Харитон ПЛИЕВ
МАСТЕР СТИХА
Коста Хетагуров является создателем
‘осетинского литературного языка, осново-
положником художественной литературы,
зачинателем изящных лирических песени
подлинным народным поэтом.
- Сборник осетинских стихотворений Ко-
ta Хетагурова «Ирон Фанлыр» («0се-
тинская лира») впервые напечатан в
‘1899 т. В нем Коста разрешил проблему
осетинского стихосложения. Он блестяще
владел осетинским языком, глубоко изу-
чил догатое устное народное творчество,
быт и нравы трудящихея осетин. Это по-
могло ему создать бессмертные песни.
Еоста черпал образы, эпитеты, оборо-
ты из гущи народного языка.
Если в России до Пушкина многие пи-
сатели пренебрегали русским языком,
считая, что он скуден, тяжел, неповорот-
лив, и увлекались больше французским,
то благоларя Пушкину они оценили род-
ной язык. Так и благодаря Коста мы по-
любили свой родной осетинский язык и
на нем строим свою культуру.
_ Коста горячо любил звой «родные го-
ры», и «бедный свой аул», и «бедный
свой народ». Как тончайший лирик вос-
принимал он все явления природы.
Он слышал заунывный вой ветра, шум
бурлящих волн. пение усталых косарей
и пастухов, рыдание еирот, стон бедня-
ков. В его стихах и поэмах мы встреча-
ем замечательные описания пейзажа:
Как я любил шум водопада,
Вершины гор, небесный свод
Й скал задумчивых молчанье!..
Я понял птицы щебетанье,
Невнятный шопот, шум лесов;
Я чутко отвечал на 308
Орла, парящего в лазури;
Я понимал стенанье бури
Й ветра заунывный вой...
(«Перед судом»).
Йли вот волнующие строки описания
горного вечера в «Фатиме»: :
Вершины гор в лучах заката
Отнем пылают золотым...
Ползет в аул лениво етадо..,
Из очагов клубится дым...
Одела тень холмы, долины...
В реке спускаются толпой
Черкешенки.,. я
Коста широко использовал жемчужины
осетинского фольклора: яародные поверья,
мифы, легенды, сказки, пословицы, пес-
ни. Этот материал он переработал в гор-
ниле своей глубокопоэтической фантазии
и этим придал особый колорит и ориги-
нальность своим произведениям.
Народное творчество Коста использовал
настолько умело. что его маленькая поэ-
ма «Афсати», в ‘основу которой легло
устное народное предание, в силу своей
социальной направленности прозвучала
совершенно по-новому и стала популярнее
всех устных сказаний. :
Коста познакомил нас е такими Чпедев-
рами устного народного творчества, как
«Кубалы», «Ha клалбище», «Хетаг».
«Афсати». «Пастух» и др. Его лирико-
эпические поэмы, лирические стихи‘ и
песни превосхолны в композиционном й
смысловом отношении. Они полны глу-
бокого чувства и написаны мастерски.
Трудящиеся дореволюционной Осетии зна-
ли их наизусть.
В стихах Коста простота соединяется ¢
тлубоким лирическим пафосом. Он поль-
зуется народным синтаксисом и стилем
народной пебни. Стихи 10 композиции
очень стройны, гибки и законченны. Стих
я — ‘чеканный. образный, лаконич-
ный. Рифмы Коста богаты и послушны
его мыслям. 4
Коста был знатоком русской и иност:
ранной культуры, и русские поэты —
Термонтов, Некрасов, Пушкин, Кольцов,
Ерылов, Надсон и др. — оказали боль-
шое влияние на его творчество (в особен-
ности на его русские произведения),
‚ Коста был также талантливым перевод-
чиком. Он перевел на осетинский язык
басни Врылова: «Ворона и лисица», «Волк
и журавль», «Гуси»; из Пушкина: «Два
ворона» и др.
Переводом басен Ирылова Коста впер-
вые создал басенвый жанр в осетинской
литературе. ›`
Стих Коста обладает разнообразной рит-
микой и мелодией. Он разделяет ритмич-
ный волнообразный строй стиха и усили-
вает его смысловую сторону.
Иссякла мысль, тускнеют очи,
Остыла кровь, изныла грудь,
Душа мрачней осенней ночи...
Замолкла песнь... утерян путь...
