Газеты сообщаютъ извѣстіе, отрадное для кліентовъ ломбардовъ и ссудныхъ кассъ.
Обращено, будто бы, вниманіе на упорядоченіе оцѣнки принимаемыхъ въ закладъ вещей. Надо, чтобы вещь цѣнили во столько, сколько она дѣйствительно стоитъ.
Но вопросъ: кому и куда долженъ будетъ жаловаться кліентъ, недовольный оцѣнкой?
Въ съѣздъ оцѣнщиковъ, имѣющій происходить разъ въ недѣлю, въ помѣщеніи мирового съѣзда?
Такъ долго кліентъ ломбарда ждать не можетъ, ибо ему хочется кушать, или выпить.
* *
*
Въ Маріинскомъ театрѣ собираются поставить оперу Даргомыжскаго «Каменный гость», замѣчательную тѣмъ, что въ ней совсѣмъ нѣтъ пѣнія.
Опера — безъ пѣнія. Балетъ — безъ танцевъ. Концертъ — безъ музыки. Картина — изъ одной рамы.
Опера удобная къ постановкѣ развѣ только тѣмъ, что ее могутъ пѣть балетные актеры. * *
*
О собственныхъ дѣлахъ:
Фельетонистъ «Новаго Времени» г. Фингалъ упрекаетъ юмористическіе журналы въ томъ, что они совсѣмъ не затрагиваютъ животрепещущихъ общественныхъ темъ и событій, довольствуясь избитыми сюжетами.
По этому поводу мы навели справки и узнали, что г. Фингалъ самъ явился къ намъ съ луны и поэтому совершенно незнакомъ съ условіями земной жизни.
Вотъ, подождите, г. Фингалъ развернется и такихъ фельетоновъ изъ общественной жизни понапишетъ, что всѣ бывшіе, настоящіе и будущіе фельетонисты позеленѣютъ.
Покуда этого, однако, еще не видно.
И. Грэкъ.
Рощи рдѣютъ пурпурной рябиной, Мелкій дождь то и дѣло идетъ,
И кричатъ надъ пустынной равниной Журавли, собираясь въ походъ.
«Нынче въ Африкѣ, кажется, тихо,
Джемсонъ, слышно, въ острогѣ сидитъ», — Журавлю говоритъ журавлиха И на старшую дочку глядитъ.
«Въ Занзибарѣ устроимъ мы танцы,
Въ Трансваалѣ посмотримъ на буръ,
Поглядимъ, какъ въ плѣну итальянцы Въ Абиссиніи щупаютъ куръ».
— «Если вы обожаете волю-съ», — Со двора имъ бормочетъ индюкъ, «То летите скорѣе на полюсъ, Даже носа не суйте на югъ.
Тамъ орудій и грохотъ и пламя, Лязгъ штыковъ и шипѣніе пуль. Надъ Суданомъ кровавое знамя
Развернулъ ненасытный Джонъ-Буль! И на полюсъ не суйтеся даже,
Такъ какъ, слышно, на будущій годъ Изъ Норвегіи Нансенъ туда же
Съ магазинкой на лыжахъ пойдетъ!..» Киръ Персидскій.
(ИЗЪ ПРОВИНЦІАЛЬНАГО БЫТА).
Редакторъ-издатель «Аркадокскаго Ежедневника» въ глубокомъ волненіи мечется по мизер
ному помѣщенію своего кабинета.
Причина столь взбаломученнаго состоянія духа и безъ того нервнаго шефа — корректура послѣдняго номера газеты. Она, дѣйстви
тельно, удивительна по своей прелести: нѣтъ почти ни одной замѣтки, ни одного извѣстія, которое бы обошлось безъ
трехъ — пяти крупныхъ, мѣняющихъ смыслъ цѣлаго, опечатокъ. Такъ, въ «политическомъ обозрѣніи» съ перваго
же абцуга сербскій престолъ названъ сердобскимъ. Статья должна была закончиться фразой: «и такъ надѣемся, что читатель уяснилъ себѣ положеніе европейскихъ дѣлъ изъ нашего бѣглаго обзора»; но пройдя корректуру, заключеніе совершенно преобразилось: «бѣглый обзоръ» обра
тился въ бѣглый оврагъ, а предшествующія этому слова уже и совсѣмъ ставили въ тупикъ любителя политики:
«и такъ для уясненія всѣхъ этихъ сложныхъ вопросовъ, говорилось въ политическомъ обзорѣ, оба младенца отравлены въ Земскій пріютъ».
