11

НО ВО СТ И ДНЯ.

№ 6650

те себъ, до сихъ поръ еще не понимаетъ многихъ символовъ… Ну, что у васъ еще имъется? Я сталъ смълъе. Я прочелъ подрядъ слъдующія вещицы. И чъмъ больше я читалъ, тъмъ больше символовъ откры- валъ А. А. Ооминъ. АРОМАТЫ.

ВЪ САДУ.

ной галлерей, не выразили кч прадстави- телямъ сецессіона того недовърія, которое имъ выразили въ Россіи. Не знаю, на кого падаетъ вина полнойбезцв ътности нашего оттъла, знаю только, что это вина передърусскимъ искусствомъ.  A. Тэзи.

худшнхъ своихъ картинъ. Рерихъ послалъ  легенду о волкахъ. Камыковъ-«Посль парада», Рыловъ-не дурную вещь, но не способную вызвать восторговъ. Кустодъ- евъ вполнъ заслуженно вызвалъ удивленіе своимъ прекраснымъ портретомъ. Но кар- тины Коровина о «Конькъ горбункъ» остались непонятными. Въ нихъ вид ъли только декоративное искусство, хорошо выполненные съ технической стороны, но и только. Единственное, что произвело истинное впечатльніе это его сибирское пано. Мрачная сила красокъ повліяла и поразила. И на этомъ съ облегченіемъ останавливалась какъ критика, такъ и публика. Почему-то, только спустя 10 дней, посль открытія выставки, получились че- тыре картины Левитана. Нужно думать, что только случайность захотьла, чтобы наиболье слабыя картины Левитана были посланы сюда. Конечно, Левитанъ вездъ остается Левитаномъ, но не его «Усадьбой» или «Сърымъ небомъ» надо было выступить передъ иностранцами. Одного мы у нихъ не отнимемъ: ихъ пониманіе и образовапность. И тъмъ больнъе было вид ъть холодное равно- душіе публики или сдержанную похвалу критики. Не только живописью мы хвастнули передъ Въной. Намъ вздумалось похвастать отечественной керамикой, работами изъ де- рева и какими-то оригинальными русски- ми вышивками. Что касается керамики, то мнъ вспоминается слъдующій случай.

