НОвОСТИ дНЯ. № 6551 Что? Ему плохо? И она замътила, что и въ его глазахъ мелькнулъ огонекъ скрытой радости. Но они, для приличія, скрыли свои чувства. -Что жъ, конечно, можно послать. Здъсь же, на дачь, невдалекь отъ нихъ, проживалъ докторъ. Когда они гуляли, то замътили его дощечку. - Пожалуйте, докторъ. Онъ у насъ отдъльно, такъ какъ… Марія Давидовна сама повела доктора къ больному. Можно? Докторъ!…- сказала она, заглянувъ въ пристройку. Толстякъ перешагнулъ порогъ. Она талась въ съняхъ. -А! Заходите, заходите въ мое стой- ло! - привътствовалъ эскулапа Салин- скій. «Что нужно?»-хочетъ спросить онъ и не можетъ.-«Воры?»-думаетъ онъ, а проснуться не можетъ. Пошарило-пошарило и затихло. ос-Богулинъ спалъ. Кто-то осторожно, на цыпочкахъ, вы- шелъ изъ кабинета. Гдъ-то далеко послышался скрипъ две- рей. Кто - то щелкнулъ ключемъ. Дверь на террасу отворилась, впустила въ комнаты струю прохладнаго ночного воздуха и за- творилась снова. На дворъ уже было почти совершенно свътло. Ясно рисовались клумбы, деревья, стьна льса. И ясно вырисовалась женская фигура. Она сошла съ террасы, постояла - по- стояла, оглянулась и ръшительными ша- гами направилась къ двери, ведущей въ пристройку. У женщины глаза какіе - то остановив- шіеся, точно безумные, и лицо мертвенно- блъдное. Въ съняхъ тоже было уже почти со- вершенно свътло. Запахъ водки… Но онъ не былъ про- тивенъ той, которая шла къ твердо на- мъченной цъли, -напротивъ, этотъ запахъ, казалось, поддерживалъ въ ней ръшеніе. Отворила дверь-и остановилась. Все было тихо въ комнаткъ. при-Это была та самая женская фигура съ помутившимися, безумными глазами. Слабый свътъ освъщалъ теперь уже не одну, а двъ фигуры. Одна лежала, раскинувшись на постели, и спала. Другая стояла надъ нею. Если бы Салинскій въ эту минуту прос- Чистый, пока еще прохладный воздухъ освъжилъ ее. Она жадно вдыхала его въ- себя. Чудное это было утро. Цвъты въ клум- бахъ благоухали. Изъ лъса доносилось пънье, крикъ и стрекотанье птицъ. Ото- всюду въяло свъжестью и избыткомъ жизни. Какъ, бывало, выросшая въ деревен- скомъ привольъ, наслаждалась она прежде подобными утрами!… А теперь… Что ей было за дъло до этой роскоши природы, до этого приволья, когда на ду- шъ у нея тоска и мракъ. Точно отравленная живеть она. Это не жизнь и не смерть-это какая-то неснос- ная тягота. сунка, при всеобщемъ паденіи вкуса на- первыхъ шагахъ нашего высшаго худо- жественнаго учрежденія. Какъ препода- ватель, Егоровъ походилъ на учителей древнихъ школъ, гдъ братство и друже- ство связывали наставниковъ и учени- ковъ; но вмъсть съ тъмъ въ этомъ кажу- щемся равенствъ проглядывало какое-то патріархальное старшинство. Для него ученикъ былъ и сынъ, и другъ, и домоча- децъ, неръдко даже слуга, которому, од- нако, онъ не отказывалъ ни въ совътахъ, ни въ урокахъ, ни въ кошелькъ. Какъ ху- дожникъ, Егоровъ считался человъкомъ глубоко-религіознымъ, проникнутымъ въ- рою и духовно-библейскимъ міромъ. Онъ почиталъ себя проповъдникомъ слова Бо- жія, данными ему свыше средствами; ни одной картины онъ не начиналъ иначе, какъ посль молитвы. Проникнутый своими сюжетами, онъ даже во снъ видълъ Са- ваова, Іисуса Христа, св. Дьву и Апо- столовъ, о чемъ свидътельствуютъ сохра- нившіяся на многихъ эскизахъ подписи, съ обозначеніемъ времени такихъ видьній. Въ то же время, какъ просто человъкъ, Егоровъ былъ вполнъ русскимъ, любив- шимъ молодечество и удаль, въ молодо- сти - разгульную пъсню и швыряніе де- негъ направо и нальво, въ старости же разумную опытность. При наличноститакихъ качествъ и осо- бенностей въ Егоровъ, неудивительно, что онъ пользовался чрезвычайною популяр- ностью. Преподаватель живописи при го- сударынь Елизаветь Алексъевнъ, онъ по- лучилъ отъ императора Александра про- званіе ,,знаменитаго за сочиненіе и вы- полненіе для царскосельскаго дворца, только въ 28 дней, огромной аллегориче- ской картины, представляющей ,,Благо- денствіе мира и заключающей въ болье 90 фигуръ въ натуральную величи- ну. Въ Италіи Егорова также знали всъ, отъ Кановы до послъдняго лаццарони. Самъ папа предлагалъ ему званіе своего придворнаго живописца; но нашъ худож- никъ, какъ патріотъ и религіозный чело-
«Понялъ ли онъ, что уподобивъ себя лошади, я его назвалъ коноваломъ?» съ удовольствіемъ подумалъ Салинскій. Дверь за докторомъ затворилась. Мо- лодая женщина тихо удалилась на тер- расу. Съ замираніемъ сердца стала ожидать она отвъта доктора. Богулинъ зачъмъ-то обратился было къ ней -- она замахала руками… Минутъ чрезъ двадцать эскулапъ пока- зался на террась. Ну, конечно, дъло дрянь. Она встрепенулась и ждала, что онъ скажеть дальше. - Помереть ему, конечно, отъ водки, но…
Выглядить она больною. Но эту бо- лъзнь медикаментами не излечишь. Она въ ея душъ. Тутъ одно лекарство - смерть Все равно, чья смерть- ея ли, его ли… Нътъ, не могла она наслаждаться этимъ роскошнымъ утромъ. Голосъ горничной вывелъ ее изъ тяже- лой задумчивости: Барыня, они васъ просятъ къ себъ. Марія Давидовна подумала, что это Бо- рисъ зоветь ее. il -Нътъ, Борисъ Андреичъ еще не вставали, - пояснила прислуга, - а васъ просятъ къ себъ… ну, вотъ, этотъ госпо- динъ… «Попроси, говорятъ, ихъ ко мнъ, а я не могу». себъ«Что ему нужно?»-подумала молодая женщина, догадавшись, что это зоветъ ее Салинскій. Она ръшила было не итти. Каждая встръча съ нимъ для нея боль, терзанье и отвращенье. «Но,-подумала она потомъ-въдь онъ все равно сюда явится. Это еще хуже. Лучше, я пойду». И, сойдя съ террасы и обогнувъ ее, она, боковымъ ходомъ, прошла на пристройку. Съ тъхъ поръ, какъ онъ здъсь посе- лился, она здъсь еще не была. Противный, заматер ьлый водочный за- пахъ сразу охватилъ ее, едва она пере- ступила порогъ съней. Видно было, что здъсь водку и пили, и на полъ лили, и водочныя бутылки тутъ же стояли. Скръпя сердце, она вошла… Салинскій лежаль на постели, вытянув- шись во весь рость. Его одутловатое, желтое, точно налитое водою, лицо мед- ленно и трудно повернулось къ ней, когда она вошла. - Я захворалъ. Мнь нехорошо… глухо и хрипло раздался его голосъ. - «Захворалъ… плохо ему… можетъ уме- реть!» - мелькнула, какъ молнія, у нея мысль. И преступная, но радостная надежда оживила ей сердце. Если это такъ, если развязка и безъ того близка, то онъ избавляетъ ее отъ большого гръха… гръха, наполовину уже ръшеннаго… Если это такъ, то ея ужасное ръше-- ніе, порожденное отчаяніемъ, -не нужно. Но такъ ли это? Нехорошія мысли, недобрыя чувства бродили въ ней. Ей