Для легкости произношения стиха, для
музыкальности его Коста, подобно рус-
ским классикам, употреблях в середине
стиха цезуры. Например:
И обновленный мир отдастея вечно миру,
С презреньем бросив нож, запекшийся
в Крови...
Не упрекай меня... И я настрою лиру
Тотда для равенства, свободы и любви.
Для расшифровки стихотворёния Коста
не требуется никакого ключа. Душевные
переживания поэта-лирика характеризует,
например, «Мать сирот». Вот два корот-
ких предложения:
На кусте обледенелом
Мерзнет ворон. Вихрь шумит...
В них и картина горекой зимы, и на-
строение поэта.
Афоризмы Коста просты и понятны.
Например:
Детство — легков виденье,
Юность — бешеный поток...
Или:
В труде — наша осень,
Нан рай — дни веены.
Коста часто употребляет красивые . ре-
алистические эпитеты, которые , конкрети-
зируют образ и дают законченность мыс-
ao
ли. Таковы, например, «Угрюмый холм», .
«Немая степь», «Забытый бад», «Чарую-
шая лира» и др. Мы также встречаем в
его стихах и метафоры, которыми Поэт
украпгает, обогащает стихи. “Наиример:
«За сонною рекой», «Природа шьет убор»,
«Уснул прибрежный лес».
В большинстве стихотворений имеются
анафоры, играющие огромную роль в уси-
лении эмоциональности. Дадим несколько
характерных ‘примеров: :
Гле ликующего мая
Аромат, цветы весны?
Где ты, юность удалая,
Где мечты твой и CHBI?..
[xe друзья, их говор, шутки...
Tye вы. призраки свободы?..
Wau:
Куд улие йз фидцаг,
Кул разылд ма са,
Вуд удзан fia фастаг, —
Ha зонын нырдар.
В поэтической речи Коста часто встре-
чаетея инверсия, усиливающая вырази-
тельность речи, интонацию и звучность.
Например: «Капля дождевая», «Аул мой
дорогой», «Дес дремучий», «Детство 30-
лотое», «Дитя дорогое» и т. д.
В поэтике Коста часто встречается так-
же п аллитерация: ,
` Сау фаникай ва ку фенин фалтау...
Фезмал-ма, фезмал на фияу на фаста!..
Буква «ф» придает етихотворению тре-
вожный тон.
Как мы видим, поэтика Коста очень
богата. С появлением Коста Хетагурова
взошла заря осетинской поэзии и куль-
туры.>У Хетагурова учатся советские осе-
тинские поэты и писатели. Он показал
им, как надо обрабатывать народное твор-
чество и как надо использовать наролный
язык для поэзии. Коста очень много сде-
лал для дальнейшего развития осетинской
литературы.
Творчество Коста Хетагурова сегодня, в
сталинскую эпоху, имеет болыпую цен-
ность и будет жить веками.
\
Илья СЕЛЬВИНСКИЙ
‚ нание о смерти, * урок жизни
Открываем знаменитый сборник стихов
«Ирон Фандыр» в русском издании!) и
разыскиваем поэму «На кладбище», пере-
веденную одним из лучших наших по-
этов и переводчиков, Николаем Тихоно-
вым, В этой, написанной с отромной си:
лой и страстью, поэме говорится о путе-
шествии в «загробный мир» и, подобно
картинам Дантовой «Божественной коме-
дии», в ней даются сцены вечного нака-
зания ‘скверных людей, вечной награды
доблестных людей... Но вот на странице
67 нас останавливают такие строфы:
Дальше непристойное — над дорогой
хмурою
Лег мужчина с женщиной — под
воловьей шкурою
На воловьей шкуре.
Тянут шкуры в стороны — верхнюю,
НИЖНЮЮ,
’ Обнажают легших, тянут их как
лингние, —
Чудо будет. вокоре!
Вижу это чудо в первый раз
на свете я.
Спросишь, что такое? Грызли
уж столетие
Вот они друг друта,
Громче с каждым утром, тромче
‚ озкаждьым вечербм,
Крик их ссоры множился, становился
вечным он.
Точно шел по круту.
Вслед за этой парой видна другая
пара:
Шопот к нам доносится, не такой,
как давеча,
Под мужчиной с женщиной, видишь,
шкурка заячья
Больше, чем воловья...
