В. МАЯКОВСКИЙ В НЬЮ-ЙОРКЕ
ВЛАДИМИР МАЯКОВСКИЙ —
ИНЖЕНЕРИЩЕ среди мастеров и подмастерьев
словесных ремесл
ДИНАМИТЧИК старых форм
революционному содержанию МЕРТВЫЙ ЛЕВ, страшный самым живым ослам
мещанства
Комната —
это,
конечно,
не роща. В ней
ни пикников не устраивать,
ни сражений. Но все ж
не по мне —
проклятая жилплощадь: при моей,
при комплекции —
проживи на сажени! Старики,
старухи,
дама с моською, дети
без счета —
вот население. Не квартира,
а эскимосское или киргизское
копченое селение. Ребенок —
это вам не щенок. Весь день —
в работе упорной. То он тебя
мячиком
сбивает с ног, то
на крючок
запирает в уборной. Меж скарбом —
тропинки,
крымских окольней. От шума
взбесятся
и самые кроткие. Весь день —
звонки,
как на колокольне. Гуртом,
в одиночку,
протяжные,
короткие... И за это
гнездо —
между клеток
и солений, где негде
даже
приткнуть губу, носишься
весь день,
отмахиваясь
от выселений мандатом союзным,
бумажкой КУБу.
Вернешься
ночью,
вымотан в городе. Морда — в пене, —
смыть бы ее. В темноте
в умывальной
лупит по морде кем то
талантливо
развешанное белье. Бр-р-р-р.
Мутит —
чад кухонный.
Встаю на корточки. Тянусь
с подоконника
мордой к форточке. Вижу,
в небесах —
возня аэропланова. Приникаю
к стеклам,
в раму вбит. Вот кто
должен
переделать наново наш
сардиночный
унылый быт.
В. Маяковский (Из поэмы Летающий Пролетарий )
ВЛАДИМИР МАЯКОВСКИЙ —
ИНЖЕНЕРИЩЕ среди мастеров и подмастерьев
словесных ремесл
ДИНАМИТЧИК старых форм
ОРГАНИЗАТОР драки за революционную форму —
революционному содержанию МЕРТВЫЙ ЛЕВ, страшный самым живым ослам
мещанства
СЕГОДНЯ
Комната —
это,
конечно,
не роща. В ней
ни пикников не устраивать,
ни сражений. Но все ж
не по мне —
проклятая жилплощадь: при моей,
при комплекции —
проживи на сажени! Старики,
старухи,
дама с моською, дети
без счета —
вот население. Не квартира,
а эскимосское или киргизское
копченое селение. Ребенок —
это вам не щенок. Весь день —
в работе упорной. То он тебя
мячиком
сбивает с ног, то
на крючок
запирает в уборной. Меж скарбом —
тропинки,
крымских окольней. От шума
взбесятся
и самые кроткие. Весь день —
звонки,
как на колокольне. Гуртом,
в одиночку,
протяжные,
короткие... И за это
гнездо —
между клеток
и солений, где негде
даже
приткнуть губу, носишься
весь день,
отмахиваясь
от выселений мандатом союзным,
бумажкой КУБу.
Вернешься
ночью,
вымотан в городе. Морда — в пене, —
смыть бы ее. В темноте
в умывальной
лупит по морде кем то
талантливо
развешанное белье. Бр-р-р-р.
Мутит —
чад кухонный.
Встаю на корточки. Тянусь
с подоконника
мордой к форточке. Вижу,
в небесах —
возня аэропланова. Приникаю
к стеклам,
в раму вбит. Вот кто
должен
переделать наново наш
сардиночный
унылый быт.
В. Маяковский (Из поэмы Летающий Пролетарий )