t
В. КАВЕРИН
’ Ненаписанные книги
[и Паких сомнений в том, что за
„нише годы развитие нашей литера-
„у шт быстрым и верным путем, Сз-
лимание ев залач стало значитель-
› уве, критическая мысль стала ‘опре-
‘де Вопросы стиля начинают зани-
gu e300 MOCTO. Главная причина этого—
зь читателей к своей литературе, на-
нк ему искусству. Но именно
у, 90 9TO требовательная и ревни-
м швь следует признать, что мно-
нии так и остались еще не напи-
gs
3 уже случалось писать о том, что
„пи Жизнь советского человека почти
чиронута в нашей литературе («Co-
У нас нет хороших
‘то любви, © смерти, почти нет —
«ить Важно — Книг © людях, кото-
og 10T80C бы подражать.
шо, Это трудное дело и. прежде
og Потому, ЧТО народ смотрит на лите-
ql, Е Ha высокую моральную ин-
алии, п узлейшая фальшь в изображе-
„ хини будет немедленно изобличена
vy ymlella.
цуильвали ли вы когла-нибудь в ав-
„де кабинеты? Это очень интересный
пишл мя наблюдателя — © бытовой
‚рической стороны. Какие рукописи
«в попадаются! Рукописи-заявления,
сре можно почти без поправок пере-
ув в Сул, рукописи © требованием
чиия своих заслуг, рукописи —
чт иизни, рукописи-завещания.
‘мень лалеко от литературы, но
» — новысказанное желание видеть в
тие истину, относиться к ней, как
уиуии своей жизни:
hy миения, для того, чтобы писать
эливые книги, чтобы верно изобразить
„омное гобрание социальных типов,
8 ниелось в нашей стране, чтобы
ть мысли и интересы современнога
а, молодого и старого, умного и.
пи, больного и здорового, — иными
ам, чтобы верно изобразить частную
ть в 68 общественном емыеле, нужно
yom Знать наше общество. Нельзя
5 — очень много свидетелей!
так давно в журнале «Знамя» была
wena повесть В. Курочкина «Сложная
лу», Мне было жаль труда ‘молодого
тамойного писателя, который вместо то-
1, бы просм рассказать о людях, по-
ним чем-то его заинтересовавших,
мил ве усилия на создание «всам-
шок», «психологического» рассказа.
ишися макет, который соответетвует—
ув очень елабой степени—какой-то
фахаемой форме, а жизнь осталась в
None, ‘
[ковокий был прав, заметив (в «Днев-
i), 0 напрасно писателям кажетея
Ш, 910 Какою-то частью старого ис-
тии можно еще воспользоваться, что-
шить новое: жизнь литературы итет
2 пути ПОИСКОВ ЭТОГО соответствия, &
[утпу путем,
уу следовало бы добавить, что
им вета эти поиски связаны в не-
злым занием предмета.
1, виечно, даже самое полное знание
п ще не создает литературного про-
гии. Можно глубоко проникнуть в
ная тема»).
ooo
4 BoecomsHoy сельскохозяйственной выставке, У павильона Грузинской CCP).
жизнь советского общества
писать 0 нем.
Е saxon не случайно упоминается в
итературных спорах. Чехов дол-
жен был появиться в сознании как вели-
oie мастер «ецен из частной жизни».
See легко и быстро написать эти
толкнуло на ряд подражаний, о ко-
ах ‘идет речь в статьях Петрова и
ie hy : ae «Литературной тазеты»).
НИ ‚ утверждая, что ‘стремле-
исать 0 «серых будничных произ-
шествиях» не имеет ничего общего е ли-
тературным направлением и что вопрос
этот. решается качеством стиля. Частная
жизнь у подражателя превращается в ча-
стный случай.
Но вопрос о влиянии Чехова на совре-
менную литературу заслуживает более ши-
рокого рассмотрения. У него есть не толь-
ко подражатели, но и продолжатели, твор-
чество которых небезразлично для нашей
литературы и в свою очередь вызывает
подражания. Я имею в виду Хемингуэя.
Не кажется ли вам, что рассказы Хе-
мингуэя по самому своему жанру предска-
зоны Чеховым? Это — маленькие рома-
ны. Очень многое остается за пределами
вещи, но сказано ровно столько, чтобы
представить себе за несколькими страня-
цами огромную глубину романа:
У обоих писателей это основано на не-
обыкновенной точности описаний, на вер-
ности интонаций — той верности и тэч-
ности, которые помогают вам мгновенно
перебросить мост от «разговора ни о чем».
