= К. ЗЕЛИНСКИЙ Книга © «ЧЕРНЫХ» ГЕРОЯХ Недавно я прочел одну книжку расска- зов современного Ффранцузекого писателя. Бывают книги. которые действуют на вас полобно скрытому отравлению. Читая их, вы сначала остаетесь безучастны к строю мыслей и чувств, заключенных в этих книгах, Но уже к концу неиз’яснимая ду- шевная тяжесть охватывает вас. Пригля- девшись, вы убеждаетесь, что чувство это не случайно. и что перед вами явление, над которым стоит задуматься, Такова книга Жана-Ноля Сартра — «Стена». Эта книга — о «мерзостях жиз- ни». Любопытная книга. Любопытная И по своей «натуре» и, пожалуй, еще боль- ше по художественной позиции автора в отношении своей натуры. Вот’ один из рассказов. Некий малень- кий служащий по имени Поль Гильбер заболевает чувством все ‘усиливающегося беспокойства. Это французский «человек из подполья». Ролной брат Бардамю из «Путешествия на край ночи» Селина, Поль Гильбер хо- дит по улицам и вдыхает вместе е пылью улип Парижа бациллы капиталистического разложения жизни. Он заражается беспри- чинной ненавистью в людям. К тому же в половом отношений — он психопат. Он унижает покупаемых им проституток се- рыми фантазиями униженного. И вот он решает — стрелять. Просто стрелять в лю- дей на улице. Револьвер оттягивает ему брюки. Но раньше он пишет письмо-иепо- ведь, обраенное в нескольким десяткам наиболее вилных писателей Франции. Он хочет об’яснить им свое состояние. «— Месье, — говорит он им, — вы лю- бите людей. Я их ненавижу. Г — Что касается меня, я люблю чер- ных героев. — Негров? — спросил Масеэ. — Нет, черных. как говорят, чер- ная магия...» \ Таков герой рассказа «Герострат» Поль Тильбер. Он выполняет свою тупую угро- зу, этот маленький Горгулов или Ван-дер- Лоббе, один из многих тысяч социальных сумасшедших, наполняющих буржуазные города. В книге пять рассказов. Три из них — на половые темы, вернее, на темы, в03- никающие в результате «фрейловского» подхода к человеку, Вот ‘рассказ «Интим- ность», Женщина живет с мужем-импо- тентом. Вее крутом хлопочут о том, чтобы прекратить эту противоестественную бли- зость здоровой женщины и неполнопенно- то мужчины. Устраивают ей связи. Но она... любит мужа. Искусно внушаемая автором мысль рассказа состоит в том, что в мягкости, полатливости, консерватиз. ме привычек есть своя тайная притяга- тельность. А все определенное — неприят- no. В третьем рассказе («Комната») жена живет с мужем-сумасшедшим. Автор ведет читателя в затхлую, пропитанную каким- те странным залахом комнату, в которой обитает этот «муж» е бессмысленной иро- нической улыбкой на губах. Этот образ начинает преследовать воображение. Й, чи- тая эту книгу, хочется так же распах- нуть окно, как если бы это было в яви. Вы залаете себе вопрос: откуда у авто- ра это его пристрастие в темам половой пеихопатологии? Может быть, эти темы неразрывны @ характером его «черных» героев, людей, почти всегда наделенных какими-то уродствами? Нет, дело не в выборе даже героев. «Со- бака зарыта» в художественном методе ав- тора. Если Сартр берется за изображение людей как будто быгполноценных, все рав- но он низводит их преимущественно к проявлениям физиоло ким и лишает илейного содержания, т. @. образа челове- ческого. : В этом смысле в высшей степени вы- разителен первый рассказ книги, давший ей название, — «Стена». On изображает тюрьму у Франко. Три республиканца жлут расстрела. Перечтите этот рассказ после прочтения веей книги. Именно после, & не до. До вы будете только подавлены стущенным праматизмом изображаемого. Но после — вы уже научитесь слышать эту характерную физиологическую тональность, в которой написана вся книга. Вы увиди- те — эт0 не люди; они — тела, туловища. Они потеют. Они непроизвольно мочатся. Они перестают думать обо всем. Челове- ческов отмирает у приговоренных при жизни. Вступают в свои прав» железы, секреты, рефлексы. Тело наступает и на всех героев книги. Люлю (героиня рассказа «Интимность» ) го- ворит о том, что