ДОМИК 5 УЛЬЯНОВСАЕ В, И, Ленин в детстве К 70-летию со дня рождения Юрий Завадский сказал мне, как однажды Александр,. выходя из комнаты, хотел закрыть за собой дверь, но Владимир Ильич вцепился в ручку и помешал этому; они долго боролись, нако- нец,. Александр осилил, — дверь закрылась. Владимира Ильича, однако, это нисколько не огорчило, он энергично потирал уставшие руки и весь сиял при мысли, что мог проти- востоять даже Александру. * * * Я начал оглядываться по сторонам в по- исках старого деревянного домика Ульяно- ва. Все дома были деревянные и старые, и я бегал с одной стороны улицы на другую, пока он не встретился мне — незатейли- вый, свежевыкрашенный в коричневую кра- ску, с мезонином, с глухим забором и семью окнами первого этажа, глядевшими на тро- туар. На доме вывеска. музея. Я отворяю дверь, и нет больше музея, — я вошел в дом инспектора народных училищ Симбирской губернии Ильи Николаевича Ульянова, в старый, уютный деревянный дом, обере- гаемый от пожаров солидным обществом «Саламандра». Передо мной — застеклен- ная со двора голубая галлерея, справа вы- ходят в нее окна зала. На крашеном полу, на всех предметах нет ни пылинки, и не музейный глянец, а настоящую чистоту ульяновского дома ви- дел я сохраненной; из прихожей широко раскрытая дверь приглашала в гостиную. Здесь господствует черный рояль среди фи- кусов и пальм, в листве их сквозят окна. Большое зеркало в простенке видело всех Ульяновых, но ничего не сохранилось на ледяной поверхности стекла, и теперь бес- следно скользят по ней фигуры бесчислен- ных гостей этого дома. Зато на крышке роя- ля еще желтеют ноты. Я медленно поднимался в комнату Вла- димира Ильича по крутым ступенькам, избитым его каблуками. Глазам открылась маленькая светлая комната шагов пяти в длину. Значительную часть ее занимала кафельная печь и огороженный барельефом спуск вниз. До потолка можно было дотя- нуться рукой, единственного квадратного окошка было вполне достаточно. Низкая дверь вела в комнату Александра. По левую сторону от окна стояла железная кровать с плоским матрацом под белым покрывалом. Просыпаясь, Владимир Ильич видел ста- рую карту мира на противоположной сте- не. Рабочий столик примыкал к подокон- Домик в Ульяновска, в котором в 1876—1887 гг. жил Владимир Ильич Ленин в. И, Ленин гимназист нику. Направо от окна на шпагате подве- шены две шаткие полки с книгами, В их числе сочинения Писарева. Я вспомнил, что здесь же Владимир Ильич под псевдонимом Кубышкин с азар- том писал свои первые статьи для «Суббот- ника», так же бегая из угла в угол и шепча слова, как делал он это потом всю жизнь, когда писал статьи. Нередко он покидал шумный мир молодежи и над книгами впер- вые оценивал судьбу в этих четырех сте- нах, сверяясь с мыслями старшего брата, как с компасом. И если в такие минуты на лестнице раздавался топот, призывные го- лоса и над перилами являлись возбужден- ные беготней физиономии сестер, Володя говорил словами и тоном Александра: — Осчастливьте своим отсутствием. Мальчик закалял волю, потому что знал: она одна не оставляет в беде. Когда пришло известие об аресте брата, Мария Александ- ровна собралась в Петербург. Путь лежал через Сызрань, до которой нужно было до- бираться на лошадях. Владимир Ильич искал попутчика матери, но никто не согла- шался с ней ехать. Арест всех отпугнул от семьи Ульяновых. И в этой нетронутой временем обстановке легко представить, как, потратив лишний день на розыски попут- чика, Владимир Ильич поднимался к себе, не сбросив шинели, быстро