к социальной трагедии капиталистического
мира. Таковы «Дама с собачкой» Чехова,
«Белые слоны» Хемингуэя. Такова жен-
щина в «Иметь ине иметь», которая
ночью стоит па борту яхты и думает —
сука она или еще не сука?
Перечтите «Гусева», в котором рассказ
после смерти героя ведется таким обра-
з0м, как будто он еще размышляет —
что же с ним происходит? Вы послушно
идете за этими размышлениями, хотя дав-
но уже знаете, что все кончено, и труп,
зашитый в полотно, идет ко дну, и вот
полотно разрывает акула. Вы невольно
вспомните Хемингуэя.
Но дело не только в сходстве жанров.
Дело в том, что трагедия, которую пишет
Хемингуэй, была впервые. обрисована Че-
ховым, — нужно отдать долЖное великой
русской литературе. Им впервые онисана,
Ta страшная минута сознания, которая.
лежит в основе лучших вещей Хемингузя,
—щ минута, когда европейский человек
вдруг понимает, что он неможет жить
так, как он жил до сих пор. «Когда люди
столько мужества приносят в этот мир,
мир должен убить их; чтобы сломить, и
поэтому он их и убивает. Мир ломает каж-
дог, и Многие потом только крепче на
изломе. Но тех, кто не хочет сломиться,
он убивает. Он убивает самых добрых, и
самых нежных, и самых храбрых без раз-
бора. А если ты ни то, ни другое, можешь
быть уверен, что и тебя убьют, только,
без особой спешки» (9. Хемингуэй)-
Чехов впервые налисал ° «разговоры
ни 0 чем», а на самом ‘деле — 0 самом
важном. Он впервые написал хороших лю-
дей, которые становятся мерзавцами” пото-
и не уметь на-
книгу`Житкова, «Что я’ видел?», написан:
ную для’ детей ‘от’ трех до’ шести лет, с
` увлечением читают люди В6ех возраетов,
роев,
‹прозы, понять и изучить язык новой ин-
теллигенции, основать на этом свой стиль
му, что они не могут понять, что проис-
ходит вокруг, или просто от скуки. Прав-
да, у Хемингуэя эти хорошие люди ста-
HOBATCA не просто мерзавцами — убий-
цами («Иметь и не иметь»), но ‘ведь он
живет в другое время! Мне кажется, Че-
хов одобрил бы последние страницы «Про-
щай, оружие!», написанные рукой наето-
ящего мужчины. Он и сам был таков.
Конечно, у Хемингуэя нет многих за-
мечательных свойств чеховской прозы.
него нет блестящего чеховского юмора, в
сравнении с Чеховым он однообразен. Он
развивает только одну из человеческих
тем — отчаянье. Но он делает это с пре-
восходною силой. :
Но все эти первоклассные художествен-
ные средства — они ли нужны для того,
чтобы изобразить наше общество, людей
п мысли нашей страны? Может ли это
тлубокое, хотя и одностороннее, развитие
чеховской прозы, вызвавшее у нас множе-
ство подражаний, помочь созданию книг
познавательных и целеустремленных, на-
писанных. современным и точным языком,
имеющих ‘широкое воспитательное значе-
ние, книг” народных? Едва ли. Мне кажет-
ся, что наша литература пойдет другими,
более самостоятельными путями. .
Вепомните ee историю за истекпгие де-
сять-—-пятнадцать лет, и ваше внимание
невольно остановится на книгах, написан-
ных для’ детей и ставших любимым чте-
нием взрослых. Таковы «Кюхля», «Беле-
ет парус одинокий». Им навстречу идут
книги, написанные для взрослых и став-
шие любимым чтением детей. Таковы
«Разгром» и «Как закалялась сталь». Что
6б’единяет эти столь непохожие книги?
Высокая мораль. В них есть идеалы.
Жаль. что в наших литературных спо-
рах так редко упоминается это превос-
ходное слово. Идвалы, в которых отраже-
на вся движущая сила советской эпохи,
существуют в сознании нашего юношест-
ва, и оно невольно ищет в литературе от-
ражения своих желаний, своих фантазий.