любить надо всем и все, именно «физиологией» своей. вот это все телесное, поднимающееся от кожных пор, от гениталий, от мышечных судо- рог — оно постепенно вырастает co етра- ниц книги и начинает тяготить вас без- мерно.. Как трихина, все это разлагает образ человека. Какая странная книга! Как все это непохоже на то, что мы ветре- чаем у нас, в наших книгах, в нашем подходе к людям. Есть ли «черные» ге- pou? Ла, они веть. Но какой же стран- НЫЙ раккуре взят при их изображении. Представьте себе, что, изображая челове- ка, из области истории вы переходите в физиологию. Вы превращаетееь в кровяной шарик и начинаете циркулировать по всем самым ‘затаенным. уголкам человеческого тела. Что.откроется вашему взору? у Такова безралостная ’ физиологическая правла этой книги. Вниги o людях cere- дняшнего дня. В ней автор уходит из истории в мир иррациональных, не контро- лируемых разумом ощущений, в мир фрей- дистского психоанализа. Почему? Я думаю, потому. что в эту «физиологическую прав- ду» он зарывает, точно страус, голову, да- бы не видеть правды исторической. Знако- мый рефлекс, знакомое движение. В нем есть 910-10 &мюнхенское», несмелое, убе- гающее от реализма настоящего. Сартр хочет сказать нам своей книгой: «Вот она, закулисная правда, вот она какова, Balla хваленая жизнь. Чего вы от меня хотите?» Чего? На это однажды хорошо ответил умный Ральф Фокс 00 поводу Джойса: «Джеме Джойс так преисполнен решимости изобразить обыденного челове- ка, что он берет самого обыденного, «низ- кого» человека, какого он только смог най- ти в Дублине, и так страстно желает его нарисовать в «обыденных» условиях, что представляет своего героя читателю сидя- щим в ватёрклозете. Это по существу от- рицание гуманизма» («Роман и народ»). Мы часто не умеем пенить нашу совет- скую литературу, привыкнув к ее 340- ровью. как к воздуху, который мы не за- мечаем. потому что дышим им. А есть и такие, которые даже считают «хорошим тоном» читать только иностранную пере- водную литературу, пожимая плечами при упоминании литературы нашей. Читая Сартра, я е жалостью подумал 06 этих люлях. Достаточен один глоток атмосферы этой книги, чтобы глубоко ощутить pa- ость того, что вот мы все живем и ви- лим мир совсем по-другому. Хоропю скз- зал Горький: «Мы в мир пришли, чтобы не соглашаться е мерзостями жизни, чтобы спорить в ними и победить их», Говорят © художественных преимуще- ствах запалных писателей. Да. в рядовой массе пишут ‘технически лучше. Но что значит «хуложественнее»? Говорят, книга Сартра принесла во Франции литературную известность автору. Она вылержала He- сколько изданий. Но, честное Же слово, этот пеевдооб’ективизм, эта медицински- спокойная манера повествования-—это еще не настоящее искусство. Искусство — это человек. А человек — это и романтика борьбы, и любви к человеку, и это несо- гласие с «мерзостями» бытия. Книгу рассказов своих Сартр назвал «Стена». Образ стены проходит через всю книгу. Это символ извечной разобщенно- сти человека и счастья. Как они там мо- тут жить е таким ощущением жизни? ФРИДРИХ ВОЛЬФ «Двое ижай- Обложка книги Фридриха rae на границе», выпускаемой в бл щие дни издательством «Художествен- ная питература», Oo00 ВЫСТАВКА СОВЕТСКОЙ КНИГИ В АНКАРЕ В течение двадцати дней в Народном доме Анкары, главном культурном очаге турецкой столицы, была открыта «Вы- ставка советской книги и художествен- ного фото». С первого же дня эта выставка пока- зала, какой глубокий интерес проявляет турецкая общественность к своему дру- жественному соседу — Советскому Союзу. В числе посетителей выставки можно бы- ло наблюдать людей самых разнообраз- ных кругов и профессий. Врачи и лицеи- сты, учителя и солдаты, офицеры и рабо- чие непрерывной вереницей проходили перед стэндами. Учителя внимательно рассматривали учебники и книги для детей, атрономы тщательно перелистывали труды Мичу- puna, Лысенко и Цицина. Музыканты знакомились © нотами советских опер «Тихий Дон», «Броненосец «Потемкин», и все без исключения восторгались прекрас- ным изданием Конституции СССР и пер- вым томом Большого советского атласы мира. Отдел литературы на языках народов СССР вызывал искреннее удивление по- сетителей: большинство впервые узназало о наличии таких народностей, как гольды, эрзя-мордвины, эвенки. и еще больше по- ражалось, видя изданными на этих язы- ках классиков мировой литературы: Шек- спира, Гюго, Гейне, Пушкина, Толстото, Горького. Исключительное внимание посетителей привлекал специальный стэнд 0 щита- ми, на которых, также на турецком языке, был показан размах издательской работы в СССР: количество издаваемых книг по различным отраслям знаний, из- дание литературы на языках многочис- ленных народов, населяющих советскую страну. За двадцать дней выставку посетило 15 тысяч человек. По свидетельству пред- ставителей турецких культурных кругов, ни одна выставка в Анкаре не привле- кала такого внимания общественности. О впечатлениях, вынесенных посетите- лями, красноречиво говорят их записи в книге отзывов. Вот некоторые из них: «..Мы осмотрели выставку нашего дру- ra, Советской России. Эта выставка нам очень понравилась... Мы хотим прочесть много ваших книг, в особенности книг товарища Горького!. Мы гордимся вашей дружбой и соседетвом». i A «Дружественный русский народ! посмотрел выставку, которую вы устрон- ли в нашей столице. Она демонстрирует дружбу между двумя большими государ- ствами. Сделайте нас счастливыми, пока- жите в нашей стране’ еще много таких выставок». ‘ ‹..Мы, ваши братья, считаем для себя честью видеть вас идущими впереди. Выражаю вам мое уважение и лучшие пожелания». КЛАРЕНС ДЭЙ Жил НЕКОГДА ОДИН АН В 1776 году олин м0- лодой англичанин, сын священника, отправился в Индию в погоне 3a богатством. Там, несмот- ря на его молодость, он был назначен гу- бернатором одной «неспокойной» провин- ции. № двадцати семи годам он «навел порядок» в этой провинции, торговыми махинациями нажил состояние и затем вернулея в Англию, чтобы зажить здесь праздной жизнью ‘провинциального сквай- ра. Шестеро его сыновей также уехали в Индию, чтобы повторить опыт отца. Ho всех их постигла неудача. Одни погибли в сражениях с «непокорными» туземцами, другие стали жертвой климатических YC- ловий, а самый младший умер от пьян- ства. Олин из этих предприимчивых молодых вояк, который уже чуть было не завое- вал себе провинцию, влюбился в молодую красивую англичанку из Валькутты и же- пился на ней. Несколько лет спустя ‘он умер, как и ето братья, оставив после себя четырехлетнего сына. Этому малышу пришлось перенести мно- то испытаний. Его мать со спокойной со- вестью, в сопровождении чернокожего слу- ти, отправила его в Англию, пде он долго мыкался, переходя от одной престарелой тетки к другой. Вогда он стал посещать школу, ему и тут пришлось вытерпеть немало от своих товарищей, потому что он был близорук, слаб здоровьем, не умел играть в разные игры и не мог постоять за себя. Один из школьников разбил ему нос, на всю жизнь’ изуродовав его лицо, HO OH особенно этим не огорчалея, — этот школьный товарищ был его лучшим другом. ; Спустя несколько лет его мать, BEI- шедшая вторично замуж за пожилого май- ора, переехала жить в Англию. Она была очень религиозная женщина, религиозная 30 жестокости, — так думал о ней сын,— но он любил ее и ее мужа, своего отчима. В колледже он попал в круг светских молодых людей и вместе с ними прожигал жизнь — кутил и играл в карты. Зде- ровье его теперь окрепло, он был шести футов и четырех дюймов ростом, широко- плечий, с могучей грудью. Он стал на- стоящим светским кавалером — плотно охватывающие ноги рейтузы, фрак, высо- кий воротничок, широкий галстук, Mo- нокль в глазу. Когда ему исполнился двадиать один год, он ветупил во владение наследством, завещанным ему отцом, но быстро епу- стил его. Один из его приятелей, молодой священник © Внешностью святого и елей- ным голосом, впутал его в какое-то со- мнительное