Редакторъ былъ окончательно взбѣшенъ. Цѣлыя десятилѣтія онъ велъ ожесточенную войну съ корректурой и
все-таки не видѣлъ конца благополучному исходу этой кампаніи.
- Публициста съ эрудиціей найду немедленно! Писателя съ именемъ приглашу безъ затрудненій! желчно кричалъ онъ, бѣгая по кабинету: — а порядочнаго корректора десять лѣтъ ищу и — нѣтъ!..
Хотя ему и давали понять довольно прозрачно, что прежде нежели мѣнять лицъ, надо бы измѣнить плату за трудъ, но онъ все-таки надѣялся обойтись безъ этой реформы. Дѣйствительно, за пятнадцать рублей въ мѣсяцъ шли на этотъ нелегкій трудъ (съ 7 часовъ вечера часто до 1 часу ночи) самые крайніе неудачники, большинство которыхъ поклонялось больше Бахусу, нежели безспорнымъ дарованіямъ сотрудниковъ «Аркадокскаго Ежедневника».
- Нѣтъ! рѣшилъ безповоротно редакторъ, — Придется выписать человѣчка изъ Москвы чрезъ Ивана Николаича! Двадцать пять, тридцать рублей не пожалѣю, самоотвер
женно добавилъ онъ, — а не дамъ этимъ невѣжественнымъ чертямъ ухлопать газету однѣми только опечатками!..
- Лимоновъ! крикнулъ онъ типографскаго мальчика. — Чаю!..
Онъ сѣлъ, закурилъ папиросу и началъ письмо къ Ивану Николаевичу...
* *
*
Недѣли чрезъ двѣ корректоръ прибылъ, наконецъ, изъ Москвы. Это былъ среднихъ лѣтъ человѣкъ, по фамиліи Пингвиновъ. Онъ оказался поистинѣ воплощеніемъ редакторскаго идеала: трезвъ, аккуратенъ и при этомъ скроменъ до чрезвычайности. Кромѣ того онъ оказался хоро
шимъ, грамотнымъ репортеромъ. Квартирку онъ себѣ нанялъ на чистенькомъ дворѣ во флигелечкѣ. На окно купилъ нѣсколько банокъ цвѣтовъ и повѣсилъ кисейныя занавѣсочки. Здѣсь онъ принималъ редактора, и они безъ единой рюмки водки подолгу бесѣдовали о политикѣ, литературѣ и общественной жизни...
- Н-да, это — человѣкъ! говорилъ редакторъ съ нескрываемой радостью. — На этого всегда во всемъ положиться можно!..
И при всякомъ удобномъ случаѣ онъ кололъ этимъ совершенствомъ глаза аборигенамъ мѣстной печати.
Репортеры, недовольные также и тѣмъ, что корректоръ у нихъ хлѣбъ отбиваетъ писаніемъ замѣтокъ, дулись и что-то повидимому замышляли.
И вотъ, въ одинъ прекрасный лѣтній вечеръ случилось необычайное происшествіе. Пингвиновъ не явился читать корректуру, не пришелъ онъ въ редакцію и на слѣдующій день...
- Боленъ! Опасно занемогъ! заключилъ редакторъ и отправился навѣстить своего любимца; но, увы! квартирная хозяйка съ грустью сообщила, что Анемподистъ Гавриловичъ второй день какъ не является домой, но что
его вчера видѣли на улицѣ ѣхавшимъ съ кѣмъ-то на извозчикѣ, а потомъ катавшимся въ компаніи по рѣкѣ на лодкѣ.
Время было прекрасное, и редакторъ, чтобы нѣсколько развѣять грусть, отправился на городской бульваръ, сѣлъ на скамеечку въ чащѣ акацій и предался размышленію о превратностяхъ судьбы, дороговизнѣ бумаги, обреме
нительности почтовыхъ расходовъ, гербовомъ сборѣ съ
подписныхъ квитанцій и тому подобныхъ непріятныхъ вещахъ...
