12 СЕНТЯБРЯ 1942 г. № 215 (7901)

СУББОТА,

2

ИЗВЕСТИЯ СОВЕТОВ ДЕПУТАТОВ ТРУДЯЩИХСЯ СССР Ванда ВАСИЛЕВСКАЯ дальнебомбардировочная авиация. Подготовка тяжелого бомбардировщика полету. Подвеска бомб. Фото С. Гурарий.

На переднем крае Здесь прошел немец, Это ия с чен не сравнимо. Земля, деревья, стены осквер- нены его прикоеновением. Этого нельзя забыть, это не скоро смоешь. Не скоро зарастут черные квадраты на месте сго- ревших построек. Под ногами шуршит свившаяся в кольца проволока, хрустит стекло. Люди еще не вернулись на свои пепе- лища, война еще рядом. В горячие дни июля узким клином врезались немцы в этот район. Встречный удар остановил врага, потом заставил его откатиться на- зад. Стремясь удержаться, немцы ушли в землю. Окопы, ходы сообщения исчертили ее. Словно злокачественные опухоли, вы- пятились блиндажи. В каменных домах чернеют амбразуры бойниц. Каждый метр пространства взят на прицел. Враг дерет- ся с ожесточением зверя, прижатого к стенке. Позади немца - Доп, а на том бере- гу - пулеметы, у которых дежурят эс- эсовцы, прибывшие из Берлина, Ни один гитлеровец живым не перейдет на запад- ный берег реки, - таков приказ «фюре- ра» войскам, действующим в районе Во- ронежа. Земля и камень помогают немцу. Но через лабиринт окопов, через колючую проволоку и ловушки пробивается совет- ский воин к родному Дону. Тяжек, но благороден труд освободителя родной зем- ли. Тысячи своих мертвецов уже перепра- вили немцы на западный берег реки. Ру- беж за рубежом вынужден был оставлять враг. Борьба продолжается, пламя ее не ути- хает ни днем, ни ночью. В иных местах наши окопы подступают к немецким на 70100 метров, Странно выглядит поле борьбы днем. Сквозь узкую щель в кры- ше мы видим голую поляну. Мертвая, сожкенная трава, земля, вспаханная сна- рядами и минами Немецкие танковые пушки смотрят на нас. Но танки мертвы, пламя выело их впутренности, и пушки никогда больше не выстрелят. Однако на войне и мертвые танки бы- вают опасны. Внезанио звучит длинная очередь, над пами поют пули. - Где-то рядом, - говорит лейтенант Киселев - Кильдяев, - кричит он, покажите ему, подлецу, каску. Боец надевает на палку каску и осто- рожо подводит ее к квадрау окопа, Лей- тенант принадает к стоклам стереструбы, Спова очередь, каска летит на пол - Нашел! - кричит Киселев.-Под талком гад устроился. Для проверки каска выставляется еще раз. В бинокль видна легкая струйка пы- ли около гусеницы ближнего танка. Лей- тенант берет трубку и передает слова команды. Через минуту раздается отлуши- тельный грохот разрывающихся нин. А сотрясается от серни удзров, Встревожен- ные гитлеровцы отвечают залпами своих батарей. Когда черный дым поднимается вверх, в нескольких шагах от танков мы видим трупы немцев. - Да их тут не один был! - говорит лейтенант. Подземная война протекает по своим особым законам, рождает своих мастеров. Здесь пужно уметь часами не отрывать глаз от амбразуры, Смотреть в одну точ- ку до боли в висках, чтобы выследить врага раньше, чем он выследит тебя. Второй день из хаты, стоящей на пригорке, стреляли по нашему дзоту. Красноармеец Беляев чувствовал, чуто вражьи глаза неотстушно следят за наши- ми окопами. Хата была без окон и две- рей, с разбитой печной тоубой. Час за часом глядел Беллев в щель, и вот на мгновенье в черном провале трубы что-то блеснуло: стекло бинокля, неосторожно выдвинутого вперед, отразило солнечные лучи. Боец выстрелил, и с фашистским наблюдателем все было кончено. Есть нечто, пересиливающее у немца страх смерти, - это инстинкт грабителя. Каким-то чудом однажды попал сюда пе- тух и зажил в землянке сержанта Коно- рева. По соседству с землянкой обосно- валея немецкий снайпер. Это был опыт- ный разбойник, и никто не мог его об- наружить. Ночью Конорев привязал пе- туха неподалеку от немецких окопов. Ут- ром петух запел, и тотчас из-под земли выскочил немец, намереваясь отведать жаркого. Пуля толкнула его на землю. За первым кинулся второй, но тоже был убит. Кошорев не только стрелял, но и замечал, окуда появлялись любители курятины, где находился потайной дзот. и в этот же день советский снаряд раз- воротил вражеское убежище. …В окне хаты болталась белая тряпка, Хата стояла в мертвой зоне между двух огней. Бойцы задумались: откуда взялась тряпка. Вчера ее не было. Ветер дул в сторону немцев, а тряпка отклонялась в нашу сторону, и как только она шевели- лась, трещал где-то рядом немецкий ав- томат. Борректировщик! -решиибосилы, цы. Их автонаты ударили дружно, но враг успол нырнуть в убежище, и после не- большого перерыва тряпка снова зашеве- лилась. Еще очередь. Теперь окно опус- тело. Ночью советские разведчики принесли документы убитого гитлеровца. Трудная борьба, требующая упорства выдержки, идет здесь, не переставая. и B. АНТОНОв, спец, корреспондент «Известий».