предприятие, которое и разо- рило его. Не желая жить за счет отчима, он стал подыскивать с6бе какое-нибудь занятие. Сначала он попробовал было заняться юриспруденцией, но не проявил достаточ- но энергии, и у него ничего не вышло. Тогда он обратился к журналистике. Но и в этой области он не выказал особен- ного упорства и Успеха не имел. Хотя у него не было почти ни гроша за душой, он все еще оставалея светским молодым человеком, не любившим трудиться. На- конец у него возникла мысль, что ему следует заняться живописью, поскольку он всегда любил рисовать. Здесь дело также не выгорело. Его ри- сунки были жизненно правдивы, полны свежести и юмора, но они были слиш- ком непосредетвенны, чтобы удовлетворить требования тех традиционных времен. Тем’ не менее он не бросал мысли о том; что- бы сделаться художником, и с этой целью уехал в Париж учиться живописи. Здесь он познакомилея © одной краси- вой молодой девушкой знгло-ирландекого происхождения, в которую сразу влюбил- ся. Мать этой девушки давно присматри- вала ей мужа. Ока заявила молодому чело- веку, что он должен найти себе какую- нибудь постоянную работу, если хочет же- ГЛИЧАНИН РАССКАЗ > ниться на ее дочери. HO OH не знал, за что взяться. Он забросил живопИсь и попробовал делать иллюстрации для тазет и журналов, но его заработок был ничтожен. Олин человек по имени Чарльз Диккенс, 0 котором до тех пор никто не слыхал, писал книгу, где изображал при- ключения некоего мистера Пикквика, и мололой художник сделал несколько иллю- страций для этой книги, но они не были приняты. Тогда он попросил своего отчима по- мочь ему найти какую-нибудь солидную службу, чтобы он мог жениться. Jlo6po- душный майор к этому времени потерял почти все свое состояние, благодаря, краху банка в Индии, но он, не долго думая, перекупил на оставшиеся средства одну тазету © тем, чтобы его пасынок мог по- сылать в нее корреспонденции из Фран- ЦИИ. Е Девушка, ради которой все это необду- манно делалось, должна была стать для него прекрасной женой, — так думал мо- лодой человек. Быть может, для другого мужа она и была бы такой, но, хотя он этого не замечал, она была очень огра- ничена и получила дурное воспитание, Ее грубая, вульгарная мамаша научила ее хитрить и лгать, когда она считала это для себя выгодным. Сама мамаша могла показать себя очень блатородной и умела подойти к человеку, когда находила нуж- ным. Но близорукий молодой человек не разобрался ни в ее дурном характере, ни в TOM, что она всячески стремилась опу- тать его брачными узами. Что касается девушки, то она вообще старалась поболь- ше молчать. Молодого человека она увле- кла своим умением петь. Она пела про- стые народные песни, строила ему глазки, у нее были красивые нежные руки, и он женилея на ней. В это время ему было всего двадцать пять лет, и уже через нееколько месяцев он увидел, что обманут. Бедность смотрела ему в` глаза. Газета, от которой зависело его существование, и раньше не пользовалась особенным успе- хом, а в неумелых руках вояки-отчима она через девять месяцев окончательно по- терпела крах. Когда теша узнала, что его финансовые дела пошатнулись, что семья его матери разорена, она начала так до- нимать и пилить его, что его жизнь ста- ла сплошным адом, Он лихорадочно теперь гонялся за за- работком, писал краткие отзывы 0 новых книгах, за которые получал гроши. Его леность и беззаботноеть исчезли. Он на- чал писать, дни и ночи просиживая над работой, но когда оп предлагал свои про- извеления издателям, они относились К ним сдержанно. Жена родила ему двух дочерей. Одна из них вскоре умерла. Котда родился тре- тий ребенок — тоже девочка, с женой произошел припадок экламисии, от кото- рой она так и не оправилась. Изящный, светский молодой человек теперь превратилея в рабочую клячу, в писаку. Теща постоянно грызла его. Жена стала неряшливой и тупой, напоминая со- бой полоумного ребенка. Он работал © утра до поздней ночи, чтобы содержать ее и двух малолетних дочерей; кроме того, он считал ‘делом своей чести понемногу вы- плачивать долги отчима. После многих лет напряженного труда и борьбы за существование ему это уда- л0ь — и даже больше. 