Часто — и в этом справедливо упрекают
нашу литературу — оно находит свои мы-
сли в книгах непрофессиональных писате-
лей — летчиков, зимовщиков, режиссеров,
педагогов. Именно поэтому и нам очень
полезно читать эти книги, поднимающиеся
иногда до уровня. настоящего искусства.
Но, конечно, мы должны писать еще луч-
ше. Профессия в книгах, о которых идет
речь, не ‘должна заслонять внутренней
жизни героя. )
Меньше всего я бы хотел, чтобы эта
широкая задача была ограничена рамками
прописной морали. Речь идет о силе про-
никновения в действительность и 0 том,
какие художественные средства могут по-
мочь писателю написать книги 0 людях,
которым захотелось бы подражать. Речь
идет о той могущественной силе искуеет-
ва, которая заставляла Тома Сойера вооб-
ражать себя благородным разбойником по-
сле чтения «Роб-Роя».
Вы возразите мне, что это — залача
детской литературы. Но что такое детская
литература, если последнюю замечательную
вплоть до самого преклонного? Эти задачи
давно перепутались с задачами нашей ли-
тературы для взрослых. и пускай булу-
щие историки’ ломают себе головы над
тем, к какому разряду отнести ту или дру-
тгую хорошую «книгу. Копечно, xopo-
шую! Плохую дети не станут читать.
Мне кажется® что именно в этих —
еще не написанных — книгах будет най-
дено новое писательское зрение, которое
отчетливо различит то, что прежде было
непонятно, которое легко перешагнет/ че-
рез все влияния. Замешаться в толпу ге-
заговорить их языком, передать
(быть может, от первого лица) мироощу-
щение человека нашей страны — так раз-
вивается литература. Толстой писал‘ (в
«Анне Карениной»), что можно совсем не
знать, какие бывают формы живописи, но
что в искусстве, преображающем жизнь,
это знание приходит само собой. *
Разумеется, из этого вовсе не следует,
что не нужно учитьея писать. Напротив
Искать и найти народность и простоту
— вот защача!
—
————————_—————————иыикои———дододоо—о—о_оо—о—_о——оооо——о—о—о—о—о—Э—»_»Ъ»__—_—о————ы—ыыы—ы—ыые———ы—_5
Государственное издательство «Искус-
ство» выпустило ко Дню авизции :пла-
кат «Нто силен в воздухе, тот в на-
ше время вообще силен» (К. Вороши-
пов), Авторы этого (плаката — Герой
Советского `Союза А. Юмашёв, заслу-
женный, деятель искусств В. Дени и
художник Н. Долгоруков, Мы вос-
производим здесь этот плакат.
ВСТРЕЧА ПИСАТЕЛЕЙ
Е ЛЕТЧИКАМИ
ЛЕНИНГРАД. (0т наш корр.). Правле-
ние Ленинградского отделения союза со-
ветоких писателей образовало 4 бригады
для проведения творческих встреч. с бой-
цами и командирами авиачастей Ленин-
градского военного округа.
Встречи писателей и летчиков будут по-
священы Дню авиации.
ИОГАННЕС БЕХЕР
СОНЕТЫ
КОГДА-НИБУДЬ
НА БАДЕНСКОМ ОЗЕРЕ
Здесь сад твой, о Германия. Как
пышно
И как неудержимо он цветет!
Мы снова здесь. Ручей журчит чуть
слышно,
Шумит листва. Позорный сброшен
гнет!
И дозревают гроздья винограда,
Знакомой тропкой мы идем опять.
Все ныне наше, все цветенье сада...
О, слишком долго нам пришлося
ждать!..
И. радостно ты простираешь руки
Над вольными просторами полей.
Минули дни скитаний и разлуки,
Мы празднуем начало наших дней.
Нам родина` навек возвращена,
И все цветет вокруг. Народ. Страна.
Я СЛЫШАЛ
ГОЛОС.
Мне снилося, что я ночной порой
Стоял среди равнины бесконечной,
И надо мною путь струился млечный,
Я говорил с Германией родной.
Как колокол, звучал мой голос
у мощный,
Обрел я силу дивную в тот час,
«Пора!» —гремел мой зов во мгле
полночной,
От сна глухого пробуждая вас.
Я говорил с тюрингскйми лесами,
И в Мюнхене звучала речь моя.
Мне Рейн внимал, Живыми голосами
Был полон мир: «Мы слышим все
: тебя».
И ночь, и звезды, и равнин простор
Со мной слились в согласный дружный
хор.
`Перевел с немецкого М. Люмкис.
ветекой литературе очень немного. Гораздо
Научно-фантастических романов в 60-
‘чаще появляются статьи, раз’ясняющие,
какими должны быть эти романы.
Авторы таких статей единодушно ут-
верждают, что советский научно-фантасти-
ческий роман должен быть по-настояще-
му научным. Утверждение это повторяется
много лет, но нисколько не потеряло
своей свежести и актуальности. Й сейчас
еще выходят романы, в которых наукз
подменена о лжензукой, а фантазия —
вздорным вымыслом. И самое любопытное,
что романы и статьи нередко пишутея
одними и теми же авторами.
Недавно в Детиздате вышел
С. Беляева «Истребитель 27» *,
Наука в этом романе представлена ABY-
Ma необыкновенными изобретениями. (д-
но из них сделали советские ученые.
90 — машина «Урожай». Хлеба, посеян-
ные этой машиной, созревают в одни
сутки! Другое изобретение принадлежит
фашистам. Это — истребитель 21. Истре-
‘битель излучает какие-то лучи, которые
превращают материю в ничто! Вряд ли
возможно придумать что-нибудь еще более
неправдонодобное и нелепое. Тем не менее
и этот роман называетея нзучно-фанта-
стическим.
^^ Прежде Детиздат время от времени
снабжал такие романы послесловиями. В
послесловии к одному из романов, выпу-
щенных в прошлом году, было сказано:
«Автор совершенно оторвался от реальных
‘законов природы, и его фантазия не имеет
никаких оснований на осуществление да-
же в будущем». Если бы послесловие со-
провождало и роман С. Беляева, в нем
пришлось бы сказать, что автор оторвалея
не только от реальных законов природы.
HO W OT элементарных законов здравого
смысла.
Повидимому, редакторы Детиздата опе-
нили роман С. Беляева не за его псевдо-
научную фантастику. Надо думать, что
роман произвел впечатление своей патрио-
тической направленностью. В самом деле,
положительные персонажи Беляева неус-
танно декламируют о своей любви к ро-
дине. Фантистекая разведка терпит пора-
жение за поражением. В первые дни вой-
ны Красная Армия, шутя и забавляясь,
уничтожает фашистские полчища.
Как-то Некрасов заметил: «Ничего не
может быть приятнее для русского; как
чтение таких произведений, где торжест-
вует чувство патриотизма. Но надобно,
чтобы это чувство было выражено до-
стойным его образом».
Роману С. Беляева недостает имени:
этого последнего условия.
Если идет речь о фантастике‘ подлинно
научной, т. е. о гипотетическом, ‘но впол-
не реальном развитии тех или иных нз-
учных положений, — писатель легко мо-
жет создать произведение, воспитывающее
в читателе любовь к родине. Но вздорный
вымысел, натромождение головоломных,
нелепых и безвкусных ситуаций никак не
могут служить благодарным материалом
для юношеской патриотической. ЕНИГИ.
- Ложность- исхохного замысла дает себя
‘знать на каждой странице. Автор чувет-
вует, что его насквозь вымышленные си-
туации ничего не говорят читателю, ни В
чем его не убеждают. Ему приходится по-
этому заставлять своих героев без конца
декларировать свои чувства в родине.
Вот испытывается машина «Урожай»:
ромав
«Бутягин молча смотрел на.своего дру-
Ta, & в голове вертелись цепкие мысли:
«i мы не в последних рядах... Hama рабо-
та — борьба за утверждение социализма,
за машинизацию, за урожай!»
Тэжими «четкими лозунгами» любят
об’ясняться и другие персонажи романа.
Самый «захватывающий» эпизод рома-
Ha — пленение советских летчиков Лебе-
дева и Гурова фашистами. После подводз
ной лаборатории, расположенной на дне
Тихого океана, после таинственных аэро*
* Помимо Сертея Беляева, в жанре на-
учно-фантастического романа работает ето
однофамклец — ленинградский писатель
Александр Беляев, автор романов ‘«Пры-
ROK B НИЧТО», «Человек-амфибия» и Ap.
