Но, строгому благодаря надзору Такого-то министра—имярекъ—
Отечество спаслось отъ заговору,
И нравственность не сгинула на вѣкъ. Подъ стражей нынѣ шлется къ прокурору Для слѣдствія сей вредный человѣкъ,
Дерзнувшій снять публично панталоны; Да поразятъ преступника законы.
Иль нѣтъ, постойте! Коль отдать подъ судъ, По дѣлу выйти можетъ послабленье, Присяжные-безштанники спасутъ
И оправдаютъ корень возмущенья;
Здѣсь слишкомъ громко нравы вопіютъ— Пишите прямо въ Третье Отдѣленье:
Совѣтникъ Титъ Евсѣевъ сынъ Поповъ Всѣ ниспровергнуть власти былъ готовъ.
Онъ поступилъ законамъ такъ противно, На общество такъ явно поднялъ мечъ,
Что пользу можно-бъ административно, Изъ неглиже изъ самаго извлечь.
Я жертвую агентамъ по двѣ гривны. Чтобы его—но спрашиваю рѣчь—
Чтобъ мысли тамъ внушить ему иныя. Затѣмъ, ура! Да здравствуетъ Россія!
Министръ кивнулъ мизинцемъ. Сторожа Взявъ подъ руки несчастнаго Попова, Стыдливостью его не дорожа,
Они его, отъ Невскаго, Садовой,
Средь смѣха, крика, чуть не мятежа, Къ Цѣпному мосту привели, гдѣ новый Стоитъ на видъ весьма красивый домъ, Своимъ извѣстный праведнымъ судомъ.
Одинъ оставшись въ небольшой гостиной, Поповъ стадъ думать о своей судьбѣ:
— А казусъ вышелъ, кажется, причинный! Кто-бъ это могъ вообразить себѣ?
Попался я въ огонь, какъ снопъ овинный! Вѣдь искони того еще не бѣ,
Чтобы меня кто въ этомъ видѣ встрѣтилъ, И какъ швейцаръ проклятый не замѣтилъ.
Но дверь отверзлась, и явился въ ней Съ лицомъ почтеннымъ, грустію покрытымъ. Лазоревый полковникъ. Изъ очей Катились слезы по его ланитамъ. Обильно ихъ струящійся ручей
Онъ утиралъ платкомъ, узоромъ шитымъ, И про себя шепталъ,—Такъ! Это онъ!
Такимъ онъ былъ едва лишь изъ пеленъ!
— О, юноша, онъ продолжалъ, вздыхая, (Попову было слишкомъ сорокъ лѣтъ): Моя душа для вашей не чужая!
Я въ тѣ года, когда мы ѣздимъ въ свѣтъ. Зналъ вашу мать. Она была святая!
Такихъ, увы!—теперь ужъ болѣ нѣтъ!
Когда-бъ она досель была къ вамъ близко. Вы-бъ не упали нравственно такъ низко!
(Продолженіе слѣдуетъ).
1.
2.
3.
Примѣчаніе Редакціи: „Сонъ статскаго совѣтника Попова былъ напечатанъ въ декабрьской книжкѣ „Всемірнаго Вѣст
ника съ такими вопіющими отступленіями отъ подлинника, что мы сочли нужнымъ предложить его нашимъ читателямъ въ возстановленномъ по подлиннику видѣ.
(Продолженіе басни Горькаго, помѣщенной въ Жупелѣ № 3).
Отечество спаслось отъ заговору,
И нравственность не сгинула на вѣкъ. Подъ стражей нынѣ шлется къ прокурору Для слѣдствія сей вредный человѣкъ,
Дерзнувшій снять публично панталоны; Да поразятъ преступника законы.
Иль нѣтъ, постойте! Коль отдать подъ судъ, По дѣлу выйти можетъ послабленье, Присяжные-безштанники спасутъ
И оправдаютъ корень возмущенья;
Здѣсь слишкомъ громко нравы вопіютъ— Пишите прямо въ Третье Отдѣленье:
Совѣтникъ Титъ Евсѣевъ сынъ Поповъ Всѣ ниспровергнуть власти былъ готовъ.
