Условія подписки. За годъ съ перес. и дост. (съ
безпл. преміей)-9 р. — к. За годъ безъ пересылки (съ
безплатной преміей). . . . 8 » — » За полгода съ перес. и дост.
(безъ преміи)- . 5 » — » За полгода безъ перес. и дост.
(безъ преміи)-4 » 50 » За три мѣсяца съ перес. и
дост. (безъ преміи). . . . 3 » — » За три мѣсяца безъ перес. и
дост. (безъ преміи). . . . 2 » 50 »
Объявленія по 25 копѣекъ за строчку петита (страница въ 4 столбца).
С.-Петербургъ, Спасская ул., № 17.
Контора открыта ежедневно, кромѣ воскресныхъ и праздничныхъ дней,
съ 10 час. утра до 4 час.дня.
Для личныхъ объясненій съ редакторомъ — по Вторникамъ отъ 12 до 1 ч.
дня.
(изъ СОВРЕМЕННАГО ДНЕВНИКА).
I.
Все человѣчество стоитъ на полъ-пути Въ раздумьи, тягостномъ — какъ тайна роковая, — Какъ будто замерло отъ ужаса, не зная: Куда ему во мглѣ безвременья итти...
Все человѣчество томятъ, одни сомнѣнья, — Куда ему теперь направить жизни ходъ,
Чтобы мечтамъ найти спасительный исходъ:
Къ разсвѣту ль памяти, иль къ сумеркамъ забвенья?!.
II.
Добро — такъ въ жизни измельчало И перепуталось со зломъ,
Во тьмѣ, сгустившейся кругомъ. Всю жизнь не думая о плѣнѣ,
И наша жизнь, съ борьбой своей, — Не жизнь, а только — жизни тѣни!...
Аполлонъ Коринфскій.
На минувшихъ дняхъ петербургскія психопатки совсѣмъ взбаламутились и взбѣсились.
Онѣ не пили и не ѣли. Онѣ по цѣлымъ днямъ дежурили толпой у дверей окруж
ного суда, въ тщетной надеждѣ попасть на судебное разбиратель
ство но дѣлу Ольги Палемъ.
Съ каждымъ днемъ толпа все росла. Къ петербургскимъ психопаткамъ мало-по-малу присоединялись психопатки пріѣзжія: изъ Москвы, Новгорода, Твери и т. д. Толпа психопатокъ совсѣмъ запрудила Литейный проспектъ.
Пришлось прекратить движеніе конокъ. Ворота суда были заперты на громадный висячій замокъ и задвинуты изнутри солидными засовами. Осаждавшія зданіе окруж
ного суда психопатки падали въ обмороки и истерики, рвали на себѣ шиньоны и фальшивыя косы.
По причинѣ такихъ обстоятельствъ доступъ въ окружный судъ въ эти дни былъ крайне затруднителенъ. Ре
портеры, обязанные по долгу службы присутствовать на процессѣ Ольги Палемъ, принуждены были... лазать въ окно. Гони репортера въ дверь, а онъ влѣзетъ въ окно. Еще хорошо, что окна были въ первомъ этажѣ. А если бы пришлось по веревочной лѣстницѣ лѣзть въ третій этажъ!
***
Въ коммерческомъ судѣ не бываетъ такого наплыва публики.
И дѣла-то здѣсь такія скучныя! Присуждаютъ яо векселямъ да объявляютъ купеческія банкротства.
Очень много купеческихъ банкротствъ. Въ каждомъ засѣданіи коммерческаго суда купцы цѣлыми партіями объявляются банкротами.
Дошла, между прочимъ, очередь до банкротствъ велосипедныхъ. Этого надо было ожидать. Въ одномъ изъ
послѣднихъ засѣданій коммерческаго суда судили и рядили о двухъ велосипедныхъ банкротахъ: г. Налетовѣ и г. Галѣ.
Г. Налетовъ, проторговавшись на велосипедѣ, уѣхалъ на велосипедѣ за границу. Это называется своимъ кредиторамъ «подать велосипедъ». Прежде, въ подобныхъ случаяхъ, выражались: «подать карету». Судъ призналъ г. Налетова несостоятельнымъ.