Специально указываем на это во избезжа-
ние недоразумений. :
A. РАГОЗИН
рофанация темы
дромов в Абисеинии читатель’ попахает
наконен на реальную почву. Шутка ли
сказать, фашистский копцлагерь! Как тут
не встревожиться за судьбу пленников!
Напрасная тревога. Ничем не сдержиз
ваемый полет фантазии писателя превра-
щает зловещие застенки чуть ли не в 1оу
отдыха; где пленники коротают время иг
рой на музыкальных инструментах ‘и
тлумлением над фашистами. Гуров © при-
свистом» и притопом исполняет в тюрьме
«Светит. месяц». «Чижика» и веселые
частушки —‹«Колхозную рожь, чужаки, -
не трожь».
Может быть, это героизм? Презрение к
опасности? Ничуть! Просто — пленники
знают, что пуля, веревка или топор пала-
ча перед ними бессильны. Лебедев так’ й
заявил: «Вам не удастся заживо схоро:
нить меня и Гурова». А Гуров презритель-
Но усмехнулся: «Пусть фашистская лапа
шевелит когтями». Действительно, чего
бояться, когда фапгистекая лапа не может
причинить даже парапины и только и
способна, что шевелить когтями.
Впрочем, еще забавнее, оказывается,
воевать с фашистами. Когда неуязвимый
истребитель появился над советской арми-
ей и всюду, тле он пролетал, «внизу, на
земле оставалась полоса разрушения, пу
стая и гладкая», — в этот момент изо-
бретатель Груздев решил, что пришло его
время поразвлечься:
«Не отрывая глаз от экрана, попросил”
— Разрешите; товарищ начальник, по-
резвиться в эфире?»
Пока Груздев резвилея в эфире, истре-
битель прорвался на вторую линию за
градительной воздушной линии. Но на-
чальник Ззаградительной зоны только
«слегка улыбнулся». В штабе, при разра-
ботке плана одной из важнейших опера-
ций, с остроумным веселым предложением
выетупии рядовой работник, «большой
шутник», как его характеризует автор. И,
конечно, в этой веселой войне «шутка
пришлась кстати».
Все ясно. Войны» © фашистами —
сплошная забава, где остроумные. выходки
будут чередоваться с улыбками, а улыб-
ки — © резвыми шутками.
Наверное, У книги найдутся евои по-
клонники. Это и неудивительно. Ромав
богато сдобрен заиметвованными в буль-
варной литературе приемами возбуждения
интереса читателя. Каждая главка обяза-
тельно обрывается «на самом интересном
месте», на каждой странице читателя
ждут невозможные сюрпризы и неожидан-
ности, шпионы летают на. самолетах и
опускаются под воду, стены раздвигаются
и снова сдвигаются, из неведомого про
странства звучат таинственные о голоса.
Вот один характерный отрывок:
«Старый сыщик подошел к несгораемо-
му шкафу, потрогал ручку, надул губы
почти презрительно: z
_ — Фирма «Триумф», модель тыся$ де-
вятьсот сорокового года. Патент сорок де-
Bats. Пустяки!..
‚ — Милостивые. государи, — раздался
в тот же момент голое Урландо, — 2°”
ждал Bac. fk :
Все испуганно переглянулись.
отшатнулея от шкафа:
— Что 3a дьявол!
Но Урландо в комнате не было. Между
тем голос его четко выговаривал:
— Ждал, что вы попытаетесь, рано
или позлно, обокрасть меня. Пожалуйста,
‘не возражаю. 3
Дверца несгораемого шкафа сама собой
распахнулась. Голое продолжал...» и т. д.
Вполне возможно, что это чтиво будет
иметь успех у читателей, которым недо-
стает Нат Пинкертона или Джека Потро-
шителя. Но наука здесь не при чем, па-
триотизм — и подавно, а ‘искусство —
и того менев. ei,
С. Беляев возродил традиции плохого
бульварного романа. OH, правда, слелал
попытку облагородить этот жанр широким
применением патриотической фразеологии.