Заячья — другая с них почти что
оброшена,
— Чудо! — Скажешь снова: этим так
положено,
` Почему такое?
Друг друга любили так они
веволнованно,
Что и здесь той страстью снова
околдованы,
Что им до покоя...
Пусть читатель попробует. разобраться,
в чем тут дело. Почему у одной пары
шкура воловья, у друтой заячья? Почему
заячья больше воловьей и в чем тут
соль? В том, что с одной пары воловью
шкуру стягивают, как лишнюю (кто?, по-
чему лишняя?), а друтая пара заячью
шкуру сама «почти что сбрасывает» с
себя? Попробуйте решить этот ребус, и
вы никак его не репгите. Потому что В
данном переводе его и нельзя решить.
Старинный народный образ, использо-
ванный Коста, взят им из древнейшего
обряда, так называемого «посвящения ко-
ня». Котда хоронили осетина, подводили к
мертвецу оседланното коня (если у покой-
ника овоего не было, кто-нибудь в ауле
ссужал); причитания женщин умолкали,
и вот из толпы выходил старец, брал коня
за узду и произносил так называемое
«посвящение» — своеобразное напутствие
покойнику 0 том, как он должен ехать
в царство мертвых и Что он там увидит.
Старик перечисляет картины мук людей
непразедных (окупого, вора, прелюбодей-
ки, лихоимца, судьи-обманщика) и кар-
тины блаженства людей достойных (щед-
рого хозяина, доброй жены, праведного
судьи). Слушают его в тлубоком безмол-
BIH, sTO Kak Onl «memento mori», натоми-
каждому
одноаульцу, в нем мотут быть намеки и
на живых, реальных людей, и вряд ли во
всем мировом фольклоре есть более вна-
менательный, более торжественный и 06-
мысленный обряд, нежели ото древнее
осетинское «посвящение коня», В науч-
ных исследованиях уже давно имеются
специальные записи этих посвящений —
‚еще в сороковых годах прошлого столе-
тия. Приведем две записи того места из
обряда «Бахфальдесун» (посвящение ко-
ня), о котором говорится в поэме Хета-
турова. Первую сообщил академик Шег
рен в журнале «Маяк» за 18483 4,2). Bor
она:
‹...И видит он дальше — лежат на
бычачьей шкуре муж и жена, покрыты
они тоже бычачьею кожею и ссорятся
друт © друтом, и тянут один у друто-
го кожу, мворя, что им нечем по-
крыться. Спрашивает он у проводника,
1) Коста Хетатуров, «Осетинская лира».
Госиздат, 1939. .
2). «Маяк» 1843 г. т. УП, отдел. «Мате-
риалы», начиная со стр. 81 и дальше.
УПРЯМЫЙ, КАК СЕРДЦЕ
Поэзия Хетагурова — явление двух
культур: русской и осетинской. Как Араг-
вы и Кура, они долго бегут в одном русле,
стишком разные, чтобы сразу же слиться
воедино. :
Отношение Xerarypopa к классикам
русской литературы нельзя назвать ина-
че, как благоговейным. 0б этом говорят
торячие стихи, посвященные Грибоедову,
Термонтову, Островекому.
’ Восьмидесятые годы в России, годы
реакции Александра Ш. напуганного тер-
рором народовольцев, е одной стороны, п
орехово-зуевскими ла иваново-вознесенски-
ми стачками — © другой, годы, в кото-
рые социал-демократия переживала «1про-
цесс утробного развития», но зато над
страной, по выражению Глеба Успенского,
«только и было слышно: что боже, царя
храни да караул!», — эти годы свели
могучую русскую поэзию к лирическим
романсам Надсона, Апухтина, Фофанова и
других. 3
Великая ненависть к угнетателям пре-
вратилась в воздыхающую терпимость;
яростный протест — в меланхолические
жалобы: бурная воля — в слезоточивую
покорность.
Rocta Хетагуров спустился ¢ кавказ-
ских гор на великую русскую равнину,
чтобы нз весь мир проклясть лушителей
народа и призвать все молодое, сильно®,
свободомыслящее к борьбе за свое осво-
бождение.
Но о каком призыве могла итти речь,
если самое понятие царизма в поэтическом
словаре того времени было заменено услов-
ным и расплывчатым символом... Ваала?!