улицы сюда не дойдетъ, и васъ сразу  охватываетъ созерцательное и тихое на- строеніе. Правда, что это настроеніе иногда превращается въ жгучее чувство возмущенія противъ грубыхъ и безвкус ныхъ выходокъ крайнихъ декадентовъ, но это уже зависитъ отъ картинъ, а не отъ обстановки. На этотъ разъ, сецессіонъ больше чъмъ всегда проявилъ свои блестящія способ- ности рекламировать себя. Еще задолго до открытія во всъхъ газетахъ были за- мътки о томъ, что спеціальные депутаты посланы въ Россію для того, чтобы при- влечь ее къ участію въ выставкъ, нося- щей спеціальный характеръ, такъ какъ эти шесть недъль посвящены только сh- верному искусству. Въ газетахъ разсказы- валось о томъ, какъ трудно депутатамъ выполнить въ Россіи свою миссію, какъ встръчаютъ они недов Бріе художниковъ, хотя и имъютъ рекомендаціи изъ прави- тельственныхъ сферъ и какъ, наконецъ, нужно посътить всю провинцію, такъ какъ русскіе художники разсъяны по про- винціи. Все это интриговало въицевъ и они съ особеннымъ нетерпъніемъ ждали сецессіона. 0 русской литератур ъ и о русскомъ театръ здъсь знають не мало, но о русской живописи почти ничего не знали; тъмъ больше былъ интересъ къ предстоящей выставкъ, какъ со стороны публики, такъ и критики. Нужно-ли сказать, что и у насъ, рус- скихъ, проживающихъ въ Вънъ, интересъ этотъ былъ очень великъ? Шутка-ли, вы- ступить впервые передъ строгими и чрез- вычайно понимающими вънцами, показать, что и въ этой области Россія -- настоя- щая сокровищница, что, не смотря на свою юность, русская живопись съум ъла сказать свое слово, выступить и покорить можетъ-быть этихъ строгихъ судей! Я говорю «можетъ-быть» и, не смотря на гнъвъ, грозящій мнъ со стороны русскихъ художниковъ, настаиваю на этомъ выра- женіи. Это не значитъ, что я хочу отри- цать достоинства современной русской живописи, я далеко отъ этой мысли, но пусть разгнъванные Юпитеры вспомнятъ, что видъла въ послъдніе десять лътъ Въ- на, и тогда они поймутъ, что нужно для того, чтобы завоевать хоть скромное м Б- сто на ряду съ европейской живописью. Скажу безъ обиняковъ, русскій отдълъ въ вънскомъ сецессіонъ даже этого скром- наго мъста не въ силахъ былъ завоевать. Я не ошибусь, если скажу, что онъ по- терпълъ полное пораженіс, что-бы ни го- ворили вамъ услужливые друзья. И что это пораженіе явилось достойнымъ воз- мездіемъ русской халатности и полному иниціативы, - это я постара- юсь доказать. Думаю, что читатель знаетъ о томъ, что такое в ънскій сецессіонъ. Но на вся- кій случай считаю не лишнимъ напомнить, что несмотря на то, что крайнія напра- вленія въ живописи нашли здъсь себъ пріютъ, лучшія силы всей Европы вотъ уже нъсколько лътъ отдаютъ на судъ Въ- ны свои наиболье выдающіяся произведе- нія. Въ числь своихъ членовъ, принимаю- щихъ участіе въ выставкъ есть такія име- на, какъ Карьеръ, Бартоломэ, Бертонъ, Ривьеръ, Карабэнъ, Вальтеръ Кранъ, Максъ Клингеръ, Францъ Штукъ, Томе и дру- гie. Изъ скульпторовъ участвуютъ: Родзнъ, Константинъ Менье и имъ подобные Изъ этого короткаго перечня вы можете су- дить о томъ, на какой высоть стоятъ всегда выставки сецессіона. Что далъ русскій отд ълъ, чтобы хоть немного приблизиться къ этой блестящей плеядь? Ничего! обидно. Шли мало… Въдь нельзя считать серьезнымъ вкла- домъ тотъ десятокъ картинъ, который вы- зываетъ одно только недоумъніе въ в ън- ц ъ и обиду у русскаго посьтителя вы- ставки. Нельзя-же считать, что тамъ, гдъ нужно только завоевать себъ положеніе, мы съ халатнымъ равнодушіемъ посыла- емъ то, что намъ не нужно? Завоевать? Зачъмъ? Дома, у камина, такъ тепло и уютно, стовтъ-ли бросаться и искать успъ- ха тамъ, гдъ дълоидетъ о какомъ-то эфе- мерномъ положеніи среди европейскихъ художниковъ! Что при этомъ страдаетъ русское искусство, что намъ до этого! А междутъмъ, могло-бы быть иначе.Если- бы не наша лънь, мы могли-бы съ честью выйти изъ соревнованія съверныхъ худож- никовъ. Разві въ Петербургь, Москв ъ, Клевь и Одессь не хранатся у насъ цъ- лыя сокровищницы? Гдъ Ръпинъ, гдъ Ве- рещагинъ, Васнецовъ, Нестерсвъ, Куз- нецовъ, Крамскій, незабвенный Левитанъ, гиганты Третьяковской галлереи? Вы скажете, что только посльдняя формація должна была сыть представлена въ сецес- сіонъ. Но это не такъ. Русское исскуство должно было быть представлено. А его почему-то спрятали. Даже ть художники, которые согласились участвовать, какъ на зло послали только незначительныя вещи. Пастернакъ ограничился однимъ только этюдомъ, хотя и прекраснымъ, но только дразнящимъ любопытство, которое Пастернакъ въ силахъ былъ-бы удовле- ворить. Нестеровъ послалъ одну изъ