Вдругъ чья-то рука широко раздвинула кусты акацій, и удивленный взоръ редактора узрѣлъ физіономію Пингвинова, всю точно почтовыми марками облѣпленную
розовымъ, голубымъ и краснымъ пластыремъ... На редактора пахнуло запахомъ водки.
- Анемподистъ Гаврилычъ! Что съ вами?.. Господи!..
Пингвиновъ поправилъ на носу пластырь и какъ-то виновато произнесъ:
- Происшествіе-съ... Къ городовому врачу иду-съ... за свидѣтельствомъ... Къ суду привлекаю негодяевъ...
- Да кого? Гдѣ такъ исцарапали-то?!.
- Третьяго дня на отмеляхъ... Такая каша произошла-съ... Желѣзнодорожники, подлецы, насъ избили-съ... Изъ-за ухи вышло...
- Поздравляю!.. И наши были?..
- Всѣ-съ... Они то меня и пригласили. А мнѣ вѣдь рюмка попадетъ въ голову — бѣда. До свиданья-съ..
Редакторъ съ грустью посмотрѣлъ ему вслѣдъ.
- Запойный, стало-быть... Ахъ, подлецы, подлецы!... произнесъ онъ. — Ка-ко-го человѣка испортили!..
Когда онъ пришелъ въ редакцію, репортеры ехидно кривили губы...-А. Волгинъ.
Десятки объявленій
Игриво-безпечальныхъ...
Поллакъ, Рапгофъ Евгеній; Тьма разныхъ заведеній
Вокально-музыкальныхъ...
Дѣвицы, дѣти, дамы
Играютъ въ перегонки; Звучатъ рулады, гаммы;
Дрожатъ, какъ въ окнахъ рамы, Ушныя перепонки...-
Приглашаемъ нашихъ читателей сообщать, не стѣсняясь изложеніемъ, факты изъ мѣст
ной жизни. Всякое сообщеніе будетъ принято съ благодар* ностью и, если окажется возможность, помѣщено въ извѣстной переработкѣ.
Вознесенскъ. Новый видъ врачебной практики:
Есть доктора аллопаты и гомеопаты, гидропаты, электропаты, хирурги, спеціалисты по секретнымъ болѣзнямъ, коновалы и пр., и пр.
А у насъ, въ Вознесенскѣ, объявился «господскій докторъ», т. е. врачъ, который лѣчитъ только господъ и ка
тегорически отказывается подать врачебную помощь прислугѣ, хотя бы и за установленный гонораръ.
Прислугу онъ не умѣетъ лѣчить, потому что у прислуги, будто бы, кость черная и нервы толстые.
Юрьевъ.
Профессоръ, сорвавшійся на биржевыхъ спекуляціяхъ. Изъ нашего города скрылся профессоръ М., жестоко проигравшійся на биржѣ.
Профессоръ проигралъ даже свои золотыя очки.
Скрывшись за границу, профессоръ можетъ открыть теперь въ какомъ-нибудь заграничномъ университетѣ совершенно новую каѳедру: каѳедру биржевой игры. Недостатка въ слушателяхъ не будетъ. Кромѣ теоретическаго преподаванія, практическія занятія на биржѣ.
Симбирскъ.
По иниціативѣ новаго предсѣдателя нашей городской управы, вводится система денежныхъ штрафовъ за неявку на службу служащихъ въ управѣ безъ уважительныхъ причинъ.
Объ уважительности или неуважительности причинъ судитъ самъ предсѣдатель, обѣщающій проявить мудрость Соломона.
Одинъ изъ служащихъ, получающій 30 рублей жалованья въ мѣсяцъ, поплатился штрафомъ въ 10 рублей. Другой служащій получилъ вмѣсто 15 рублей жалованья только 7.
Мѣстные ростовщики радостно потираютъ себѣ руки.
И. Грэкъ и К°.
Были дни, когда по три рубля на извозчикахъ приходилось въ день проѣзжать. А ужъ теперь бросилъ и хожу пѣшкомъ. Систематически каждый день по часу хожу. Вчера началъ обходъ по Лиговкѣ отъ Кузнечнаго моста къ Волкову кладбищу.
- Ахъ, такъ вы и этой мѣстностью не гнушаетесь?
