СУББОТА, 8 АВГУСТА 1942 г. № 185 (7871)

СССР

ТРУДЯЩИХСЯ

ДЕПУТАТОВ

СОВЕТОВ

2

ИЗВЕСТИЯ

Необыкновенный поединок Однажды наш связной самолет «У-2» ме, поднятом нашего мотора. Но потом опять послышал- ся треск, и внезапно прямо из лесу мед- ленно выплыла наша машина. Алексеов вел ее на поляну, где всегда совершалась посадка. Трудно сказать, что замыслил отважный пилот. Однако дела его ничуть не поправились. Пронзительно свистя, камнем падал на него сверху «Мес- сершмитт». Быстро кашляла автомати- ческая пушка. Огоньки мелькали по плоскостям бишлана. Резким движением Алексеев увернулся от удара и поплыл к высоким березам, стоявшим за рощицей посреди поляны. Раз яренный фашист с воем вышел из пике и вновь бросился на Алексеева. На этот раз немец швырнул бомбу. Воздушная волна слегка подброси- ла связной самолет, но он быстро вырав- нялся и тут же достиг деревьев. Теперь атаку начал второй «Мессер- шмитт». Посыпались пули, снаряды, и вновь была брошена бомба. Алексеев, все время прижимаясь к рощице и почти ка- саясь земли, описывал круги. Сесть те- перь - значило погибнуть. И вот, то на- бирая высоту, то задевая колесами кустар- ник, то ускоряя, то замедляя движения, кружил он у берез. Можно представить себе, какое бешенство овладело фашист- скими летчиками. Яростно пикируя и да- вая очередь за очередью, со свистом но- силикь они над каруселью смельчака Развязка наступила совершенно неожи- данно. В то время, как один из «Мессе- рев» продолжал обсыпать Алексеева пу- лями, другой, очевидно, осатанев от зло- бы открыл шквальный отонь и стреми- тельне понесся на советскую машину вниз, к самой земле. Базалось, миг - и изрешеченный самолет рухнет. Но Алек- Алексеева и все мимо, мимо, мимо. сеев был готов ко всему и в эту же се- наНо сейчас мы не интересовалисьэтим. Летчик показал свою машину. Плоскости и фюзеляж были прострелены в десят- ках мест, в хвосте зияло несколько от- верстий, доска приборнэто управления была разбита вдребезги. кунду быстро шмыгнул за деревья, Пули и снаряды прошли стороной. И - слушай- те, слушайте! - немец не сумел выйти из пике. С ужасающим воем и грохотом врезался он в землю. «Мес-Так окончилась эта борьба. Второй вра- жеский истребитель исчез. радост-Бледный вышел Никанор Алексеев из кабины. Нелегко далась ему, видно, эта чортова карусель. - Вот я и привез вам письмо, това- риш майор,сказал он, улыбаясь, - и, кажется, от жены. Конец, - говорил нам вечером этого же дня Алексеев. Больше не могу! Рад доставлять вам уповольствие, но почту возить не буду, кончено! Те- перь во мне такая злость засела, что перевозкой писем ее не заглушить! Г. БРОВМАН, спец. корреспондент «Известий». ДЕЙСТВУЮЩАЯ АРМИЯ. почему-то задержался. Обыкновенно в эти минуты машина уже садилась на поляно, невдалоке от командного пунк- та полка, и вскоре мы получали свежие московские газеты и почту. Каждый, ко- му приходилось долгие недели проводить на фронтовых рубежах в лесу и на бото- тах, знает, как дороги печатная весточка из столицы, письмо от родных, каракули от малолетнего сына. Понятно, почему мы так любили наш авязной самолет и его командира - «удвиста», как называли өго шутя, Никанора Алоксеева. Он был предельно аккуратен и полв- лялся над нами, несмотря ни на какие опасности - и во время воздушных боев, и при артиллорийском обстреле, и в ча- сы бомбежки. Эта несовершенная и к тому же невооруженная машина каза- лась непроницаемой и глубоко равнодуш- ной к грозящим ей бедствиям. Может быть, Алексеев верил в свою звезду, не знаю. Но все мы часто бывали свидете- лями самых рискованных его посадок. Так сильно уверовали мы в его могу- щество, что и на сей раз, хотя все сроки уже прошли и было очевидно, что с ма- шиной случилось несчастье, большинство из нас все еще ждало ее благополучного прихода. Казалось, вот-вот загрохочет в воздухе шумный мотор и низко, над са- мым лесом промелькнут привычные очер- тания, Но шли минуты, а ничего похо- жего не было. Начальник штаба полка вновь позво- нил в дивизию и еще раз спросил, выле- тела ли машина и когда. Оттуда ответи- ли, что вылетела и притом своевременно. Теперь уж заколебались и оптимисты, и все мы начали понемножку свыкаться мыслью о гибели товарища. Погрусти- ли и занялись своими делами. Так бывает на фронте. Шапки долой перед прахом погибшего смельчака, и тут же вновь к суровым будням войны, к мести за того, , кто убит, к жестокой борьбе с врагом. мотоцикл! Мы выскочили из землянки и сразу же услыхали резкий и противный свист вражеских истребителей. Один из «Мес- сершмиттов», пуская очередь за оче- редью, пикировал на ближайший лесок, а другой, делая быстрые круги, также вел ожесточенный огонь. мы не видели на- шего самолета, слышен был только ха- рактерный шум его мотора. Машина шла, очевидно, над самыми верхушками де- ревьев, спасаясь от вражеското свинца. Наступил момент, когда в свисте и шу- Так было бы и сейчас, но в землянку вбежал лейтенант из комендантского взво- да и с волнением сообщил, что два сера» гоняются за нашим почтальоном. Вначале это известие показалось ным: значит, Алексеев жив. Звезда хра- нит его попрежнему. Но два «Мессер- шмитта» - это способно испортить на- строение. Современные истребители, обла- дающие огромной скоростью, с пушками, пулеметами и белобрысыми бандитами борту и наш старенький учебный би- план с мотором, который трещит, как