Дѣло о другомъ велосипедномъ купцѣ, г. Гадѣ, отложено. Г. Галь прогорѣлъ на Нижегородской выставкѣ. Онъ взялъ подрядъ: обучать пріѣзжающихъ на выставку ка
таться на велосипедахъ, да не на обыкновенныхъ, а на двухмѣстныхъ, спеціально для влюбленныхъ. Но концессія не могла осуществиться по независящимъ обстоя
тельствамъ. Да мы думаемъ, что, и вообще, на выставку пріѣзжали не затѣмъ, чтобы учиться кататься на вело
сипедѣ; такъ что велосипедно-коммерческая фантазія г. Галя смѣло можетъ быть названа дикой.
Осенніе морозные утренники давно уже придали свою пеструю расцвѣтку деревьямъ и кустарникамъ
въ помѣщичьемъ саду: подернули золотой сѣдиной березу, ударили въ темную желтизну липу, дали пурпуровый оттѣнокъ клену и заставили побурѣть рябину, выдѣляющуюся своими яркими красными гроздьями ягодъ. Только еще ольха зеленѣетъ своимъ сѣрозеленымъ колеромъ, да рано распускающійся и поздно опадающій листъ бальзамическаго тополя остался въ неизмѣнившемся лѣтнемъ видѣ. Боярыш
никъ и желтая акація давно уже облетѣли отъ листьевъ и красуются своими голыми подстрижен
ными вѣтвями. Утро. Сыро, Отъ земли паръ. Туманъ въ воздухѣ, но не взирая на осеннее время, солнце сквозь легкія облака выпустило снопъ яркихъ лучей и золотитъ предметы.
Помѣщикъ Колывановъ, страстный рыболовъ, напившись чаю, посмотрѣлъ на барометръ, взгля
нулъ на желѣзную флюгарку, изображающую стрѣлка съ положенной на лукъ стрѣлой, высящагося надъ бесѣдкой, и сказалъ женѣ:
- Барометръ поднялся, погода разгуливается, вѣтеръ съ запада, стало-быть противъ теченія, а потому въ рѣкѣ должна рыба брать отлично — пойду-ка я, Манечка, половить харіусовъ на обшивку.
Манечка, тощая женщина, съ флюсомъ и въ ватной кацавейкѣ, сдѣлала гримасу.
- Что жъ, поѣзжай, сказала она. — Только не пропади надолго. У насъ сегодня къ обѣду пирогъ съ капустой.
- При чемъ же тутъ пирогъ-то съ капустой?
- Да такъ... Засидишься долго на рѣкѣ, такъ остынетъ Вообще не засиживайся долго, потому
когда мы оттягиваемъ обѣдъ, у меня всегда начинаетъ подъ ложечкой сосать. Ты вотъ что... Ты возьми съ собой часы...
- Да ужъ ладно, ладно, пріѣду во - время, махнулъ рукой Колывановъ и крикнулъ прислугѣ: — Послать за Ванюшкой!
Онъ отправился къ себѣ въ кабинетъ и, сбросивъ съ себя халатъ и туфли, сталъ переодѣваться и переобуваться въ казакинъ и охотничьи сапоги.
- Опять сопишь!? Тысячу разъ я тебѣ говорилъ, чтобы ты являлся ко мнѣ высморкавшись! крикнулъ на него Колывановъ.
- Я высморкался-съ... попятился тотъ.
- Врешь. Экіе сапоги-то! У тебя развѣ нѣтъ лучше сапоговъ?
- Тятька говоритъ, что ужъ теперь до морозовъ, а тамъ валенки,..
- Мавра! Отдай ему мои старые сапоги съ заплатами! крикнулъ Колывановъ прислугѣ, и когда сапоги были вручены Ванюшкѣ и тотъ подошелъ къ рукѣ, онъ отдалъ ему приказъ: — Теперь бѣги и
отлей живѣе воду изъ лодки! Сейчасъ въ каменья на обшивку ловить поѣдемъ. Ну, маршъ! Да смотри, у меня передъ поѣздкой хорошенько высморкаться!
Ванюшка засуетился и побѣжалъ на рѣку, захвативъ ковшикъ.
Черезъ четверть часа Колывановъ стоялъ на берегу рѣки съ сачкомъ и удочками и собирался садиться въ лодку, изъ которой Ванюшка все еще отливалъ налившуюся съ вечера дождевую воду.
- Какъ слышно: ловится ли что въ каменьяхъ? спрашивалъ Ванюшку Колывановъ.
