
бродяга и попрошайка, ночующий по по-
сотоялым дворам и тюрьмам. Иногда ми-
молетная, несчастная любовь задерживает
его в каком-нибудь местечке, & затем он
соо
Адам Шаррер,
Дорогой товарищ Адам Шаррер, прези-
диум правления союза советских писате-
лей горячо поздравляет вас в день Ba>
шего 50-летия. Мы приветствуем в ва-
шем лице достойного ° представителя
трудящейся Германии. Как сын бедных
крестьян, как рабочий-металлист, вы ис-
пытали тяжелый гнет эксплоатации,
После долгой трудовой жизни вы взяз
лись за перо, чтобы рассказать совре-
менникам и будущему поколению O
жизни и борьбе своих братьев по клас-
„су, чтобы показать, какие великие, не-
победимые силы живут в трудящихся
массах Германии, ;
‹ `В течение десяти лет творческой ра-
боты вы обогатили немецкую революци-
онную литературу рядом значительных
произведений.
Когда (фашистские ‘варвары, временно
захватив власть в Германии, жгли на
кострах книги лучших немецких писате-
лей, ваши сочинения были среди этих
KHHT, и вас постигла участь изгнанника,
вы ответили на вызов варваров новыми
книгами, ,
Мы гордимся, что наша великая Co-
ветская страна стала для вас убежищем,
где вы можете свободно и успешно
продолжать свой плодотворный, твор*
ческий труд. 2 и
Мы желаем, чтобы вы еще долго слу-
жили своим талантливым пером нашему
общему делу освобождения трудящихся,
ПРЕЗИДИУМ СОЮЗА СОВЕТСКИХ
f ПИСАТЕЛЕЙ
‘
определял Дюкло) являлся в глазах Eppo-
пы и Америки образцом, к которому нуж-
HO стремиться. В этом смысле влияние
Чехова на зарубежных писателей трудно
переоценить, Упоминавшийся выше’ Лес*
ли Холуорд подробно рассказывает в сво
ей автобиографии, как он учился у Че-
хова мастерству короткого рассказа, с ка-
ким трудом сбрасывал он позднее с себя
чары русбкого мастера, чтобы выйти на
собственную дорогу. И Лесли Холуорд не
единственный тому пример. Френсис Нью-
мен называет ряд американских новел-
листов, так или иначе обязанных в сво-
ем развитии \Чехову. Английская писа*
тельница К. ` Мэнефилд нередко обнажал
ет свою зависимость от Чехова, вводя в
текст рассказов сравнение свойх героев
с героями Чехова. МЮ. Соболев спразвед-
ливо указывает на «чеховское» в пройз-
ведениях норвежца Г. Банта и немца’ Б.
Келлермана. Но вопрос о’ влиянии Чехо-
ва на зарубежную литературу пока толь-
ко-только намечен и решительно требует
специального углубленного исследования.
Замечу лишь, что в настоящее время Че
хов признан за рубежом как один из ве-
личайших мастеров рассказа.
Ну а как обстоит дело с чеховской дра-
матургией? П. Кропоткин писал в 1904 г.,
ЧТо «за границами России известны лишь
рассказы Чехова. Его драмы носят черес-
чур «русский характер». и едва ли они
смогут глубоко затронуть слушателей вне
пределов Россим, иначе как в хорошем
«русском» исполнении...»
Мнение Кропоткина было не совсем
справедливо и для своего времени, В
1898 г. «Чайка», а в 1901 г. — «Дядя Ва-
ня» с успехом прошли на пражской сце-
не. В 1904 г. «Дядя Ваня» был хорошо
принят в Берлине. Правда, во Франции
театр Чехова не пришелся по вкусу. Во-
тюэ писал, что в чеховоких пьесах <«ге-
рои переносят на театральные подмостки
рассудочную философию. Этим об’ясняется
и то, что они мало действуют на сцене»,
Французские театралы, привыкшие к х0*
pollo сделанным по рецептам Скриба и
Сарду пьесам, не почувствовали чехов“
ского лиризма на сцене. Не почувствова*
ли его поначалу, пожалуй, еще в Аме-
рике. Но в Англии, например, Чехов сра-
зу стал излюбленным гостем на лучших
сценах,
Замечательную характеристику Чехова-
драматурга находим мы у Мориса Берин-
та: ‹..На первый взгляд может показать-
ся, — пишет Беринг, — что в его пьесах
почти нет действия; но при более близ-
енова трогается в путь. В конце
крестьянский сын делается токарем
терявшими родину», он примыкает.