хоттлось удостов ъриться, убъдиться точно и навърное, что ему дъйствительно «нехо- рошо». Можетъ быть, онъ такъ только сказалъ, желая под- дразнить ее, испытать. -Да, скверно. Мнъ хоть- лось хоть одному человъку ска- зать, что мнъ скверно- и вотъ я попросилъ васъ. Можетъ быть, вы хотите, чтобы я позвала доктора? - спросила она. Она понимала, что не жалость руководила ею, когда она это говорила, а именно это желаніе удостовъъриться въ справед- ливости его заявленія. Конечно, удостовърить можетъ только докторъ. - Э! Докторъ! - съ доса- дой и пренебреженіемъ прого- ворилъ Салинскій.- Что могутъ, что понимаютъ эти коновалы! Имъ только впору крапивную лихорадку лечить. Не хочу до- кторовъ! -Но это… это меня успо- коить,- вырвалось у нея. «Какъ противно мнъ мое лицемъріe!» подумала она. - Развъ только для этого. А то въдь- я знаю, что онъ скажетъ. Пейте меньше водки, а больше винограднаго вина. Не терплю я этой кислятины!… А то еще лю- бятъ они кофей рекомендовать: пейте чер- ный кофей. А ежели это для меня-рвот-- ное… Самъ пей, чортъ тебя дери!… Онъ началъ ругаться. Ругательствъ его она не стала слушать и вышла поскоръе на воздухъ. Богулинъ шелъ къ ней навстръчу. Гдъ ты была? - Онъ проситъ доктора,-вмъсто от- въта сказала она ему.
Турецкій посолъ въ Парижъ Муниръ-Бей. (Къ послпъднему французско-турецкому столкновенію). - Я напишу записку и пошлю съ при- слугой,-сказалъ Богулинъ. Ты попроси понастоятельнъе. Дома ли только онъ?… Записка была написана и отправлена. Они стали ждать. Не прошло и часа, какъ вернулась при- слуга и привела съ собою полнаго, бла- годушнаго вида господина, одътаго, по дачному, въ лътнюю пару. Простите, докторъ…-начала Марія Давидовна. -Кто же боленъ? - спросилъ эску- лапъ, пыхтя усаживаясь на террасъ.- Вы больны?… Да, лицо у васъ нехорошее, губы синія… Нехорошо, нехорошо на дачь хворать. Нътъ, не я, докторъ, больна… - Не вы?… Ну, нътъ, барынька, видъ у васъ нехорошъ. Я бы вамъ совътовалъ заняться собою. А ну-те пульсъ!… Ого!… Лихорадочка… Можетъ быть, докторъ, но я… мы просили васъ къ больному… другому боль- ному… Родственникъ у насъ гоститъ… дальній… и захворалъ… - Родственникъ вашъ или вашего мужа?-- освъдомился толстякъ, взглянувъ
Что, докторъ? -Измучить онъ васъ успъетъ еще. Протянуть онъ можетъ еще долго. (Онъ понялъ, что жизнью «родствен- ника» не особенно дорожили). Обыкновенно какъ это… кончает- ся? спросилъ Богулинъ. Всяко. Водянкой, ударомъ, парали- чомъ мозга, чахоткой… У него отъ роды въ высшей степени здоровый орга- низмъ, такъ что и задыхаться будетъ по утрамъ, и за сердце хвататься, жалуясь, что оно «останавливается», и водой весь нальется- и все-таки это еще не конецъ; все-таки будетъ еще жить и жить… тя- нуть… И… много вамъ нужно будетъ терпънья и силъ… Онъ остановился, пораженный отчаянь- емъ, которое отразилось на ея лиць. Это выраженіе можнобыло двояко понять: или ей безконечно жаль «родственника», или она приходитъ въ ужасъ отъ ожида- ющихъ ее испытаній. Богулинъ понялъ ее какъ слъдуетъ. - И пять лътъ можетъ прожить еще. Не отчаивайтесь. И докторъ раскланялся… Марія Давидовна сидъла не шевелясь. Что ты, что съ тобой? - Онъ меня переживетъ!… Я чувствую, что я умру раньше! -Ну, что ты, что ты!
