уметь обнять своим вниманием побольше впечатлений. Он все время разнообразит и упрощает свою среду, постоянно стремится приблизиться к величайшему многообразию при величайшем единстве. То, в чем именно находит он такое многообразие и, как имен­но разрешает проблему единства, означает собою стиль данного народа, эпохи или дан­ной личности.Элементы эстетические, чистые тона, краски, ритмы и т. д. представляют собою как раз, как показывает физический анализ, «организованные единства, где известное мно­гообразие сведено к проявлению целостности.Можно говорить о сапожном искусстве, «об искусстве кулинарном и каждый раз, чем больше дело идет о чистой утилитарной сто­роне сапога или пирога, тем юмористичнее кажется приложение сюда выражения искус­ства. Чем же больше доминирует здесь эле­мент достижения, выше упомянутых, ни к чему не сводимых эмоций радости по пово­ду хорошо организованного многообразия, тем больше слово искусство здесь применимо.Так, например, говорить о сапожном искусстве, по поводу даже очень ловко скроенной обуви вряд ли можно серь­езно. Ясно, что это сапожная промыш­ленность, ремесло, мастерство. Но к тем сафьянным сапогам, которые я видел в Бухарском отделе на сельско-хозяйственной выставке, слово искусство, конечно, без­условно применимо. Если бы эти бухарские сапоги были одноцветны, носить их было бы также удобно, как и при нынешней их пе­строте. Пестрота не преследует утилитарных целей. Она, эта глубоко художественная, полная чутья красочности, музыкальная «пестрота» диктуется поисками повышенной радости жизни от прекрасно организован­ного зрелищного впечатления.Каков конечный предел художественной промышленности или промышленного искус­ства? Если конечный предел промышленно­сти вообще есть преображение природы в среду, наиболее благоприятную для человека, то цель художественной части промышлен­ности заключается в том, чтобы приспосо­бить эту природу и к органам восприятия и к эстетическому суждению человека. Про­мышленность хочет сделать из природы не­кий завоеванный человеком рай, в котором все было бы так хорошо, как требуют тогочеловеческие интересы, а искусство приба­вляет — этот рай должен быть прекрасен так, чтобы непосредственные ощущения зрительные, слуховые и т. д. давали нам максимальную радость.Если мы реформировали бы мир в неко­торую чисто художественную картину, то, может быть, среди всей пышности и изяще­ства такого мира мы погибли бы от отсут­ствия утилитарно необходимых элементов в нем. Если бы мы сделали мир абсолютно про­мышленным и рациональным, может быть, мы превратились бы в того самого мигаю­щего мещанина, о котором с таким ужасом говорит Ницше. Но человек есть человек, и, стремясь к утилитарным благам, он считает одной из самых высоких полезностей имен­но радость жизни. И всякий поймет, что жить без такой радости, в сущности говоря, не стоит. И если бы человек построил себе совершенный, с точки зрения инженерии, мир, то может быть всетаки весь прогресс свелся бы к нулю. И вместе с тем, если мы прибавим, что мир этот прекрасен, и ра­дует человека в гораздо более высокой сте­пени, чем все предыдущее, с чем человек встречался, то мы уже тем самым даем окон­чательный ответ на вопрос, стоит ли жить в этом мире и стоило ли зе него бороться.Решительно всякий шаг художественной промышленности есть шаг к этому идеалу. Всякая изящная и хорошо расписанная чаш­ка, всякая светлая, уютная, радующая взор комната, всякая комбинация цветов в саду, которая восхищает взор и т. д. и т. п., каж­дая мелочь—есть как бы предварительное осуществление того великого и великолеп­ного мира, в какой, говоря словами Маркса, человек хочет переделать данную ему все­ленную, в бесконечно многих частях сейчас не удовлетворяющую его, недостаточную.Таковы общие, так сказать, философ­ские принципы, положенные историей чело­вечества в основу художественной промыш­ленности.В России в частности задачи ее огромны.Прав т. Троцкий, когда говорит, что по­ра, пожалуй, понемножку задумываться о преобразовании быта рабочих и крестьян. И тот абсолютно слеп, кто не понимает какую огромную роль в этом преобразовании быта должно сыграть искусство, притом в пер­вую очередь это самое «прикладное» искус­ство.