Мнъ все знакомо тамъ: деревья и трава, Цвъты и легкихъ грезъ крылатыхъ вере- Онъ передо мной мелькаютъ, какъ слова Давно, давно прочитанной страницы. Мнъ все знакомо тамъ: я знаю напередъ, О комъ кто думаетъ, и кто что дълать хочетъ, О чемъ тамъ соловей такъ весело поетъ, И ручеекъ такъ весело хохочетъ. Тамъ каждый листъ деревъ изъ грезъ любви сотканъ, Тамъ макъ поцъловать старается ро- машкү… И каждый, съ позволенія сказать, буканъ, Какъ я въ тебя, влюбленъ въ свою бу- кашку… - Прекрасно. Только букашка немного расхолаживаетъ настроеніе… Насъкомыя, вообще, для настроенія не годятся… A какъ-же сверчокъ въ «Дядъ Ванъ»?… Это такой реализмъ, который только усиливаетъ настроеніе… - Напрасно вы думаете. Сверчокъ у Чехова - символъ. Символъ мъщанской, монотонной жизни, символъ дядиваньства, трехсестризма… Впрочемъ, и у васъ, в ъ- роятно, букашка-символъ чего-нибудь… я подумаю, чего именно, а вы пока про- чтите еще… МЕЛОДІЯ. Съ каждымъ днемъ приходъ замътнъе весны: Изъ далекихъ странъ грачей вернулась стая… Радостно смъется солнышко блистая… Душу наполняютъ радужные сны… Bidao

Мъсяцъ подъ ръкою. Вътви ивъ лохматы. И плывутъ струей изъ сада ароматы. Мы съ тобой обнялись. Все полно по- коемъ. То запахнетъ розой, то пахнетъ левкоемъ, То вдругъ изъ травы, ногою нашей смя- той, Сыростью запахнетъ, тминомъ или мя- ТОЙ… И слился вульгарный, грубый запахътмина Съ тонкимъ ароматомъ бълаго жасмина, И слилася мята съ нъжной резедою, И слилась полынь съ геранью молодою… Мы съ тобой обнялись, ручки твои жму я И слился съ вервеной запахъ поцълуя… ВЪ РАЗЛУКЪ. Я брожу въ аллейкахъ сада, Словно тънь отца Гамлета, И душа моя не рада Блеску радостному лъта. Весь издерганъ я судьбою, Жизнь разлукою разбита. Потерялъ я все съ тобою, Кромь развъ аппетита… ПРЕДОСУДИТЕЛЬНО. Мы съ тобой въ аллейкахъ бродимъ здъсь укромныхъ, Потому что скрылись отъ очей нескром- ныхъ, Потому-что знаемъ мы съ тобой отлично, Что ведемъ себя довольно неприлично. О! когда бъ могли насъ видъть дамы свъта: Вся ты растрепалась… Даже безъ кор- сета… Не по модъ платье… слишкомъ лифъ ко- ротокъ… Въ волосахъ застряла пара папильотокъ Даже на рукахъ твоихъ взамънъ перча- токъ Губъ моихъ горячихъ виденъ отпечатокъ… Я читалъ и читалъ и съ каждымъ сти- хотвореніемъ А. А. находилъ у меня все новые и новые символы. Подъ конецъ я до того обнаглълъ, что и самъ началъ весьма удачно  открывать у себя чуть не въ каждомъ словъ символъ. Нарвался я на сльдующей вещичкъ: × * * Ты сказала: ,,Помни въчно ,,О твоей голубкъ Мань… И отвътилъ я: ,,Конечно… ,Постараюсь!…  А въ карманъ У меня лежалъ платочекъ Посовой… и со слезамі Я ,,на память  узелочекъ Затянулъ на немъ зубами. И съ тъхъ поръ, тебъ покаюсь, Не мънялъ еще платка я: Каждый разъ въ него сморкаюсь, Наше счастье вспоминая… Сколько ни ломали мы голову, не нашли въ этомъ стихотвореніи и крупицы сим- вола. Вдругъ А. А. Өоминъ воскликнулъ: - А знаете что!… Въдь это стихотво- реніе писали не вы. Вы - спмволистъ съ настроеніемъ. Вы не могли его на- писать. Сознайтесь!… И онъ какъ дважды-два доказалъ мнъ, что я не могъ его написать. -Кто же его написалъ, -изумился я: въ моей тетрадкъ и моимъ почеркомъ?… - Этого я не знаю. Только повторяю вы не могли его написать, какъ не могъ написать нъкоторыхъ разсказовъ, помъ- щенныхъ въ его сборникахъ, А. II. Чеховъ… Въ слъдующей моей публичной лекціи я докажу это какъ дважды-два четыре. Итакъ, я символистъ! Благеръ. 