Сколько ни труби горниет «зорю», 10
если всё вокруг тебя играют похоронный
марш, то и твоя побудка приобретет 8
хонце концов траурную тональность.
Стихи Хетагурова сначала начинают
заражаться общим настроением. Влияние
Падсона в некоторых стихах несомненно:
^^
Литературная газета
4 № 64
Не брани мою музу больную
За ‘ев незатейливый стих, —
Я сложу тебе песню другую
На замолкнувших струнах моих.
Эть и подобные ей строфы говорят о
том, что’ вязкая атмосфера безвременщи-
ны, как сырость, как туман, стала про-
низывать лирику Хетагурова до костей.
В довершение всего ‘в языке появились
такие чуждые всему строю его личности
красивости. как, например, «аккорд»...
«ланиты», «жертвенник», «бокал»... Даже
собственная его кавказская серна получи-
ла эпитет: «младая»...
Это были чуждые, наносные, нехетагу-
ровские настроения, размеры, слова. Bea
природа этих стихов была глубоко враж-
дебна его духу, так же, как была враж-
дебна духу великой русской поэзии уны-
лая, серая, однотонная лира безвременья.
Казалось, что в России никогда не су-
ществовало ни Пушкина, ни Лермонтова,
ни Некрасова.
Авторы «аккордов» и «взалов» говори-
ли на грамматически правильном русском
языке, но это уже не был язык русского
народа.
.- Прекрасное величие харажтера Xerary-
рова сказалось в том, что он сумел взгля-
нуть на себя и своё творчество се высоты
истинного призвания поэта. Это призвание
заставило Хетагурова сделать шаг, значе-
ние которого невозможно переоценить: on
возвратилея в свой ролной аул Нар и стал
писать на осетинском языке.
На первый взгляд, может показаться,
будто ничего необычайного в этом постун-
Ke нет: человек вырос в горах — ну и
вернулея к ним же. Но в том-то. и хело,
что тот, кто вырое в ауле, и TOT, RIO
возвратился к нему, были уже два раз-
ных человека. Между пастухом овеп Ко-
стой и студентом петербургской Академия
художеств Константином Левановичем Хе-
тагуровым легло десятилетие, в ‘течение
которого Хетагуров стал в ряды лучшей
части русской интеллигенции. Философия
Чернышевского и Добролюбова, поэзия
Лермонтова и Некрасова, живопись Перова,
Крамского и Репина, музыка Чайковско-
го — все, чем по праву гордилась и гор-
дитея русская культура, вошло в плоть и
‘кровь Хетагурова. Для блестяще одарен-
ного и высокообразованного человека, ка-
ким был Хетагуров, пребывание в Петер-
бурге, этом не только административном,
но и общественно-политическом, научном
и литературно-художественном центре
страны, было жизненно необходимым. Да-
же Москва по сравнению е северной
Пальмирой казалась большой, сонной .де-
ревней, Что же сказать о нищем ауле
Нар, где не было не только литературно-
общественной жизни, но и самой литерату-
ры? Как жутко описан он у. Хетагурова:
Стынет мертвый ворон...
Страшен бури вой...
Спит на круче черной
Нар, аул глухой. ,
Нужно быть самому поэтом, чтобы по-
нять все значение хетагуровского шага.
Это был подвиг! Хетагуров ставил на кАр-
ту все и прежде всего поэзию. Сумеет ли
бедный и простой язык пастухов охватить
всю глубину и сложность переживаний
русского. революционера? Поймут ли его
труд темные и нетрамотные обитатели
осетинских зулов? Не сведется ли. сульба
поэта к межеумочному существованию не-
удачника, отставшего от одних и че
приставиего к другим?
Хетагуров стоял перед тратедией. И
он видел это со всей свойственной ему
отромной прозорливостью. Но в том-то и
сила больших поэтов, что это прежде все-
го — люди безграничной веры в будущее.
2,
Творчество Хетагурова после 1884 г.
(дата возвращения его в Нар) пошло по
двум направлениям: осетинские стихи че-
редовались с русскими. Но стихи эти бы-
ли различны, как небо и земля,
В русских стихах Хетагурев” выражал
преимущественно личные переживания.
