ДОМИК 5 УЛЬЯНОВСАЕ
			 
	В, И, Ленин в детстве
	К 70-летию со дня рождения
		Юрий Завадский
	сказал мне, как однажды Александр,. выходя
из комнаты, хотел закрыть за собой дверь,
но Владимир Ильич вцепился в ручку и
помешал этому; они долго боролись, нако-
нец,. Александр осилил, — дверь закрылась.
Владимира Ильича, однако, это нисколько
не огорчило, он энергично потирал уставшие
руки и весь сиял при мысли, что мог проти-
востоять даже Александру.

* *

*

Я начал оглядываться по сторонам в по-
исках старого деревянного домика Ульяно-
ва. Все дома были деревянные и старые,
и я бегал с одной стороны улицы на другую,
пока он не встретился мне — незатейли-
вый, свежевыкрашенный в коричневую кра-
ску, с мезонином, с глухим забором и семью
окнами первого этажа, глядевшими на тро-
туар. На доме вывеска. музея. Я отворяю
дверь, и нет больше музея, — я вошел в дом
инспектора народных училищ Симбирской
губернии Ильи Николаевича Ульянова,
в старый, уютный деревянный дом, обере-
гаемый от пожаров солидным обществом
«Саламандра». Передо мной — застеклен-
ная со двора голубая галлерея, справа вы-
ходят в нее окна зала.

На крашеном полу, на всех предметах
нет ни пылинки, и не музейный глянец, а
настоящую чистоту ульяновского дома ви-
дел я сохраненной; из прихожей широко
раскрытая дверь приглашала в гостиную.
Здесь господствует черный рояль среди фи-
кусов и пальм, в листве их сквозят окна.
Большое зеркало в простенке видело всех
Ульяновых, но ничего не сохранилось на
ледяной поверхности стекла, и теперь бес-
следно скользят по ней фигуры бесчислен-
ных гостей этого дома. Зато на крышке роя-
ля еще желтеют ноты.

Я медленно поднимался в комнату Вла-
димира Ильича по крутым ступенькам,
избитым его каблуками. Глазам открылась
маленькая светлая комната шагов пяти
в длину. Значительную часть ее занимала
кафельная печь и огороженный барельефом
спуск вниз. До потолка можно было дотя-
нуться рукой, единственного квадратного
окошка было вполне достаточно. Низкая
дверь вела в комнату Александра. По левую
сторону от окна стояла железная кровать
с плоским матрацом под белым покрывалом.
Просыпаясь, Владимир Ильич видел ста-
рую карту мира на противоположной сте-
не. Рабочий столик примыкал к подокон-
	Домик в Ульяновска, в котором в 1876—1887 гг. жил
	Владимир Ильич Ленин
		в. И, Ленин гимназист
	нику. Направо от окна на шпагате подве-
шены две шаткие полки с книгами, В их
числе сочинения Писарева.

Я вспомнил, что здесь же Владимир
Ильич под псевдонимом Кубышкин с азар-
том писал свои первые статьи для «Суббот-
ника», так же бегая из угла в угол и шепча
слова, как делал он это потом всю жизнь,
когда писал статьи. Нередко он покидал
шумный мир молодежи и над книгами впер-
вые оценивал судьбу в этих четырех сте-
нах, сверяясь с мыслями старшего брата,
как с компасом. И если в такие минуты на
лестнице раздавался топот, призывные го-
лоса и над перилами являлись возбужден-
ные беготней физиономии сестер, Володя
говорил словами и тоном Александра:

— Осчастливьте своим отсутствием.

Мальчик закалял волю, потому что знал:
она одна не оставляет в беде. Когда пришло
известие об аресте брата, Мария Александ-
ровна собралась в Петербург. Путь лежал
через Сызрань, до которой нужно было до-
бираться на лошадях. Владимир Ильич
искал попутчика матери, но никто не согла-
шался с ней ехать. Арест всех отпугнул от
семьи Ульяновых. И в этой нетронутой
временем обстановке легко представить, как,
потратив лишний день на розыски попут-
чика, Владимир Ильич поднимался к себе,
не сбросив шинели, быстро ходил, нервно
приглаживая волосы, и на губах его затвер-
девало выражение того самого презрения,
которое было так свойственно Ленину, едва
заговаривал он о мещанах и либералах.

