Въ Америкѣ. Америка отстала: Въ ней собственность царитъ и капиталъ. Британія строй жизни запятнала Законностью. А я ужъ доказалъ:
Законность есть народное стѣсненье,
Гнуснѣйшее межъ всѣми преступленье!
Нѣтъ, господа! Россіи предстоитъ,
Соединивъ прошедшее съ грядущимъ, Создать, коль смѣю выразиться, видъ, Который называется присущимъ
Всѣмъ временамъ, и, ставъ на сей гранитъ, Имущимъ, такъ сказать, и неимущимъ Открыть родникъ взаимнаго труда. Надѣюсь, вамъ понятно, господа?
Раздался въ залѣ шепотъ одобренья,
Министръ поклономъ легкимъ отвѣчалъ, И тутъ же съ видомъ, полнымъ снисхожденья, Онъ обходить обширный началъ залъ:
— Какъ вамъ? Что вы? Здорова-ли Евгенья Семеновна? Давно не заѣзжалъ
Я къ вамъ, любезный Сидоръ Тимофѣичъ! Ахъ, здравствуйте, Елпидифоръ Сергѣичъ!
Стоялъ въ углу, плюгавъ и одинокъ, Какой-то тамъ коллежскій регистраторъ. Онъ и къ тому, и тѣмъ не пренебрегъ:
Взялъ подъ руку его:—Ахъ, Антипаторъ Васильевичъ! Что, какъ вашъ кобелекъ?
Здоровъ-ли онъ?.. Вы ѣздите въ театоръ? Что вы сказали? Все болитъ животъ?
Ахъ, какъ мнѣ жаль! Но ничего, пройдетъ!
Переходя налѣво и направо, Свои министръ такъ перлы расточалъ; Иному онъ подмигивалъ лукаво,
На консоме другого приглашалъ— И ласково смотрѣлъ и величаво.
Вдругъ на Попова взоръ его упалъ. Который, скрытъ экраномъ лишь по-поясъ. Исхода ждалъ, немного безпокоясь.
Стоялъ въ углу, плюгавъ и одинокъ
Какой-то тамъ коллежскій регистраторъ.
— Ба! Что я вижу!? Тихъ Евсѣичъ здѣсь! Такъ, такъ и есть! Его мы точность знаемъ! Но отчего-жъ онъ виденъ мнѣ не весь И заслоненъ какимъ-то попугаемъ! Престранная выходитъ это смѣсь!
Я любопытствомъ очень подстрекаемъ Увидѣть ваши ноги... Да, да, да, Я васъ прошу, пожалуйте сюда!
Колеблясь межъ надеждой и сомнѣньемъ, Какъ на его посмотрятъ туалетъ,—
Поповъ наружу вылѣзъ. Въ изумленьи Министръ приставилъ къ глазу свой лорнетъ. — Что это? Правда или навожденье?
Никакъ на васъ штановъ, любезный, нѣтъ? И на чертахъ изящно благородныхъ
Гнѣвъ выразилъ ревнитель правъ народныхъ,
— Что это? Правда или навожденье?
Никакъ на васъ штановъ, любезный, нѣтъ?
Что это значитъ? Гдѣ вы рождены?
Въ Шотландіи? Какъ вамъ пришла охота Тамъ, за экраномъ, снять съ себя штаны? Вы начитались вѣрно Вальтеръ-Скота, Иль классицизмомъ вы заражены, И римскаго хотите патріота
Изобразить? иль (Боже упаси!)
Собой бюджетъ представить на Руси?!
И былъ министръ еще во гнѣвѣ краше,
Чѣмъ въ милости. Чреватый отъ громовъ Взоръ заблестѣлъ. Онъ продолжалъ:—Вы наше Довѣрье обманули, Много словъ
Я тратить не люблю!—Ва-ва-ва-ваше Превосходительство! залепеталъ Поповъ: Я не сымалъ,.. Свидѣтели курьеры,
Я прямо такъ пріѣхалъ изъ квартеры!
— Вы, милостивый, смѣли, государь, Пріѣхать такъ? Ко мнѣ? На поздравленье? Въ день ангела? Безнравственная тварь! Теперь твое я вижу направленье!