Девять

стойких сокий, обросший светлой щетиной солдат и крикнул: - Сдавайтесь! Бакин вместо ответа выстрелом свалил солдата. Сясин сообщил командиру части све- дения о противнике, и к залпам первой батареи прибавила свой огонь вторая. Немцы отхлынули, но скоро опять по- ползли вперед. Небольшое строение, в ко- тором сидело несколько артиллеристов, сильно мешало солдатам 206-го горно- егерского полка. Снова два солдата подползли к баше и стали кричать, предлагая наблюдателям сдаться. Восемь артиллеристов отвечали на это стрельбой, девятый дежурил y телефона. Немцы усилили огонь. Пуля попала в горло Чалому, и он вскоре умер. Но семь человек продолжали вести огонь, в то время как восьмой союбщал по телефону, что делается, корректировал спрельбу из орудий. Лейтенант Бакин кричал в трубку: Триддать солдат по левому борту, примерно шестьдесят по правому! Убавь- те на полделения! Немцы приближались к баше. Их ос- тавалось все меныше. Вот их уже не больше сорока. Однало они лезут вперед. -Нам отсюда не выбраться. Будем же держаться до последнего, - заявил наблюдателям рашеный Бакин. Смерть немецким захватчикам! Наблюдатели усилили отонь. Но гитле- ровцы были усе у самой бани. Тогда Бакин подул в телефонную труб- ку и глухо сказал: - Огонь на баню, товарищ командир! Лицо комалдира части, услышавшего эти слова у себя на командном пункте, стало непрошицаемо твердым, суровым. - Огонь на бално! - приказал он. Раздались залпы. Командир положил трубку и упер в подбородок крепко сжа- тый кулак… Подразделению с помощью артиллерии отогнало немцев на три километра запад- нее опушки леса и вошло в деревню. Утром на неоседланной артиллерийской лошади прискакал командир. Он шил к бане. Она оказалась разрушен- ной несколькими прямыми попаданиями. Под обломками ее нашли трупы девяте- рых наблюдателей. Они погибли смертью героев. Но до последней секунды, пока были живы, они корректировали огонь батарей и сами уничтожили несколько десятков гитлеровцев. Старший политрук М. ГРОССМАН. ДЕЙСТВУЮЩАЯ АРМИЯ.