Но фразеология не заменяет непосредствен-
ного патриотического чувства, таб же Езв
вздорный вымысел не может заменить на-’
учной фантастики. Жанр остался необлаго-
роженным. ^& патриотическая тема, наукз
и искусство—в достаточной мере профани-
рованными:
Эдвал
ВИКТОР ГОЛЬЦЕВ
«Лавид Сасунский»
htey лег назад великий армянский
д здал замечательное эпическое про-
еще «Давил Сасунский». Эта’ общир-
4 Tea, пользующаяся в Ар№нии ис-
Аивльной популярностью, является ол-
(8 лучших образцов мирового фоль-
`\, К сожалению, у нас «Давила Ca-
то» знают еще недостаточно. И мне
‚11 рассказать об эпосе просто как его
т, поделиться впечатлениями, не
„ЕДуя на исчерпывающее знание фак-
4 Xetopay #:
й траниц «Давида Сасунского» веет
дотвом героев — неустрашимых за-
‘виз родины, презрением к трусам,
& подлинной народностью, своеобраз-
‚. мократизмом, любовью к честным
Thomas людям.
‘tl Сасунский» налисан без всякой
Ценности, просто и реалистически
вю, В нем много теплоты и народно-
‘Ont, Но с огромной эпической силой
ЧТО здесь и боРатство народной фан-
‚И Вероятно, она питалась реальными
“Ичекими фактами,
1
м чайнО оформление «Давида Сасун-
ms как связного и последовательно-
‚аа армянских былин, относится К
о столетия. Арабы, завоевавшие
ae в УП веке и систематически гра-
‚1 страну, встречались со всё более и
gm сопротивлением армянского
›№ Ненависть к иноземным порабо-
1 росла. В ‘борьбе против арабов
[int
!
,, отитиздатом выпущена центральная
` ‘Давида Сасунского» ‚ в. переводе
Зов и М. Лозинскою (М. 1989) и
Ловлен к печати новый полный пере-
`` 01. Держазина, А. Кочеткова»
‘Искерова и С. Шервинского. Пока на
‚т Рукописи этот перевод выпущен
“Киздатом (Ереван, 1939).
особое место занимал Сасун — одна из 0б-
ластей средневековой ‹ Армении. В пере-
ломный период армянской истории имен-
но там, среди суровых гор и лесов, по-
степенно создавался народный эпос «Да-
вид Сасунский». Х век уже принес Арме-
нии избавление от арабского ига.
Изучение «Давида Сасунского» началось
недавно. Впервые один из его вариантов
был издан Гарегином Срванцтяном в 1874
тоду. Другой вариант эпоса был опублико-
ван проф. Мануком Абегяном в 1889 году.
Однако лишь при советской власти масти“
тый ученый смог широко развернуть свою
замечательную исследовательскую работу.
В 1936 году под его редакцией был издан
том «Давида Сасунского», содержалций ›25
вариантов эпоса. За последние годы спе-
циальная текстологическая комиссия под
председательством проф. Г. Абова упорно
и плодотворно работала над’ установлени-
ем научного, «канонического» текста.
Неудивительно, что великий армянский
поэт Ованес Туманян (1869—1923) чрезвы-
чайно высоко ставил «Давида Сасунского»
и своеобразно интерпретировал ето в сво-
ем творчестве. Большому мастеру армян-
ского поэтического слова Аветику Исаакя-
ну принадлежит замечательная поэма 0
тере, также. основанная н& «Давиде Ca-
сунском».
Вся народная эпическая поэма, содержа-
mag в себе около 12 тысяч строк, разде-
ляется на четыре «ветви» в соответствии
с четырьмя поколениями сасунских героев:
Ветвь первая — «Санасар и Багдасар» в
свою очередв делится на две части: «Борь-
ба, против багдадского халифа» и «Женить-
6a Санасара и Багдасара». Ветвь вто-
рая — «Мгер Старший» делится на’ две ча-
сти: «Борьба Мгера Старшего против хлат-
ского царя» и «Борьба Мгера Старшего
против Мсрамелика». Ветвь третья—«Да-
вид» — самая основная и самая обшир-
ная, Она дает название всему эпосу и де-
4
лится на семв частей: «Давид в. Мсыре».
«Давид-пастух», «Охотник Давид восстаг
навливает отцовскую храм-крепость и го-
нит Холбаши», «Давид и сборщики дани»,
«Бой Давида с^Мерамеликом (Младшим)».
«Женитьба Давида» и «Смерть Давида».