Тема любви перекликалась в них с темой
усталости и разочарования: «Я не mpod-
рок...», «Тяжело. Как тюрьма, жизнь по-
стыла...», «Смерть близка, я это знаю...»,
«Устал... поблекли силы...», «Я отживаю
век...» ит. д. — так начинаются многие
стихи Коста Хетагурова, налисанные по-
русски. Здесь попрежнему явственно ощу-
тихо влияние. Надоона: стихи’ альбомны,
выдержаны в жанре романса, подернуты
конкретных
ПОЭЗИЯ И ФОЛЬК
пов
сырники. Если охотнику удалось Shine
Cs лить вверя, он благодарит Авеата С
зательнНо угощает встречныт ик
Мариэтта ШАГИНЯН одноаульцев мясом CED s urna
% рованной ‘Авсати. Kro xe пополнит tty
что это вначит, что они дерутся? И’
проводник отвечает ему: они не любили
друг друта на том свете, и здесь то-
же ссорятся, и им всего мало. Потом ви-
дит OH: лежит человек в женою на
заячьей коже, покрываются заячьей ко-
mew, и не только довольно им этих
кож, но еще они укутывают друг дру*
та; отрашивает он у проводника, что
это значит, как они помещаются на
заячьей коже? А ‘проводник ему отве-
чает: они любили друг друга на TOM
свете и ‘здесь тоже любятся и оттого
им всего довольно», Г
Спустя сорок лет после академика Шег-
рена «посвящение» записал известный
осетинолог Вс. Миллер, и в е№ записи
это место звучит еще яснее и прекрас-
нее: ‹..Прибудешь к мужчине и женши-
не: бычья шкура под ними, бычья шку-
ра ‘на них, спиною друг к другу спят
они, нехватает им (бычьей шкуры), и они
тянут ее туда-сюда друг у друга... Далее
ты пойдешь, придешь к мужчине и жен-
щине: ваячья шкура под ними, ‘заячья
шкура на них, тесно обнявшись, опят
они и с избытком. им хватает (шку-
ры)» 3). Употребив в своей поэме народ-
ный образ, Коста воспользовался тем, что
с детства знакомо его землякам, что они
много раз слышали и услышат в своем
ауле, что превратилось в своеобразную
нравственную картину-заповедь. Если чи.
татель захочет снова вернуться к перево.
лу и перечитать его, он увидит теперь,
до чего далек перевод от`подлинника, до
чего искажается и запутывается в нем
простой смысл подлинника.
Мы глубоко уверены, что замутнение
кристально-чистого образа, взятого Хе-
татуровым из стариннейшего народного
обряда, произошло не по вине Тихонова—
переводчика и поэта замечательного, а по
недостаточной ясности подстрочника и от.
сутствию комментариев к нему. Ясно, что
в помощь переводчику здесь необходимо
было приложить к подстрочнику справку
о самом обряде и его точном содержании
по фольклорной залиси. Предпринимая пе-
ревод большого национального поэта‘ на
русский язык; вдобавок — такого поэта,
как Коста, чьи корни питаются чудесным
богатством совершенно еще неведомого у
нас древнейшего эпоса, чьи стихи сюжет-
HO повествуют о многих старинных Ha-
родных обычаях, мы не должны были
оставлять наших переводчиков при голом
подстрочнике, а советского читателя —
при голых стихах, снабженных совершен.
но недостаточной библиографией, без ка-
3) Ученые записки имп, Московского
университета, 1881 г, Выпуск Г, стр. 182 —
133.
р
Е
Е
С SRS
с
bee ЗЫ
Коста Хетагуров. Работа скульптора-
обряда, тому Авсати никогда уже не
не только застрелить, но и подали yy
тура» 4), ath
Посмотрим теперь, что сделал py ‘a
народного верованья Коста, Высоко ny
неприступных ледниках, сидит Аеят 1
трапезой и слышит внизу охоту. бы a
сылает слугу поглядеть, чья оз (у.
возвращаясь, описывает ботатую ори
ких-либо указаний на все. чем питалось
ображение поэта.