- Сегодня на зарѣ Спиридонъ и часу не ѣздилъ, а двухъ харіусовъ и форельку на обшивку поймалъ. Форелька ледащенькая, а харіусы матерые, Во, ка
кіе! Емельянову сегодня ночью въ мережу большой судакъ попался. Судакъ фунтовъ семь.
- Хвастаетъ, поди, больше?
- Нѣтъ, когда Спиридонъ харіусовъ на мочалкѣ домой тащилъ, я самъ видѣлъ. - Нѣтъ, я про судака-то.
- А судака Емельяновъ сейчасъ же и смѣнялъ кабатчику на полторы бутылки.
Лодка готова. Колывановъ помѣстился и разложилъ удочки. Поѣхали. Ванюшка сидѣлъ на веслахъ, вы
гребалъ противъ теченія и сильно сопѣлъ носомъ. Вѣтеръ былъ незначительный. Надъ рѣкой носились чайки, опускались къ водѣ и ловили рыбу.
- Ты опять, подлецъ, не высморкался! крикнулъ на Ванюшку Колывановъ.
- Я сморкался, отвѣтилъ тотъ и фыркнулъ. - Отчего же сопишь, мерзавецъ? - Носъ ужъ у меня такой.
- И какъ я этого не люблю, когда ты сопишь! Чисто насосъ какой. Вѣдь ты этимъ даже рыбу пугать можешь.
- Рыба не слышитъ. Вонъ она какъ играетъ, рыба-то... указалъ Ванюшка. — Видите, какой кругъ сейчасъ на водѣ сдѣлала. Вонъ еще сыграла! Это форель. Вотъ оттого и чайки летаютъ. Ужъ чайки даромъ летать не станутъ. Чайка чуетъ рыбу.
- Ври больше. Форель въ заводьи и играть не станетъ. Она только на быстринѣ, въ каменьяхъ... поправилъ его Колывановъ.
ГОДЪ ШЕСТНАДЦАТЫЙ.
ЕЖЕНЕДѢЛЬНЫЙ ИЛЛЮСТРИРОВАННЫЙ ЖУРНАЛЪ.
безпл. преміей)-9 р. — к. За годъ безъ пересылки (съ
безплатной преміей). . . . 8 » — » За полгода съ перес. и дост.
(безъ преміи)- . 5 » — » За полгода безъ перес. и дост.
(безъ преміи)-4 » 50 » За три мѣсяца съ перес. и
дост. (безъ преміи). . . . 3 » — » За три мѣсяца безъ перес. и
дост. (безъ преміи). . . . 2 » 50 »
Объявленія по 25 копѣекъ за строчку петита (страница въ 4 столбца).
ОСКОЛКИ.
Адресъ редакціи.
С.-Петербургъ, Спасская ул., № 17.
Контора открыта ежедневно, кромѣ воскресныхъ и праздничныхъ дней,
съ 10 час. утра до 4 час.дня.
Для личныхъ объясненій съ редакторомъ — по Вторникамъ отъ 12 до 1 ч.
дня.
ОСКОЛКИ МЫСЛЕЙ.
(изъ СОВРЕМЕННАГО ДНЕВНИКА).
I.
Все человѣчество стоитъ на полъ-пути Въ раздумьи, тягостномъ — какъ тайна роковая, — Какъ будто замерло отъ ужаса, не зная: Куда ему во мглѣ безвременья итти...
Все человѣчество томятъ, одни сомнѣнья, — Куда ему теперь направить жизни ходъ,
Чтобы мечтамъ найти спасительный исходъ:
Къ разсвѣту ль памяти, иль къ сумеркамъ забвенья?!.
II.
Добро — такъ въ жизни измельчало И перепуталось со зломъ,
Что меркнетъ солнце идеала
Во тьмѣ, сгустившейся кругомъ. Всю жизнь не думая о плѣнѣ,
Въ плѣну мы — у своихъ страстей;
И наша жизнь, съ борьбой своей, — Не жизнь, а только — жизни тѣни!...
Аполлонъ Коринфскій.
На минувшихъ дняхъ петербургскія психопатки совсѣмъ взбаламутились и взбѣсились.
Онѣ не пили и не ѣли. Онѣ по цѣлымъ днямъ дежурили толпой у дверей окруж
ного суда, въ тщетной надеждѣ попасть на судебное разбиратель
ство но дѣлу Ольги Палемъ.