на Богулина, который, войдя и раскла- -Нть, не утъшай меня… нявшись, присоединился къ нимъ. -Да-а… - неопредъленно отвътила она, и добавила: -Онъ измучилъ насъ! Да? Какая же у него бользнь? Нътъ. А просто пьетъ, какъ пьютъ пьяницы. Онъ пьетъ! -сказалъ Богулинъ. -Запоемъ? - Стало быть алкоголикъ? Ну, такихъ Или лечить почти безполезно. Если только отъ этого лечить хотите. 0, про- клятая петля! Проклятая жизнь!… И она рвала себъ волосы на головъ. - Маня, мы напрасно отпустили док- тора, ты больна, у тебя нервы раз- строены… - Да. И я съума сойду!… Слышишь: я тебъ в ърно говорю-я сойду съума! - проговорила она отчетливо.-Ты что-ни- будь сдълай, я такъ не могу, не могу! я сама сдълаю, руки на себя на- ложу!… Онъ давалъ ей воду, капли -- она все отталкивала. До вечера она просидъла въ какомъ-то столбнякъ. Глаза ея мрачно блестьли. Что-то не- нормальное, даже безумное за- м ъчалось въ нихъ. Но къ ночи она успокоилась. - Ну, какъ тебъ? -- спро- силъ Богулинъ. - Ничего, мнъ хорошо, - былъ ея отвътъ. -Ты ложись, СПи. А ты? -И я скоро…5скоро лягу… успокоюсь. Богулинъ не хотълъ оста- влять ее одну: было что-то не- нормальное въ этомъ кажу- щемся спокойствіи. Онъ старался развлечь ее, читалъ ей, разсказывалъ. Она терпъливо все это перепосила, но сама, казалось, ждала -- ког- да онъ отправится, наконецъ, спать. До двухъ часовъ ночи Бо- гулинъ кръпился и, наконецъ, легъ у себя въ кабинеть, успоко- енный тъмъ, что и она стала го- товитьсяко сну. Разатри она даже но з ъвнула. Это его окончательно уб ъдило. Богулинъ самъ не чувствовалъ, какъ онъ задремалъ. Заставилъ его очнуться какой-то шо- рохъ, раздавшійся въ кабинетъ. Онъ открылъ глаза. Тьнь какая - то быстро промелькнула. - Это ты, Маня? - Да, я. Я воду взяла. Онъ снова задремалъ. И снова шорохъ… А, можетъ быть, это ему уже снилось. Снилось ему, будто кто - то отворяетъ ящикъ письменнаго стола… Шаритъ въ немъ… ищетъ что-то…
Новый баритонъ Большого театра г. Бернарди.
Новый баритонъ Большого театра г. Орловъ.
въкъ, не пожелалъ измънить своему оте- честву. На родинь въчнаго искусства одни называли его ,,великимъ русскимъ рисо- вальщикомъ , другіе просто ,русскимъ медв ъдемъ за его необыкновенную физи- ческую силу, которая не разъ спасала его отъ придирчивыхъ итальянцевъ; какъ вы- ражается одинъ изъ современниковъ Его- рова, ,,сегодня онъ бьетъ карандашомъ Камучини, а завтра кулакомъ какого-ни- будь Ринальдо, выбрасывая его вмъсть съ его кинжаломъ за окно . Всъ кварталы Рима полны были его геркулесовскихъ под- виговъ, а всъ альбомы Европы его пре- восходныхъ рисунковъ, которые всегда шли по чрезвычайно дорогой цънъ; даже эскизы Егорова оплачивались столькими золотыми монетами, сколько ихъ уклады- валось на томъ или иномъ наброскъ. Что касается до оставленнаго намъ художественнаго насльдства Егорова, то оно такъ велико, что одно простое пере- численіе его представляется дъломъ весьма затруднительнымъ. Достаточно сказать, что мъстные и запрестольные образа ки- сти Егорова находятся въ академической церкви, спб. Казанскомъ и Троицкомъ со- борахъ, въ массъ тамошнихъ же приход- скихъ храмахъ и домовыхъ церквей при разныхъ учрежденіяхъ, встръчаются въ храмахъ Москвы, Новгорода, даже Кра- сноярска, хранятся въ различныхъ част- ныхъ художественныхъ галлереяхъ. C. Алексъевъ.