- Помилуйте, да развѣ теперь такое время, чтобъ выбирать! Только бы теплый кровъ былъ, подъ которымъ можно было-бы размѣститься съ семьей.
И что вы думаете! Вчера нашелъ подходящее. Жилъ, говорятъ, переплетчикъ, но на прошлой недѣлѣ пере
брался на другую квартиру въ тотъ же домъ на дворъ. Дай, думаю, схожу къ нему и узнаю, отчего онъ оставилъ квартиру: не холодна ли очень, не сыра ли? Иду на дворъ, узнаю отъ переплетчика, что квартира ему оказалась дорога, такъ какъ хо
зяинъ на него наложилъ. Возвращаюсь въ квартиру,
чтобы задатокъ дать, а она ужъ оказывается сдана. Офицеръ какой-то снялъ.
- Боже мой! Вотъ незадача-то! покачалъ головой толстякъ.
— Именно незадача. Въ теченіе десяти минутъ сдали. Больше десяти минутъ я не ходилъ къ пере
плетчику, потому, это въ томъ же домѣ, сказалъ тощій мужчина. — И два раза мнѣ пришлось испытать такіе удары судьбы. Недѣли двѣ тому назадъ
подобный же случай. Бродили вмѣстѣ съ женой... но были раздѣлившись. Жена бродила по Кирочной, а я по Фурштадтской. Въ пять часовъ дня рѣшили сойтиться въ кондитерской на Литейной и сообщить
другъ другу о результатахъ. Прекрасно. Шлялся, шлялся — ничего не нашелъ. Прихожу въ конди
терскую — жена сіяетъ. Что, говорю, нашла чтонибудь? «Есть, говоритъ, хотя комнаты очень мелки и низки; ну да, можетъ быть, говоритъ, какъ-нибудь размѣстимся. Пойдемъ, посмотримъ. Я просила подождать полчаса, не сдавать, и мнѣ обѣщали». Цѣ
ной? спрашиваю. «Шестьдесятъ рублей безъ дровъ». Бѣгу съ женой, даже не напившись чаю въ конди - терской. Прибѣгаемъ, а дворникъ ужъ сдалъ и пи
шетъ росписку въ полученіи задатка. Жена къ
нему... «Послушайте, говоритъ, вѣдь я же просила васъ подождать полчаса». «Помилуйте, говоритъ,
сударыня! съ какой стати ждать! Вамъ я сказалъ цѣпу шестьдесятъ рублей, а мнѣ за нее дали на пять рублей дороже». А то былъ третій случай...
- Господи! Да вы какой-то обездоленный, замѣтилъ толстякъ.
- И представьте, много такихъ обездоленныхъ теперь въ Петербургѣ, отвѣчалъ тощій мужчина,
закуривая папиросу. — Еще хорошо, что у насъ дача теплая, зимній домъ, а то чистая бѣда была бы. Жена плачетъ, Богу молится, свѣчки ставитъ, но
по всему видно, что намъ придется зазимовать на дачѣ.
- Но вѣдь у васъ, я помню, сынъ гимназистъ. Какъ же онъ-то?..
- Живетъ въ Петербургѣ у тетки и ходитъ въ гимназію, но вѣдь у тетки своихъ пятеро дѣтей.
- А ваша мебель? Куда же вы дѣли вашу мебель изъ зимней квартиры?
- Въ склады... Въ складахъ... Вѣдь прежній хозяинъ черезъ мирового согналъ меня съ квартиры. Или заключай контрактъ по возвышенной цѣнѣ или
пошелъ вонъ. Принужденъ былъ вывезти мебель, принужденъ былъ заплатить за лишнее прожитіе штрафъ, да еще судебныя издержки на меня возложили. Срамъ!
Тощій мужчина покрутилъ головой и тяжело вздохнулъ.
- Но нѣтъ зимней квартиры — полъ-бѣды. А вотъ бѣда: живемъ безъ прислуги, сказалъ онъ.
- Отчего?
- Не хочетъ жить до такой поры на дачѣ. Соскучились по солдатахъ и сбѣжали въ Петербургъ. Нянька еще живетъ, хотя тоже грозится уйти, а кухарка и горничная сбѣжали. Жена теперь сама и комнаты убираетъ, и кушанье стряпаетъ.