рабочих и солдатских депутатов.
Интересно,
ботным и
большой успех.
шой талант рассказчика.
Вскоре же. после появления его пер-
стал одним
из известнейших представителей революци-
онного крыла германской автифапгистской
вого романа Адам Шаррер
литературы. В своих позднейших рома-
нах—«Великий обман» и «Борьба за зем-
лю»—<н все больше отходил от автоби-
ографической линии. Вспомнив свое дере-
венское происхождение и многочислениые?
вотречи с германскими нрестьянами во
время странствий по различным провин-
циям, он еще до прихода Гитлера к вла-
сти начал свой большой роман «Кроты»—=.
первый революционный крестьянский po-
Man B геруанекой литературе. В этом ро-
мане он дал изображение революционных
В своем
последнем романе «Семья Шуман», только
сил, таящихся в крестьянстве.
что вышедшем в Москве на’ немецком язы-
ке, Шаррер выводит много интересных ти-
пов из среды социал-демократических ра-
бочих, воспитанных в мелкобуржуазном
духе. Эта книга помогает читателю, о6о-
бенно советскому, понять, какую роковую
роль сыграли рзекол германского рабочего
класса и реакционный дух, в котором со-
циал-демократы воспитывали рабочие мас-
сы, облегчив приход к власти фашистов.
50-летний юбилей Адама Шаррера сов-
падает с 10-летием его творческой деятель-
ности. Седой человек, с морщинистых
лицом немецкого крестьянина-—еще моло“
дой писатель. Но’он молод и как человек.
И когда он начинает рассказывать о сво-
их творческих планах мы = знаем,
что Адам Шаррер подарит нам еще много
прекрасных книг из неисчерпаемого опыта
своей долгой и суровой трудовой жизни.
ком изучении видишь, что действие есть,
только. оно совсем. непохоже на то, ко»
торое ищут и изображают театральные пи-
сатели... Он показывает нам перемены, пе-
ревороты, трагедии, комедии, конфликты,
борьбу, катастрофы, происходящие. в душе
людей, но он делает шаг дальше, по сра-
внению с другими драматургами, в спо-
собах, какими он это делает... В пьесах
Чехова (как и в’ действительной жизни),
по выражению Мередита, «душевные дви»
жения ткут интригу», он показывает нам
тонкие нити, идущие от сердца к сердцу,
Через обычные события каждого дня».
Этот взгляд почти полностью совпадает
во ваглядом Станиелавского на драматур-
тию Чехова и с большой силой подчер-
кивает, насколько общечеловечно творче-
ство замечательного русского писателя.
` Любовь к Чехову-драматургу до сих
пор жива в Англии. «Три сестры», ‘возоб*
новленные в лондонском театре в 1938 т,
имели, по словам газеты «Манчестер гар-
диан», огромный успех, Антифащистская
«Нене вельтбюне» называет пьесы Чехова
любимыми произведениями английской иН-
теллигенции. Yonex «Чайки», поставлен-
ной в прошлом тоду в Нью-Йорке, тово-
рит о том, что Чехов завоевал симпатии
н у американеких зрителей.
Но Чехов-драматург завоевал не только
зарубежных зрителей, он вавоевал и cas
мую драматургию Европы и Америки, И
здесь можно ставить вопрос о несомнен-
ном и значительном влиянии Чехова. На-
помню о вскользь брошенном признании
Бернарда Шоу (в предисловни к пьесе
«Дом, где разбиваются сердца»). Еще ин-
тереснее” в этом отношении выводы, › ко*
торые мы находим в.работе американской
исследовательницы литературы Дороти Ко-
учер. В ee монографии, посвященной
структуре современной драмы (Труды
университета Миссури, Колумбия, 1928)
имеется большая глава под названием
«Русская революция против формулы
Скриба». Здесь Коучер „раскрывает пе-
редовое значение русских писателей, на-
чиная с Толстого, в создании новых пу-
тей драматургии. Коучер подробно оста-
навливается на роли Чехова и Горького
У которых, по её мнению, многому учи
лись современные ведущие ’драматурги
Антлии и Америки, в частности О’Нейл.