Pa По иясо этой

Повесть

сведения, А эта проклятая баба молчала, как заколдованная. Капитан принужден был брести в эту вьюгу по морозу ч снова смотреть на это нечеловеческое, опухшее липо. Доведенный до отчаяния, он готов был просить, умолять эту уп- рямую, озлобленную колдунью. Но знал, что и это не поможет, Легко им там в иптабо говорить - «категорически тро- буем!» Легко было категорически требо- вать! «Всеми средствами» - уж, кажет- ся, он пустил в ход все средства, уж, ка- жется, сама судьба послала ему самое, лучшее средство новорожденного ро- бенка? И ничто не помогло… ря-- Где щенок? обратился солдатам. Мы бросили его в прорубь, - о ветил со страхом иладший. Что когло случиться, почему капитан сам пришел сюда, почему оп спрашивает ребенке, которого четверть часа назад сам велел убрать? Солдат испугался. А может, что

висящини лоскутьями носили женщины

с

Олена екаменела. Руки, ноги ста- ли ледяными. Комната росла, увели- чивался, вытягивался и вырастал не- мец. И во всей этой разлившейся ог- ромной, необозримой пустоте, одинокий и малюсенький, трепетал тольке се сы- нок, повисший между землей п небом, розовый, голенький. Натянутая кожа, видимо, душила его, Он перестал плакать и не издавал ни звука. Только ножки судорожно двигались, да сжимались и разжимались, ловя воздух, наленькие ручки. кровавое - Ну, покажи, кло ты, большевист- ская стерва или мать? Олена очнулась. Капитан перестал от- ромной горой колыхаться между землей и нобом. Комната снова приняла нор- мальные размеры. Отвечай! Я мать, - ответила Олена, назы- вая себя тем именем, которым ее назы- вал там, в лесу, которым ее благода-

тропинке

кожи, воду, и вся она была покрыта ледяной корой. Олена споткнулась. Невыносимая боль рвала низ живота. Она почувствова- ла теплые струйки крови, стекающье по ногам. Внизу извивалась речка. Е сковало льдом, засьшало снегом, замело вьюгой, от нее не осталось бы и следа, если бы не прорубь, откуда носили воду в этот конец деревни. Олена издали увидела темное пятно, отверстие ежедневно возоб- новляемой проруби. Она не понимала, куда ее ведут. Дальше, в овраге лежат убитые, которых незцы не позволяют кохоронить. Неужели ее хотят расстрелять там? Еө, простую деревенскую бабу, дом с красноармейцами, с теми, что по- гибли в бою? Слова были непонятны, но удар при- кладом она поняла и послушно свернула -Эй, куда лезешь?