И тощій мужчина еще тяжче вздохнулъ.
Н. Лейкинъ.
Отъ редакціи.
Обращено, будто бы, вниманіе на упорядоченіе оцѣнки принимаемыхъ въ закладъ вещей. Надо, чтобы вещь цѣнили во столько, сколько она дѣйствительно стоитъ.
Но вопросъ: кому и куда долженъ будетъ жаловаться кліентъ, недовольный оцѣнкой?
Въ съѣздъ оцѣнщиковъ, имѣющій происходить разъ въ недѣлю, въ помѣщеніи мирового съѣзда?
Такъ долго кліентъ ломбарда ждать не можетъ, ибо ему хочется кушать, или выпить.
* *
*
Въ Маріинскомъ театрѣ собираются поставить оперу Даргомыжскаго «Каменный гость», замѣчательную тѣмъ, что въ ней совсѣмъ нѣтъ пѣнія.
Опера — безъ пѣнія. Балетъ — безъ танцевъ. Концертъ — безъ музыки. Картина — изъ одной рамы.
Опера удобная къ постановкѣ развѣ только тѣмъ, что ее могутъ пѣть балетные актеры. * *
*
О собственныхъ дѣлахъ:
Фельетонистъ «Новаго Времени» г. Фингалъ упрекаетъ юмористическіе журналы въ томъ, что они совсѣмъ не затрагиваютъ животрепещущихъ общественныхъ темъ и событій, довольствуясь избитыми сюжетами.
По этому поводу мы навели справки и узнали, что г. Фингалъ самъ явился къ намъ съ луны и поэтому совершенно незнакомъ съ условіями земной жизни.
Вотъ, подождите, г. Фингалъ развернется и такихъ фельетоновъ изъ общественной жизни понапишетъ, что всѣ бывшіе, настоящіе и будущіе фельетонисты позеленѣютъ.
Покуда этого, однако, еще не видно.
И. Грэкъ.
ПЕРЕДЪ ПОХОДОМЪ.
Рощи рдѣютъ пурпурной рябиной, Мелкій дождь то и дѣло идетъ,
И кричатъ надъ пустынной равниной Журавли, собираясь въ походъ.
«Нынче въ Африкѣ, кажется, тихо,
Джемсонъ, слышно, въ острогѣ сидитъ», — Журавлю говоритъ журавлиха И на старшую дочку глядитъ.
«Въ Занзибарѣ устроимъ мы танцы,
Въ Трансваалѣ посмотримъ на буръ,
Поглядимъ, какъ въ плѣну итальянцы Въ Абиссиніи щупаютъ куръ».
— «Если вы обожаете волю-съ», — Со двора имъ бормочетъ индюкъ, «То летите скорѣе на полюсъ, Даже носа не суйте на югъ.
Тамъ орудій и грохотъ и пламя, Лязгъ штыковъ и шипѣніе пуль. Надъ Суданомъ кровавое знамя
Развернулъ ненасытный Джонъ-Буль! И на полюсъ не суйтеся даже,
Такъ какъ, слышно, на будущій годъ Изъ Норвегіи Нансенъ туда же
Съ магазинкой на лыжахъ пойдетъ!..» Киръ Персидскій.
АДСКАЯ ИНТРИГА.
(ИЗЪ ПРОВИНЦІАЛЬНАГО БЫТА).
Редакторъ-издатель «Аркадокскаго Ежедневника» въ глубокомъ волненіи мечется по мизер
ному помѣщенію своего кабинета.
Причина столь взбаломученнаго состоянія духа и безъ того нервнаго шефа — корректура послѣдняго номера газеты. Она, дѣйстви
тельно, удивительна по своей прелести: нѣтъ почти ни одной замѣтки, ни одного извѣстія, которое бы обошлось безъ
трехъ — пяти крупныхъ, мѣняющихъ смыслъ цѣлаго, опечатокъ. Такъ, въ «политическомъ обозрѣніи» съ перваго
же абцуга сербскій престолъ названъ сердобскимъ. Статья должна была закончиться фразой: «и такъ надѣемся, что читатель уяснилъ себѣ положеніе европейскихъ дѣлъ изъ нашего бѣглаго обзора»; но пройдя корректуру, заключеніе совершенно преобразилось: «бѣглый обзоръ» обра
тился въ бѣглый оврагъ, а предшествующія этому слова уже и совсѣмъ ставили въ тупикъ любителя политики:
«и такъ для уясненія всѣхъ этихъ сложныхъ вопросовъ, говорилось въ политическомъ обзорѣ, оба младенца отравлены въ Земскій пріютъ».
