56 №

(595).

г.,

1946

мая

9

Четверг,

московскии КОМСОМОЛЕЦ

РЕЛИКВИЯ

БОЕВАЯ



СВЯЩЕННАЯ B Центральном музее Красной Армии под стеклянным куполом хранится знамя Победы -то самое знамя, ко- торое 30 апреля 1945 года было водружено над зданием рейхстага в Берлине. Простое, скромное зна- мя. На полотнище нари- сована пятиконечная звезда, написано назва- ние воинского соедине- ния. B одной из витрин помещен приказ коман- дующего войсками 1-го Белорусского фронта Маршала Советского Союза Г. Қ. Жукова за № 06 от 30 апреля 1945 года, поздравляю- щего воинов фронта с водружением знамени Победы над Берлином. Здесь же мы видим фо- тографии воинов баталь- она капитана Неустрое- ва - Егорова и Қан- тария. После кровопро- литного, ожесточенного боя они ворвались в рейхстаг и, пробравшись по лестнице на крышу, 30 апреля в 14 часов 25 минут водрузили бое- вое знамя победителей.

ПОДВИГ СОЛДАТА   правом фланге у немцев, очень неприят- ный, мозоливший глаза всему взводу. «Прозедать надо, - сказал лейтенант,- но смотри, осторожнее, правее держи ибез нужды не рискуй. Давай!» Бочаров вернулся в окоп к необстрелян- ным, внимательно глянул на них и быст- ро, уже готовый к прыжку, сказал: - Глядите. сталинскую науку победы, стали умелы- ми, спокойными, уверенными в себе вои- нами. Теперь уже ничто не могло оста- новить советского солдата. Жгучая нена- висть к врагу придавала ему силы, чув- ство долга звало его вперед. И он шел вперед, шел, презирая смерть и сметая все преграды. …Я видел болото. Оно тянется десятка- ми, сотнями километров - коричневато- зеленая, иногда припорошенная снегом ловушка, скрывающая под тонким верхним покровом океаны воды. Болото может по- глотить тысячи тони грузов, колонны гру- зовиков, полки артиллерии со всем их боезапасом. Но в этом болоте шел бой, красноармейцы там наступали. Их бог войны - артиллерия. Ни при каких об- стоятельствах она не прекращает огня. Но как доставить снаряды через грязевой океан? Громадные «студебекеры» качались на его черных волнах, как утлые ладьи, и захлебывались, и стояли. Тогда рус- ские солдаты выстраивались цепью и передавали с рук на руки снаряд за снаря- дом. Буквально на себе они несли артил- лерийский огонь, огненный шквал, разры- вающий в клочья немецкую оборону. Сол- даты стояли в ледяной воде марта и пере- давали друг другу снаряды, и так огонь плыл над трясиной, и там, далеко впе- реди, русские батареи стреляли. Это - дух наступления, дух Красной Армии. Атакующая пехота прорывалась всюду, даже там, где десятками лет не ступала ногачеловека. Своим «оборонительным валом» немцы считали здесь трясину, они были спокойны, - природа, казалось им, работает лучше пресловутой организации природа их оградит. И вдруг рус- ские пехотинцы появлялись из пучины, как будто их порождала вода, русские солдаты возникали, как духи мщения, сва- ливались на немцев, пораженных изум- лением, страхом, и немцы бежали. Где бы- ло так? Всюду. Под Ровно и Луцком, под Либавой и Кенигсбергом и на всем фрон- те советского наступления. Какой путь прошли наши солдаты от Москвы-реки, от Волги к Берлину! Де- сятки рек, равнины, горы, болота. Орудия, оборонявшие от немцев Москву, стреляли до Берлину, сталинградские пушки били по имперской канцелярии Гитлера, гнев миллионов советских людей полыхал над крышами немецкой столицы. Смертный страх сковал душу фашист- ской Германии. Перед тем, как подохнуть, чудовище пыталось размножаться: в Бер- лине появились двойники Гитлера, урод- цы, которых судьба или нож хирурга сде- лали подобными ему по обличью - ма- ленький лоб, крысиные глазки, унтер-офи- церские усики. Эти чудовищные фашизма были последней судорогой фаши- стской Германии. Советские пушки уже стучались в ворота Берлина. Геббельс травил себя ядом. Геринг, Гиммлер, Риб- бентроп, Розенберг разбегались, как кры- сы с тонущего корабля.