Съ каждымъ днемъ толпа все росла. Къ петербургскимъ психопаткамъ мало-по-малу присоединялись психопатки пріѣзжія: изъ Москвы, Новгорода, Твери и т. д. Толпа психопатокъ совсѣмъ запрудила Литейный проспектъ.
Пришлось прекратить движеніе конокъ. Ворота суда были заперты на громадный висячій замокъ и задвинуты изнутри солидными засовами. Осаждавшія зданіе окруж
ного суда психопатки падали въ обмороки и истерики, рвали на себѣ шиньоны и фальшивыя косы.
По причинѣ такихъ обстоятельствъ доступъ въ окружный судъ въ эти дни былъ крайне затруднителенъ. Ре
портеры, обязанные по долгу службы присутствовать на процессѣ Ольги Палемъ, принуждены были... лазать въ окно. Гони репортера въ дверь, а онъ влѣзетъ въ окно. Еще хорошо, что окна были въ первомъ этажѣ. А если бы пришлось по веревочной лѣстницѣ лѣзть въ третій этажъ!
***
Въ коммерческомъ судѣ не бываетъ такого наплыва публики.
И дѣла-то здѣсь такія скучныя! Присуждаютъ яо векселямъ да объявляютъ купеческія банкротства.
Очень много купеческихъ банкротствъ. Въ каждомъ засѣданіи коммерческаго суда купцы цѣлыми партіями объявляются банкротами.
Дошла, между прочимъ, очередь до банкротствъ велосипедныхъ. Этого надо было ожидать. Въ одномъ изъ
послѣднихъ засѣданій коммерческаго суда судили и рядили о двухъ велосипедныхъ банкротахъ: г. Налетовѣ и г. Галѣ.
Г. Налетовъ, проторговавшись на велосипедѣ, уѣхалъ на велосипедѣ за границу. Это называется своимъ кредиторамъ «подать велосипедъ». Прежде, въ подобныхъ случаяхъ, выражались: «подать карету». Судъ призналъ г. Налетова несостоятельнымъ.
Дѣло о другомъ велосипедномъ купцѣ, г. Гадѣ, отложено. Г. Галь прогорѣлъ на Нижегородской выставкѣ. Онъ взялъ подрядъ: обучать пріѣзжающихъ на выставку ка
таться на велосипедахъ, да не на обыкновенныхъ, а на двухмѣстныхъ, спеціально для влюбленныхъ. Но концессія не могла осуществиться по независящимъ обстоя
тельствамъ. Да мы думаемъ, что, и вообще, на выставку пріѣзжали не затѣмъ, чтобы учиться кататься на вело
сипедѣ; такъ что велосипедно-коммерческая фантазія г. Галя смѣло можетъ быть названа дикой.
ОСЕННЕЕ.
Осенніе морозные утренники давно уже придали свою пеструю расцвѣтку деревьямъ и кустарникамъ
въ помѣщичьемъ саду: подернули золотой сѣдиной березу, ударили въ темную желтизну липу, дали пурпуровый оттѣнокъ клену и заставили побурѣть рябину, выдѣляющуюся своими яркими красными гроздьями ягодъ. Только еще ольха зеленѣетъ своимъ сѣрозеленымъ колеромъ, да рано распускающійся и поздно опадающій листъ бальзамическаго тополя остался въ неизмѣнившемся лѣтнемъ видѣ. Боярыш
никъ и желтая акація давно уже облетѣли отъ листьевъ и красуются своими голыми подстрижен
ными вѣтвями. Утро. Сыро, Отъ земли паръ. Туманъ въ воздухѣ, но не взирая на осеннее время, солнце сквозь легкія облака выпустило снопъ яркихъ лучей и золотитъ предметы.
Помѣщикъ Колывановъ, страстный рыболовъ, напившись чаю, посмотрѣлъ на барометръ, взгля
нулъ на желѣзную флюгарку, изображающую стрѣлка съ положенной на лукъ стрѣлой, высящагося надъ бесѣдкой, и сказалъ женѣ:
- Барометръ поднялся, погода разгуливается, вѣтеръ съ запада, стало-быть противъ теченія, а потому въ рѣкѣ должна рыба брать отлично — пойду-ка я, Манечка, половить харіусовъ на обшивку.
Манечка, тощая женщина, съ флюсомъ и въ ватной кацавейкѣ, сдѣлала гримасу.
- Что жъ, поѣзжай, сказала она. — Только не пропади надолго. У насъ сегодня къ обѣду пирогъ съ капустой.