рили за заботы, за доброе слово, за сва- репный обед или за выстиранные ру- башки. вниз. Солдаты, один впереди нее, один - позади, направлялись прямо к черной дыре проруби. не так, может, они не так поняли при- казание? Но Вернер махнүл рукой. Давай щенка, - заорал солдат и протянул руку к ребенку. Испуганным движением она прижала мертвое тельце к груди. Словно они еще могли ему что- то сделать, словно ему могло еще что-то утрожать. Давай! - грозно повторил конвоир и рванул ее за руку. Маленькое тельце полетело на снег. Олона упала на колени около него. За дорогу уже посинели пальчики рук, посипели маленькие ноги, исчез розовый оттенок кожи. Кровь на том, что еще час назад было личиком, почернела и застыла темными сгустками. Прежде чем она успела поднять тру- пик, солдат поддел штыком мертвое тель-Он пе и подбросил вверх. Ребенок упал у самой проруби. Подбежал другой, снова поддел крошку на штык и снова подбро- Сол-Олена замерла на коленях. Теперь она узнавала свой сон. Разрез льда был зеле- новатый, темпая вода переливалась, дви- галась, как живая. Она клокотала, выры- ваясь на небольшое свободное простран- ство проруби, и снова исчезала подо льдом, уносясь в свой дальний путь, в дальние края. На льду замерзшей речки толстым слоем лежал снег. С одной сто- роны, там, где упало тельце ребенка, осталось красное, стчетливо, как печать, оттиснутое пятно. сил. На этот раз метко - вода хлюпнула, на темной поверхности проруби закипели пузыри и течение унесло трупик под лед. Олена мертвыми глазами смотрела в тихо всплескивающую темную воду. Вот и забрала вода маленькое тельце. И един- ственный след того, что сыночек суще- ствовал, -- это кровавое пятно на спегу,Он оттиснутая на белой пелено печать. Те- перь вода несет его подо льдом, несет овоими неведомыми, дальними дорогами. Несет пдо льдом, сталкивает вниз, бьет о камни, выталкивает на поверхность, ра- нит об лед? Нет, нет, Олена знала, знала твердо, как если бы своими глазами ви- дела сквозь снег и лед, родная река несет маленькое тело бережно, ласково. Охра- няет, как мать, окутывает иягкой, неж- ной волной. Омывает с него кровь, поро- ховые ожоги, прикосновения немецких лап. Своя, родная река, чистая вода род- ной земли. Вода приняла, еткрыла об я- тия маленькому, что не прожил и одного дня. Родная вода родной земли. Солдаты совещались между собой, осматривали прорубь, что-то примеряли. Олена не шевельнулась. Глаза ее при- льнули к мелкой волне, вырывающейся из-подо льда и исчезающей подо льдом. Теперь уж он хорошо спрятан, теперь его никто не найдет. Лед простирался тол- стым пластом, сверху его еще прикрыва- ла перина снега. Далеко, насколько глаз хватал, лежал снег, и вода неслась под снежным тоннелем, хорошо укрытая от немецких глаз. Куда она несется, оза- боченно подумала Олена и вспомнила, что на восток. Сердце обрадовалось -- сыночек плывет к своим, сыночек плывет к сво- бодной земле без немецких оков. Может, и всплывет е-нибудь, может, и там есть проруби, наверняка есть. Люди увидят, догадаются, что случилось. Посмотрят на расколотую пулей головку и поймут. Похоронят на родной земле. А, может, ни- где не всплывет - и только весной, ког- растает лед и речка разольется по лугам буйной водой, люди найдут малень- кое тело? Конвонры чеи-то спорили нежду собой, отошли на несколько шагов, снова отмеривали что-то. Один ударил прикла- дом в край проруби, отколол большой кусок льда, нз снегу обрисовалась длин- ная темная трещина. Лед соскользнул в воду, закачался на ней, веленый край проруби блестел теперь немного дальше. Капитан толкнул ез ногой. Она подня- ла к нему лицо с невидящими глазами. - Эй ты, ты сейчас сдохнешь, пони- маТовори, где партизаны? На тропинко послышался скрип шагов. Солдаты обернулись. Сверху спускался капитан Курт Вернер. Они вытянулись. Олена даже не повернула головы. Она все столла на коленях, кан загишнотизи-Внизу, рованная, глядя на воду, на пюблескива- ние мелкой волны, на борозды на ее по- верхности. Вернера трясло от глухого бешенства. Едва он отправил Олену с солдатами, ему позвопили из птаба. Во что бы то ни стато, любой ценой добыть какие-нибуль средеместопребывании партизан. Штаб имеет далные, что большинство отряда составляют жители деревни, гло стоит отряд Вернера. От него категоричепой ски требовали, чтобы он дал необходимые!  Значит, скажешь, где они? Она не смотрела на своего мальчика. Она смотрела прямо в водянистые глаза, в каемки вылинявших ресниц. Ничего я не скажу, ничего, ничего не скажу… Дуло револьвера прибличилось к ленькому личику.Он вздела это, е глядя. - Это твой единственный йребонок, a? - спросил Вернер. Она отрицательню покачала головой. Нет. Рука с револьвером застыла в воздуке. Как, у тебя есть еще дети? Сы- новья? Дочери? Где? В деревне? Сияющая улыбка вдруг появилась на опухших, растрескавшихся, пересохших губах. Сыновья… Одни сыновья… Много, много сыновей… Там, в лесу… Кудря- вый, все там в лесу. Грянул выстрел, прямо в наленькое ичико. бапахло порохом и дымом. даты, держащие Олену, вздрогнули. Ка питап встряхнул мертвое тельце. Вот, мать… Маленькие ножки безжизненно висели, кудачки крошко стиснуты. Личика не было - вместо пего зияла кровавая рана, - Вот что ты сделала со своим ре- бенком, - сказал Вернер. Она покачала головой. Теперь она была далеко, далеко отсюда. Что они теперь делают в лесу? Сидят у костра или подкрадываются к номецким отрядам? Окружают дом, где помещается немецкий штаб? Или отсту- пают в лес, унося своих раненых? Сол- даты с суеверным страхом смотрели на нее. Капитан заметил, что из тела ребен- ка каплет на пол