Война началась в июньское воскресенье 1941 года, и за минуту до началы войны мы были людьми безоблачного мира. Один собирал снаряжение на рыбную ловлю, другой шел за билетом на вечерний спек- такль, мальчики играли на поле с фут- больным мячом, кто-то рылся на полке у букиниста, в деревнях затевались гулянки. А немцы уже резали проволоку на на- шей границе. Все оборвалось. Земля дрогнула и рас- палась воронками под взрывами бомб, го- рода запылали, женщины припали к тру- пам убитых детей, и мы, те из нас, кто был на границе, увидели первые немецкие танки, увидели смерть. Не все сразу поняли, какая беда сва- лилась на нас. Прошли дни и недели, прежде чем великий и добрый народ наш проникся настоящим гневом, и тогда са- мые добрые стали мстителями и сказали: «Винтовку!» Если их не брали на фронт, они рыли окопы бойцам и строили в горо- дах баррикады. Мы стали злыми? Нет. Мы лишь взвеси- ли горе, которое враг обрушил на нас, и поднялись с этим горем, вошли с ним в войну, выстояли самые страшные месяцы, в декабрьских снегах и в июльской жаре пробивали дорогу к победе и добились победы, и теперь горе пало на врага. Мы справедливы. Я вспоминаю, как люди учились сра- жаться. Это был урок мужества. В начале войны его проходили миллионы. На Бере- зине, на Днепре, в смоленских лесах, когда армия Гитлера ревела моторами в небе и на земле, а мы только начали оп- равляться от первых ударов и, изматывая врага, отходили. Не каждый способен был сразу стать своим человеком на фронте. Должно прой- ти какое-то время, иногда день, иногда час, пока человек освободится от назойли- вых мыслей о смерти, сбросит с себя оцепенение первой минуты и привыкнет к новым для него картинам и звукам войны. Я вспоминаю одного в августе 1941 го- да. Таких было много, но я расскажу об одном. Он дал урок мужества, кадровый боец Бочаров. На передний край у Днепра прибыло в окопы новое пополнение. Новичков на- правили в третью линию окопов, пусть привыкнут и обомнутся. Через два дня их перевели на вторую линию и, наконец, на первую, куда нужно было пробраться не только согнувшись, но просто полэком и лучше с наступлением темноты. Они сидели, молча, сжимая в руках вин- товки, капли пота просачивались на лоб из-под шлемов. Ночью пробрался к ним Бочаров, погля- дывал с любопытством, как старший брат, вспомнивший молодость при встрече с младшими. Давно ли и он был таким же? - Ну, - сказал он. - Боязно? Да нет, не так чтобы очень, от- ветили молодые. - А только… Не жмись, говори. Да немец садит здорово. С миноме. тов, что ли. Смерть как бухает, прямо здо- рово. Бухает, бухает. В темноте каждый со страха может бухать. Вы ж против них герои. В окопе засмеялись. Один из необстре- лянных покрутил головой. - Эка хватил. Погоди вот, привыкнем. - Так и война пройдет. Верно? А хо- тите вы знать, кто, по честному, трусы настоящие? Вы и я вместе с вами или вон те, что бухают? - Это как же? Бочаров помолчал. Қакая-то новая, для него самого неожиданная и, видно, весе- лая мысль пришла ему в голову. Он под- нялся с колена, пощупал на поясе руч- ные гранаты. «Погодите», - сказал он и пошел к лейтенанту. «Разрешите прощу- пать тот немецкий окопчик, что давеча говорили», - обратился он к лейтенанту, и тот сразу вспомнил одиночный окоп на