Редакторъ былъ окончательно взбѣшенъ. Цѣлыя десятилѣтія онъ велъ ожесточенную войну съ корректурой и
все-таки не видѣлъ конца благополучному исходу этой кампаніи.
- Публициста съ эрудиціей найду немедленно! Писателя съ именемъ приглашу безъ затрудненій! желчно кричалъ онъ, бѣгая по кабинету: — а порядочнаго корректора десять лѣтъ ищу и — нѣтъ!..
Хотя ему и давали понять довольно прозрачно, что прежде нежели мѣнять лицъ, надо бы измѣнить плату за трудъ, но онъ все-таки надѣялся обойтись безъ этой реформы. Дѣйствительно, за пятнадцать рублей въ мѣсяцъ шли на этотъ нелегкій трудъ (съ 7 часовъ вечера часто до 1 часу ночи) самые крайніе неудачники, большинство которыхъ поклонялось больше Бахусу, нежели безспорнымъ дарованіямъ сотрудниковъ «Аркадокскаго Ежедневника».
- Нѣтъ! рѣшилъ безповоротно редакторъ, — Придется выписать человѣчка изъ Москвы чрезъ Ивана Николаича! Двадцать пять, тридцать рублей не пожалѣю, самоотвер
женно добавилъ онъ, — а не дамъ этимъ невѣжественнымъ чертямъ ухлопать газету однѣми только опечатками!..
- Лимоновъ! крикнулъ онъ типографскаго мальчика. — Чаю!..
Онъ сѣлъ, закурилъ папиросу и началъ письмо къ Ивану Николаевичу...
* *
*
Недѣли чрезъ двѣ корректоръ прибылъ, наконецъ, изъ Москвы. Это былъ среднихъ лѣтъ человѣкъ, по фамиліи Пингвиновъ. Онъ оказался поистинѣ воплощеніемъ редакторскаго идеала: трезвъ, аккуратенъ и при этомъ скроменъ до чрезвычайности. Кромѣ того онъ оказался хоро
шимъ, грамотнымъ репортеромъ. Квартирку онъ себѣ нанялъ на чистенькомъ дворѣ во флигелечкѣ. На окно купилъ нѣсколько банокъ цвѣтовъ и повѣсилъ кисейныя занавѣсочки. Здѣсь онъ принималъ редактора, и они безъ единой рюмки водки подолгу бесѣдовали о политикѣ, литературѣ и общественной жизни...
- Н-да, это — человѣкъ! говорилъ редакторъ съ нескрываемой радостью. — На этого всегда во всемъ положиться можно!..
И при всякомъ удобномъ случаѣ онъ кололъ этимъ совершенствомъ глаза аборигенамъ мѣстной печати.
Репортеры, недовольные также и тѣмъ, что корректоръ у нихъ хлѣбъ отбиваетъ писаніемъ замѣтокъ, дулись и что-то повидимому замышляли.
И вотъ, въ одинъ прекрасный лѣтній вечеръ случилось необычайное происшествіе. Пингвиновъ не явился читать корректуру, не пришелъ онъ въ редакцію и на слѣдующій день...
- Боленъ! Опасно занемогъ! заключилъ редакторъ и отправился навѣстить своего любимца; но, увы! квартирная хозяйка съ грустью сообщила, что Анемподистъ Гавриловичъ второй день какъ не является домой, но что
его вчера видѣли на улицѣ ѣхавшимъ съ кѣмъ-то на извозчикѣ, а потомъ катавшимся въ компаніи по рѣкѣ на лодкѣ.
Время было прекрасное, и редакторъ, чтобы нѣсколько развѣять грусть, отправился на городской бульваръ, сѣлъ на скамеечку въ чащѣ акацій и предался размышленію о превратностяхъ судьбы, дороговизнѣ бумаги, обреме
нительности почтовыхъ расходовъ, гербовомъ сборѣ съ
подписныхъ квитанцій и тому подобныхъ непріятныхъ вещахъ...
