_ Ш Весесоюзный
	с‘езд советов.
	(Фот. А. Самсонова,
	Делегаты с‘езда у Большого театра.
	Вл. Лидин.
	САЛАЗГА
	Рассказ.
	Делегатки с‘езда.
	ждет своей смерти. Три дня пароходы и поезда увозили
отсюда всех, кого можно было забрать, — теперь глухи
дома, пустынны холодные улицы, и на последнем паро-
ходе, который привез сюда Федю Кузнецова, собираются
к ночи взорвать котлы. К утру сомнут и раздавят по-
следние горсти засевших за вокзалом в земле, и побе-
	дители на дни высоких похмелий войдут
в этот город.

Черная ночь. Артиллерийских скла-
ды горят в слободке. Кровавый снег
падает из черных небес. Ветер рвет на
столбе обрывки ненужных воззваний.
Глухой проспект развернут в бездну,
деревья вениками хлестают тьму. На
углу, у железной сборчатой ставни бан-
ка, женщина сказала мне:

— Пойдем.

Она была бездомна, и обоими ру-
ками придерживала шляпку от ветра.

Я ответил:

— Пойдем.

— Чем заплатишь?

Я показал ей полкаравая хлеба,
который держал под полою матросской
куртки. Она вгляделась в меня и ска-
зала:

— (Салазга бездомная...

Я ответил:

— Нечего разводить. Идем, что ли.

Это быле— живое существо, живая
душа этого мертвого города. Мы долго
	Черная ночь, красный снег. Глухие хлопья летят над
землею. Будет зима. Перед вечером в порт пришел
разбитый пароход. Снасти его обледенели, он был изрыт
оспою пулеметов. На пароходе в последний раз приплыл
начбриг Федя Кузнецов. Он был очень бел и необычно
спокоен, и лихо сломанная его фуражка лежалау него на
		груди. Мы снесли Федю Кузнецова на
распятой рогоже и положили на зем-
ляном полу в элеваторе. Элеватор был
пуст, зерно в нем давно доели про-
ходящие части, и мы закрыли потуже
рогожею Федю Кузнецова, чтобы пор-
товыеё крысы, догрызавшие в амбарах
хоботье, не ‘испортили бы его византий-
ского профиля. Потом я поцеловал его
холодную нежно-кремовую руку и ушел
в город,

Город будет взят ночью. Город
зажат в кольцо, и босые голодные части,
молча шедшие умирать, лежат за вокза-
лом на подступах и ожидают смерти.
Прошай, Федя Кузнецов, прощайте,
товарищи, которых никто никогда не
узнает! Дымные крылья военных про-
жекторов несут предзимние небеса, и
предзимние небеса сыплют хлопья угрю-
мого снега. Три месяца была борьба,
три месяца голодные обовшивевшие
люди бесславно вписывали свои имена
в книгу великих побед, которую некогда
читать живым, —и вот мертвый город