0 нем уже гово- рила вся Англия, все читали его книги. Тем не менее, когда появился его первый крупный роман, тон этого романа не по- нравился многим критикам. Это было вполне зрелое произведение большого xy- дожника, который всегда обладал горячим сердцем, но в нем была нота цинизма и меланхолии. — Человека этого звали Теккерей, а ето роман известен под названием «Ярмарка тщеславия». Перевод с английского П. ОХРИМЕНКО ЗА РУБЕЖОМ ДНЕВНИК ДАБИ Издательство Галлимар в Париже в». пустило об’емистый том «Интимного ДНО, ника» Эжена Даби, умершего в 1936 1 ду в Севастополе, во время путешесть по СССР. Дневник был начат в 1923 ha закончен за несколько Ane 20 cyepy Рецензия «Паризер тагесцейтунг» сить ет дневник Даби психологическим доку ментом высокой ценности, ? БОЙКОТ. ГЕРМАНСКОЙ ПОЛИГРАФИИ В США Об’единение американских издатель «Форум графических искусств» обрат, лось к излателям, художникам, THOT. фам, печатникам Америки с призыму бойкотировать типографский и рисовал, ный материал германского производети, Призывая заменить германский подигрь, фический материал американским, в, звание указывает, ЧТО «всякий заказ в гермаяский магериал означает финан, рование фашистской агрессии», Воззь, ние подписано представителямн круу, нейших издательств: «Харкурт Bp), и компания», «Рэндом хаус», Ала Кнопф, Вайкинг пресс, Патнэме Соне ; др. «ГИГИЕНА» ИТАЛЬЯНСКОГО ФУТУРИЗМА 30-летие итальянского — футурищ было ознаменовано в Риме олублико», нием манифеста футуристов. —Маниб заканчивается следующими — слозаму «Мы, футуристские аэропоэты, азроуу, дожники, аэромузыканты, считаем вой явлением, способствующим благу нить рии Муссолини. Война, как мы заявили 1909 году, елинственная гигиена мну, Мы кричим: игальянизация Средизеннь го моря. Нежнейшее чувство, Взорвись совершеннейшей- форме: Война. Война, Франнузская печать, приводя sty бред, отмечает, что в Риме в этот де было 34 градуса в тени. НОВАЯ КНИГА ОБ ИНТЕРНАЦИОНАЛЬНЫХ БРИГАДАХ В издательстве Штауффахер в Цюр хе вышел сборник «Швейцарны борюта в Испании». Книга выпущена «Солружь ством испанских добровольцёв в Швы царии», пол редакцией писателя May Вульшлегера. Швейцарские бойцы инте национальных бригад рассказывают 1 своих переживаниях. Некоторые из + торов сборника сидят в тюрьмах, ци их засадили по возвращении на роди швейцарские власти, сочувствующие фе шизму. НОВАЯ КНИГА О ВОЙНЕ Антифашистское издательство «Промь теус» в Париже сообщает о выходе вой книги Альберта Шрейнера «Отт тальной войны к тотальному поражен Гитлера», опровергающей утвержден военных теоретиков германского фаш ма о преимуществах тотальной войн Вескими и убедительными аргументам Шрейнер доказывает, что тотальная 10% на таит громадные опасности для ее и циаторов и неизбежно должна привет к полному разгрому фашистского рее ма. В предисловии к книге Шрейнер сообщь ет, что политические и личные причин заставили его раньше излавать свои к ! ги под псевдонимами. Теперь он и раскрыть’ свое ‘инкогнито. Шрейнер м соавтором нашумевшей книги Доу Вудман «Гитлер готовит войну», выше шей в 1934 году в Лонлоне, и автором в данной также под ее фамилией книг! воздушных вооружениях Германии, 1936 году, под псевдонимом Аль Мюллер, им была выпущена книга о № торизованных ударных частях герм ской армии. УЛОВКИ ГЕСТАПО Германская тайная полиция дала указ ние дирекции прусской государственно библиотеки установить строгий наз над читателями, интересующимися прот ведениями из эпохи буржуазной Францу» ской революции. Обо всех читателях, Ke торые делают выписки из книг о фр цузской революции, дирекция обязана общать дежурящему в помещении Ot блиотеки агенту гестапо. Путем та © а > = my po a мер гестапо пытается установить ЛИЧНО авторов, печатающих в нелегальных № даниях статьи о Великой