Ш Всесоюзный с‘езд советов. Фот. А. Самеонова boat f р. 9 - Е твоя команда! ie — Земле- we черпательный караван № 5. Женщина запихнула за ще- ку ком и сказала: — (Ой, врешь, шпана... Склады остался жечь. Смасте- ри-ка мне манту каракулевую, вот уж крепко буду любить тебя, матросик... и Она пересела ко мне на 7 колени, дыхнула на меня кисло- __/ той непрожеванного хлеба и 0‹ потерлась щекой о мой подбо- родок. На всякий случай я сказал ей: — А ты чего же со мной хорово- дишься, если я склады остался жечь? И тебя разотрут за компанию. Вдруг мелкие белые зубы ее оска- лились, она легко соскочила с моих ко- ACH H стала посреди комнаты, упер- шись рукою в бок. — Ну, что же, и пусть расти- рают, офицерье проклятое. Ты—человек. ы вот мне хлеба принес, ‘когда я по- дыхаю, и ничего не требуешь. Ты мне, может, три каракулевых манто справишь, и ничего не потребуешь. А им чтоб до- сталось проклятым? — давай вместе жечь, все равно как пропадать. По крайности, вспомнят товарищи о Маньке Золотухе, вспомнят меня товариши Блюммер и Яшка Слепнев... Много они от меня попользовались, коммунистики мои... А военкома Зельца бомбой разорвало, три месяца со мной, как с женой, прожил... Она села на кровать и стала ка- чаться из стороны в сторону. Голод и несчастье ее жизни медленно набухали зернами и сыпались из нечеловеческих ее глаз на расщепленный пол. Тут вдруг крепко ударило меня в голову, вспомнил я Федю Кузнепова, как положили мы его на земляной пол элеватора, и сказал ей: шли проспек- S я } том Победы. 4 . Мокрый снег Ц месился под разбитыми башмаками, и ледяные пальцы ног от- меряли просторы побед. Мы шли молча, плечо-о-плечо, мы перешли мост, под которым медленно стыла стреноженная городская река, и погрузились в При- речье. Ночным, насупленным зверем лежало оно в ночи, и черный поп мед- ленно начинал свое восхождение на колокольню, чтобы грянуть с утра зо- лотозвонным победным гулом. Шенщина долго возилась, она зажгла ночничок, у нее было птичье изглоданное личико с нечеловеческими глазами, и иззябшая рука не могла Amrmmrineenme wcamemriteame ee a lO on отстегнуть крючков. Я помог ей снять Тальму, она села на постель, потерла синие кулачки, и бескоровные губки ее ae ei Делегаты Средней Азим, тальму, она села на постель, потерла синие кулачки, и бескровные губки ее под слоем вишневого кармина улыба- лись птичьей улыбкою голода. Я молча отломил ей от каравая, и она приня- лась есть, подбирая крошки в ладонь и опрокидывая ее тои дело в свой рас- клюнутый рот. Я дал ей насытиться я сидел на корзинке напротив и насла- опрокидывая ее тои дело в свой рас- клюнутый рот. Я дал ей насытиться я сидел на корзинке напротив и насла- ждался крышей, на меня не сыпало мокрым ненастным снегом, и рядом было живое существо, которому было все равно, кто я, и которое не предаст меня с гулом первого благовеста. Жен- щина ела хлеб и болтала ногами, она болтала ногами из приличия перед гостем, чтобы гость не подумал, что она — лишь просто голодная женщина, и она пробовала меня занимать меж кусками суглинного хлеба. Она спро- сила: — Откуда отбился, салазгА мат- росская? Я ответил:—От команды. Она спросила еще: