Ь. Пузанов. ЛВА РАССКАЗА ОДИННАДЦАТЫЙ ПОГРОМ. На улице, где летом—чертополохи, придорожники и золотой зонт лопуха—коробка синагоги за железной ог- радой. Пыль акации и решетки окон- пустынны и серы. Кусок асфальта незамощенный улицы у ограды и камен- ные тумбы по краям тротуара—полны спокойствия. Трудно растрогать камни и трудно тронуть старое сердце! Десять погромов прошло над городом, и сотни изу- родованных евреев, стукнувшись о кир- пичные стены сина- гоги, убегали на клад- бище в братские ямы. Десять разскрывался старый рабби от ка- зацких плетей и на- силий— два раза убе- гая изгорода и восемь просиживая в под- вале—являясь хоро- нить мертвых. Но сердце старого рабби оставалось холодным и суровым. Путь еврейства лежит му- кой и кровью— через Египет, Рим и инкви- зицию средних веков. Но жизнь пришла и тронула старого раб- би, жизнь заставила восстать на бога, за- ставила усумниться рабби иумеретьязыч- ником. После десятого погрома, когда банды скатились к югу и не ходило пугающих слухов, из Москвы к старому рабби яви- лась дочь Митля, прекрасная, как древ- няя еврейка, с неж- ‚ными руками, с голу- быми прожилками и темными восточными глазами. С нею был молодой красивый, незнакомый еврей— ее_ жених. Положив руки на плечи еврея и загля- нув в открытое лицо его, сказал рабби ‘радостно: — Первенец бу- дет раввином в нашей синагоге. Пустынные улицы не помешают молитвам и не смутят сердца! Ив доме старого рабби Абеля посе- лился с тех пор голу- боглазый еврей. [рогалось сердце рабби, зависть давила молодых евреев, и старые говорили о многом потомстве и благословении. А через месяц сказал за столом старый рабби Абель: — (Осень кончает дни, и птицы готовятся к лету... Востоком глаз окинула недоуменно Митля отца и скосила на жениха виновные стрелы. И, уловив вгляд, сказал старый рабби: — Дом мой—ваш дом, и благословение мое на вас. Но ожидают банди- тов, и мудрые спешат на север. Улицы го- рода запахнут кровью. Так сказалутром рабби, а к полдню, в то время, когдане было дома голубо- глазого Янкеля, в город с гиками и вы- стрелами ворвались бандиты. — Схватив дочь за руку и рва- нув ее, мчался рабби через дорогу к под- валу русского часов- щика, путаясьжилами своих ног в полах, и прыгая по кочкам козлом. В городе, по не- знакомым — улицам, ища убежища, под выстрелами недо- уменно метался голу- боглазый еврей. — Стой! — за- кричали, наезжая на него, всадники, всма- триваясь в лицо Ян- келя. — Ты жид? — Я еврей — ответил гортанно Ян- кель бледнея. — Братцы! — сказал тогда десят- ский Душко, обрывая пуговицы гимна- стерки и показывая загорелую руку.— Братцы, гляньте на руку мою. За гада и детища укусила меня жидовка старая и пияла крову мою, как пияла из Иисуса Хри- ста. — Не подходи к нему -—страшно за- кричал он на товари- щей. — Жаден я до крови их во искупле- ние грехов. Душко зловеще сошел с лошади и Возвращение Германской рабочей делегации. Члены германской рабочее хелегации по возвращении к себе на родину сделали ряд докладов о том, что они видели в Советской России. Эти ‘доклады, прошедшие при переполненных залах, лучше всего способствовали рассеянию буржуазной лжи об СССР. На наших снимках: на верхнем— беседа членов делегации с рабочими; ва нижнем- член делегации приветствует германских красных фронтовиков.