Когда над семьей тяготел образ грубой
веревки на шее Александра, Владимир.
Ильич ходил, ходил не смыкая глаз по без-
людным комнатам второго этажа, над опу-
стевшим отцовским кабинетом (за год до
	этого умер Илья Николаевич).
	*
	Я спускался на пароходе по Волге, В
Казани мне попалась на глаза фотогра-
фия выпускников Симбирской гимназии и
среди них — лицо юноши Ленина: волосы,
откинутые с просторного лба, и взмах
тонких бровей над узкими глазами. На фо-
тографии было написано, что она — дар
одноклассника Ленина Михаила Федорови-
ча Кузнецова.

Я нащел его лицо на фотографии, на меня
в полуоборот лукаво глядел смуглый чер-
ноглазый юноша. «Насмешлив, умен, прав-
див», подумал я.

Мне сказали, что Кузнецов долго учи-
тельствовал, теперь он пенсионер и живет
в родном городе. Несколько дней спустя я
был в Ульяновске и прямо с парохода в
одиннадцатом часу отправился к Кузнецову.
В окне домика, где жил Кузнецов, тлел
огонек, Я несмело постучался, в окне вспы-
хнул свет, обрызгав кусты. Мне открыли
и повели в (комнаты. С дивана поднялся
незамеченный было мной сгорбившийся
старичок и приветливо назвался Кузнецо-
вым. Он был одет во все черное и в вален-
ки. Я как-то растерянно взял протянутую
руку и вдруг понял, что Ленин пожимал
ее, дажеене Ленин, а Володя Ульянов,
пожимал Форячо, со всей силой первой
дружеской привязанности.

...Мы сидели в комнате Михаила Федоро-
вича. Хозяин с удовольствием припоминал,
как Владимир Ильич купался в Свияге и
помогал готовить уроки, для чего всякий
раз приходил в гимназию за полчаса до
начала занятий. «Балов Ильич не любил,
рассказывал Михаил Федорович. Вот в коз-
ны играл отлично. Выигрыша не брал, но
обязательно хотел победить... Восемь лет
вместе провели, на одной парте сидели...»

Развязанные тетради распались, завора-
чивались их хрупкие, как осенний лист,
страницы, Мы бережно перелистывали их,—
они были драгоценной связью, про-
тянувшейся к нам от живого, юного
Ленина. ~

— А вот вам фото, — Михаил Фе-
дорович в слове «фото» по-старин- .
ному делал ударение на последнем  .
слоге.

— Оригиналя пт Казанскому :
музею... Это копия... Вотон, —указал

ихаил Федорович на Ленина, —а
вот и я.

С фотографии на нас глядел все
тот же смуглый, легко улыбавшийся
гимназист, и мне стало грустно от
вида старика, нагнувшегося над
своим молодым отражением. ==

Сам Михаил Федорович был сыном
obaunanra. Бывало, приходил к TF

льяновым и смотрел, как Володя
сражается в шахматы с Александром.

Его удивляла в товарище и страсть (
к победе, и преклонение перед суро- A
вым братом. Михаил Федорович рас-

 
	Мне хотелось пройти той дорогой,
которой Владимир Ильич ходил в
гимназию, но я сбился с пути и при-
шел к откосу, так называемому Ста-
рому венцу — любимому месту детей
Ульяновых. По краю обрыва тянулся
бульвар, и еще издали я увидел, что
небо спускается за деревьями до самых
корней. Казалось, деревья вместе с
куском почвы повисли в воздухе.
Густо-зеленый тон прибрежных рощ,
ослабевая в заволжских лугах, пе-
реходил вдали в голубую даль, сли-
тую с небом. На десятки километров
можно было проследить извилины
полевых дорог. Отсюда мир был
понятен и прост. Не здесь ли, на
высоте, перед мыслью Володи Улья“
нова отчетливым рисунком предстали
пути борцов за счастье на земле? Не
здесь ли просыпались силы души
Владимира Ильича, впитав всю AC
ность и непреклонность природы?