Кав видим, мировое значение Чехова
очень велико. Однако, чтобы полностью
раскрыть это значение, нужно, повторяю,
специальное глубокое изучение вопроса,
концов
B
Бремене. Участвуя в борьбе против сниже-
ния заработной платы и удлинения рабо-
чего дня, он становится классово-созна-
тельным рабочим. Он ненавидит угнетате-
лей и знает, что надо делать, чтобы от
них избавиться, Затаив эту ненависть в
своем сердце, уходит он на войну. Вместе
с другими, так же, как и он, давно «по-
Ha
фронте к той солдатской прослойке, кото-
рая в 1917 году восприняла: опыт русских
большевиков и еще через год образовала
революционное ядро в. германских советах.
что заставило 40-летнего
Адама Шаррера ‘в’ 1929 тоду рассказать,
эту историю о потерявших родину людях,
историю свэой собственной жизни. 1похо-
жую на судьбы сотен. и тысяч его свер-
стников. Это было как раз в тот период,
когда в Германии один за другим начали
появляться большие романы из эпохи ми-
ровой войны. Большинство ‘авторов этих
книг романтизировали войну. Их герои:
были почти всегда молодые люди, чаще
всего интеллигенты, добровольно пошедшие
на войну и прэвративигиеся потом, в луч-
шем случаю, в обыкновенных пацифиетов.
Эти книги имели большой успех у публи-
ки. И это возмутило старого, «потерявшего
родину» солдата. Ведь все это было сав-
сом не так! Эти новоиспеченные пацифи-
сты никогда не были настоящими против-
никами войны! Токарь Адам Шаррер, как
и многие его товарищи, был тогда безра-
прилагал отчаянные усилия,
чтобы найти себе средства в жисни, Он
нашел выход из нужды, сломившей многих
ето друзей, взявшись. за перо и написав
два своих первых pomana. Onn имели
Особенно „хорошо ‘был
встречен его военный роман «Потерявшие
родину», переведенный на многие языки.
При всех недочетах, характерных для пер-
вого произведения, написанного рабочим,
ставшим писателем в пожилом
в его изображении войны было много но-
вого и самобытного и чувствовался боль-
возрасте,
Л. СЕЖУР
Бальзак
Родэна
1 июля 1939 года на бульваре Mormap.
нас в Париже была установлена стати
Бальзака, изваянная Родэном” более сор
лет тому назад. Открытие памятника в
личайшему писателю Франции было 1
жеством не только Бальзака, но и Родэни;
не только искусства, но и прогресса, .
круг родэновского Бальзака кипела доли
борьба — борьба между реакционной и пе.
редовой частью общественного Manny,
борьба, в которой политические принцип
играли большую роль.
0 памятнике Бальзаку первым noryyy
Дюма-отец. Он открыл публичную поди.
ску, которая была сорвана из-за пресет
вдовы Бальзака, действовавшей, повндку.
му, под влиянием тех, кто был пров
увековечения памяти великого писател,
Прошло около 20’ лет, Дюма умер, в
добившись обуществления своего хол.
ния. Прошло и еще 15 лет. Памятник
самому Дюма уже был давно поставлен,
И только в 1885 г. общество писателей,
основанное Бальзаком, решилоеь заказать
памятник. Заказ был дан скульиору Ша.
пю, который умер через шесть лет, в
выполнив работы;
Начались поиски преемника Шапю. №.
чалась борьба между консервативной y
прогрессивной частью * общества писатолер,
Были девяностые годы, годы борьбы уех.
Эмиль Золя, председатель общества писать.
лей, настаивал на привлечении Ролона,
круннейшего скульптора Франция, Зи
проявил при этом отличавшую ето си»
лость. Он был натуралистом, Бальзак быт
реалистом. Родэн же был импресснониетон,
единственным крупным скульштором, By
двинутым имнрессионизмом. Но это бы
могучий и мятежный талант, Штамповая.
ные парижские памятники, подобием к.
торых консерваторы желали почтить 4
Бальзака, претили вкусам 3018 a en
представлениям 0 ‘гении автора «Челове
ческой комедии». Один Родэн по vom
своего дарования мог, по мнению Золя,
дать памятник, достойный Бальзака. (ль
ное сопротивление консервативной части
правления общества пиезтелей было при
долено. В письме к архитектору Журден
Золя писал в 1891 г.: «Дело, 0 котоми
я вам говорил, спешное,/ мы, вероятно,
сможем наметить нового скульптора в
ближайшем заседании, В понедельнит.