В тем более это важно, что Коста поль“
зовался народным фольклором не про“
сто, как таковым. Верный сын родины,
он видел вокруг себя ужас, нищету и
темноту и, борясь против царизма, *
рекавшето ‘горцев на малоземелье, обни-
Manne и невежество, он ‘не ‘забывал 60-
роться также и C теми из старых обы-
чаев, которые были вредны народу, тяну-
ли его назад, При помощи глубоко-народ»
ных образов, привлекая знакомые из
фольклора выражения и символы, Коста
воснитывал Горцев, учил их, вел их К
лучшему будущему. Так, старинный обы-
чай поминок (хист, стирхис), распростра-
ненный среди горцев, из. года в год ра*
зорял и без того нищие аулы. Поминки
считались «кормленьем мертвых» (нель-
зя было горше обидеть, осетина, как ска“
зав ему, что его мертвецы голодают), и
для ‘них ‘аул резал зараз десятки голов
крупного. окота, десятки тысяч овец, хо-
зяйки пекли тысячу пшеничных хлебов,
В волоте их ружья,
Кони их стройны.
Выслать им на ужин
Что-нибудь должны,
(Перев, В. Bpma)
Седовласый Аювсати отвечает ему
— Дурены — крикнул .Всати, —
Веришь этой лжи?
Им у бедных крёдет
Скот Уастырджи!
Он для сытых сможет
Вновь козла украсть,
Араки предложит ]
OO
варили сотни и больше бочек
ПИТЬЯ,
ной
зываемый «животный 9106»:
буле глубокий нразственный смысл,
Очень часто, иопользуя образы и сюже-
ты фольклора, Коста Жетагуров утлублял
и революционивировал ‘их, и они попада-
ли гораздо дальше, разили гораздо кк
менял он так умело и с. таким внешним
совершенством формы, что не сразу и до-
тадаешься, каким острым оружием снаб-
Hee, чем в первоначальном их виде.
разного
все это проделывалось то од»
семьей (с участием всего аула), то
друтой. Коста не раз задевал этот обы“
чай, но задевал удивительно тонко, так-
тично, с неподражаемой иронией. Его сти-
хотворение «Мужчина или женщина?»
может служить в этом смысле идеальным
образцом умной агитации против отстало.
го дедовского обычая, где женщина аги-_
тнруется легонькой насмешкой, а мужчи-
Ha — тем, что признан разумнее ее. Ис-
пользовал Коста дидактически и так на-
целое поко-
ление горцев училось на его замечатель-
ных баснях, скрывающих в нехитрой фа-
И накормит веласть,
Когда же приходят бедняки-лульци, к,
тые в арчиты (деревенские санлатеи
побритые серпом, Азвсати велит При
сить их, дать им лучшего олена п
жить им. Соль тут не тольо в му п
Азвсати отвергает богатую, дара
(княжеско-помещичью) охоту и чили
бедняка-крестьянина, Суть в изуитит,
ных стихах 0б Уастырджн, Этот пом
ный герой осетинского фольклора (Узы,
ти — по-дигорски) есть не кто иной,
искаженный Геортий-победоносе, зай
ший в древний сонм осетинских бое,
чужого, христианокого «Олимпа», Вл
ских песнях ето часто так и упоминать.
на белом коне, И вот Коста застьт»
пришлого бога, церковногю святом, и»
вать скот ‘у бедных для сытых, hax fy
об’единяя тут православные святцы сн,
лонизаторской политикой царизма, Чет»
иронических стиха, но AXA TOT, KIO
рошо знает народный осетинскяй dom,
лор, в них скрыта целая революция
жал поэт своих соотечественников в этих Царокая цензура хорошо это понтал
стихотворных сказках. Замечательно
этом отношении стихотворение «Всати».
По ‘древнему осетинскому верованию, Ав-
сати считается патроном охотников, вла-
стителем над дикими животными, особен-
но турами. Народный фолько ассказы-
a нот ее с пас ягнят.
вает: «Отправляясь на охоту,
вечера велит своей жене спечь три ма-
леньких кругленьких сырника и берет их
с с0бою, Дойдя до места охоты, он 06-
ращается © молитвой к Авсати, просит
ето дать ему из своего стада одного бед-
ного оленя или козла и принять в жертву
ae
и А. У. Дзантиева.
ae
моучк
дымкой предимпрессионизма 6 ето отвле- ‚ратит внимание Ha даты. Как примирить
ченностью и отсутствием красок,
Совершенно иначе звучат у Хета
стихи, написанные по-осетинеки,
уже мы вступаем в целый мир подробно-
стей реального осетинского быта,
Сало каплет с потолка в золу...
(«Песня бедняка»),
Можжевельник саклю
Дымом обволок...
