очень и очень осторожным в области искусства и больше заботиться о приручении художников, о согласовании с ними своей линии, о перебрасывании разных мостов между ними и нами.
Такая работа шла по отношению ко всей интеллигенции, и стоит только прочесть соответственные места из доклада Предсовнаркома последнему Съезду Советов Союза, чтобы убедиться, насколько правительство считает ее пра
вильной и плодотворной. При этом, конечно,- надо было сохранить авторитет, и известное умеренное тактическое руководство должно было иметь место. Оно и имело место.
2. Второй принцип тесно связан с первым. Он положен Владимиром. Ильичом Лениным в основу нашей культурной тактики вообще и выражен с особенным блеском в великой речи Ильича комсомолу. Там сказано прямо, что мы не можем строить новую культуру, не усвоив старой. Это полностью относится и к искусству. Поэтому ломать старое искусство было бы глупо и преступно. Так подходить к делу могут либо люди, которые считают, что искусство вещь совершенно неважная, либо люди, которые полагают, что можно внезапно, как Зевс Афину, родить из пролетарской головы новое искусство во всеоружии. Последнее представление осуждено Лениным, как ересь.
Что касается первого, то в программе нашей партии и в знаменитых строках Ленина, приведенных Цеткиной, мы имеем достаточно данных, чтобы сказать, что величайшие авторитеты нашей партии никогда не рассматривали искусство, как нечто ничтожное и ненужное.
3. Рядом с этим нужно было, конечно, лелеять ростки нового, но ведь, в сущности говоря, даже сохранение старого опиралось больше всего на его жизнеспособность. Ссуды, которые мы давали старому искусству, были абсо
лютно ничтожны. Заработок художников упал в 5, иногда 10 раз. Как по театру, так и по остальным искусствам безусловно доминирующим источни
ком, в особенности со времени введения нэпа, явилась самоокупаемость. При этом старое искусство не снизилось по сравнению с годами предвоен
ными и военными. Оно в смысле состава своего репертуара даже повысилось. Если оно несколько подалось вниз в смысле количества и качества новых постановок и совершенства игры, то тем не менее это понижение было на
столько небольшим, что московские и ленинградские театры, по отзыву почти всех без исключения, имевших возможность сравнивать, оказались в первой линии мирового театра.
Что же касается нового самодеятельного театра, то притти на помощь этой самодеятельности широким государственным финансированием мы никак не могли. Самодеятельность и есть самодеятельность, и поскольку хватало энергии в самых низах, самодеятельный театр развернулся. В настоящее время он превратился, главным образом, в театральные кружки при клубах. По раз
ным обстоятельствам, прежде всего потому, что клубы находились в ведении профсоюзов и отчасти Главполитпросвета, долго не имевшего своего худо
жественного отдела, эта сторона дела, действительно, не получила должного
развития. И надо думать, что новый руководитель государственной работы, в этой области, тов. Пельше, проявит должную инициативу. Но когда Наркомпрос упрекают в недостаточном внимании к новому, имеют в виду совсем
другое. Имеют в виду такие театры, как театр Мейерхольда, как театр- Революции и т. д. Здесь нужно сказать, что всякий раз, как на футуристи
ческое искусство, искусство ЛЕФ’а, делались те или иные набеги иногда со стороны очень высоких мест партии, Наркомпрос неизменно защищал их
права на существование и развитие. Наркомпрос, действительно считая^ левое искусство в тех формах, в которых оно сразу выявилось, неподходящим
для создания пролетарского и вообще нового советского театра, нискольконе препятствовал его развитию и в некоторых случаях в первые годы после революции даже содействовал ему, потому что художники других направле
Такая работа шла по отношению ко всей интеллигенции, и стоит только прочесть соответственные места из доклада Предсовнаркома последнему Съезду Советов Союза, чтобы убедиться, насколько правительство считает ее пра
вильной и плодотворной. При этом, конечно,- надо было сохранить авторитет, и известное умеренное тактическое руководство должно было иметь место. Оно и имело место.
2. Второй принцип тесно связан с первым. Он положен Владимиром. Ильичом Лениным в основу нашей культурной тактики вообще и выражен с особенным блеском в великой речи Ильича комсомолу. Там сказано прямо, что мы не можем строить новую культуру, не усвоив старой. Это полностью относится и к искусству. Поэтому ломать старое искусство было бы глупо и преступно. Так подходить к делу могут либо люди, которые считают, что искусство вещь совершенно неважная, либо люди, которые полагают, что можно внезапно, как Зевс Афину, родить из пролетарской головы новое искусство во всеоружии. Последнее представление осуждено Лениным, как ересь.
Что касается первого, то в программе нашей партии и в знаменитых строках Ленина, приведенных Цеткиной, мы имеем достаточно данных, чтобы сказать, что величайшие авторитеты нашей партии никогда не рассматривали искусство, как нечто ничтожное и ненужное.
3. Рядом с этим нужно было, конечно, лелеять ростки нового, но ведь, в сущности говоря, даже сохранение старого опиралось больше всего на его жизнеспособность. Ссуды, которые мы давали старому искусству, были абсо
лютно ничтожны. Заработок художников упал в 5, иногда 10 раз. Как по театру, так и по остальным искусствам безусловно доминирующим источни
ком, в особенности со времени введения нэпа, явилась самоокупаемость. При этом старое искусство не снизилось по сравнению с годами предвоен
ными и военными. Оно в смысле состава своего репертуара даже повысилось. Если оно несколько подалось вниз в смысле количества и качества новых постановок и совершенства игры, то тем не менее это понижение было на
столько небольшим, что московские и ленинградские театры, по отзыву почти всех без исключения, имевших возможность сравнивать, оказались в первой линии мирового театра.
Что же касается нового самодеятельного театра, то притти на помощь этой самодеятельности широким государственным финансированием мы никак не могли. Самодеятельность и есть самодеятельность, и поскольку хватало энергии в самых низах, самодеятельный театр развернулся. В настоящее время он превратился, главным образом, в театральные кружки при клубах. По раз
ным обстоятельствам, прежде всего потому, что клубы находились в ведении профсоюзов и отчасти Главполитпросвета, долго не имевшего своего худо
жественного отдела, эта сторона дела, действительно, не получила должного
развития. И надо думать, что новый руководитель государственной работы, в этой области, тов. Пельше, проявит должную инициативу. Но когда Наркомпрос упрекают в недостаточном внимании к новому, имеют в виду совсем
другое. Имеют в виду такие театры, как театр Мейерхольда, как театр- Революции и т. д. Здесь нужно сказать, что всякий раз, как на футуристи
ческое искусство, искусство ЛЕФ’а, делались те или иные набеги иногда со стороны очень высоких мест партии, Наркомпрос неизменно защищал их
права на существование и развитие. Наркомпрос, действительно считая^ левое искусство в тех формах, в которых оно сразу выявилось, неподходящим
для создания пролетарского и вообще нового советского театра, нискольконе препятствовал его развитию и в некоторых случаях в первые годы после революции даже содействовал ему, потому что художники других направле