Произошло то, чего минуту назад ник- то из молодых не мог ожидать. Долго по- том говорили об этом во всех ближних ротах. Бочаров поднялся на бровку окопа и нырнул в кипящую взрывами мглу. Комья сухой глины посыпались вниз. Кто-то схватил Бочарова за полу шинели. Он вырвался, скинул с себя шинель. Теперь его никто из окопа не видел. Он был один. Впереди прерывисто стуча- ли пулеметы. До немецких окопов оста- валось еще двести метров. Там сидели солдаты Гитлера. Многих из них Бочаров знал по голосу. Днем они часто принима- лись орать: «Русс, требуйте мира!» Из наших окопов им отвечали хором, отвеча- ли крепко и солоно. Бочаров и теперь выругался про себя. Он пробежал еще несколько шагов в сторону, кинулся на землю и замер. За- держал дыхание. Это далось ему с тру- дом. Ему хотелось дышать открытым ртом, шумно, всей грудью. Будто сильный кулак бил изнутри в ребра. Сердце. Он устал от быстрого бега. Вероятно, сильно стучал сапогами, Земля сухая, ночью слышно далеко, Сейчас по нему начнет сажать вся эта сволочь. Жалко. Глупая смерть только напугает тех, необстрелян- ных. метроТодта, В темноте все спуталось. Ему казалось, что нужно ползти еще долго, пятьдесят, но неожиданно для себя он ус- лышал голоса прямо перед собой, чужую речь, чужне слова и понял, что прома- зал, сбился левее и лезет теперь прямо на ствол пулемета. Вдруг Бочаров оказался на ногах. Он и сам не помнит, как это произошло. Он не думал теперь, он действовал, повину- ясь властному толчку изнутри, инстинкту. Что-то подняло его с земли, он метнулся вперед, выхватил гранату. Сильный рывок, так, что хрустнуло в плече, Сдавленный крик из окопа, вспышка света и удар, удар, взрыв гранаты. Кто-то лежал на земле, кто-то кинулся в сторону. Две те- ни скользнули навстречу бойцу, он уда- рил штыком, рванул винтовку назад и снова ударил. Красноармеец остался один в немецком окопе… С тех пор, как Бочаров неожиданнодля всех, особенно для необстрелянных бойцов нового пополнения, выскочил из нашего окопа, прошло минут тридцать. Никто, кроме лейтенанта, не знал, куда пошел Бочаров. Бойцы услышали далекий удар гранаты, там, справа. На минуту все стихло, а потом по линии немецких око- пов пронесся шквал огня. Бойцы переглянулись. Один шумно, по- мальчишески, как от сдавленного плача, перевел дыхание. А еще через десять ми- нут перед самым окопом зашуршала тра- ва, и Бочаров свалился с бровки вниз, к ногам товарищей. Потом Бочаров поднялся и стащил с бровки вниз станковый пулемет. - Немецкий? - в один голос спросили

 

 Деревья в утреннем молчании и травы в утренней росе. Олять идам с однополчанином по Ленинградскому шоссе. А в сорок первом, в дни осенние, мы отступали под Москвой… Проселочные и шоссейные саперы рвали за собой. А в сорок первом в наступление мы здесь рванулись. И пошли! Цеплялись немцы в исступлении. Был бой за наждый метр земли. Мы гнали их в снега бездонные, в овраги, в танковые рвы. Горели танки многотонные, ползла пехота от Москвы. …Шли дни. Но были мы заранее уверены все, как один, что все равно придем в Германию, что все равно возьмем Берлин. Свершились предзнаменования! И над рейхстагом в синеве взметнулось знамя в назидание всем, кто грозил родной Москве. И в День Победы, в час молчания я вспоминаю первый бой и мертвого однополчанина он знамя заслонил собой. Мы смерть не на картинках видели. Нелегним был наш ратный труд. …Спять солдаты-победители по Красной площади идут походкой твеодою и гибкою, под флагом Родины своей. Генералиссимус улыбкою встречает верных сыновей.

