МниЪ наконець ужъ тошно стало И я скажу тебЪ любя; Гакъ жить, повЪрь мнЪ, не пристало! Всего теб), эт, Аекусствь мало. .. Въдь ты неисправимо-плохъ И для тебя искусства чарыы— bce тоже, что стфн горохъ. Въдь мы съ тобой не такъ же стары, Чтобъ ужъ не подбирать и крохъ Отъ благъ, утЪхъ и наслажденья. Пора оставить заблужденья! ОкорЪй глаза твои протри. Что попусту ихъ пялить въ небо! Ты хочешь Ъсть-—-ищи же хлЪба И больше подъ ноги смотри. Не все же въ тонф пЪть минорномт! Повфрь мнЪ, вовсе не умно, Что въ мфрЪ свфтломъ и просторномт Тебь и тЪено, и темно! Сидишь, какъ въ траур%, весь въ черномъ, И дома даже въ сюртукъ.. ВЪдь это, согласись, —натяжка! Ни перстня, ни кольца, бЪдняжка, Не зналъ ‘ты на своей рукф. Ты счастливъ, ралъ! А знаешь, это — Плохая, милый мой, примЪта. Ты черствъ, какъ видно по всему; Сухому сердцу твоему Викто не милъ, викто не нуженъ. Кого любиль ты? Оъ кЪмъ быль друженъ? Къ кому ты быль расположенъ? Хоть разъ ты былъ-ли пораженъ Желанной р%®чью, милымъ взглядомъ? Случайной страсти сладкимЪ ядомъ Разъ въ жизни отравилея-ль ты? Предъ обаяньемъ красоты Невозмутимъ, на видъ спокоент... Прелюбопытно. ты устроенъ! Взглянуть: ты счастливъ и здоровъ, Хоть часто мраченъ и суровъ... На дфлЪ-жьъ весь ты изболзлся! А почему?—Да’ завидЪлся. Живешь, какъ спишь! Брось этотъ сонъ! ТебЪ, братъ, нуженъ моц1онъ, Движенье, сильное движенье! Послушай, сдЪлай одолженье— Пустись с0 мной до облаковъ! И, какь съ студеятомъ у Лессажа, Съ тобой къ миражу отъ миража Переноситься я готовъ. Теперь довольно мы знакомы! Идти вельзя намъ—оба хромы, Такъ нолетишь со мною ты. Туманъ прошедшаго раздвинемъ И 0б%глымъ взглядомъ мы окинемъ Съ полета птицы, съ высоты Московск нашъ оригинальный М1ръ музыкально-театральный. Ты будешь, вЪрно, очень радъ! На мигъ воротимся пазадъ, Отдернемъ времени завЪсу, Увидимъ цфлую шэсу, Пожалуй, въ нЪеколько хорнадъ (*) (ВЪдь на хорнады нынче мода За тфмъ, что въ модЪ Кальдеронъ), Осмотримъ съ нфеколькихь сторонъ ДЪла исчезнувшаго года. Но только—чуръ—изволь смекать, Какъ изъ искусства вс сторицей Умвютъ пользу извлекать И имъ, какъ въючною ослицей, Цемилосердно помыкать. ВладЪй собой лишь! Успокойся! Развлечься—помни—мы хотимъ. Держись же за меня!...Не бойся!. Ужъ мы въ пространотв\... Мы летимъ. Актъ первый, первая хорнада! Тутъ повнимательнЪй быть надо. Смотри, тамъ всюду по горамъ Подъ ризою угрюмой ночи Какое зрфлище предъ очи Оъ тобою вдругъ являютъ намъ Творцы оригинальныхъ драмъ! Смотрфть безъ смЪха нЪту мочи. Облава разступаются. Показываетея пустынная сквалистая лмтостность, То вершинамь скаль блуж- дають драматичесме авторы разныхь возрастовъ, ATONE y NOADBS 4 вид065 и направ. 1eitiu; излюзженныя фигуры ижь прикрьипь рубищами, головы посыпаны пеплолиь. „Лунная ночь. Хоръ ABTOPOR B. Ахъ, ребятушки, какъ грустно Быть безъ дЪла, дфла ждать! Ни печатно, ни изустно Горя намъ не передать! О, какъ наши интересы ВсЪ въ конець повреждены! На чужя лишь п1эсы Мы смотрЪть принуждены. Но скорЪй, ребята, надо Что-нибудь намъ предпринять, Чтобъ могли мы до упада Снова пъесы сочинять. Одинъ изъ ПЕРЕДОВЫХ Ъ. Глаголъ временъ! Металла звонъ! Меня вашъ хоръ, друзья, смущаетъ. Береть за сердце этотъ стонъ И въ размышленье погружаетъ. Колеблется въ основахъ мръ! Увы! Во вкусахъ современныхъ— Нашеств!е иноглеменныхъ. Оначала былъ въ ходу Шекспиръ; Ну, съ этимъ скоро поршили! На пьесы лучийя его Вдругъ дебютантку напустили. Та, оть усердья своего, Benaacs за роли преотважно И такъ отдЪлала ихъ важно, р Что оть ролей-то ничего (*) Хорнадами (т. е. днями) пазываются въ драмах’ Кальдерона—дЪйствя.