кровь. Он задрожал от отвращения. - Вынести это! Солдат заколебался. -Ты что еще? - зашипел капитан, и часовой торопливо схватил тельце. - Ну, последний раз сирашиваю, бу- дешь ты говорить или нет? Она не отвечала. Ведь все, все было кончено. Не было больше маленького мальчика, которого она ждала двадцать лет. Сердце утихло, в нем была мертвая пустота. Олена равнодушно, словно на кусок дерева или камень, взглянула на кали- тана. - Увести ее и кончить! - распоря- дился немец. - Только не возле дома, хватит здесь этой падали. Лучше всего в реку. Она послушно пошла, подталкиваемая прикладами. Да, это была деревня, где Олена родилась, где выросла, где вышла замуж и ожидала ребенка. И вот его уже нет. Она сама, сама отдала его на смерть, своими глазами смотрела, как прибли- жается дуло револьвера, и не сказала слова, которое могло отстранить это дуло от маленького личика. Нет, она не ска- зала этого слова. - Не могла я, сынок, - шептала она, словно мертвое дитя могло ее услы- шать. на взглянула солдат неловко нес трупик, головка свисала вниз. Олена руки. Конвоир на итновение заколебался, но нести мертвого ребенка было так неприятно, что он решил на своо отвенствонность передать сго жате- ри. Ола прижала кертвое тельце к груда Оно было еще теплое, ручки и ножки еще не окоченели. Если бы не то страшное, что осталось вместо лица, можно было бы подумать, что ребенок спит. Олена шла между конвовражи, ко ду- мая о том, куда ее ведут. Брошенного по- немецки приказа она не понимала. на- ла, что теперь наверняка конец, вто ее не мучило. Все кончилось со смертью сыночка. Дул ветер, неслась снежная пыль. Оле- на взглянула на замерзиние окна изб. ни где не видно ни души. Одинокая шла она своей послелней дорогой, дорогой смерти. Избы словно вымерли. Кое-где суетились немцы, но эти не обращали на нее никакого внимания. Удар приклада столкнул сс тороти на тропинку. Немното удивленная, она по- шла, куда ее толкнули. Она думала, что ее ведут на площадь у церкви, где ве- шали людей, уличенных в сопротив- лении немецкой власти. Но тропин- - ка, минуя избы, спускалась вниз и углублялась в овраг. Ветра здесь почти не было. Олена шла по обледеневшей тропинке, словно по битому стеклу, Босые нопи за эти четыредня обратились в Продолжение. См. «Известия» от 25, 27, 28, 29, 30 августа, 1, 2, 3, 5, 6, 8, 10, н 11 сентября. -Слушай, ты! Где партизаны? Олена не ответила, Так же вниматель- но, как прежде на воду, она спотрага тепорь на лицо капитана, Она видела все до мельчайших подробностей. Светлые брови, один волосок был длинпее других и смешно торчал. В углү губ прилип об- рывок папиросной бумаги, наленькое бе- лоо нятнышко. На щеках сеть краснова- тых жилок, глаза, моргающие белесыми ресницами. Одно ухо калитан отморозил оно было опухшее и больше другого. Чего смотришь? Я тебя опрашиван где партизаны? понял, что вопрос не дошел до Что она не слышит, что ему ничего не добиться. Капитана охватила дикая нена- висть. Он пожалол, что не может еще раз получить в свои рукее ребенка,- слишком быстро и просто он с ним по- кончил. Надо было на ее глазах сдирать с негокожу, отрезать уши, выколоть глаза. Может, тогда бы она, наконец, дрогнула, может, это убедило бы се. оп вот поторопился, а теперь завтра опять будут звопить из штаба, ведь он что за легкомыслие! - дал туда знать, что поймана партизанка. Конечно, там никто не поймет, что из бабы невозмож- но ничего выжать. А его приятели с про- великим удовольствием постараются дово- сти до сведения начальства, что капитан Курт не умест обращаться с арестован- ными, не умеет добиться показаний, что оп, видно, слишком ияток, слишком ли- берален по отношению к меспному насе- лению… закусил губу и первным движением вырвал из рук солдата винтовкү так но- ожиданно, что тот в испуте отскочил Олена уже не смотрела на капитана, Ез глаза снова устремились на воду, на ее поблескиванье, па непрестанную текүчүю жизнь. Вернер отступия на шаг и изо всех сил воткнул штык в спину стоящей на коленях жешцины. Она упала лицом на край проруби. Задетый при падении снег узкой тонкой струйкой посыпался в про- рубь. Как мука из отверстия жернова Олена смотрела, почти касаясь лицом темпой поверхности. Снет, упав в воду, позеленел, сбился в комок, заплясал на поверхности проруби. Капитан с усплием вытащил штык и воткнүл еще раз. Женщина вздрогнула плоско, неподвижно вытянулась на по- крытом снегом льду. Пряди растропанных волос свисли вниз, коснулись воды. Во- да подхватила их, залила волной, и они заплясали в ней, как живые. - В воду ее, - скомандовал капитан. Солдаты подскочили и стали прикладами сталкивать тело. Прорубь была мала, го- лова упала в воду, но руки торчали пе сторонам, словно сопротивляясь. -Вы что, с одной бабой справиться пе можете! - заорал капитан вне себя от бешенства. Солдаты торопливо броси- пись кпокойните. Они выламывали ей руки, силком запихивали ее под лед в воду. Опа потрузилась по грудь, потом по живот. Геперь они сталкивали ее са- погами, прикладами, торопясь под вэгля- хом канитана. Наконец, вода хлюпнула от падения тела. Теперь из проруби торчали только синие, опухпие ноги, ничем уже даже непохожие на человеческие по- пи. Они били прикладами по этим ужас- ным, изуродованным культяпкам. Нако- неп, вода хлютнула, застонала, вздулась ело исчезло. урчащая, мелкая волна вырывалась из-под льда и снова исчеза- ла подо льдом, убегая своими дальними дорогами в дальние, дальние места. Капитан выругался и двинулся обрат- но, окользя на облеценевшей тропинк за на теекая нето шлн ним, старыь вин- во- Солдаты незаметно товки: да, покорно в для