За то, чем жили мы вчера, за то, что завтра ждем! нинград, Қиев, Житомир, Бабий Яр, страш- ные форты Каунаса - все то, что привело нас сюда, к этому старому маяку, летен- дарной косе, к жасминам и розам не на- шего сада. Сквозь душистый жасминовый цвет смотрели на бойцов четыре года же- стокой борьбы, тягчайших лишений, мил- лионы разлук, суровая неотступная тоска. солдатская воля одолела все, про- Родина ложила трассу Берлин-Москва. стала рядом. Мы так отчетливо слышали биение ее большого сердца и верили, что скоро возвратимся к синей рабочей блузе, в метростроевские шахты, к штур- валу комбайна, в аудитории институтов, к чертежному столу… Возвратимся к жизни, мечту о которой пронесли через сожжен- ную Смоленщину, минский «котел», Поль- шу и Литву, за пограничный столб мрачной надписью «Германия». войне мечта светла солдау, и она подковой по-Но B тот памятный майский полдень солнце стояло высоко над головой. Вдали сквозь знойное марево синела коса Фриш…скоро, Гафен. Свежий ветер гнал по заливу вол- ны и расплескивал их на прибрежный пе- сок. Шумела вода, кричали чайки, пред- вещая непогоду, но рыбачьи суда смело уходили в море. Коренастые парусники, уродыповорачиваясь к солнцу, блистали ослепи- тельной белизной. Паруса, полные ветра, напряженно рвались вперед. Косматые Дорогие товарищи! Есть в жизни каждого человека такие минуты, которые надолго оставляют след в сердце и памяти. Проходят годы, но всякий раз, мысленно возвращаясь к про- шлому, перед глазами встают друзья, со- бытия, отчетливо видишь все, что окру- жало тебя в эти мгновения, даже аромат воздуха и сияние солнца чувствуешь знакомому близко. ва-На лы сердито разбивались о бока парусни- ков. Неожиданно, заглушая плеск волн, резкий крик чаек и порывы ветра, мы ус- лышали знакомый напев: С берез неслышим, невесом, Слетает желтый лист… Причаливая, мы увидели сад на берегу. К низкой деревянной решетке прильнулиВ кусты роз. Ветер срывал с кустов лепест- ки, сыпал их на пилотку и плечи баяни- ста. Вокруг него на траве расположилась группа бойцов. А один, с погонами сер- жанта, стоял в тени цветущего жасмина. Он пел глубоким сильным голосом, и ве- тер уносил в залив светлую мелодию: И каждый знал, дорога к ней Ведет через войну… Я не знаю, как так получается, но лю- ди часто, не сговариваясь между собою, принимают одно и то же решение. Это так. И мы, не сговариваясь, поплыли на звуки вальса. Как необычайно ясно мы поняли в эту минуту, что только через войну,голько достигнув победы, мы имеем право вер- нуться домой. Я представила на мгновение себя, своих друзей, тысячи своих сверст- ников в иной, не военной обстановке. Признаюсь, это было изумительчое зрели- ще. Мы вновь шагаем по мирным улицам, работаем, учимся, поем, танцуем… На нас красивые платья, солнце светит ярко, яр- ко. Я глянула на свои сапоги, на гимна- стерку и подумала: «не будь я сейчас во всем этом тяжелом обмундировании, нико- гда мне не видеть радужных нарядов и ослепительного сияния солнца». Да, только через войну. У нас за пле- чами тяжелый путь. Мы не раз стояли ря- дом со смертью. Где-то оставался свет- лый мир, тишина и счастье, семья за ве- черним чаем у домашнего стола, раскры- тый рояль, билеты в театр, незаконченный чертеж, библиотека имени Ленина… A здесь… вот она маячит коса Фриш- Гафен, густо политая кровью наших сол- дат. Вот и старый маяк, служивший на- блюдательным пунктом врагу… На камнях, воды - развороченный, опрокинутый миномет… Кажется, это было совсем вче- ра. Трепетало в облаках зарево, горели зловещие огни осветительных ракет, рва- лись бомбы и снаряды, метались во мраке прожекторы… …Это было холодной весенней ночью. Враг задыхался в огненном кольце. Мы знали, что нет ему выхода, но у кого из нас нашлась хотя бы капля жалости к заг- нанному зверю? Нет. В эту ночь, озарен- ную огнями штурма, молчала жалость. Молчала потому, что мы не могли забыть о других ночах, когда так же плясали над Москвой лучи прожекторов, выли сирены, и дымное пламя клубилось в слепой темно- те над жилыми кварталами. Не забыть Ле-