Мова
(«Мать сирот»).
Точный рисунок и меткая деталь вы-
ступают в стихах Хетатурова как бы на-
перерез бесформенным очертаниям поэзай
девяностых годов. Краски и запахи окру-
жают его стих; звери и птицы населяют
его строфы с такой же естественностью,
с какой обитают на лутах и скалах Oce-
тии. Язык Хетагурова легко освобождает“
ся от красивостей и поэтизмов. “Вместо
«аккордов» мы встречаем здесь «арчиты»
и даже «кизяк» (1), вместо «Вазла» —
осетинских помещиков —
«алдаров». Интонация стиха становится
живой, часто разговорной. Образная си-
стема также порывает с классикообразной
банальщиной эпигонов_ и блещет смелостью
и новизной,
‚ Вругом обиды
& нему летели.
Жилось несладко,
Из трещин в пятках
Лягушки пели,
— говорит он в стихотворении «Кубалы».
Так, конечно, не сказал бы Надсон, Ho
так мог бы сказать Гейне; Призывая не-
ведомого друга откликнуться на зов роди-
HE, он восклицает: «Откликнись » — и
вдруг тоном угрожающего презрения ло-
бавлябт потрясающую по неожиданности
фразу:
Иль. в женской одежде скитайся,
скорбя!..
Й в этой фразе, как земля в глобусе,
отразились все основные черты нового
Хетагурова: политическая страсть, лите-
Ратурная самобытность и ‘кровная связь
его с поэтическими образами Востока,
3.
Но если так, если голос Хетагурова
приобрел совершенно‘ новое звучание, . по
чему же он продолжал возвращаться ‘К
своим русским стихам с их надсоновскими
нотками?
Вопрос этот стоит ребром перед каждым,
кто более или менее внимательно пера
листает сборник стихов Хетагурова и 06-
Здесь
это противоречие? В чем, наконец, тайна
Xeraryposa?
Здесь мы несомненно имеем дело © 3a-
оном контраста, хоропю известным каж-
дому литературному . новатору. Прелостав-
ленный самому себе. не имея в своей ра-
боте решительно никаких традиций, Коста
Хетагуров понимал всю грандиозноеть от--
ветственности своей перед осетинским на-
родом п его культурой. Между тем—кри-
тики не было, Проверить эстетическую
закономерность своего стиха — невозмож-
но. Хетагуров творил и не слышал эха.
Он создавал песни, инвективы, баллады
и... пугалея их. Он населял осетинский
мир новыми существами и не знал, пре-
красны они или уродливы: ‘ведь все было
слишком непохоже на т0, что ‘он. видед
в России. А между тем в Петербурге: про-
должал царить Надсон, За 12 лет стихи
его выдержали 14 изданий,
И Хетагуров стал проверять себя на
этом «царствующем» надсоновском стиле.
Еще и еще раз испытывал он свою музу:
не соверигила ли она ошибки, отбросив
всю поэтику девятидесятников с их «ваа-
лами» и «аккордами», ¢ их туманной
трустью и красивым увяданием, от кото-
рого либеральная ‘интеллигенция стонала
нежно и томно, как на смерть влюблен-
ный голубь? :
Так возникали у Хетагурова вв ata
«Иссякла мысль, тускнеют очи» как раз
В Тот, момент, когда глаза его глядели с
орлиной проницательностью, а мысль па-
pata над узким кругозором безвременни-
ков, как беркут над лужей.
Hi енова и снова убеждался Хетагуров
В том, 970 жизнь его правильна, что
творчество закономерно, Й вновь е голо-
вой уходит он в недра осетинской речи,
ища в народных сказаниях, легендах, по-
словицах и поговорках тот художествен-
ный критерий, которого не могло ему дать
его время.
„В условиях горского. быта. на материз-
ле осетинского языка Хетагуров проделые
вает ту работу, которую значительно поз-
же проделал в русской поэзии Маяков-
ский; опираясь на опыт классической пе-
эзии и отталкиваясь от надсоновекой
Традиции, заштамповавшей язык, ритмы
и образы своих предшественников, Xera-
гуров’ возводит здание новой, революцион-
ной поэзии. Эта поэзия товорнт голосом
эпохи, языком народа, интонациями жи-
вой человеческой личности. Она не счи-
в СЧитая «Ирон Фандыр». опасной ина
В замечательной биографии Коста т
чудная деталь, к сожалению, еще ил
освещенная, И Коста) как в onde в
Шевченко, был пастушонком, На рода
горных оклонах он маленьким мальчети
Но мы знаем, какое отром
впечатление произвели в детстве на мл
чика Тараса древние украинские тур
ны*мотилы, какими думами и чувств
наполнили его, как вылились воле
ствии в его поэзии, — и совершенно 1
знаем еще того, что и маленький Kon!