Русские люди не покорятся! Перед нами груда писем, подобранных на поле боя. Адресаты-гитлеровцы, уби- тые на одном из участков фронта. Некото- рые строки нельзя читать без гнева и не- годования. Это - сообщения о нашпих, советских людях, попавших в немецкое рабство. Вот письмо без начала и конца. Рус- ский снаряд разнес немца на куски. От письма остались только обрывки. «…Последнее время, - читаем мы - было тяжело из-за недостатка рабочей и мне было одной нелетко. Но те- перь прибыла партия русских женщин. Я выбрала двоих помоложе, но оказалась ими очень недовольна. Они были дорзки, и никакие угрозы на них не действо- вали. Я поме поменяла их обеих. Теперь мне гораздо легче». Да, русские женцины шепокорны. у сжий человек никогда не будет служить немцу! Советские военнопленные бегут из концентрационных лагерей, скрываются в лесах и наводят страх на немцев внут- самой Германии. Вот что сообщщает в письмо от 19 июля 1942 года некая Ильза из Шляве солда- ту Гейнцу:

еще через несколько минут наше здание ДЕЙСТВУЮЩАЯ АРМИЯ. Он шел впереди пехоты, ворректируя огонь минометчиков. - Беглый! Давай! Четыре выстрела, четыре близких раз- рыва, черный дым, взметнувшиеся в воз- дух бревна. И снова голос старшего лей- тенанта Чиркова: - Молодцы! Еще давай! Пехота придвигалась все ближе к ру- бежу обороны немцев, Еще бросок, - бой, начатый с дистанции в 500 метров, порейдет в рукопашную схватку. Чирков отдал команду, ухнули мены, и в следую- щую минуту старший лейтенант очутился в немецкой трашшее. Он пробежал 20 метров, отделявших его от немцев, спрыгнул с бруствера в черную щель траншеи и оказался лицом к лицу с офицером. Тот стоял, пригнув- шись, держа наготове пистолет. Прежде чем Чирков успел сделать движение, офицер поднял над головой левую руку, Могло показаться, что гитлеровец сдается в плен. Мтновенная пауза. Она-то и нуж- на была офицеру для выстрела. Но он промахнулся. Чирков вскинул автомат. Немец свалился, и за ним, в глубине траншеи, обнаружился еще один. - Бросай оружие! - крикнул Чирков, наводя на него автомат. Немецкий солдат уронил винторжу, В траншею вскочил боец. Старший лейте- нант сдал ему пленного и побежал вперед, На окраине деревни он занял воронку от снаряда и продолжал корректировать огонь минометов. Над полем боя появи- лись «Юнкерсы». Бомба упала в трех нетрах от воронки. Чиркова тряхнуло воздушной волной. Бой завершился ез его участия. На третий день старший лейтенант убелдал в медсанбате врача: Честное слово, я чувствую себя от- личНО. - Вы контужены в живот. - Да нет же, уверяю вас, все ное нутро в полной исправности. Врач согласился, наконец, отпустить Чиркова при условии, что тот дней во- семь-девять пробудет в тылу. В подразделении знали, что Чирков от- Беспокойный человек