Мои символы и настроенія, Что я поэтъ,-въ этомъ никто не со- мнъвается. Менъе всего, конечно, сомнъ- ваюсь въ этомъ я самъ. Но вотъ что интересуетъ меня въ высшей степени: съ настроеніемъ я или безъ. Его лекція, въ которой онъ уподобляетъ «настроенія» аромату цвътовъ, произвела на меня неизгладимое впечатльніе. Недавній лекторъ Историческаго музея А. А. Өоминъ заявилъ, что писатели обо- ихъ полушарій дълятся на писателей «съ- настроеніями и безъ оныхъ». Да, несомнънно, цвъты и писатели бы- ваютъ съ душкомъ и безъ онаго. Завидна участь душистыхъ писателей и прискорбна участь писателей не издающихъ запаха. Даже и репортеры и тъ дълятся на ароматических и простыхъ. Репортеры съ букетомъ - оптимисты, безъ онаго- пессимисты. увидалъ,ВЕСЕННЯЯ Я сталъ принюхиваться къ знакомымъ и не знакомымъ писателямъ и что правъ почтеннъйшій А. А. Өоминъ, тысяча разъ правъ.

Въ Петровскомъ паркъ. (Съ фотографіи).

Съ горъ ручьи сбъжали мутные, журча… Навътвистыхъ вербахъ показалисьпочки… Изъ подъ снъга вышли первые цвъточки И подъ лаской таютъ майскаго луча… Пъсня рыбаковъ несется по ръкъ… Ужъ въ саду давно на яблоняхъ бутоны, d amour у милой на щекъ. Всюду ячре краски, веселье тоны… -Еще символъ и такой яркій, вы- пуклый, внушительный!… Bouton d amour… да вы Бодлэръ! -Символъ чего?-робко спросилъ я учителя. Символъ земной, плотской любви!… Читайте же, читайте еще…  * *

Итакъ, тщетно читалъ я и перечиты-  валъ свои стихотворенія, иногда мнъ ка- залось, что они съ настроеніемъ, а иногда- сомнънія закрадывались въ душу. Abouton Чтобы разръшить гнетущій меня во- просъ я набрался смълости и пошелъ къ спеціалисту по этой части самому Өомину. Передъ нимъ раскрылъ я свои сомн ъ- нія и, указавъ на пукъ моихъ стиховъ, воскликнулъ: Рьшите сами, великій учитель, мою участь! - Потрудитесь прочитать такое сти- хотвореніе, въ которомъ по вашему соб- ственному мнънію наибольшее количество градусовъ настроенія. Я откашлялся и прочелъ: ТАЙНА.

Года два тому нааздъ я познако- лась здъсь съ русскимъ приватъ-доцен- томъ, прівхавшимъ съ спеціальной миссіей поработать въ области керамики. Въ на- шихъ разговорахъ достоуважаемый до- центъ выражалъ всегда необыкновенный патріотизмъ. «И самъ, молъ, съ усамъ». Но когда онъ поъхалъ на заводы и про- жилъ тамъ полгода, то написалъ донесе- ніе, что проситъ продлить свой отпускъ, такъ какъ и представленія не им ълъ, на какой высоть стоить теперь керамика. Мастерская Мамонтова въ Москвъ, выставившая свои произведенія въ се- цессіонъ, видно, имъетъ представленіе о новыхъ пріемахъ въ керамикъ. Но она пожелала примънить ихъ къ національ- ному вкусу. И получилось н ъчто довольно красивое, но по-истинъ варварское. «Ка- кая-то варварская красота», какъ вполнъ справедливо говоритъ критика. Если-бы вы присмотрълись къ карти- намъ норвежскихъ и финскихъ художни- ковъ, выставленныхъ въ этомъ же отдълъ, то не удивились бы тому, что я такъ отношусь къ русскому отдълу. Финляндія предстала въ красоть и силь. Галлэнъ (Аксель) выставилъ много прекрас- ныхъ вещей. Этотъ художникъ поражаетъ своей мощью, своимъ богатымъ воображені- емъ, новизной техническихъ пріемовъ и плъ- няющей смълостью. Остальные финляндскіе художники, въ особенности тамъ, гд ъ они даютъ зимніе пейзажи, всецъло приковыва- ютъ къ къ себъ вниманіе. Да и неудивитель- но. Финляндцы не скупились и не прятали, какъ московскіе купцы свои сокровища въ укромныя мъста Финляндцы дали щедро то что имъли, и множество номеровъ на выставкъ принадлежатъ національной гал- лереъ въ Гельсингфорсъ. Съ ними не такъ трудны были переговоры: частные владьль- цы картинъ, какъ и управленіе національ-

