ПРОЖЕКТОР № 11 (57) косо прорезанными желтоватыми гла- зами, буркнул нехотя: — На тот бок правишься? Зараз поедем, отвязывай причал! — Угребем мы двое? — Надо бы угресть. Ночь спу- щается, а народ то ли подойдет, то ли нет. Подсучивая шаровары, снова гля- нул на меня, спросил: — Гляжу я — не свойский ты человек, не из наших краев... Откель бог несет? — Иду домой из армии. Паромщик скинул фуражку, кив- ком головы отбросил назад волосы, похожие на витое кавказское серебро с чернью, подмигивая мне, ощерил с‘еденные зубы: — Как же идешь, по отпуску, аль потаенно? — Демобилизованный. Год мой спустили. — Што ж, дело спокойное... Сели за весла. Дон, играючись, поволок нас к затопленной молодой поросли прибрежного леса. О шер- шавое днище парома сухо чешется вода. Босые, исполосованные синими жилами ноги паромщика пухнут связ- ками мускулов, посинелые ступни липнут, упираясь в склизкую перекла- длину. Руки у него. длинные, кости- стые, пальцы в узловатых суставах. Весь он — высокий, узкоплечий, гре- бет нескладно, сгорбатившись, но весло услужливо ложится на гребен- чатую спину волны и глубоко буровит воду. Я слышу его ровное, без пере- боев, дыханье; от вязаной шерстяной рубахи пахнет едким потом, табаком и пресным запахом воды. Бросил весло, повернулся ко мне лицом. — Запохаживается,—што затрет нас в лесу! Дурна шутка, а делать нечего, парнище! На середине течение напористей. Паром рванулся, норовисто кивнул задом, кособочась потянулся к лесу. Через полчаса прибило нас к зато- пленным вербам. Весла обломались. В уключине обиженно суетился рас- щепленный обломок. В пробоину хлю- пая сочилась вода. Ночевать пере- брались мы на дерево. Паромщик, окорачив ветку ногами, сидел рядом со мной, попыхивал глиняной труб- кой, говорил, прислушиваясь к пере- свисту гусиных крыльев, резавших над головами вязкую темь. — Идешь ты к дому, к семье... Мать, небось, ждет: сынок - кормилец вернется, старость ее пригреет, а ты, должно, близко к сердцу не прини- маешь того, што она, мать твоя, белым днем чахнет по тебе, а ночьми слезами материнскими исходит... Все вы, сынки, таковские... Пока не нажил своего приплоду, до тех пор и не лежит у вас душа к родительским страданьям. А сколько их кажному приходится переносить? „Иная баба порет рыбу и разда- вит‘жёлчь; уху-то хлебаешь. а в ней Гжегодно в годовщину расстрела героев Пзрижской Коммуны, рабочие Парижа устраивают торжественное шествие на кладбище Пер Лашез, где возлагают венки на братскую могилу коммунаров. На ‘наших снимках— шествие рабочих на кладбище Пер Лашез и момент возло- жения венков на могилу коммунаров..