в$ не такими же сучковатыми обрубками являются
въ громадномъ большинств» случаевь ть шэсы, по
ролямъ, какъ по сучьямъ, которыхъ должны то и
дВло безъ ума и безъ памяти карабкаться бЪдные
актеры? Кто-же кромсаетъ, кто же изготовляетъ
для актеровъ эти обрубки? А ва это дЪло въ боль-
шомъ количеств обрЪтаются особенные люли; их»
называютъ авторами. Это—вторая категория. Съ ма-
терляломъ жизни эти господа распоряжаются совер
шенно такъ-же, какъ и тЪ дроворубы, изъ подъ
топора которыхъ вышелъ сучковатый обрубокъ для
упражнен1я попугаевъ. Дроворубъ выбралъ лучшее
сочное, густолиственное, развЪсистое и тфнистое де-
рево, срубилъ его подъ корень, обрубилъ вЪтви,
оставиль только’ голые толстые сучки и Bb
такомъискалЬ ченномъ. обезображенномъ вид вконалъ
его посреди клфтки. Авторъ взялъ изъ жизни—ея
самый крупный, самый животрепещущ!й матерьялъ.
вогналъ его въ извфетную мЪрку и рамку, вогналу
насильственно, утопталъ, урфзалъ, вадставилъ, по-
общипалъ, пораспорол®, позаклеилъ; заплатка на
заплатк$, нитка на ниткЪф; жизненный элёксиръ
выдохся, жизненныл яркя краски поблекли, OTS
набальзимированой мум!н не благоухаеть аравй-
скими ароматами, а смердитъ самыми непотребными
м1азмами... И въ эту-то смердящую мумНо жизни
актеры призываются вложить жизнь, жизнь истин-
ную и полную. Хот лъ-ли авторъ препарировать имен-
но такую смердящую мумПо изъ сочнаго, благо-
уханнаго жизненнаго матерьяла? Н№тъ; у него такой,
а не иной смердяш! препаратъ явился, вЪроятно,
такъ-же нечаянно, такъ -же случайно, какъ совер-
ненно нечаянно-же и случайно изъ подъ мертвящаго
топора дроворуба вышелъ такой, а не иной древес-
ный обрубокъ. Почему у автора жизненный матерьялт
улегоя въ такую, а не иную м%рку, рамку, и Форму
— этого, конечно, онъ самъ не знаетъ, какъ не
знаетъ и дроворубъ, почему изъ подъ его топора
вышелъ обрубокъ съ такимъ, а не съ инымъ коли-
чествомъ сучковъ, и почему эти. сучки имфютъ такой.
а не иной видъ, такое, а не иное направленше. Не
ясно-ли, что и авторомъ и дроворубомъ одинаково
руководиль въ ихъ дфлЪ случай... .. ну, или, по-
жалуй, и вдохновеше.—Но на кого-же и для кого-
же работаютъ и актеръ, и авторъ, каждый въ своемъ
родЪ производства, и каждый прежде всего по
вдохновенио? Для зрителей. Къ этой третьей кате-
гори относятся цфлыя массы людей, которыя сте-
каются съ разныхъ сторонъ города въ театральное
здан!е для того, чтобы присутствовать при вдох-
новенныхь упражнешяхъ авторовъ и актеровь.
СомнФваться-ли, чте эти массы ивтересуются этими
упражнев!ями? Кто бы, при отсутств!и такого инте-
реса, заставилъ ихъ наполнять сверху до низу
большое пространство залы? Въ чемъ же, гдЪ-же
некать причины интереса авторскихъ и актерскихъь
упражнен! для зрителей? ВеЪ-ли изъ этихъ упраж-
вен!й. всегда-ли и одинаково-ли интересуютъ зрите-
veh? Hbrp—ne seb, не всегда, не одинаково. Почему
же одни упражневя имЪютъ для зрителей больше
занимательности, прелести, удовольстыя, нежели
друМя упражнен!я? Веегда-ли т% явленя, къ ко-

5

торымъ зрители относятся совершенно одобрительно,
за которыя и авторовъ и актеровъ принимаютъ съ
распростертыми объятиями, всегда ли такя явле-
Wid преимуществуютъ несомн®нными достоинствами
передъ другими явлен!ями, къ которымъ зрители
относятся холодно? НЪтъ, и тысячу past ubrs. Ha-
противъ, въ девяти случаяхъ на десять бызаетъ
обыкновенно такъ, что зрители съ перваго же разу
горячо накинутся на шШэсу, отъ которой черезъ н$-
которое, иногда‘ самое непродолжительное время от-
вернутся съ негодовашемъ и презрЪемъ, отвер-
нутся навсегда. Не тысячами ли считаются такя
Шэсы и не недЪлями ли исчисляется жит!е их%ъ? A
паявЪ нельзя указать, съ другой стороны, и такихъ
п1эсъ, которыя принимаются сначала холодно, а по-
гомъ мало-по-малу своими прочными достоинетвами
все болфеи бот%е овладЪваютъ внимашемъ зрителей,
становятся любимыми, возбуждаютъ истинное, ни-
ЧФмъ незакуьлонное удовольств!е въ зрителяхъ и
навсегля остаются въ репертуар%? Ч$мъ же однако
руководятся зрители въ своихь приговорахъ, въ
распредвленм между явленями. сцены симпат н
антипат!? Ч$мъ-же инымъ, какъ не прихотью вку-
са, случайнымь расположенемъ духа, ну и опять-
таки, стало быть, вдохновенемъ? —Правда, не всъ
зрители выражають свои приговоры только крика-
ми и хлопаньемъ; изъ массы зрителей выд$ляются
экземпляры, излагаюце свои особныя суждевя и
приговоры въ Форм печатныхь словоговорешй. Это
наши критики, четвертая и послвдняя категория.
Разница между приговорами этихъ индивидуумовъ
и приговорами массы такая-же, какъ между крат-
кимъ судебнымъ приговоромъ, составленнымъ въ
день суда, и подробнымъ, развитымъ и оснащеннымъ
ссылками на статьи изъ свода законовъ оконча-
тельнымъ судебнымъ приговоромъ. Впрочемъ, это
сравнене не совсфмъ-то точно потому нменно, что
въ приговорахъ театральныхъ критиковъ отущает-
ся небольшой, но довольно примЪтный изъянець
противъ приговоровъ судебныхъ: въ первыхъ нЪть
никакихъ рфшительно ссылокъ на логическе, нрав-
ственные законы и законы вкуса. Съ этимъ .ужъ
лфлать нечего: своды этихъ законовъ-—логика ,
этика и эстетика — не про насъ, видно, пи-
саны и дЪла до нихъ намъ по этому никакого
нЪтъ. Укажете-ли вы мн хоть Ha какое-нибудь
явленше нашей сцены (особенно въ послфлнее вре-
мя, когда о театр говорятъ особенно много, всЪ
и все), на мифн о которомъ сошлись бы вс№ го-
воряще печатно о театрф? Многе-ли, скажите-ка,
не затруднятся правильно связать три, четыре здра-
выя мысли; ну,а что какъ вдругъ приходится встр%-
титься съ цфлымъ ряломъ разнообразныхь вопро-
совъ, между которыми надобно разпознать главныё
отъ второстепенныхъ. сдфлать между ними пере-
тасовку даразстановку? Легко ли это и мало-ли для это-
го нужно? Если въ дЪл$ судебномъ сущность приговора
болЪе всего зависить отъ постановки на судБ вопро-
совъ подлежащихъ рёшенпо; то разв$ таке же вопросы

ве являются для всякаго цфнителя, къ оцфнкЪ ка-.

кого бы дъла ни приступалъ онъ, и разв сущность
оцзнки и рёшеня и тутъ не зависить вполчё оть