ЖУРНАЛ`Ь -ЖУРНАЛОВЪ ОТЪ РЕПАКИТИ. Й грезитея: Rech Mip , восторгомъ вдохновленный, Поетъ: ‚,Хриетоеъ Воскресъ“. Предъ нами — новый путь,.. Близко его начало... нъ пройденъ наконенць, дремуч темный лфет... Впередъ! — На дружный трудъ, чтобъ горе замолчало И чтобъ въ сердцахъ торжественно звучало: — Хриетосъ Воскрест! Через шысячу лот. Знаменитая ясновидящая, Эвзашя Палладино, Cb января 1905 г. была подвергнута научному изслфдованю въ соединенномь засфлаши всЪхь отдфленй парижской Академи. Въ отчет объ этомь засфдани приведенъ отвфть ея на вопроеъ академика Рену де-Базена, предложившаго сообщить: какая статья будетъ поевя- шена истекшему ХТХ-ому Bhey въ энциклонедическомь словарЪ, который выйдеть въ свфть черезъ тысячел\ ме оть настоящаго момента. Ясновидящая произнесла отвФть въ трубку фонографа. Статья оказалась изложенной на неизвфетномь языкЪ. Филологи нашли въ немъ, однако, корни всфхъ сущеетвую- щихь нын% нар®ий. Этимь подтвердилась достоврность вообще- His, TAR какъ ясновидящая говорить только на итальянскомъ, французскомь и английскомь языкахъ. Переводы странной статьи, сдфланные учеными законовЪздами одновременно въ ПарижЪ, ЛондонЪ, БерлинЪ, C.-Ilerep6yprb u Нью-ТоркЪ, оказались почти совпадающими. Это доказало оконча- тельно, что передь нами—подлинный историческй документ. Для насъ онъ тфмь любопытнфе, что мы имфемъ возможность провфрить показане будущаго историка, и даже принять сообща кактя-либо мёры, чтобы своевременно оградить репутацию своей эпохи оть подобныхь клеветь и нареканий. „Девятнадцатый в къ“. (Изъ энциклопеди 2905-го года). Пе- pion до-иеторическаго броженя. Зачатки нынфшней всемтрной общественности еще не зародились. Люди не умфли говорить по- челов чески. Каждый лопоталъь на свой ладъ; поэтому дикари плохо понимали другъ друга. Пестрота нарфий на дошедшихъ до насъ медаляхъ подтверж- даеть догадку, что сказаше о Вавилонской башнЪ относится именно къ этому времени. Замчательныйшее событе вЪка—ужас- ное моровое повфтруе, именуемое на однфхъ медаляхъ «войною», на другихЪъ ‹наполеономъ». БолЪзнь эта, проявившаяся, ПпОвВИдДиИ-. MOMY, Bb острыхъ приступахъ массоваго изступлешя, истребляла дикарей миллюнами. Нкоторые ученые увфряютъ, вирочемъ, будто «война» или ‹наполеонъ» были названтями злого божества, которому приносились непрерывныя человфческля жертвы. Вопроеъ о существоваши въ ХХ-омъ вЪкЪ религи представ- ляется, однако, спорнымь. ГрубЪйний произволь и свирфпая же- стокость нравовъ явно несовмотимы съ воздЪйствыемъ какой-либо устойчивой и общепризнанной нраветвенности. Изелфдованя до-историческаго календаря доказали, тЪмъ не менфе, что существовали священные списки яствъ, которыя пред- писывалось вкушать въ извфетные дни года. Гюлоги возражают, что эти списки были не священными, а кухонными: они-то и под- готовили желудки и зубы дикарей-мясофдовъ къ переходу на Par стительную пищу. Пугающая дЪтей древняя сказка ‹О тигрф и Лиловой-Ша- почкЪ», относящаяся, несомнфнно, къ данной nox, свидЪзтель- ствуеть, что охотники, одфтые въ звфриныя шкуры, зачастую живьемь пожирали малолЪгокъ. Пытки примфнялись въ широкихъ размфрахт. Преступникамъ сыпали въ ноздри Фдый порошокъ изъ тертыхъ листьевъ ядови- таго растентя ‹табакъ» и заставляли ихъ дышать смертоносвымь дымомь. ОвфдЪнй о другихъ законодательных мфрахъ не сохра- НИЛо6Ь. Какъ это ни трудно намъ предетатить себЪ, вся жизнь чело- вфческихь существъ того отдаленнаго времени сводилась кЪ до- быванио и перевариванию пищи. Неудивительно поэтому, что из именъ дъятелей эпохи до насъ дошло лишь прозвище изобрЪтателя складныхъ печей. BL- Хриетосъ Воскресъ!: — торжественные звуки Опять въ сердцахъ тфенятея и звучатъ... Опять весна... Опять стихаютъ муки И думы мрачныя рфдфютъ... и молчать... И чудитея душЪ, что къ жизни обновленной Открыть ей путь... Что мракъ— -навъкъ исчезъ, Голодные. Радостно солнце весеннее олещетъ; Скоро и рфчка волнами заплещет®. Весело лЪеъ зашумитъ. Въ яркля снова облекшись одежды. Снова воскреснуть былыя надежды, — Тизню вее закипитъ... Но не для всЪхъ солнце счастья сляетъ: Сколько несчастныхь подъ солнцемъ страдаетъ Въ мрачныхъ, холодныхъ углахъ, СвЪта, тепла и надежды лишенныхъ, Голодомъ—грознымь бичомъ—пораженныхъ. — Оь смертной тоскою въ очахъ. Изалюе, бродятъ они, какъ скелеты, БлЪлною. мертвенной плотью одЪты. Тысячи етонутъ людей: ‹ХлЪфба, счастливые, сытые!.. хлЪба. Вымолимь мы вамъь прощенье у неба, — Троньтесь слезами дЪтей!» И замираетъ ихъ вопль безъ отвЪта... П%еня звучитъь похоронная гд$-то; ВЪтеръ въ деревьяхъь шумитъ. По полю птицею вольной летая, Горькую пеню людей допЪвая... (Стоновъ голодныхъ счастливцы не слышать. Ралостно лица веселыя дышалтуъ: Имъ—и весна и ивЪты... Такъ далеки отъ нихь скорбь и лишенья, Ихь не заставить свершить преступленья Голодъ—собрать нищеты. Смерть среди бЪдныхь гуляетъ съ косою И не грозитъ имъ костлявой рукою... ВЪчный тамъ праздникъ—вЪъ богатыхъ чертогахъ Братья-яеь голодные мрутъ на порогахъ Сытыхъ. счастливыхъ людей... Братья, поймите несчастныхъ страданья: Слышите рвуния душу рыданья? Плачь неутфшный дЪтей? Камень холодный слезой той прожжется. Пуеть же горячей любовью забьется Кь ближнему сердце у васт! Дайте имъ хлЪба и ласку живую, Бросьте надежды имь нить золотую, Духъ чтобы въ нихъ не угаеъ! Пусть и для нихъ засляеть въ оконце Весело. ярко весеннее солнце; унова пусть жизнь закипитЪ Бъ царствь нужды, неисходнаго горя, ГлЪ, словно, рокотъ далекаго моря, «ХлЬба!.. тоскливо звучитт... Te ee М.