«Сегодня вечером мать имела скверную встречу. Она шла лесом по дороге и уви- дола двух крадущихся мужчин. Пови- димому, это были бежавшие русские во- еннопленные. Вся наша полиция теперь занята поисками их. Руссних так охра- няют, и все же им удается бежать». B заключение перепутаннан Ильза восклицает: «Только бы они не причнили пам ка- ого-нибудь несчастья!» свидетельствующее о том, что русские люди убивают немцев и в лесах Германии, прислала на фронт ефрейтору Герману некал Гершта Шенайхә. Она пи- Шет: «Работы у нас здесь в саду вообще немпого. Я охотно ездила бы в лес, но не решаюсь это делать. В лесах много бежавших русских военнопленных». Немпам, которые причишиыи советским людям столько горя и мучений, нигде не булет пощады. ФРОНТ. (От спец, «Известий»). Грозный счет На-днях состоялся слет снайперов час- тей, действующих на одном из участков нашего фронта. Слету предшествовали со- протянула опушке,ерамеосредственно в настят На слете присутствовало 78 чело- век. Большинство из них - коммунисты и комсомольцы. Семнадцати снайперам, участникам слета, были вручены прави- тельственные награды. Среди изгражденных - снайперы Ку- ванов, Ишмухамедов, Вялков, Нижник другие. Лучшне мастера прицельного огня поделились с бойцами опытом уничтоже- ния фашистских захватчиков. Снайшер Нижник в своем выступленим заявил: Счет уничтоженных фашистов я начал 17 августа. Ночью я выдвынулся на 100-120 метров к немецким транше- ям и окопался, а с рассветом начал на- блюдение. Вскоре я заметил фашистского наблюдателя и уничтожил его, потом убил еще одного гитлеровца. Сменив ог- невую позицию, я снова хорошю окопался и истребил четырех фашистов. тех пор мой счет все возрастает. Слет принял обращение ко всем бойцам, командирам и политработникам с призы- вом развивать снайперское движение. Каждый из участников слета обязался подготовить не менее пяти истребителей и призвал к этому всех снайнеров своей ча- сти. Одной из передовых по снайперскому движению является здесь Н-ская часть. Только за последние две недели снайперы этой части уничтожили 313 гитлеровцев.*) На моем счету, - говорит один из лучшихистребителей гитлеровцев, боец этой части т. Ушаков, 31 ушичтожен- ный фашист. Сапоги этих мерзавпев больше не топчут нашу священную зем- лю. Свой грозный для фашистов счет я буду увеличивать с каждым днем. Вокруг снайшеров созданы группы мет- ких стрелков, истребляющих живую силу врага. Лейтенант Галкин за месяц истре- бил 17 гитлеровцев, краспоармеец Гайду- ков - 13, Блинов - 10. Кроме того, Блинов уничтожил два вражеских пуле- мета. в. ЕРМИЛОВ, спец. корреспондент «Известий». ВОРОНЕЖСКИЙ участок ФРОНТА, 11 сентября.