На одном из участков нашего фронта немцы бросили на одну нашу стрелковую часть свою 7-ю горно-егерскую дивизию. Солдатам, как потом выяснилось, была выдана водка и обещан отдых, и они шли в атаку, не сгибаясь, во весь рост. Гитлеровцам удалось оттеснить одно наше подразделение к лесу, и они стали обтекать его с флангов. Командир артиллерийского подразделе- ния вызвал к себе лейтенантов Бакина и Сясина и сказал им: - Надо выдвинуть наблюдательный пункт вперед. Расположите его у деревни в бане. Отберите для этого семерых опытных бойцов. Вскоре зазвенел зуммер полевого теле- фона на столе командира части, и раздал- ся голос Бакина: - Мы на месте. Начинаем наблюдение и корректировку. Стрелковое подразделение сразу почув- ствовало помощь артиллеристов. По врагу ударили наши снаряды. - Так держать, - сказал в трубку бывший волжский матрос лейтенант Ба- кин. Всю ночь девять наблюдателей коррек- тировали огонь пушек и наводили расче- ты на цель. Утром озлобленные немцы пошли в атаку. Потеряв много солдат и офицеров уби- тыми и ранеными, противник все же успел навиенуть на правом фланге под- разделения и отрезать ему выход на до- рогу. Одновременно немцы отсекли от огне- вых позиций баню, в которой находились наблюдатели. Об этом Бакин сообщил по телефону командиру части. Вы уж там продержитесь, Ба- кин! -- отвечал командир. Есть! - послышался в телефонной трубке голос Бакина. - Штормовая пого- да - это мое дело. Пушки били, не переставая. Когда немцы поднимались с земли и орали «хох», залпы орудий сливались в сплош- ной гул. Всю ночь командир не выпускал из рук трубки телефона. На той стороне к проводу подходили попеременно Бакин, Сясин, ефрейтор Фельдман, наблюдатель Чалый. - Ну, как у вае? - через ровные промежутки времени спрашивал командир и получал успокоительные ответы. Одпако утром положение стало более тревожным. Немцы замь замыкали вокруг под- разделения кольцо, в которое входила и баня. На рассвете солдаты заметили провод и поползли к бане. Вперед выдвинулся вы-



[4)

[)

Летчики гвардейской авиационной части пикирующих бомбардировщиков успешно громят вражеские полчища при попытках переправиться через Дон. НА СНИМКЕ. После полета. Летчики-орденоносцы (слева направо): командир корабля капитан Б. B. Масленпиков, штурман старший лейтенант И. A. Галайчук, стрелок-радист сержант В. Н. Попов. Фото специального военного корреспондента «Известий» П. Трошкина. В районе Клетской