- При чемъ же тутъ пирогъ-то съ капустой?
- Да такъ... Засидишься долго на рѣкѣ, такъ остынетъ Вообще не засиживайся долго, потому
когда мы оттягиваемъ обѣдъ, у меня всегда начинаетъ подъ ложечкой сосать. Ты вотъ что... Ты возьми съ собой часы...
- Да ужъ ладно, ладно, пріѣду во - время, махнулъ рукой Колывановъ и крикнулъ прислугѣ: — Послать за Ванюшкой!
Онъ отправился къ себѣ въ кабинетъ и, сбросивъ съ себя халатъ и туфли, сталъ переодѣваться и переобуваться въ казакинъ и охотничьи сапоги.
Явился Ванюшка, деревенскій мальчикъ-подростокъ лѣтъ пятнадцати, въ рваной нанковой кацавейкѣ, въ дырявыхъ стоптанныхъ сапогахъ и замасленной фуражкѣ блиномъ.
- Опять сопишь!? Тысячу разъ я тебѣ говорилъ, чтобы ты являлся ко мнѣ высморкавшись! крикнулъ на него Колывановъ.
- Я высморкался-съ... попятился тотъ.
- Врешь. Экіе сапоги-то! У тебя развѣ нѣтъ лучше сапоговъ?
- Тятька говоритъ, что ужъ теперь до морозовъ, а тамъ валенки,..
- Мавра! Отдай ему мои старые сапоги съ заплатами! крикнулъ Колывановъ прислугѣ, и когда сапоги были вручены Ванюшкѣ и тотъ подошелъ къ рукѣ, онъ отдалъ ему приказъ: — Теперь бѣги и
отлей живѣе воду изъ лодки! Сейчасъ въ каменья на обшивку ловить поѣдемъ. Ну, маршъ! Да смотри, у меня передъ поѣздкой хорошенько высморкаться!
Ванюшка засуетился и побѣжалъ на рѣку, захвативъ ковшикъ.
Черезъ четверть часа Колывановъ стоялъ на берегу рѣки съ сачкомъ и удочками и собирался садиться въ лодку, изъ которой Ванюшка все еще отливалъ налившуюся съ вечера дождевую воду.
- Какъ слышно: ловится ли что въ каменьяхъ? спрашивалъ Ванюшку Колывановъ.
- Сегодня на зарѣ Спиридонъ и часу не ѣздилъ, а двухъ харіусовъ и форельку на обшивку поймалъ. Форелька ледащенькая, а харіусы матерые, Во, ка
кіе! Емельянову сегодня ночью въ мережу большой судакъ попался. Судакъ фунтовъ семь.
- Хвастаетъ, поди, больше?
- Нѣтъ, когда Спиридонъ харіусовъ на мочалкѣ домой тащилъ, я самъ видѣлъ. - Нѣтъ, я про судака-то.
- А судака Емельяновъ сейчасъ же и смѣнялъ кабатчику на полторы бутылки.
Лодка готова. Колывановъ помѣстился и разложилъ удочки. Поѣхали. Ванюшка сидѣлъ на веслахъ, вы
гребалъ противъ теченія и сильно сопѣлъ носомъ. Вѣтеръ былъ незначительный. Надъ рѣкой носились чайки, опускались къ водѣ и ловили рыбу.
- Ты опять, подлецъ, не высморкался! крикнулъ на Ванюшку Колывановъ.
- Я сморкался, отвѣтилъ тотъ и фыркнулъ. - Отчего же сопишь, мерзавецъ? - Носъ ужъ у меня такой.
- И какъ я этого не люблю, когда ты сопишь! Чисто насосъ какой. Вѣдь ты этимъ даже рыбу пугать можешь.
- Рыба не слышитъ. Вонъ она какъ играетъ, рыба-то... указалъ Ванюшка. — Видите, какой кругъ сейчасъ на водѣ сдѣлала. Вонъ еще сыграла! Это форель. Вотъ оттого и чайки летаютъ. Ужъ чайки даромъ летать не станутъ. Чайка чуетъ рыбу.
- Ври больше. Форель въ заводьи и играть не станетъ. Она только на быстринѣ, въ каменьяхъ... поправилъ его Колывановъ.
ГОДЪ ШЕСТНАДЦАТЫЙ.
ЕЖЕНЕДѢЛЬНЫЙ ИЛЛЮСТРИРОВАННЫЙ ЖУРНАЛЪ.