Вдругъ чья-то рука широко раздвинула кусты акацій, и удивленный взоръ редактора узрѣлъ физіономію Пингвинова, всю точно почтовыми марками облѣпленную
розовымъ, голубымъ и краснымъ пластыремъ... На редактора пахнуло запахомъ водки.
- Анемподистъ Гаврилычъ! Что съ вами?.. Господи!..
Пингвиновъ поправилъ на носу пластырь и какъ-то виновато произнесъ:
- Происшествіе-съ... Къ городовому врачу иду-съ... за свидѣтельствомъ... Къ суду привлекаю негодяевъ...
- Да кого? Гдѣ такъ исцарапали-то?!.
- Третьяго дня на отмеляхъ... Такая каша произошла-съ... Желѣзнодорожники, подлецы, насъ избили-съ... Изъ-за ухи вышло...
- Поздравляю!.. И наши были?..
- Всѣ-съ... Они то меня и пригласили. А мнѣ вѣдь рюмка попадетъ въ голову — бѣда. До свиданья-съ..
Редакторъ съ грустью посмотрѣлъ ему вслѣдъ.
- Запойный, стало-быть... Ахъ, подлецы, подлецы!... произнесъ онъ. — Ка-ко-го человѣка испортили!..
Когда онъ пришелъ въ редакцію, репортеры ехидно кривили губы...-А. Волгинъ.
МУЗЫКАЛЬНЫЙ СЕЗОНЪ.
Десятки объявленій
Игриво-безпечальныхъ...
Поллакъ, Рапгофъ Евгеній; Тьма разныхъ заведеній
Вокально-музыкальныхъ...
Дѣвицы, дѣти, дамы
Играютъ въ перегонки; Звучатъ рулады, гаммы;
Дрожатъ, какъ въ окнахъ рамы, Ушныя перепонки...-
КОРОТЕНЬКІЯ КОРРЕСПОНДЕНЦІИ.
Приглашаемъ нашихъ читателей сообщать, не стѣсняясь изложеніемъ, факты изъ мѣст
ной жизни. Всякое сообщеніе будетъ принято съ благодар* ностью и, если окажется возможность, помѣщено въ извѣстной переработкѣ.
Вознесенскъ. Новый видъ врачебной практики:
Есть доктора аллопаты и гомеопаты, гидропаты, электропаты, хирурги, спеціалисты по секретнымъ болѣзнямъ, коновалы и пр., и пр.
А у насъ, въ Вознесенскѣ, объявился «господскій докторъ», т. е. врачъ, который лѣчитъ только господъ и ка
тегорически отказывается подать врачебную помощь прислугѣ, хотя бы и за установленный гонораръ.
Прислугу онъ не умѣетъ лѣчить, потому что у прислуги, будто бы, кость черная и нервы толстые.
Юрьевъ.
Профессоръ, сорвавшійся на биржевыхъ спекуляціяхъ. Изъ нашего города скрылся профессоръ М., жестоко проигравшійся на биржѣ.
Профессоръ проигралъ даже свои золотыя очки.
Скрывшись за границу, профессоръ можетъ открыть теперь въ какомъ-нибудь заграничномъ университетѣ совершенно новую каѳедру: каѳедру биржевой игры. Недостатка въ слушателяхъ не будетъ. Кромѣ теоретическаго преподаванія, практическія занятія на биржѣ.
Симбирскъ.
По иниціативѣ новаго предсѣдателя нашей городской управы, вводится система денежныхъ штрафовъ за неявку на службу служащихъ въ управѣ безъ уважительныхъ причинъ.
Объ уважительности или неуважительности причинъ судитъ самъ предсѣдатель, обѣщающій проявить мудрость Соломона.
Одинъ изъ служащихъ, получающій 30 рублей жалованья въ мѣсяцъ, поплатился штрафомъ въ 10 рублей. Другой служащій получилъ вмѣсто 15 рублей жалованья только 7.
Мѣстные ростовщики радостно потираютъ себѣ руки.
И. Грэкъ и К°.
Были дни, когда по три рубля на извозчикахъ приходилось въ день проѣзжать. А ужъ теперь бросилъ и хожу пѣшкомъ. Систематически каждый день по часу хожу. Вчера началъ обходъ по Лиговкѣ отъ Кузнечнаго моста къ Волкову кладбищу.