нулся-онъ, конечно, въ ужась вскочилъ бы. Его поразилъ бы видъ Маріи Дави- довны. Она судорожно сжимала въ правой ру- къ что-то холодное и блестящее. Это былъ револьверъ. Съ мъсяцъ тому назадъ, его Богулинъ купилъ на всякій случай, посль того, какъ произошло нъсколько случаевъ нападенія воровъ на дачниковъ. Теперь это смертоносное оружіе должно было совершить ужасное дъло въ рукахъ обезумъвшей женщины. Она не чувствовала ни ужаса, ни стра- ху-только нетерпънье. «Сейчасъ я буду свободна… Спадутъ съ меня кандалы… Всему конецъ!» - роится въ воспаленномъ мозгу. Онъ даже не проснется!… Значитъ-ни мукъ, ни боли не почув- ствуетъ. Приложить къ виску…, Вонъ какъ выдьляется високъ. Удобно! Что же она медлить?… Стращно?… По- мутившееся сознаніе въ ней начинаетъ проясняться? Нътъ, ни то, ни другое. И не страшно ей, и голова попрежнему въ горячкъ. Но ей кажется страннымъ… Въ ком- нать совсъмъ свътло… Страннымъ ей к- жется выраженіе этого соннаго лица… Особенное какое-то оно. Да и положеніе тъла тоже какое-то неестественное… судорож-Легонько толкнуть его?… Рука… точно предъ тъмъ какъ заснуть, онъ пытался приподняться-и не могъ. Спитъ… Что за странный сонъ?… И она толкаетъ… Недвижимъ! Тогда она схватываетъ его за руку, приподнимаетъ ему голову… Бросаетъ и руку, и голову--и вотъ ръзкій крикъ: Ай!--крикъ удивленія и страха, ко- торый заставляетъ Богулина проснуться и вскочить, оглашаетъ комнату, съни и не- сется дальше… Предъ нею былъ не сонный человъкъ- предъ нею былъ мертвецъ.
ҚАНДАЛЫ. романъ. (Продолженіе, См. № 6545.) XXIII.
Катастрофа съ шаромъ г. Жильбера въ ,,Акваріумъ
Эта ночь тянулась, казалось, безконечно. Наконецъ, утро наступило. Марія Давидовна встала вся изломан- ная. Голова ея горъла, въ вискахъ тя- жело стучало. За всю ночь она какъ слъдуеть не зас- нула и полчаса. Только что начинала за- бываться, какъ страшныя безобразныя сно- видънія охватывали ея усталый мозгъ, она вся вздрагивала, точно пронзенная электрическимъ токомъ, вскрикивала и испуганными глазами озиралась по сторо- намъ. Борисъ еще спалъ у себя въ кабинеть, когда она, паскоро набросивъ на себя блузу, покинула душную комнату и вы- шла на террасу.
- Нътъ, онъ вообще… Ему вообще ПЛОХО. Да. Но все остальное, я думаю, въ связи съ главною бользнью. Много пьетъ водки? Бутылки двъ, двъ съ половиною въ день. Ого! Серьезно. И давно? - слвдо- вали вопросы. Приблизительно ему сказали. - Человъкъ, дошедшій до такой пор- ціи… Не знаю, могу ли я что-нибудь сдъ- лать. Конечно, въ немъ не одна болъзнь сидить, а десятокъ… И печень, и почки… все это… да! А сердце?… Да вы покажите мНБ его!
(Окончаніе слъдуетъ.)
г. Товарищество типографін А. И. Мамонтова. Леонтьевскій пер., к. № 5.
Реданторъ-издатель А. Я. ЛИПСКЕРОВъ.
Дозволено цензурою. Моеква, 6 сентября 1901