пущен из медсанбата «под вопросом», и сразу его предупредили: Чирков полез в блиндаж. Но скоро ему стало невмоготу сидеть без дела. Он до- ждался темноты, незаметно ушел и очу- тился на пореднем крае, у мынометчиков. Что за беспокойный члове иораеПисьмо, этом. - Будете при командном нуните, пока не подлечитесь. Чирков ворнулся ночью. Его пробрали за нарушение предписания врача. Он ска- зал: ＿ Мог ли я не посмотреть, как без меня работают минометчики? Но ни словом не обмольилсятом, что, превозмогал боль, он ползал под огнем по переднему краю, выбирая места для минометных точек, проверял точность стрельбы. Полк готовился к бою. На рассвете старший лейтенант, прихватив с собою связного, отправился выбирать наблюда- тельный пункт. Внимание его привлекла березка, стояв- шая одиноко, как бы отбежавшая далеко в сторону от леса. Дое-кому казалось, что место для на- блюдательного пункта минометчиков мож- по было бы выбрать поближе к под прикрытием леса. Но Чирков возра- жал: Нет, только вдеск! Протинику и в голову не придет, что на этом деревце, под самым носом у него, сидит наблюда- тель. А я увижу отсюда каждого немца. И действительно, когда начался бой, облюбованная Чирковым березка неплохо послужила минометчикам. Бездеятельность, пассивность чужды старшему лейтенанту Чиркову. Он вносит в бой то благородное беспокойство, кото- рое бодрит, вдохновляет и организует людей. И. ОСИПов, спец. корреспондент «Известий». 11 сен- ДЕЙСТВУЮЩАЯ АРМИЯ, тября.