будучи пастухом, мог весь день наб»
дать древнейший памятник родной стае
ны, видеть, как живет этот памятник }
современности, и насытить дыханием #
жизни овои осетинокие стихи, А №!
‘действительности так оно и было №
ный аул Нар, где родился и вырю К
Хетагуров, — место древнейшее к во хз
гих отношениях — замечательное Ват
под аулом лежит площадка, обнесени
камнями; это так называемый «лу
(святыня), место погребенья древнем
гатыря-нарта Сослана. В июле в 81 №
с’езжалиеь горцы и на могиле Сола
устраивали «кувд» (моленье-праздник): и
зали баранов и молили Сослана о 0»
шей погоде.
Пастушок Коста жил этими предать
ми, он слышал от’ старых певцов, м
они. пели в сопровождении фандыра (и
родной скрипки о двух струнах, то!
на кяманчу) замечательные древние п
ские оказанья.
Осетинский эпос, эпос торцев Севера
Кавказа, так называемый «Нартский тю
не только не собран и Re опубликомт
но о нем даже и не было отлельной (I)
тя бы ns статьи в связи с MOTI)
Коста, ветский читатель ждет п
дов этого вамечательного эпоса, В м
есть масса материала для этнографов, (+
лологов, лингвистов, историков куль
В нем есть отважная, мужественная, г
ическая красота. которой дышал в дет
Носта Хетагуров, верный сын осетинсти
народа.
4). Ученые записки Московского ут
верситета. Выпуск П, стр, 245.
тается с тем, что до сих пор пи
было считать «поэзией». Ona стреле
выразить свои чувства с прелельвой 1
ностью и мощью, и еели для этото 9
ходимо перешагнуть через «хора
тон», «вкус» и «эстетический кратер”,
но изобрести небывалое и неслыханни,-
революционная поэзия должна 910 1218
и всегда это делала. Так творили Доме
‘сов, Пушкин, Некрасов, Маяковский, №
творил Хетагуров.
4.
Но осетинская поэзия Хетатуровз ®
только предметна и осязаема, не тот
свежа и самобытна. Сила е0 в т
она знала, чего хочет и к кому обращиг
ся. Именно отсюда изумительная ee 1
ность и прозорливость. Хетагуров из п?
сто пел на евоем «березовом azine’
этой лире пастухов, Он обращался к т
пастухам и говорил им о самой страсти
0 самой заветной своей мечте. И ют
эта была мечтой не созерцателя-идемт
ста, а реалиста-политика: Коста Jet!
ров томилея ожиданием прихода №05
который бы об’единил народы п 158
им путь к борьбе и освобождению. №
0 вожде — становой хребет ocerssts!”
творчества поэта.
Завидую тем, кто народ
Мятежною речью зажжет,
Чьего ожидают совета.
..Тде же ты, вождь ваш! м
радостной хи
Нас собери своим словом теперь,
Голос его звучит почти пророчесви, И
уже видит этого вождя. Он призывает ©
как живого, как существующего:
Родина-мать и рыдает и 61051.
Вождь наш, спеши к нам — №
К смерти ме.
Й вождь пришел! Великая Овтябрых’
революция, давтая свободу всем парит
России, освободила и народ Хе.
Осетия вошла в сталинскую семью ум’.
и стала республикой своболы п 0997
Мечта Коста Хетагурова осуществил!
Я не знаю образа, более волвующе“
более глубоком и поэтичиого, чем 677
ровское сравнение упрямства ¢ серии
Бак в этом сказался человек! Воля 5 з
жизни и творчества осетинского 0093 ®
осталось ничего, кроме этого еравиений,
то и его было бы достаточно, чтобы 3208
© Хетагурове все! я
«Упрямый, как сердце» — 970 1
хо последнего вздоха преданный coe
знамени. Таким был Хетагуров, 135%
останется в памяти людей.