Какими словами рассказать мне о Дне Победы, встречен- ном нами на косе Фриш-Гафен. Из Москвы радио доносило громы ликующего народа, всю ночь артиллеристы и зенитчики салю- товали Победе; темное небо стало золо- тым и светлым; огни играли в высоте, а мы обнимали друг друга, поздравляли всех встречных с Победой. Никто не спал в эту ночь, каждый хотел надышаться этим об- щим для всех счастьем. ту ночь мне так хотелось сказать всем, всем своим друзьям: «Товарищи мои, боевые мои друзья! Вы воевали за радость встречи, бились за спокойствие людей, ко- торые живут на улицах городо,обсажен- ных старыми липами. Закройте на секунду глаза и вспомните чудесный пруд в род- ном селе, где сызмала рыбачили и ныряли на самое дно. Вспомните все и представь- те себе, что опять по утрам гудит завод- ская сирена, привычным шагом идем мы на работу, думая о новом прислособлении для своего станка, подечитываем количе- ство деталей, сделанных сверх плана». А где-то буксирный пароход причаливает к пристани, и на палубе кто-то перебирает клавиши баяна, и снова плывет намна- встречу знакомый золотой напев: Пусть свет и радость прежних встреч Нам светят в трудный час… Да, это было острое, волнующее ду- шу желание сказать то, что жизнь доро- же, что столько выстрадано. Я была не одинока в своих желаниях Мои подруги, товарищи, о чем только ни говорили они друг другу! Пришло все то, о чем в окопах таил думку солдат. Завт- ра превратилось в сегодня. Все стало близким, настоящим: березка под родным окном, любимые книги на столе, крепкие рукопожатия друзей, улыбка матери, ти- шина мира, солнечные полдни, ромашки, земляника, детский смех, «Серенада». Дриго на концерте знаменитого виолонче- листа. Теперь это снова наше. Вернулись яркие праздники и радостные будни. Еще лучше, краше расцветет советская земля. И не ходить по ней врагам. Узнали они, позубам отведали советского хлеба: не пришелся. Дорогие мои друзья, я вспомнила эту ночь, вальс, вспомнила товарищей потому, что никогда нельзя забыть день, когда мы завоевали Победу. С самого начала войны и до самого конца мы знали, что сражаем- ся За то, чем жили мы вчера, За то, что завтра ждем! H. ПОПОВА,

Берлин хотел возвыситься над всеми ма- териками и океанами. Теперь он дымился в развалинах, и очистительный огонь рус- ского штурма опалил череп мертвого Геб- бельса, в котором годами гноилась ядо- витая мысль о растлении человечества, о триумфе нордической расы господ, о рас- пространении фашистской чумы на все

Семен ГУДЗЕНКО. Главное управление кадров Ми- нистерства вооруженных сил СССР взяло на учет к 1 мая 1946 года 7.030.550 награждений орденами и медалями Советского Союза Из общего количества награжде- ний 1.162.279 орденов и медалей вручены членам ВЛКСМ. Орденом Славы 1 степени на- граждено 1468 человек, II степени - 11047 и III степени - 415.526 человек. ЧАС, …Незабываемый день 8 мая 1945 го- да! Мимо разрушенных дымящихся раз- валин Берлина к Темпельгофскому аэродрому мчится вереница легковых машин. Аэропорт празднично украшен флагами союзников. В 2 часа дня над аэродромом, сопровождаемая почетным эскортом советских истребителей, по- явилась пятерка серебристых «Дугла- сов». Менее часа назад они стартовали с аэродрома в городе Штендале. На самолетах американские и английские опознавательные знаки. Прибыла деле… гация Верховного командования экспе… диционных сил союзников для того, чтобы вместе с представителями Вер- ховного командования Красной Армии продиктовать свою волю побежденному врагу. В стороне из другого самолета выхо- дят представители гитлеровского коман… дования во главе с генерал-фельдмар- шалом Кейтелем. Молча проходят нем- цы в отведенное для них место. Все они в парадных мундирах, при орденах и крестах. Но попытка выглядеть со- лидно им плохо удается. Члены делегации и все присутствую- щие на аэродроме отправляются B Қарлхорст-пригород Берлина, где дол- жен быть подписан акт о безоговороч- ной капитуляции германских вооружен- ных сил. …Торжественно и тихо в офицер- ском зале бывшего немецкого военно- инженерного училища. Центр зала за- нимают столы, покрытые серозеленым сукном. Стены украшают 4 флага - советский, американский, английский н французский. Сюда входят Маршал Советского Союза Жуков, глава де- легации союзников - главный мар- шал британской авиации сэр Артур B. Теддер, генерал Спаатс, адмирал сэр Гарольд Бэрроу, генерал Делятр де Тассиньи и члены советской, американ- ской, английской и французской деле… гаций. Начинается историческое заседа- ние. Маршал Жуков приказывает ввести представителей германского верховного командования. Появляются немецкие генералы. Выступающий впереди гене- рал-фельдмаршал Кейтель пытается принять величественный вид. Он высо- ко поднимает свой маршальский жезл, о быстро опускает его. Представите-