Враг продолжает нести крупные потери Он устремился на ближайший танк врата и с хода протаранил его. Лишь после это- го, обожженный, он увел свой талк в укрытие и, погасив пламя, быстро взял- ся за ремонт малпины. На соседнем участке упорное сопротив- ление оказывает немцам Н-ская стрелко- вая часть. Отбивая атаки противника и переходя в контратаки, часть эта уничто- жила более 500 фашистских солдат и офицеров. Образел стойкости показал пулеметчик Галужинов. На него обрушилось более взвода гитлеровцев. Галужинов отстрели- валея, Скоро он был ранен. Пулемет за- модчал. Немцы, тумая, что пулеметчик убит, поднявись во весь рост и побежали к пулемету Но когда они уже были ша- гах в тридцати, Галужинов дал из «Максима» длинную очередь. Двенадцать фашистов были убиты. Уцелевшие повер- нули обратно. Истекая кровью, Галужинов продолжал стрелять в бегущих. Попытки немцев прорваться к реке на- талкиваются на мужественное сопротивле- ние наших войск, с исключительным упорством отстаивающих каждую пядь родной земли. B. ПОЛТОРАЦКИЙ, спец. корреспондент «Известий». ДЕЙСТВУЮЩАЯ АРМИЯ, 7 августа. Ни на минуту не затихают бои в рай- оне Клетской. Немцы пытаются прорваться к донским переправам. За последние дни бои приняли особен- спе-ножесточенный характер. В ходе их тротивник несет большие потери. Одно подразделение, занимающее важ- ный участок фронта, было атаковалю 11 немецкими танками, за которыми двигалась пехота. Наши бронебойщики открыли огонь из противотанковых ру- жей и подбили два талка. Одновременно нали танкисты ударили на немцев фланга. Пытаясь улучшить свое положе ние, противник подверг нашни танки об- стрелу из противотанковых пушек. Но советскио артиллеристы меткими залтами подавили противотанковую батарею. Ата- ка фашистов была отбита. Потеряв пе сколько сот солдат и офицеров убитыми, немцы вынуждены были отступить. Один наш танк и 14 автоматчиков в течение пескольких часов дрались против 8 танков и роты немецких стрелков. Командир т. Тарасенко, раненный, продол- жал руководить боем, подавал пример мужества, и позиции были удержаны. На этом же участке танку механика- водителя Лещука удалось подбить четыре пемецних танка. Его машина тоже полу- чила серьезные повреждения. Однако Лещук не бросил своего горящего ташка.

Бои южнее Воронежа

ДЕЙСТВУЮЩАЯ АРМИЯ, 7 августа. (Специор ТАСС). Южнее Воронежа на- ша часть нанесла сильный удар врагу, Форсировав Дон, советские бойцы атако- вали неприятеля. Враг оказывал огневое сопротивление. Наша пехота, поддержан- ная авиацией и артиллерией, настойчиво пробивалась вперец. В результате сильного натиска совет- ских подразделений линия вражеской обо- роны была прорвана. К полудню авто- матчики окружили вначале одно, а за ним и другое село в расположении про- тивника. Бой в населенных пунктах был короткий. Бойцы, уничтожив здесь до двух рот противника, продолжали пре- следовать отступающего врага. Вскоре противник был взят в кольцо и пол- ностью истреблен. Жестокое сражение разгорелось на под- ступах к одному населенному пункту. Фалпистские части всячески старались удержать в своих руках этот рубеж. Пе- хотинцы и артиллеристы шаг за шагом теснили фалпистов. Овладев несколькими

господствующими над окружалощей мест- ностью высотами, они стали обтекать на- селенный пункт с нескольких налравле- ний. Грушпы автоматчиков, сковывал неприятеля, стремительно ворвались на северную и восточную окраины пункта. Пути отхода противника были отрезаны, бесполезность сопротивления, боль- шая группа вражеских солдат и офине- ров добровольно сложила оружие и сла- лась в плен. Все, кто продолжал сопро- тивляться, полностью уничтожены. В боях за этот пункт разгромлен вен- герский полк, захвачены трофеи -12 но- вых немецких орудий и другое вооруже- ние. Утрата важного рубежа серьезно встревожила немцев. Вчера они три раза переходили в контратаки. В одном из этих сражений гвардейцы-минометчики уничто- жили до 2 батальонов врага. Сегодня про- тивник продолжал контратаковать наши позиции, вводя в бой большие групны танков. Все вражеские атаки отбиты. Бои южнее Воронежа продолжаются. Г. КРЫЛОВ.