видайтесь возможно скорее с Родэном, уб
дите его, что статуя должна иметь не не
нее 4 метров без пьедестала, и посмотри:
те, можно ли выполнить весь памятаик
с установкой на месте за 30 тысяч pan
ков».
Родэн согласился ваять статую (пыль
стал должен был оформить Журден) и сд
лать все за 30 тысяч. Он обязался при:
ставить свою рзботу 1 мая 1893 т, №
вместо двух на работу’ ушло семь лет. Ро.
дэн отнесся к работе чрезвычайно” добро-
совестно, Она его’ захватила. Великий к.
менлеик погрузился в изучение «Человочи-
ской комедии», провел немало времени 1
родине Бальзака, собирая ‘мельчайшие 101.
робности его. бнографии, выискивая: модели,
Te Hag БРальзаком Родэн открывался ca
Momy cede. Он говорил: «Бальзак — вах-
нейшее откровение моего творчества», (я
стремился дать не только портретное сход
ство, HO и выразить глубокую иронию,
проникавшую отношение Бальзака к о
санному им миру. Чисто скульптурно [№
Дэн стремилея «создать иллюзию действие
тельности из воздуха, света, лвижения, 31
мосферы, из «игры света и тени». Возник
шее отеюла творение представляет собою
массу кзмня, оформленную в виде складов
одежды, над которой возвышается вели
чественно откинутая мощная голова Валь
зака:
В 1898 г. статуя была выставлена
Салоне ‘и вызвала бурю. «Бальзак в
башке», «Бальзак в мешке», «енежный
ком», — кричали противники, Они вы
ли на улицы и издевательски предлагал
прохожим мешечки с мукой — «км
памятника Бальзаку». Враги родэновекой
Бальзака были в то же время врагам
капитана Дрейфуса. По времени «jel
Бальзака» совпало е делом Дрейфус, В
защиту статуи Родэна’ выступили Ane
толь Франс; Дебюсси, Монэ, Леконт, Bat
мансо. Защитники родэновского Бальзак
были почти сплошь защитниками Дрейфу.
са. Политическая борьба переплелась ¢
борьбой течений и вкусов в искусстве, 1
бопытно и достойно сожаления, что в
Родэн. был одним из тех, кто упорно #8
желал понимать смысла борьбы, развернув
шейся вокруг его статуи. Он воображал,
что стоит «вне политики». Онх полатал,
что слишком рьяная защита его творения
со стороны «левых» вредит успеху CTs
тун. Он пытался добиться похвальных OT
зывов от правых, Через 20 лет Posi
умер в глубокой нищете,
Общество писателей отказалось «ти
знать Бальзака» в статуе Ролэна, пот
чило обратно выданные последнему ава“
сы, заказало памятник Фальгьеру я благ
получно поставило его, не обогатив искус
ства и не украсив Парижа. Председатель
общества писателей поэт Жан Экар, лиса
тель Марсель Прево и двз других чаев
правления в.знак протеста подали в 0*
ставку. Статуя Родана появлялась на Bil
ставках, репродукции сделали ее попуаяр“
ной, но борьбу противо нее продолжали
реакционные писатели и реакционные U0
литики, как Моррае и Пуанкаре.
Два года пазал комитет из выдающихся
представителей французской интеллигенции
стал собирать средства и приобрел статую
альзака, которую теперь и подарил Topo
ду Парижу] предоставившему для пам“
ника место вблизи этой улицы, из ROTO
рой жил Бальзак.
—+Ф_—-
НОВАЯ КНИГА ЖАНА КАССУ
Жан Кассу выпустил новую КНИГУ
«Сорок восемь». Жан Кассу собрал в кни*
ге документацию о революции 1848 г, нё
помощью обильных цитат из произведе
ний современников пытается дать возмож*
но более точное и живое представление
не только о фактах и идеях, но ио самой
атмосфере, чувствованиях и характерных
чертах этой великой исторической эпохи
итируются фурьеристы, сен-симонисты,
альзак, Гюго, Ренан, Гейне, Кабе, Kop
Занл, Мишле и многие другие. В главах
«Рабочие» и «Буржуа» приводятся мало”
известные цитаты, Книга заканчивается
коротким рассказом о фактах и событиях
июньских дней,
ду радикальной и клерикальной Францией,
делая множество эскизов. Золя угадал ви]-. ^
треннее сродство двух дарований. В ри
гр
у
i
и
Fas ру ea Par fs Ss ты
a
b