Ветвь четвертая делится, как и первые:
две, на две части: «Мтгер мстит 3a убий-
ство отца» и «Странствования и конец Мге-
ра». Кроме того, четвертая ветвь имеет не-
большой эпилог.
По-моему, первую ветвь «Давида Сасун-
ского»! нельзя рассматривать просто как
эпическое сказание о героях. ‘Она пред-
ставляет собой превосходный миф, даю-
щий образное представление о возникнове-
нии великого Сасунского дома. Конечно,
этот миф имел некую историческую осно-
ву, подобно древнегреческому мифу 06 oc-
новании Кадмом города Кадмеи в Беотии*.
Превосходно определял значение мифо-
творчества наш великий учитель А. М.
Горький: «Миф—не бесплодная фантазия,
а в основе своей реальная истина, допол-
ненная воображением и призванная руко-
водить жизнедеятельностью коллектива»
(см. «Правду», № 167 от 18 июня 1939 в)
Сущность мифа о Санасаре и Багдаса-
ре— языческая. Христианство служит
лишь его внешним обрамлением. Во мно-
тих отношениях первая ветвь служит
* И Шопен в своем «Историческом па-
мятнике состояния Армянской области»
(Il; 1852) пишет, ссылаясь на армянского
историка Моисея Хоренского и на библию,
о том, что в УШ веке до нашей эры в
царствование Скаворди «два брата Сара-
зар и Адрамелек, убив отца своего Сенна
хариба, царствовавшего в Дамаске, бежа-
ли в Армению, где получили удел в пре-
делах ee, Ha границе Ассирии, в горах
Сим. От них армянские писатели произ-
водят роды князей Арпрунийских, Сана-
сунских и Кенциских». Не это ли истори-
ческое предание отчасти использовано в
«Давиде Сасунском»? См. также 4-ю «Кни-
гу Царств», 19. ..-
-
ключом к раскрытию дальнейшего сюжета
«Давида Сасунекого».
С самото начала в’ совершенно реали-
стических тонах, в соответствии с истори-
ческими данными, повествуется © бедет-
венном положении Армении, завоеванной
батдадеким халифом:
Он с войском пришел в наш край,
Добычи он много взял,
Он много пленных увел,
Перерезал армянский люд,
И властитель армян
Стал батдадскому данБ платить.
Колоритно описано, как однажды ара-
бы, собиравшие дань с армян, увидели
прекрасную Цовинар-ханум, дочь царя.
Вернувшись в Батдад, они с таким BO-
сторгом описали красоту армянской ца-
ревны, что халиф пожелал немедленно
сделать ее своей женой. Получив отказ,
халиф с несметным войском двинулся на
Армению. Цовинар заявила, что для спа-
сепия родины она готова можертвовать
собой. Только два условия ставились ца-
ревной: пусть халиф целый тод не вхо-
дит в ее опочивальню и ‘не обращает ее
в мусульманство. Халиф` согласился на
это, стал ждать. Во всем этом эпизоде
мне слышатся отголоски первоначальных
неудач феодально-раздробленной Армении
в борьбе с эрабским захватничеством. С
другой стороны, здесь отражены попытки
иноземных угнетателей найти поддержку
у мелких армянских царьков.
Далее миф развертывается во всем
своем фантастическом блеске, столь це-
нимом всегла А. М. Горьким. Собираясь
покинуть родину, Цовинар отправляется
с подругами ва прогулку к берегу моря
(очевидно—-озера Ван). Ей нестерпимо за-
хотелось пить, она обратилась к богу ©
мольбой явить путь к спасению и напоить
сладкой водой. Внезапно соленые волны
расступились, показался белый ключ «бес-
смертных сил», бьющий из валуна. Сняв
одежды, царевна выпила полную горсть
воды и еще полгорсточки. От этих двух
горстей воды она зачала. , :
Здесь выражена столь характерная для
мифов многих народов идея полубоже-
ственного происхождения рода героев.