вражескому аэродрому уже успевший оторваться от площадки аэродрома, и подожгли его. Второй «Мес- сершмитт» был уничтожен ими в момент выруливания. Три вражескихсамолета они уничтожили на стоянке. Белов и Беленко истребили на земле

Штурмовые удары по Немцы готовились к очередному вы- лету. Но этот вылет не состоялся. Группа советских штурмовиков внезайно атакова- ла врага и огненным шквалом накрыла готовые к взлету машины. Советские летчики уничтожили четыре

  

Пехотинец против танков действующая армия, 7 августа (Спецкор ТАСС). В районе одной деревни враг атаковал наши позиции. Впереди на- ступавших немецких пехотинцев шли два тяжелых танка и бронемашина. Взяв не- сколько противотанковых мин и ручные гранаты, замполитрука Фаронов пополз навстречу движущимся танкам. Незаметно подобравшись к дороге, от- Тважный воин заминировал ее, а сам бы-

«Юнкерса-87» и два «Мессершмитта». Три «Мессершмитта» были поврождены. Кроме того, был подожжен бензосклад. две фашистских машины. Ораховский и Коньшин, вступив в борьбу с врагом в воздухе, тоже отправили его догорать вниз, где уже пылало семь самолетов. За два полета наши летчики уничтожи- семнадпать вражеских самолетов, по потеряв ни одного из своих. H. КОНОВАЛОВ, спец. корреспондент «Известий». месту,Через четыре часа наши летчики по- вторили атаку. Враг снова был застигнут врасплох. Правда, ческольким самолетам удалось подняться в воздух, но победу опять одержали наши смелые штурмовики и истребители. Штурмовики Чебичко и Бакулин вна- взяли на припел «Мессершмитт»,

стро выр окопчик, приготовил гранаты и залег в засаде. Как только вражеские машины подошли к минированному Фаронов метнул гранаты под гусеницы первого танка. С танка слетели гусени- пы. Экипажи второго танка и бронема- шины, решив, что в засаде имеются боль- шие силы, повернули обратно. Этим вос- пользовалась наша пехота, Бойцы подня- лись и выбили врага из населенного пунктачале

ҚАРЕЛЬСКИИ ФРОНт.