французской № волюции, И. ЗВАВИЧ ПРИСТЛИ—КРИТИК. В современной английской литературе нет того резкого деления на критиков ий писателей, которое стало у нас обычным. Многие видные английские писатели на- чинали свою деятельность в качестве кри- тиков; многие, уже достигнув известности в качестве романистов или мастеров ко- роткого рассказа, драматургов или поэтов, затем выступали с критическими работами или сборниками критических статей. Тек- керей в ХХ в., Бернард Шоу на рубеже ХХ и ХХ вв., Арнольд Беннетт перед вой- ной и Ричарл Олдингтон в послевоенные годы подвизались в качестве критиков и эссеистов. Такое ‘участие писателей в кри- тике является литературной традицией, велущей свое начало от знаменитых ан- тлийских журналов, «Критических obospe- ний литературы» ХУШ и начала ХХ вв. Приобретший У нас известность своими пьесами английский писатель Джон При- стли, нарящу ¢ драмами и очерками, романами и рассказами, выпустил не один сборник критических статей. В начале двалцатых годов Пристли был критиком в одном из лучших литературных журна- лов — «Лондон Меркюри». Й теперь Пристли работает в либеральной газете «Ньюс Кроникл» в качестве критика @ литературного редактора. В нашей печа- ти не раз отмечались выступления Прист- ли по вопросам общественной жизни, ли- тературы. театра и кино, На страницах журнала «Интернациональная литература» (№ 3—4 за 1939 гол) появилась крити- ческая статья Пристли под заглавием «Фальстаф и его окружение». Другие мно- точисленные критические статьи Пристли, помещенные в сборниках: «Комические образы в английской литературе»; «Ан. тлийский юмор»; «Английский роман»; «Представители современной литературы», и ето критические работы о Мередите и Пикоке у нае совершенно неизвестны и He переводились. fener en RT a \ Литературная газета № 44 2 Среди критических работ Пристли выде- ляются три цикла статей, посвященных Диккенсу, Шекспиру и современной ли- тературе. Пи в олном из этих циклов Пристли не выступает перед нами в качестве исто- рика литературы. Он прежде всего совре- менный читатель, любящий и ценящий литературу. Но как современный читатель Пристли интересуется образами традицион- ными, обогатившими английскую и ми- ровую литературу. Его основной недостаток Kak критика, с нашей точки зрения, в харажтерном от- казе от изучения социальной значимости литературных произведений. Так, Пристли не хочет знать Диккенса как социального реформатора. «Диккенс часто писал, имея в виду определенную «цель», — указы- вает Пристли. — «Диккенс давал сплошь и рядом сатирическое изображение Tex сторон английской жизни, которые, по его мнению, надлежало изменить, будь” то школы и рабочие дома Йоркшира. или судебные учреждения современной ему Англии. Но мы не читаем его романы лля того, чтобы изучать‘его взгляды на ©9- циальные реформы; ла и наши деды ин- тересовались не этим в его романах. Вак социальный оеформатор, Диккенс имел ус- нех потому именно. что романы его поль зовались широкой популярностью; попу- лярность романов ‘об’яснялась совеем не тем. что Диккене был сопиальным рефор- матором. Как социальный реформатор, Дик- Rene мертв; а жив тот Диккенс, который для нас важнее pcero, — Диккенс, изде- вающийся над всеми, кто холоден и 0ез- душен, как машина, Диккенс, столь вни- мательный к проявлениям доброты еердца, Диккенс, ‘давший жизнь целому миру фан- тастических и милых образов, Диккенс, делящий смех и слезы множества бедных й проетых людей Диккенс — творец, об- разы которого всегда будут жить в на- шем сознании рялом в феями сказок. Да, этот Диккене не умрет в течение многих и многих лет». И в согласия © этим подходом в Дик- gency Пристли подчеркивает фантастич- ность и сказочноеть созданного Диккенсом мира, заявляет, что образы Диккенса важ- нее и значительнее, чем сюжет его рома- нов (это верно, но не потому, что Дик- кенс создает фантастический мир). Пристли ставит вещи наголоРу, утверж- пая, что можно отделить Диккенса-писа- теля