опираться журчала

проруби золенью, истоптанном солдатских

отливая На

поблескивали были снегу И сапог.

края вид-

Пять атак подводной лодки

проруби. ны следы

только

одной

Успешно заверштив длительный и труд-

остался

Спустя семь суток, мы повстречались с транспортами. Это случилось ночью. Слабый и перовный свет луны затруднял атаку, по я верил в своих людей, был убежден, что они с честью справятся с возложенной на них задачей. Ине ошибея. Два транспорта, каждый водоизмещением по 8.000 тонн, были пущены на дно. Сейчас наступила осень. Балтийская осень не балует моряков благоприятной погодой. Туманы и штормы затрудняют плавание. Но именно такое время враг считает наиболее безопасным для осуще- ствления своих планов. Поэтому мы удво- или и утроили бдительность, Наши тру- ды не пропали даром. В тот день, когда на море сшова разбушевалась непогода, мы заметили караван судов. Он шел в охранении миноносца. Боевой корабль - заманчивая цель. Мы решили первыми атаковать миноно- сец. Удачно. Наши торпедпики и па этот раз не подкачали. Сразу же дали зали по транспорту и снова прямое попадание. Новая, пятая по счету, победа. Командир подводной лодки, ка- питан 2-го ранга П. ГРИЩЕНКО.

стороны на белом снегу юрасный след там, ге

ный поход, наша подводная лодка верну- тремя лась в родную базу. На боевом рубке мы с гордостью нашисали цифру пять - это боевой счет нашего подводного корабля: один вражеский ташкер, три транспорта и один миноносец, потопленные нами. Первую атаку мы произвели на неноц- кий танкер. Он шел в сильном охрале- ним. Казалось, что нет никакой возмож ности осуществить наш замысел. При- шлось прибегнуть к хитрости. Расчет был на дерзость и внезапность нападения, на умение и стойкость экипажа. Обе торпеды точно ударили в танкер- самое большое судно каравана водоизме- щением в 15.000 тошн. Вражеский ко- рабль был потоплен. В ту же минуту нас атаковали кораб- ли охранения. До 40 бомб сбросили они на подводную лодку. Из строя вышли мно- гие приборы. Командир отделения элек- триков Анисимов, товарищи Беляков, Бур- дюк и другие в эти грозные для экипажа минуты показали себя стойкими и уме- лыми моряками. Они быстро устранили последствия повреждений и этим дали возможность оторваться от преследующего врага.

первый раз упало тело ребенка. На белой поверхно- сти осталось красное пятно, ясное, отчет- ливое, словно оно никогда не должно ис- чезнуть се снега, словно останется здесь навсегда, до весенних солнечных дней, когда снет потрескается, стечет потоком реку, и свободная река понесет свои буйные воды по далеким равнинам, в да- лекоо необ ятное море, родное моро род- земли. (Продолжение следует).

На открытие Большого Гиссарского канала СТАЛИНАБАД, 11 сентября. (По телеф. от соб. корр.). Сегодня в Сталинабад спе- циальным поездом прибыла на открытие Большого Гиссарокого канала делегация узбекского народа в составе 700 чело- век колхозников, стахановцев, участников строительства. Столина Таджикистана тепло встретила узбекских колхозников, вместе с которы- ми таджики строили канал.

Город будет с топливом

КАЛиНИН, 11 сентября. (По телеф. соб. корр.). По-военному подготовиться зиме, своими силами обеспечить город топливом, этот призыв партийных и советских организаций Калинина горячо подхватили тысячи трудящихся. Люди, вооруженные пилами и топора- ми, с вещевыми мешками за спиной, еже- дневно отправляются на катерах, авто- машинах или пешком на дровозатотовки, валят деревья, рубят сучья, пилят ство- Глы. Растут штабеля заготовленных дров.

рабэтники Сыртреста и многих других учреждений.