Разумъ и Сила, (Новелла). Изъ за рьшетки. ОСКА. Была ночь и близилось утро. Совы и филины остервенЪло шарахались изъ стороны въ сторону. Выли емрадныя гены и ква- кали большя желтыя жабы и зеленыя лягушки, ослизлыя, съ выпуклыми глазами. И зм№и ползали и шипЪли, извиваясь какъ толстый канатъ. Надъ болотомъ клубился сизый и сЪрый туманъ, прони- зывавиий до костей. И диый стонъ проносилея надъ ущельемъ, точно души убитыхъ взывали къ отмтщению... Желтыя кости покрывали дно ущелья и зяли темныя слфтыя очи голыхъ череповъ, всматриваясь въ высокое небо, начинавшее алЪть. Cabin очи зорко взглядывались въ высь, точно тамъ жаждали увилВть справедливость. Оскаленные зубы блестьли средь мрака ущелья, какъ будто смЪялиеь надъ мертвыми черепами. Внизу, въ мрачномъ ущельи, гд% совы и фи- лины, жабы и черепа съ слфиыми и з1яющими очами, оскаленные, емъюнтеся, была ночь. А наверху алло небо и близилоеь утро. Смрадныя мены рвали челов®чесыя трупы и кричали совы. : — Не будетъ утра!.. не будеты не будеть.. И убфгали въ дикую чащу, гдЪ темь была еще мрач- нфе, куда не доставалуъ предутреный вЗтеръ и алый лучъ, игравший на вершин». Люди, живите въ долинЪ, съ тоской гляд№ли вверхъ, откуда улыбалось утро. И, безсильные, не знали, какъ избавитьея отъ гадовъ долины, отъ смрадныхъ менъ и полуночныхъ совъ, скрывав- шихея въ заросляхъ, гдЪ мракъ и плесень, куда не достаеть ослпительно алый утреннй лучъ.. —- Они будутъ жить... в чно!.. всегда!..— стонали ЛЮДИ. ущельи, дробяеь. на сотни голоеовъ и усиливая ужасъ. — ВЪчно-0-0! всегда-а-а/.. Gis мертвыми очами черена и смЪялись надъ людьми, еще живыми, но’ уже обреченными на смерть. Ибо тамъ въ зароеляхъ смерть и тлфше, НепобЪдимый мракъ и плесень, питаютие крово- жадныхъ менъ и совъ, отвратительныхь гадовъ и химеръ... Была еще ночь, но насталь день, тамъ—на- верху. И по отвЪенымъ скаламъ ущелья спустилея` ИФКТО, большой и сильный. За поясомъ у него былъ острый топоръ и лукъ за плечами. Сильными руками онъ вырубилъ дикую заросль и острыми стрфлами, спущенными съ крЪико на- тянутой тетивы, убилъ смрадныхъ Шенъ и выщихъ совъ и отвратительныхь гадовъ и химеръ съ без- образною пастью. И проникъ алый утреншйй лучь въ ущелье, туда, гдЪ быль мракъ и плееень. Было евЪтлое утро и насталь яр день. И мрачная, полная стоновъ ночь болыше не появлялась. И былъ этоть Н№кто—Разумъ. И Сила поддер- живала TO, что вел№лъь Разум... Vera. рокругъ все спитъ, но за стБной темницы Играетъ жизнь—и узкое окно Отзывнымъ пламенемъ ликующей столицы Въ моей тюрьмЪ озарено... И я прильнулъ къ холоднымъ стекламъ жадно И шумъ далекй чутко уловилъ, И стало на душ такъ мирно и отрадно, Какъ будто снова тамъ я жиль... Но—мигъ одинъ!—прошло очарованье— И вновь тюрьма по-прежнему молчитъ, Лишь слышатся порою вЪтра завыванья, Да гдЪ то часовой кричитф... О, кратюй мигъ, о, чудный мигъ обмана!.. Поддается зима жгучимъ ласкамъ весны, Сквозь р-шетку окна солнце ярче горитъ, По ночамъ все тревожнЪй, тосклив$е сны И неволя сильнфе томитъ. И я слышу порой, какъ лепечетъ ручей, Что бЪжитъ за унылой тюремной стфной, И привЪтливЪЙ смотритъ подъ лаской лучей Мой угрюмый, какъ ночь, часовой... о. Вобецеия. Изъ угрюмаго подвала П$еня звонкая несется. Въ ней неволя и свобода. _И рыдаетъ и см%ется []1Ъснь рабочаго народа. Me Пъеня рабочихъ. i Дружно братья! Хватитъ мочи, Не страшны нужда и голодъ. - Къ нимъ привыкъ давно рабочий, . Пусть слфпитъ огонь намъ очи. Терпимъ см$ло зной и холодъ, Не изнъжены судьбою, Пошлой праздности не зная, Путь нашъ честною тропою Закаленною ‘стопою Мы проходимъ, уповая. ВЪримъ мы, наступитъ время— Рухнутъ ветжя преграды, Легче жизни- станетъ бремя. ЗрЪетъ терн!й ея сфмя День заслуженной награды. Дружно братья! хватитъ мочи. Близокъ, близокъ часъ разсвЪта; Згинетъ тьма кровавой ночи И свободы солнце въ очи Глянетъ съ ласкою привЪта!.. мигрантъ. Изь угрюмаго подвала ПЪсня звонкая несется, Въ ней неволя и свобода. И рыдаетъ и см%ется ПЪснь рабочаго народа.