Огонь и честь жавшей у ее ног на траве. Раньше чем бросить в огонь, она разворачивала пер- вую страницу и, как бы прощаясь с жи- вым существом, награждала его долгим всепрощающим взглядом. И столько было бесслезной грусти в ее взгляде, столько всепожирающей тоски, что мы невольно остановились перед ней в немом оцепе- нении. Что вы делаете? - спросил я, со- вершенно растерянный. Женщина ответила не сразу. Некоторое время она еще смотрела на титульную страничку книги, затем, с усилием ото- рвав глаза, взглянула на меня. Казалось, это возвратило ее к сознанию. И уже от- вернув от меня лицо и глядя в простран- ство, женщина медленно и тихо ответила: Я жгу себя. Мне показалось, что я ослышался. Ко- нечно, мой вопрос был неуместен: и без него я отлично видел, что делала опа. Но ее неожиданный ответ поразил меня. Что он мог означать? В здравом ли уме была эта женщина? Как? Что вы сказали?… неволь- но переспроси мой друт.ы жжете… Себя, товарищ. Она тяжео вздохнула и почти безвольно опустила руку с неловко раскрывшейся книтой. Набежавший ветерок зашумел в растре- панных страницах. Только теперь я присмотрелся к ее ли- пу. Ей было за сорок. Чуть пробивяшаяся проседь подчеркивала волевую собран- ность всего облика. Бледный, с чуть про- чертившими его морщинами, круто поды- мался умный лоб. ＿ Я жгу свою жизнь… сказала она чуть мягче, и мы готовы были бла- годарить ее за это снисхождение. Ведь жизнь моя… все мое счастье нали- сано на этих замусоленных стерсньких страницах. замешатель-просветлится Скупую улыбку мы восприняли, как прощение. Ведь мы, так грубо ворвав- шиеся в мир ее непонятных мыслей, дей- ствительно нуждались в прощении. Но теперь окончилось минутное ство, и мы могли облегченно вздохнуть.ку, - Я с вами не могу уйти, - сказа- ла она. - У меня старая мать и боль- ной отец. Каждому из них уже за семь- десят. У меня трое детей, и старшему Немцы были уже на окраинах. Городок пылал во многих местах, и едкий дым стлался над улицами, как утренний ту- ман над долинами рек. Люди, перебегав- шие с места на место, казались погру- женными на дно, и их неестественные движения делали картину совершенно ми- стической. Все вместе это казалось страшным сном, и только вдруг раздавав- шийся взрыв пробуждал нас и возвращал действительности. Мы шли вдвоем п одной из этих улиц я и мой друг. В запасе у нас было полчаса, может быть, час. Но мы не спешили. Мы сознавали, что наша родная земля остается позади, и стара- лись как можно дольше пробыть в ее благословенной сени. Мы знали, что при- дет время и живые верпутся назад. Но будем ли мы среди них- этого мы не знали. За город тянулись вереницы подвод и тачек. Люди уходили от ожидавшей их гибели. Шли женщины с ребятишками на руках, шли дети, держась за подолы ма- теринских юбок. Уходили многие, но ухо- дили не все. из-за плетня выглядывало сморшенное лицо старика в порыжевшей старомодной шляпе. В коляске на велосипедных коле- сах сидел инвалид. Старушка сморкалась в платок, горестпо глядя вслед уходящим соседям… Эти не могли уйти. Сыновья их и внуки дрались где-то на полях вой- ны. Может быть, придя в городок, немен повесит их первыми за отвагу их питом- цев. Но, даже чуя гибель, они не в си- лах были уйти. Разве могли бы их кости вынести испытания далекой дороги? Мы видели на своем пути много горя и много укоряющих глаз. Мы научились их понимать и читать взгляды, как кни- ги. Но привычка притупила боль. И толь- ко одна эта женщина поразила нас исти- ной, которой мы еще ни разу не читали на страницах укоряющих глаз. Она стояла у костра и жгла книги. Само по себе это не могло казаться странным. Возможно, она боялась веще- ственных улик, а может быть, хотела скрыть от немцев что-то святое, похоро- нив его в пламени. Удивительным было только то - как она это делала, как предавала огню эти аккуратно сложенные, замусоленные томики. Она брала их из высокой стопки,

повзрослей - я ведь уже не молода! Но о своем семейном очаге я стала заботиться слишком поздно! Я сочла себя вправе заняться собой, лишь став полноценным человеком.Она произнесла эти слова с оттенком того грустного сожаления, ко- торое звучит только у людей, познавших прелесть быстро минувшето счастья. - Нет, я не осуждаю вас! - сказа- ла она, садясь на скамейку. Я мало понимаю в войне и не знаю - может быть, так надо. Но знаете ли вы, сколь- ко крушите надежд, уходя из этого го- рода? Я не говорю о худшем, ожицающем нас. Но в эти дни ничего не было тре- петнее нашей надежды на то, что враг сюда не придет, что, может быть, даже олизко от нас, но он будет остановлен. Теперь я понимаю - горе постигло и нас. Я должна опасти свое прошлое от надругательств врага. Будущее мне яс- но: смириться я не смогу. Разве сможет быть рабом тот, кто ислытал уже однаж- ды тяжесть рабства, а потом жил свобод- ным! Пускай смерть, лишь бы не воз- вращение вспять. Мы еще не совсем понимали ее. Слова эти казались нам чуть-чуть излишне при- поднятыми, но это обяснялось ее волне- нием и, конечно, трагичностью момента. Мы сели рядом с ней на траве и, не- смотря на все приближавшийся грохот, погрузились в ее жизнь. Нет, мы не ду- мали, что она посеет в нас настоящую бурю! И женщина рассказала нам свою жизнь. Рассказ этот, видно, помог ей пе- реживать всо сначала, как переживала онядя на обложки сжитаемых книг. Теперь она больше не просматривала их. Вслепую, под ряд брала она их и, окон- чив эпизод, связанный с каждой, бросала ее в огонь. Мне шел двадцать первый год, когда я впервые взяла в руки азбуку, - ска- зала женщина. - Вот она догорает: она была первой книгой, попавшей в мои ру- ки, и она первой ушла в огонь из моих рук. Я была тогда домработницей… за- битой сельской девушкой, и ко мне при- шла советская власть и сказала: «Возь- ми эту книгу и научись читать. У тебя душа…» Меня вели за ру- как слепую, а я шла и была счаст- лива. Я служила у страшной хозяйки, у не- коей Ефросиньи Калистратовны. Она еже- часно меня истязала и подвергала нрав-

