Художественные выставки совершенно себя не оправды-
вают, Картины не находят сбыта. Художники буквально
	умирают с голода.

-В мартовском номере журнала «The Studio» 1932 г. мы
читаем: «Невероятно нервное напряжение политической си-
туации внутренней и внешней дольше нетерпимо, Если в
ближайшее время не наступит поворота колеса, все, что
здесь связано с миром искусства, будет разбито вдребезги.
80 проц. художников имеют заработок в 50 марок и меньше.
в месяц. Из пяти художественных академий три уже закры-
ты. Государственные школы закрываются потому, что они
не могут более отапливаться; более молодые учителя — на
улице. Серьезно обсуждается вопрос о закрытии музеев;
за ними должны последовать университеты, На выставках
развешены плакаты, говорящие о том, что художники го-
товы обменять свои картины на пищу и одежду. Неудиви-
тельно, что подымаются волны крайних мнений всякого

рода».

Что к этому можно прибавить?

«Мюнхенская выставка 1930 г. была дефицитным пред-
приятием. Выставка в немецком музее... на второй месяц
стояла перед банкротством, и частные покупки покрыли не-
значительную часть расходов. На выставке Эссенского
союза художников, как известно, совсем не было частных
покупок» («КипзЁ ива Kiinstler», Ne 1—2, 1932 r.).
	Здесь же мы читаем, что художники подали заявление
рейхсканцлеру о своем тяжелом положении. Это комменти-
руется в статье таким образом: «Художники требуют от
государства и коммун помощи в нужде, которая угнетает
их сегодня больше, чем когда либо. Их крики о помощи не
проходят неуслышанными: суммы, которые ежегодно в Гер-
мании выбрасываются «для поощрения искусства», в целом
значительны. Тем не менее художники считают свои при-
тязания далеко не удовлетворенными. В самом деле их
положение изо дня в день становится все безнадежнее: в
мастерских царит голая нужда; среди тысячи худож-
ников едва ли сто могут рассчитывать на
что-либо иное чем на благотворительное
	цособие».
«Разумеется,—резонно и издевательски констатирует жур-
	нал, — государство нельзя полностью освободить от вины
в безответственном преумножении художественного проле-
тариата. С другой стороны, не годится записывать его дол-
жником по отношению к каждому неудачнику. Кто не
умеет спекулировать (\исвегп) своим талантом, вольно или
невольно должен держаться за другие свои дарования».
	Какая откровенная постановка вопроса и. какая убий-
ственная терминология! Не умеете торговать искусством, не

умеете потрафить вкусу буржуа, попробуйте счастья в дру-
гих областях. Почему бы вам не заняться чисткой обуви,

уборкой улиц? Ничего не поделаешь, сами знаете — пере-
производство интеллигенции.

Это —в побежденной Германии. Но навряд ли лучше и
в странах-победительницах.

В письме, адресованном одному из советских художни-
ков, художник-эмигрант пишет:

... «Общее положение?.. Парижа художников ты не узнал
бы!.. Первое явление — нет контрактов, нет Уещез (продаж).
Галлереи пусты, Выставляют люди или совсем молодые, или
очень тщеславные. Другие обескуражены апатией, безраз-
личием публики. Художники или голодают, или находятся
	накануне голода»,
	иоавгил э внишна\{“ —пипший

 
	.semyomoenAy* oAg “ue
	«Здёсь все интересуются вопросом: пустят ли в Россию
	художников. Хотели бы вы получить целую группу? Мог
бы АХР ей помочь, вызвать ее, что ли? Ответь сейчас же».
	Мы не будем останавливаться на такой характерной черте
положения художников за границей, как выставки товаро-
обмена и общества обмена. Художники вынуждены менять
свои работы на одежду, пищу и т. д. При жесточайшем
кризисе сбыта это очень выгодно для покупателей-буржуа,
но очень невыгодно для бедствующих художников.
	Итак, капиталистический мир трещит по всем швам и
вместе с ним распадается и гниет искусство капиталистиче-
	ского мира,
	БУР:КУАЗНАЯ ПЕЧАТЬ
О Ж. РУО (рис. внизу)
	 
	 
	а
		 
	«Этот посланец, эта рысь, этот сыщик душ — он выпол-
няет свою миссию освобождения и человечности»...
		(«Вольдемар 2Жорж в журн. «Рогшмез», № 13),