Вонъ съ глазъ моихъ! Иль нѣту—секретарь! Пишите къ прокурору отношенье:
Совѣтникъ Титъ Евсѣевъ сынъ Поповъ
Всѣ ниспровергнуть власти былъ готовъ,—
Законность есть народное стѣсненье,
Гнуснѣйшее межъ всѣми преступленье!
Нѣтъ, господа! Россіи предстоитъ,
Соединивъ прошедшее съ грядущимъ, Создать, коль смѣю выразиться, видъ, Который называется присущимъ
Всѣмъ временамъ, и, ставъ на сей гранитъ, Имущимъ, такъ сказать, и неимущимъ Открыть родникъ взаимнаго труда. Надѣюсь, вамъ понятно, господа?
Раздался въ залѣ шепотъ одобренья,
Министръ поклономъ легкимъ отвѣчалъ, И тутъ же съ видомъ, полнымъ снисхожденья, Онъ обходить обширный началъ залъ:
— Какъ вамъ? Что вы? Здорова-ли Евгенья Семеновна? Давно не заѣзжалъ
Я къ вамъ, любезный Сидоръ Тимофѣичъ! Ахъ, здравствуйте, Елпидифоръ Сергѣичъ!
Стоялъ въ углу, плюгавъ и одинокъ, Какой-то тамъ коллежскій регистраторъ. Онъ и къ тому, и тѣмъ не пренебрегъ:
Взялъ подъ руку его:—Ахъ, Антипаторъ Васильевичъ! Что, какъ вашъ кобелекъ?
Здоровъ-ли онъ?.. Вы ѣздите въ театоръ? Что вы сказали? Все болитъ животъ?
Ахъ, какъ мнѣ жаль! Но ничего, пройдетъ!
Переходя налѣво и направо, Свои министръ такъ перлы расточалъ; Иному онъ подмигивалъ лукаво,
На консоме другого приглашалъ— И ласково смотрѣлъ и величаво.
Вдругъ на Попова взоръ его упалъ. Который, скрытъ экраномъ лишь по-поясъ. Исхода ждалъ, немного безпокоясь.
Стоялъ въ углу, плюгавъ и одинокъ
Какой-то тамъ коллежскій регистраторъ.
— Ба! Что я вижу!? Тихъ Евсѣичъ здѣсь! Такъ, такъ и есть! Его мы точность знаемъ! Но отчего-жъ онъ виденъ мнѣ не весь И заслоненъ какимъ-то попугаемъ! Престранная выходитъ это смѣсь!
Я любопытствомъ очень подстрекаемъ Увидѣть ваши ноги... Да, да, да, Я васъ прошу, пожалуйте сюда!
Колеблясь межъ надеждой и сомнѣньемъ, Какъ на его посмотрятъ туалетъ,—
Поповъ наружу вылѣзъ. Въ изумленьи Министръ приставилъ къ глазу свой лорнетъ. — Что это? Правда или навожденье?
Никакъ на васъ штановъ, любезный, нѣтъ? И на чертахъ изящно благородныхъ
Гнѣвъ выразилъ ревнитель правъ народныхъ,
— Что это? Правда или навожденье?
Никакъ на васъ штановъ, любезный, нѣтъ?
Что это значитъ? Гдѣ вы рождены?
Въ Шотландіи? Какъ вамъ пришла охота Тамъ, за экраномъ, снять съ себя штаны? Вы начитались вѣрно Вальтеръ-Скота, Иль классицизмомъ вы заражены, И римскаго хотите патріота
Изобразить? иль (Боже упаси!)
Собой бюджетъ представить на Руси?!
И былъ министръ еще во гнѣвѣ краше,
Чѣмъ въ милости. Чреватый отъ громовъ Взоръ заблестѣлъ. Онъ продолжалъ:—Вы наше Довѣрье обманули, Много словъ
Я тратить не люблю!—Ва-ва-ва-ваше Превосходительство! залепеталъ Поповъ: Я не сымалъ,.. Свидѣтели курьеры,
Я прямо такъ пріѣхалъ изъ квартеры!
— Вы, милостивый, смѣли, государь, Пріѣхать такъ? Ко мнѣ? На поздравленье? Въ день ангела? Безнравственная тварь! Теперь твое я вижу направленье!
Вонъ съ глазъ моихъ! Иль нѣту—секретарь! Пишите къ прокурору отношенье:
Совѣтникъ Титъ Евсѣевъ сынъ Поповъ
Всѣ ниспровергнуть власти былъ готовъ,—