от Диккенса-реформатора, что можно вылущить образ Диккенса из его представ- лений о благородной цели переустройства облцества, к которой направлены его про- изведения. Пристли не понимает, ч1 в в наши дни Диккенс-великий писатель остается нашим союзником в борьбе за лучшее будущее. Приведем характерное замечание Прист-‘ ли по поводу современных писателей в предисловии к книге «Представители co- временной литературы», в которой вобра- ны критические характеристики девяти пиезтелей десятых и двадцатых годов на- шего века: «Я надеюсь, — пишет При- стли, — 910 эти критические статьи по своей тематике булут благосклонно ветре- чены читателем, которому надоела обыч- ная четверка Шоу — Уэльс — Гелсу- ореи — Честертон, обычно представляю- mas писательскую галлерею современной Англии». Осуждение четверки Шоу — Уэльсе — Гелеуорси — Честертон харак- терно для Пристли как критика. Имен- но эти писатели старшего ‘поколения хо- тели быть общественной совестью совре- менной Англии, как бы разны ни были их взгляды, от реакционера-католика Чес- тертона, своего рода литературного пред- шественника фашизма, от типичного ра- дикала Гелеуорси, под конец жизни скло- нявшегося в лоно тралиционного консер- ватизма. до фабианца Шоу и либерала Уэльса. Итак, критический полхол Пристли ха- рактеризуетея отрицанием общественной значимости произведений писателя и под- черкиванием их эстетической сущности, как будто бы одна может быть изолиро- вана от другой. В то же время эстетические позицив Пристли более прогрессивны, чем эстети- ческие позиции многих писателей-дека- дентов. И вели для нас неприемлемы вы- шеприведенные ошибочные взгляды При- стли на английскую литературу, то для нае весьма интересны его позитивные критические наблюдения. Пристли все время в своих критических статьях и ра- ботах ведет борьбу не © критиками-марк- систами, которых он не знает, и не с пи- сателями-общественниками, в последова- тельность которых (увы, для Англии ча- сто справедливо} он не верит, & с дека- дентами, которые чужды двум основным началам литературы--—нарохности и жиз- ненности. Пристли не раз называли традициона- листом в английской литературе и с0по-. етавляли его с Диккенсом. Это сопостав- ление законно, и Пристли действительно ищет в английской литературе здоровую народную традицию, представленную Дик- кенсом при веех его недостатках. Пристли, как и английские декаденты ХХ века, перечитывает Ликкенса вновь после того, как познакомился © Достоев- ским и Чеховым, двумя писателями, ока- завшими крупнейшее литературное влия- ние в послевоенной Англии. Пристли го- тов пожалеть 0 том, что сорременный чи- татель не находит у Диккенса чеховской гаммы настроений, нюансов чувств, слож- ности восприятия. Но Пристли понимает, что Диккенс — цельный писатель, глу- бокий и значительный по-своему. «У Диккенса детское воображение, и в этом его слабость. Но у Диккенса вообра- жение ребенка, и в этом его сила. Лик- кенс не слособен к тривиальноети. Ему чужда всякая пошлость. У него великое любопытство к жизни. ему свойственны радость и непосредственность мальчишки, только что вырРавшегося из школы. В свои книги Диккенс вкладывает столько страсти и жизни, что у него оживают даже вещи...» Этот гедонистический под- ход к жизни, умение схватывать лучитее и ценное, веселое и простое, отличает Пристли от нытиков и схематиков, которые велед за Лоренсом и Джойсом копаются в глубинах пеихологии и ни на что не спо- собны, кроме разглагольствований. В этом плане следует рассматривать и ту остро- умную, незаурядную, хоть и ошибочную, характеристику Фальстафа, которую мы находим у Пристли. Его наибольшие удачи — в раскрытии литературных образов, за которыми ов умеет видеть черты национального харак- тера. Ибо Пристли не только традициона- лист, он и народный писатель, который умеет различить лучшие качества народ- ной души не в тех, кто в лице верхних десяти тысяч представляет официальную Англию, & в