Напомним, что Персей был сыном царев-
ны Данаи и Зевса, являвшегося к ней в
виде ‘золотого ‘дождя; Геракл — сыном
Алкмены и того же Зевса,
Как же в дальнейшем развертывается
основной сюжет первой ветви «Давида
Сасунского? В.Батдаде арабский халиф
заключил Цовинар в уединенный дворец
и решил не трогать ее. семь лет. Но веко-
ре она родила двух. близнецов. Один, ро-
жденный. от полной тороти воды, ока-
зался полновесным. Его назвали Санаса-
ром. Другой, рожденный от половины. гор-
сти, был меньше. Он получил имя Багда-
сара. Разгневанный халиф хотел убить
близнецов вместе с матерью, но она умо-
лила хоть на время пощадить их. Маль-
чики росли день ото дня, проявляя уди-
вительную силу. Через шесть лет настал
день казни, но безоружные дети убили
палача, пефебили половину’ арабских
войск и вскоре тайком покинули Багдад.
Они пересекли много рек и гор, пришли
в неведомый и безлюдный край, начали
строить крепость из громадных каменных
тлыб. И какой-то старик, которого они
позвали к себе, сказал в полном изумле-
нии: «Ой, какая яростная (сасунская) кре-
пость! Это не дом, & это ярость (сасун)!»
Отсюда и: пошло название рода Сасунских
богатырей.
Характерно, что Санасар и Багдасар,
как народные герои, прежде всего заботи-
лись о неимущих людях. Сначала они со-
здали дома для бедных, а потом уже
довершили постройку крепости.
Отчетливо звучит в «Давиде Сасунском»,
древняя, как мир, тема. борьбы челове-
ка © природой. Вепомним, . что писал
А. М. Горький: «Следует обратить 0собое
внимание на то, что именуется как «не-
обузданность фантазии», а по смыслу сво-
ему является утверждением всемогущего
труда, изменяющего мир». («Правда»,
№ 167 от 18 июня 1939 г.).
Прекрасен весь рассказ о юности зачи-
вателей Сасунского рода. Но мы не ста-
нем подробно описывать множество. чудес-
ных подвигов Санасара и Багдасара. ‘Это
были не люди,’ проявляющие героизм,
& титаны, обладавшие сверхчеловеческой,
сверхестественной силой. Они были так
сильны, что их существование совсем не
походило на обычную человеческую жизнь,
Со дна морского более могучий Санасар
достал себе бранные доспехи и волшебно-
тб коня Джалали, товорящего человечьим
языком. Сасун наполнился людьми, стал
большим и цветущим‘ городом. Отправив-
пгись в Багдад, братья убили ненавистно-
го халифа, пытавшегося опутать их еи-
лою колдовства. Идея освобождения роди-
ны от чужеземных поработителей претво-
рена, и здесь и дальше в запоминающие-
ся художественные образы.
Замечательно поэтична и богата по вы-
думке история женитьбы Санасара на’ до-
чери царя Медного торода Дехцун-Цам,
обладавшей волшебством; Сила народного
воображения особенно сказалась в описа-
ниях подвигов и приключений в заколдо-
ванной стране Каджанц. Пусть читатель
сам прочтет о том, как Санасар убил дра-
кона, перебил с помощью Bargacapa
шестьдесят богатырей-пехлеванов и виша-
па — злое чудовище, пожиравшее людей.
Здесь слышатся отзвуки античных мифов,
вспоминается Тезей, убивший Минотаврах
или Геракл, уничтоживший лернейскую
тидру. Характерно, `что во всей первой
«ветви» говорится исключительно о герои-
ческих подвигах. Не только никакого ли-
ризма, но и каких-либо бытовых описаний
мы ‘не находим в ней.
Великий Санасар умер, оставив трех
сыновей. Из них Верго оказался трусли-
вым и «никуда неё тодился». Дзенов-Оган
был до того голосист, что семью шкура-
ми обматывал себя, чтобы не лопнуть от
собственного крика,’ но героизм не был
присущ ему. Третьему сыну — Мгеру
предстояло продолжать славные традиции
Сасунското дома. Чрезвычайно характер-
Но, что в «ветви» второй мы обнаружи-
ваем постепенное очеловечивание титанов.
Хотя Мгтер уже ‘семи лет обладал сверх-
естественной силой, все-таки он больше
походил на реального человека, чем Сана-
сар Поэтическое сказание о Мгере уже не
миф. В нем не так много элементов фан-
тастики, как в первой ветви «Давида Са-
сунского». Зато реалистическая конкрет-
ность эпоса возрастает, Вместо не вполне
реальной страны мы видим настоящую
Окончание _
см. на 4-й стр.
`
Литературная газета
№ 45
3