земли и планеты. Мертвый Геббельс, от- необстрелянные. Бочаров кивнул головой: равленный собственной ложью, лежал у ног красноармейцев, штурмовавших Бер- лин. Так советский солдат, свершив подвиг беспримерный, пришел в Берлин. Так он принес свободу в Белград, Прагу и Вар- шаву. Так, выполнив до конца сыновний долг, он отстоял Отечество и обессмертил свое имя, Қ. Евгеньев. Пятерых гранатой, - сказал он, - двоих штыком. Кто- же, выходит, трусы? Мы с вами или вон те, у кого мы пуле- мет взяли? Ну? Теперь понятно, - сказали бойцы, оживляясь. - Теперь все окончательно ясно. Это было в начале войны на Днепре. Первые уроки мужества не прошли даром. Бой повели солдаты советского фронта. Прошло меньше двух лет, и мы, познав

ВОШЕДШИИ В ИСТОРИЮ ли побежденной Германии садятся за отведенный им в стороне стол. Маршал Жуков и главный маршвал авиации Теддер об являют: - Сейчас предстоит подписание акта о безоговорочной капитуляции. Немцам переводят эти слова. Кей… тель вздрагивает, утвердительно ки- вает головой: Да, да… капитуляция. Вновь твердый, уверенный голос Маршала Жукова: - Я предлагаю представителям глав- ного неменкого командования подойти к столу и здесь подписать акт. Кейтель встает и идет к указанному ему месту. Видно, как трясутся у не- го руки. Он то и дело теряет монокль. B глубоком молчании генерал фельд- маршал подписывает все экземпляры акта. После Кейтеля акт о полной бе- зоговорочной капитуляции подписыва- ют генерал-адмирал фон Фридебург, ге- нерал-полковник Штумпф.

студентка - участница Отечествен- ной войны.

Нифры и фракты

C начала Великой Отечественной войны до 1 мая 1946 года Прези- диум Верховного Совета СССР присвоил звание Героя Советского Союза 11.140 воинам Красной Ар- мии и партизанам. Среди Героев Советского Союза - представители 56 национально- стей, населяющих нашу великую Родину. Звание трижды Героя Советско- го Союза присвоено: Маршалу Советского Союза Жукову, гвар- дии полковнику Покрышкину, гвардии майору Қожедубу. 99 человек носят на груди по две золотые звезды Героя. *Московская организация ком- 

сомола воспитала в своих рядах 490 Героев Советского Союза. Советская страна бережно хра- нит память о который на горящем самолете зался в колонну немецких автома- шин; об Александре Сосновском, в битве под Москвой грудью закрыв- шем амбразуру вражеского дзота; о Викторе Талалихине, таранившем на подступах к Москве немецкий бомбардировщик;о Наташе Ков- шовой и Марии Поливановой, от- стаивавших до последней гранаты свою позицию; о партизанке Зое Космодемьянской, погибшей в не- человеческих пытках от рук ких палачей

Затем акт подписывает Маршал Жу- ков и главный маршал авнации сэр Артур Теддер. Подписывают его и ге- нерал Спаатс, генерал Делятр де Тас- синья. Миссия немецких генералов оконче… на. Они покидают зал. Союзники и победители радостно поздравляют друг друга. Победа! Гитлеровская Германия безоговорочно капитулировала. На снимке: картина худ. Кукрыник- сы «Қапитуляция Германии».