подлинной английской демо- кратии. В этом плане Пристли сознательно идет за Диккенсом, хотя как булто и чуж- дается его как социального реформатора. Бак. критик, Пристли внимателен к сти- лю. Так, давая разбор произведений Ар- нольда Беннетта, Пристли пишет: «Даже в лучших своих вещах Беннетт никогда не достигает высот литературного стиля... Вместе со многими другими писа- телями Беннетт, повидимому, полагает, что стиль —— это попросту точное выражение содержания или мыслей произведения. Между тем стиль, в чисто литературном смысле слова, имеет троякую функцию: стиль выражает мысль путем. логического построения слов-симРолов; стиль выра- жает стремление авторз напрячь, чувства путем нюансов в выражении, путем наме- ков и ассоциаций всякого рода, и, нако- нец, стиль сам по себё возбуждает на- слаждение как изящное сочетание слов, как рисунок. ткани, как декорация. Боль- шинство считает себя счастливым, когда ему удается выполнить первую, задачу стиля. и Беннетту, как Уэльсу, но не как Гарди или Конраду, большего не дано». В этой программной статье об Арноль- де Беннетте Пристли-критик отталкивается от самого себя как писателя. Он недаром избрал Арнольда Беннетта, ныне основа- тельно забытого нами плодовитого прозаи- ка начзла река, в качестве об’екта кри- тического рассмотрения. Ибо между При- стли и Беннеттом еёть немало общего: оба они вошли в литературу как бытописате- ли английской провинции, как барды ан- тлийской демократии. Но тогда как Бен- нетт сугубо поверхностен, Пристли сознает необходимость более глубокого подхода к английской жизни. «Книги Беннетта являются произведе- нием некоей троицы авторов. Первый из них, самый плодовитый и самый извест- ный, это воеведущий мистер Беннетт, зна- TOK жизни, способный всем и во всем да- вать советы, мудрец из тех, что «не ухом сморкаются», а из тех, которые тон за- дают и карьеру делают... Он поРсюду был и все знает: он с любопытством изучал города, книги, поезда, супы, картины, мо- ды, парижекие театры, парикмахерски ! оперу. Он идет по жизни, подобно «ty воришу», меблирующему всем. что есть наилучшего». Какая убийственная характеристии Но подождем: «Второй мистер Беннетт проще, злая и больше заражен энтузиазмом, Оя и № сячу верст ближе к душе литературы, i У ного есть качество, которое явля непременным составным качеством both шой литературы, = способность У тятьея. Правда, способность эта от чена: прошлое укрыто от нее, №0 50 прошлое, которое вошло в ткань талии и дает нам наслаждение ароматом, репа красками и цретением _ столетий. №9 Ухивляется многому, чему больтизий других писателей, ero коллег, seperti удивляться. Он все еще видит ромавя в обыкновенном путешествия в 0101 по удешевленному праздничному 0228} он является в столичный oTerb, Mi Чайльх Гарольд в волшебную башни. № стер Беннетт =— провинциал в 27 туре. д» Но есть и третий Беннетт. «Этот ‘третий Беннет не errocoted скользить по поверхности, как 1808 0 тих; он He обладает их’ поллинно-метват ческим оптимизмом. Вее его храбрые #1 курейские жесты не могут скрыть 0? # того, что оно изрядно смущен в 0% что он полон жалости в людям и скептицизи его не ‘холодный скелтитиу равнодушия, а скептицизм человека пот! венного... У этого третьего Беннета 1 находим подлинную жизнь osapeHiy® страстью, проникнутую красотой, привр шенную гармонией». Редко встречаемся мы е третыу № стером Беннеттом. Он редкий гость в изведениях, подписанных ero haath Но ‘третий мистер Беннет — 9% м Пристли, котла он сменяет отр и критика на широкую кисть художниы романиста. Он любит свой пароли И переживает его тяготы и болезни. Вот 1 чему не случайно, что, начав с 01589 от. каких бы то ни было обществе обязанностей писателя, Пристля 1918 сам. вступает в ряды писателей про сивных. Он непоследователен, HO 97a Bt последовательность ценнее холодного №* нолушия пли примирекчества декадентой вполне последовательных и ограничены в своем эстетизме. свою RBApTHN + Su ща 1 xe со < © >