ставить себе, что произошло с ней, когда она увидела в моих руках книгу. Я ведь теперь не пожелала работать старалась выюроить часок для своего учения. И вот однажды, поймав меня за любимым занятием, Еф- росинья Калистратовна заперла меня в чулан и избила до полусмерти. Особенно озлобило ее то, что в последний момент я успела упрятать от нее свое сокро- вище - свою азбуку и наотрез отказа- лась выдать ее для уничтожения. Через несколько дней, когда я вышла на улицу, сосед наш заметил мои синя- ки. Видно, он рассказал кому-то о моем горе, так как хозяйку вызвали в суд Это было непонятно не только для нее, но и для меня, Видно, это произошло тогда, когда родилась справедливость, ставшая стеной между нами. Кто были люди, просветившие меня? Почему так заботились они о моем сча- стье? Этого я сразу понять не могла. Я многого тогда не понимала. Я чувст- вовала только, что ворвался воздух в мое кухонное окно, и я поняла, что ожила, как волшебный камень, в который вдох- нули жизнь. Затем я рассталась с кухней. Однажды пришли ко мне комсомолки и вручили мне путевку на рабфак. Я уехала в этот город и начала изучать арифметику на приготовительном курсе. Вот книга, по которой я изучала таблицу умножения. Женщина на мгновение умолкла и, бросив сразу несколько книг в костер, вдруг воскликнула: - Сколько наивного горя пережила я в те далекие дни! Сколько слез пролила над казавшимися мне неразрешимымиКак задачами! думала, что никогда не по- стигну этой ученой премудрости. Но от- куда-то появлялись люди, которым я бы- ла нужна. Одни мне помогали постигнуть пепонятнос. другие заботились моей одежде. Третьи заседали в профкоме и давали мне путевку на курорт. Что это было - счастье, свалившее- ся с неба, или чудо, ослепившее меня своим удивительным блеском?она бросила в потухающий костер свой рый сборник арифметических задач, и страницы, испещренные цифрами, нача- ли сворачиваться в черные трубочки в оживающем пламени. Это мое опо- здавшее детство. Сейчас я бросаю его в огонь. Сейчас оно сгорит, и у меня оста-