накто Идеальный педагогъ. И если въ наши времена, Въ такой гръховный въкъ, Возможенъ праведникъ-то вотъ Святой былъ челов ъкъ!… Сегодня, 16 февраля, исполняется ровно 75 л. со дня рожденія Владиміра Яковле- вича Стоюнина, извъстнаго всему рус- скому образованному міру педагога и ли- тератора. Ръдкій учителъ, безупречно- честный, добросовъстный и съ огромной эрудиціей, онъ всю жизнь свою оставался симпатичнъйшимъ, сердечнымъ и отзывчи- вымъ на все благое человъкомъ, разли- вавшимъ вокругъ себя тихій свътъ любви къ человъку, родинъ литературъ и наукъ, во всъхъ его окружавшихъ, особенно въ молодежи, такъ его любившей. Для этой послъдней Стоюнинъ явилъ собою обра- зецъ, какъ нужно, не взирая ни на какія невзгоды, оставаться твердымъ до конца, не покладая рукъ и не опуская головы, ра- ботать энергически, съ върой въ бла- готворное значеніе честнаго труда, и въ преклонныхъ лътахъ, среди всъхъ бурь житейскихъ, продолжать любить свою ро- дину и чутко отзываться сердцемъ на все, что проситъ у сердца отвъта. Такія цъль- ныя поэтическія личности, до съдыхъ во- лосъ благородно трудящіяся съ върою въ лучшее будущее, у насъ чрезвычайно ръд- ки… и куда какъ не худо напоминать о нихъ по-чаще русскому обществу и на- деждъ его-молодежи. Въ качествъ педагога, Стоюнинъ первый созналъ всъ недостатки отжившихъ свой въкъ старыхъ учебниковъ и старой си- стемы преподаванія, и сразу внесъ новые,

Я пришелъ къ тебъ. Ты знаешь, Для чего пришелъ къ тебъ я. Что головкою качаешь? Одъвайся поскоръе. Въ глубь задумчиваго сада Ты пойдешь сейчасъ со мною, Въ садъ, гдъ жгучая прохлада Съ гармоничной тишиною, Въ садъ, гдъ ласковыя грезы Съ ароматными мечтами, Гдъ росы нъмыя слезы Отряхаются листами… Міръ тамъ дремлетъ, отдыхая Отъ дневной тяжелой ноши… Торопись-же, дорогая, Не забудь надъть калоши… Калоши, какъ символъ прозаиче- ской, будничной, мъщанской жизни!:. Какъ это ново! Оригинально!… У Чехова-трех- сестризма и дядиваньства- сверчокъ, а у васъ-калоши!… Изумительно смъло. На- строеніе въ калошахъ!… Браво, браво!… - Пппозвольте… я никогда и не ду- малъ, что это символъ… Да развъ поэты, писатели думаютъ… Они говорятъ, а не думаютъ!… Мы за нихъ думаемъ и отыскиваемъ символы и настроенія. Вотъ смотрите, я приготовилъ послать Антону Павловичу объясненія къ его «Тремъ сестрамъ»… Онъ, представь-

Я хочу тебъ нъчто сказать, милый другъ, Только знай, что слова мои-тайна. Я ихъ здъсь не скажу, гдъ ликуетъ во- кругъ Вся природа. Подслушать случайно Можетъ насъ мотылекъ. Онъ разскажетъ цвътамъ Эту тайну, а ть по секрету Ручейку все разскажутъ, журчащему тамъ, Ну, а тотъ фантазеру поэту- Соловью. Соловей, услыхавъ отъ ручья, Тайну мамъ твоей перескажетъ И тогда твоя мама тебя и меня… Непремънно обоихъ накажетъ. - Превосходно… накажетъ, конечно, символически… Какъ символически?-изумился я. -В ъдь, это у васъ символъ?… Нътъ, это… напротивъ, реализмъ… въдь и у Чехова, и у Горькаго реализмъ не мъшастъ настроенію… - Что вы… это у васъ символъ… вы сами не понимаете. Прочтите что-нибудь другое.