ходил, нервно приглаживая волосы, и на губах его затвер- девало выражение того самого презрения, которое было так свойственно Ленину, едва заговаривал он о мещанах и либералах. Когда над семьей тяготел образ грубой веревки на шее Александра, Владимир. Ильич ходил, ходил не смыкая глаз по без- людным комнатам второго этажа, над опу- стевшим отцовским кабинетом (за год до этого умер Илья Николаевич). * Я спускался на пароходе по Волге, В Казани мне попалась на глаза фотогра- фия выпускников Симбирской гимназии и среди них — лицо юноши Ленина: волосы, откинутые с просторного лба, и взмах тонких бровей над узкими глазами. На фо- тографии было написано, что она — дар одноклассника Ленина Михаила Федорови- ча Кузнецова. Я нащел его лицо на фотографии, на меня в полуоборот лукаво глядел смуглый чер- ноглазый юноша. «Насмешлив, умен, прав- див», подумал я. Мне сказали, что Кузнецов долго учи- тельствовал, теперь он пенсионер и живет в родном городе. Несколько дней спустя я был в Ульяновске и прямо с парохода в одиннадцатом часу отправился к Кузнецову. В окне домика, где жил Кузнецов, тлел огонек, Я несмело постучался, в окне вспы- хнул свет, обрызгав кусты. Мне открыли и повели в (комнаты. С дивана поднялся незамеченный было мной сгорбившийся старичок и приветливо назвался Кузнецо- вым. Он был одет во все черное и в вален- ки. Я как-то растерянно взял протянутую руку и вдруг понял, что Ленин пожимал ее, дажеене Ленин, а Володя Ульянов, пожимал Форячо, со всей силой первой дружеской привязанности. ...Мы сидели в комнате Михаила Федоро- вича. Хозяин с удовольствием припоминал, как Владимир Ильич купался в Свияге и помогал готовить уроки, для чего всякий раз приходил в гимназию за полчаса до начала занятий. «Балов Ильич не любил, рассказывал Михаил Федорович. Вот в коз- ны играл отлично. Выигрыша не брал, но обязательно хотел победить... Восемь лет вместе провели, на одной парте сидели...» Развязанные тетради распались, завора- чивались их хрупкие, как осенний лист, страницы, Мы бережно перелистывали их,— они были драгоценной связью, про- тянувшейся к нам от живого, юного Ленина. ~ — А вот вам фото, — Михаил Фе- дорович в слове «фото» по-старин- . ному делал ударение на последнем . слоге. — Оригиналя пт Казанскому : музею... Это копия... Вотон, —указал ихаил Федорович на Ленина, —а вот и я. С фотографии на нас глядел все тот же смуглый, легко улыбавшийся гимназист, и мне стало грустно от вида старика, нагнувшегося над своим молодым отражением. == Сам Михаил Федорович был сыном obaunanra. Бывало, приходил к TF льяновым и смотрел, как Володя сражается в шахматы с Александром. Его удивляла в товарище и страсть ( к победе, и преклонение перед суро- A вым братом. Михаил Федорович рас- Мне хотелось пройти той дорогой, которой Владимир Ильич ходил в гимназию, но я сбился с пути и при- шел к откосу, так называемому Ста- рому венцу — любимому месту детей Ульяновых. По краю обрыва тянулся бульвар, и еще издали я увидел, что небо спускается за деревьями до самых корней. Казалось, деревья вместе с куском почвы повисли в воздухе. Густо-зеленый тон прибрежных рощ, ослабевая в заволжских лугах, пе- реходил вдали в голубую даль, сли- тую с небом. На десятки километров можно было проследить извилины полевых дорог. Отсюда мир был понятен и прост. Не здесь ли, на высоте, перед мыслью Володи Улья“ нова отчетливым рисунком предстали пути борцов за счастье на земле? Не здесь ли просыпались силы души Владимира Ильича, впитав всю AC ность и непреклонность природы?