Да, я жгу себя, сжигая эти старень- кие книжки! - сказала она, вздох- нув. - Они составляют мою жизнь, как камни составляют дорогу: из них сло- жилась я, как складывается время из минут; каждая из этих книг - это вер- стовой столб к счастью, которое мне помогли вкусить и поститнуть. Ни одна из них не живет для меня самостоятель- но все они стали одной биографией единой моей жизни. Теперь я жгу ее, потому что обрывается ее счастливое те- чение и ужае должен заменить ее, на- чиная с сегодняшнего дня. ста-Впервые в жизни в этот момент я себя презирал. …Я сидел, потрясенный разверзшейся перед моими глазами плубиной. Неужели только сейчас понял я то, что столько раз кричало о себе на пути нашего от- ступления? Мно легче бы было слушать проклятия, чем этот рассказ. Мне прият- нее было бы перенести пощечину, кото- рая дала бы мне право ответить, защи- тить свою честь. Но теперь я был безза- шитен перед лицом разразившейся надо мной гуравды, как была беззащитна эта женщина перед ужасом, надвигающимся на нею. Сознание своей беззащитности еще сильнее поражало меня, чем кажу- щееся ее прощение, и я начинал ощу- шать на овоем лице яркую краску стыда. да. Если бы перед нашим воображе- нием чаще вставали картины ужасов, чинимых немцами, мы не отступали бы в этот день. Если бы, прощаясь с каждой пядью родной земли, в провожающем нас молчании мы слышали вопли и мольбы оставляемых там сестер и матерей, стыд превратил бы нас в камень, о который расплющивался бы вражеский металл. мог я не чувствовать этого, ридеть и отступать? Мы не должны были уходить - это мы всегда сознавали. Но созналние этого рождалось слишком суб ективной болью. В каждом из нас была сильна горечь, со- крушительно-душевное страдание от раз- луки с родной замлей. Но утрызения со- вести, стыд, оскорбление нашей воинской чести мы почувствовали только теперь, после встречи с этой женщипой. Что ожидало эту женщину сегодня же, через час?Может быть, ее повесят за мужа, сражающегося в наших рядах. A, может быть, поступят еще оставят в живых. Страшнее, ибо сде- свобо-

Я поднялся и, почему-то быстро обер- нувшись, посмотрел в сторону проходив- ших мимо бойцов. Женшина уловила мой взгляд и тоже привстала. Подумзла ли она, что мне пора, или хотела сама пото- рошить своим движением, но, быстро на- гнувшись, она подняла лежавшие еще на траве книги, готовясь сразу бросить их в огонь. Немцы отнимут у нее детей и пого- нят их впереди своих солдат, идущих в наступление. Если дети откажутся или не смогут итти, их прикончат штыками. По- жилую женщину угонят на запад и пю- пытаются сделать рабой, Белобрысые ра- бовладелицы будут таскать ее за седеющие косы, как таскала когда-то проклятая Еф- росинья Калистратовна. Но то, что могла безропотно переносить 25 лет тому назад забитая сельская девушка, заставит пове- ситься в немецком стойле человека, по- стигнувшего мудрость жизни и завоевав- шего свою свободу собственным трудом. Я стоял перед этой женщиной с вин- товкой в руке, и она меня не проклина- ла! Но я уже знал, что, если уйду, то пре- дам ее и совершу преступление, которому нет равных. Город содрогался от разрывов и гудел, как барабан от прикосновения барабанщи- ка. Дым стлался по улицам, и из него, как из пустоты, вдруг появлялась група людей или автомобиль, Там, на окраинах, шел бой, но в громыхающих выстрелах я уже не чувствовал того ожесточения, ко- торого требовал сейчас от себя. Погодите…сказал я почти шо- потом, силясь преодолеть овладевшее мною неПочему же?… Ведь вы хотите ухо- дить?… Значит, конец… - ответила она волление. - Не нужно… тихо. Книги плохо горят, а времени мало. 1 не успею их сжечь. Не нужно, - сказал я прерываю- щимся голосом. - Я сожгу себя, но уйду отсюда. Это мой долг, если я воин. Еще мгновение смотрел я на нее и вдруг почувствовал, как что-то едкое об- волакивает мой взор и застилает непрони цаемым туманом. Может быть, это был дым, расползшийся по городу и режущен болью впившийся в глаза? Я быстро вышел на улицу и, не обо- рачиваясь ушел в бой. Долго-долго чу ствовал я на себе ее взгляд. Взгляд, благословляющий на битву. Савва ГОЛОВАНИВСКИЙ.  Перевод с украинского.





нется о нем только смутное воспомина- лать рабом человека, вкусившего ние. ду, - разве бывает пытка еще ужаснее?

ле-Тодиннадцатый год. Да, они могли быть  ственным мучениям. Но трудно даже пред-