митивгъ
	его окружающе, превратили этотъ велик! актъ
въ кукольную комедшю, допустивъ въ посл%дую-
щемъ (крестьянскомъ) манифестВ въ заголовкЪ слово
„самодержець“. Связать два понят!я: „оамодержецъ, и
онъ-же „государь свободнаго народа“; одно изъ двухъ,
или манифестъ 17 октября волею судебъ и придворныхъ
1евуитовъ канулъ въ р3ку забвен!я, или помпеозное об-
народован!е манифеста не Gombe un Menthe какъ шутка.
Н%тъ, мн думается, что государю не къ чему окружать
себя челов ко-непроницаемыми переборками, вв®ряя себя
охранз Трепова и его присныхъ, &, даруя народу кон-
ститущю, ему, Царю, необходимо вмЪотЪ со всоЪмъ ово-
имъ народомъ присягнуть этой конститущи и не позво-
лять „государственнымъ дФятелямъ“ беззастВнчиво иг-
рать своими именемъ и повел в1ями, озлобляя все боле
и боле народъ противъ того и другого. Когда недо.
вольство массъ дойдетъ до крайнихь предФловъ, тогда
не помогутъ ни репресо!и г. Трепова и Ко, ни фальши-
	вая тактика дипломата гр. Витте.
Ак— дъ.
334600866: —______—
	[енераль Мищенко, подумайте:
	Въ правительственныхъ кругахъ
циркулируютъ упорные слухи о вы-
зов въ Петербургъь генералъ-адъю-
танта Мищенко для назначен!я его на
высоюй и отвтственный постъ.
	„Летербурлская зазета“
	ралъ-адъютантами изъ вЪчно повторющихся, однихъ и
т№хъ же аристократическихъ фамилй, и генералъ-адъю-
тантами изъ сонма сыщиковъ и полицейскихъ, списокъ
свиты Его Величества украсилоя фамил1ями боевыхъ
офицеровъ, награжденныхъ овитокимъ званемъ за герой-
све военные подвиги. ,

И мн было обидно за васъ, генералъ Мищенко, за
васъ, полковникъ Гавриловъ, полковникъ Ленчицюй,
генералъ Семеновъ и мног!е apyriel...

Въ эти весене, золотые и вмфетВ тревожные дни
великаго русбкаго освободительнаго движешя вамъ —
уцлевшимъ геронмъ битвы не находятъ Gombe достой-
Haro upumbuesia, чЗмъ полицейско-сыоскная служба и
вооруженное усмирен1е и изб1ен1е мирныхъ гражданъ и
борцовъ за свободу и власть народа.

Даже искренно желая добра народу, нельзя бевнака-
занно служить административно-придворной камарилье,
ибо эта камарилья—кошмаръ, тяжелый бредъ, тьма.

- Помните, генераль Мищенко, тьма производить голо-
вокружен!е. Челов8ку нужёнъ освЪтъ. А тамъ, въ Маньч-
жури вы были человЪкомъ, вы знали и любили солда-
та—сына русскаго народа, вы заботились объ его обуви,
пищ и cH. С

Подумайте же хорошенько раньше, чВмъ принимать
высокое и отвЪтственное назначен1е въ Европейской
Росси, Кавказ или Туркестан, гдЪ реакщонная парт1я,
взруя въ ваше обаян!е честнаго и непобЪдимаго солдата,
думаеть видФть васъ послушнымъ ей диктаторомъ, на-
мВстникомъ, главнокомандующимъ.

Тиран1я переживаетъ тирана. Глубокое, истинное не-
счаст1е для человЪка оставлять ва собою мракъ, прини-
маюний его очертаня.
	Подумайте же, генералъ Мищенко!...
Саперъ.
	CRASHA.

Я вотртилоя съ ней въ т ужасные дни, когда во
обыватели попрятались дома, не выходя на улицу изъ
опасеня быть подотрленными; въ тв ужасные дни,
когда на улиц8 не было видно лица человВческаго я
вдругъ увид®лЪ ее; она была н®жна какъ эфиръ, при-
лестна и стройна, взглядъ ея чудныхъ глазъ манилъ и,
казалось, обфщалъ блаженство и покой, и я пошелъ за
ней не раздумывая, не стараясь разгадать кто она, и
что она; долго блуждали мы по закоулкамъ, пока не
вышли на широкую бевлюдную улицу, къ небольшему
деревянному домику. Около калитки она обернулась и,
видя что я ол8дую за ней, приложивъ палецъ къ губамъ,
одФлала рукой пригласительный жестъ, и мы вошли. Мы
очутились въ уютной небольшой комнатВ, по середин®
которой отоялъ столъ накрытый Ha два куверта; она
сфла, пригласивъ меня; я сЪлъ, Странно ona вое молчала.
посл ужина я началъ объясняться ей въ своемъ увле-
ченйи ею—она молчала; я говорилъ ей, что я стремлюсь
обладать ею—она молчала; я просилъ оказать, какъ ее
зовутъ-—она молчала; тогда я, ослЗпленный желан1емъ,
хотВлъ вавладВть ею и протянулъ руки... но тутъ она
	разс Вялась, какъ облако; и издалека я услышалъ: „меня
	вовутъ Конетитуцщя“,
Риваль.

———-—_—- 9466046
	На негостепр1имныхъ поляхъ холодной и мрачной
Манчжу ри, на крутыхъ и обрывистыхъ сопкахъ Кореи
сражалась русская арыйя, оберегая права кучки капи-
талистовъ и высшихъ чиновниковъ, ‘отъ кровно обижен-
ной, ванятемъ Портъ-Артура и Ляодуна, поб$дитель-
ницы 1894 года, Яповт. Подъ онфгомъ, подъ дождемъ,
въ моровъ, вЗтеръ и непогоду руссвйй солдатъ бился съ
ненр!ятелемъ, боле многочисленнымтъ, лучше одвтымъ,
обутымъ и накормленнымъ, чёмъ онъ. Солдаты и офи-
церы уживались другъ Cb другомъ подъ пулями, шрап-
нелями и шимовами; смерть явная, хищная, кровожадная
одинаково подотерегала каждаго изъ нихъ, равняла,
братала ихъ между собою.

За исполнен!е своего долга солдаты и офицеры часто
получали въ награду общую могилу и скромный дере-
вянный крестъ на крутомъ холм; между тВмъ н& шта-
бы и любимчиковъ начальства изливалоя нескончаемый;
блестяций дождь крестовъ, звЪздъ, мечей, золотого ору-
ля, чиновъ, звав!й.

Мн, не попавшему на войну не по своей винЪ,
жаждавшему идти разд$лить общее страдан!е, обиуя муки
въ сВрыхъ рядахъ безотв®тныхъ русокихъ осолдатъ по
завЪту незабвеннаго Гаршина, мнЪ, бывавшему подъ
боевымъ огнемъ на стр®льбищ и въ обстановк мирной
жизни, мн% всегда казались дикими и нелЗпыми кав!я-то
	военныя награды. Если мой долгъ— умирать за отечество
и народъ, то за что же награждать меня, если я только
	ранент, или даже нераненъ и живЪъ?

Въ царствоване Императора Николая [ въ большомъ
ходу были так1я военныя награды, какъ переводъ въ
гвардшо и зачиолен!е въ. свиту Его Величества. Импера-
торъ Николай П широко сталь примФЪнять во время
манчжурской эпопеи награды пожаловашемъ свитокаго
звае1я, И вотъ, на ряду съ флигель-адъютавнтами и гене-
	м