Онъ поступилъ законамъ такъ противно, На общество такъ явно поднялъ мечъ,
Что пользу можно-бъ административно, Изъ неглиже изъ самаго извлечь.
Я жертвую агентамъ по двѣ гривны. Чтобы его—но спрашиваю рѣчь—
Чтобъ мысли тамъ внушить ему иныя. Затѣмъ, ура! Да здравствуетъ Россія!
Министръ кивнулъ мизинцемъ. Сторожа Взявъ подъ руки несчастнаго Попова, Стыдливостью его не дорожа,
Они его, отъ Невскаго, Садовой,
Средь смѣха, крика, чуть не мятежа, Къ Цѣпному мосту привели, гдѣ новый Стоитъ на видъ весьма красивый домъ, Своимъ извѣстный праведнымъ судомъ.
Одинъ оставшись въ небольшой гостиной, Поповъ стадъ думать о своей судьбѣ:
— А казусъ вышелъ, кажется, причинный! Кто-бъ это могъ вообразить себѣ?
Попался я въ огонь, какъ снопъ овинный! Вѣдь искони того еще не бѣ,
Чтобы меня кто въ этомъ видѣ встрѣтилъ, И какъ швейцаръ проклятый не замѣтилъ.
Но дверь отверзлась, и явился въ ней Съ лицомъ почтеннымъ, грустію покрытымъ. Лазоревый полковникъ. Изъ очей Катились слезы по его ланитамъ. Обильно ихъ струящійся ручей
Онъ утиралъ платкомъ, узоромъ шитымъ, И про себя шепталъ,—Такъ! Это онъ!
Такимъ онъ былъ едва лишь изъ пеленъ!
— О, юноша, онъ продолжалъ, вздыхая, (Попову было слишкомъ сорокъ лѣтъ): Моя душа для вашей не чужая!
Я въ тѣ года, когда мы ѣздимъ въ свѣтъ. Зналъ вашу мать. Она была святая!
Такихъ, увы!—теперь ужъ болѣ нѣтъ!
Когда-бъ она досель была къ вамъ близко. Вы-бъ не упали нравственно такъ низко!
(Продолженіе слѣдуетъ).
Мысли и афоризмы Ѳомы Пруткова.
1.
Если ты не уменъ; зачѣмъ завидуешь про
курорамъ?
2.
Домохозяину; кто мѣшаетъ тебѣ передѣлать въ тюрьму пустующій домъ?
3.
Не думай, что ты невиненъ; ты можешь разо
чароваться!
4.
Долгое заключеніе дополняетъ краткое изда
тельство.
Андрей Леонидовъ.
Басни Крылова.
Марья Гавриловна Савина, другъ дѣтства всѣхъ русскихъ писателей, въ томъ числѣ и дѣдушки Крылова, увѣряетъ, что нѣкоторыя басни знаменитаго баснописца имѣли вначалѣ другія заглавія.
Такъ, напримѣръ, назывались иначе басни „Бурепинъ и соловей , „Сочинитель и Суворинъ .
Басня „Рыбьи пляски была озаглавлена „Сенаторская ревизія , а „Заяцъ на ловлѣ носила названіе; „Кадеты .
Кромѣ того, почтенная артистка выразила свое недоумѣніе по поводу того, что до сихъ поръ не вошла въ собраніе сочиненій покойнаго: слѣдующая басня Андрея Леонидова;
Примѣчаніе Редакціи: „Сонъ статскаго совѣтника Попова былъ напечатанъ въ декабрьской книжкѣ „Всемірнаго Вѣст
ника съ такими вопіющими отступленіями отъ подлинника, что мы сочли нужнымъ предложить его нашимъ читателямъ въ возстановленномъ по подлиннику видѣ.
Горькій и Собака.
(Продолженіе басни Горькаго, помѣщенной въ Жупелѣ № 3).