- Ахъ, такъ вы и этой мѣстностью не гнушаетесь?
- Помилуйте, да развѣ теперь такое время, чтобъ выбирать! Только бы теплый кровъ былъ, подъ которымъ можно было-бы размѣститься съ семьей.
И что вы думаете! Вчера нашелъ подходящее. Жилъ, говорятъ, переплетчикъ, но на прошлой недѣлѣ пере
брался на другую квартиру въ тотъ же домъ на дворъ. Дай, думаю, схожу къ нему и узнаю, отчего онъ оставилъ квартиру: не холодна ли очень, не сыра ли? Иду на дворъ, узнаю отъ переплетчика, что квартира ему оказалась дорога, такъ какъ хо
зяинъ на него наложилъ. Возвращаюсь въ квартиру,
чтобы задатокъ дать, а она ужъ оказывается сдана. Офицеръ какой-то снялъ.
- Боже мой! Вотъ незадача-то! покачалъ головой толстякъ.
— Именно незадача. Въ теченіе десяти минутъ сдали. Больше десяти минутъ я не ходилъ къ пере
плетчику, потому, это въ томъ же домѣ, сказалъ тощій мужчина. — И два раза мнѣ пришлось испытать такіе удары судьбы. Недѣли двѣ тому назадъ
подобный же случай. Бродили вмѣстѣ съ женой... но были раздѣлившись. Жена бродила по Кирочной, а я по Фурштадтской. Въ пять часовъ дня рѣшили сойтиться въ кондитерской на Литейной и сообщить
другъ другу о результатахъ. Прекрасно. Шлялся, шлялся — ничего не нашелъ. Прихожу въ конди
терскую — жена сіяетъ. Что, говорю, нашла чтонибудь? «Есть, говоритъ, хотя комнаты очень мелки и низки; ну да, можетъ быть, говоритъ, какъ-нибудь размѣстимся. Пойдемъ, посмотримъ. Я просила подождать полчаса, не сдавать, и мнѣ обѣщали». Цѣ
ной? спрашиваю. «Шестьдесятъ рублей безъ дровъ». Бѣгу съ женой, даже не напившись чаю въ конди - терской. Прибѣгаемъ, а дворникъ ужъ сдалъ и пи
шетъ росписку въ полученіи задатка. Жена къ
нему... «Послушайте, говоритъ, вѣдь я же просила васъ подождать полчаса». «Помилуйте, говоритъ,
сударыня! съ какой стати ждать! Вамъ я сказалъ цѣпу шестьдесятъ рублей, а мнѣ за нее дали на пять рублей дороже». А то былъ третій случай...
- Господи! Да вы какой-то обездоленный, замѣтилъ толстякъ.
- И представьте, много такихъ обездоленныхъ теперь въ Петербургѣ, отвѣчалъ тощій мужчина,
закуривая папиросу. — Еще хорошо, что у насъ дача теплая, зимній домъ, а то чистая бѣда была бы. Жена плачетъ, Богу молится, свѣчки ставитъ, но
по всему видно, что намъ придется зазимовать на дачѣ.
- Но вѣдь у васъ, я помню, сынъ гимназистъ. Какъ же онъ-то?..
- Живетъ въ Петербургѣ у тетки и ходитъ въ гимназію, но вѣдь у тетки своихъ пятеро дѣтей.
- А ваша мебель? Куда же вы дѣли вашу мебель изъ зимней квартиры?
- Въ склады... Въ складахъ... Вѣдь прежній хозяинъ черезъ мирового согналъ меня съ квартиры. Или заключай контрактъ по возвышенной цѣнѣ или
пошелъ вонъ. Принужденъ былъ вывезти мебель, принужденъ былъ заплатить за лишнее прожитіе штрафъ, да еще судебныя издержки на меня возложили. Срамъ!
Тощій мужчина покрутилъ головой и тяжело вздохнулъ.
- Но нѣтъ зимней квартиры — полъ-бѣды. А вотъ бѣда: живемъ безъ прислуги, сказалъ онъ.
- Отчего?
- Не хочетъ жить до такой поры на дачѣ. Соскучились по солдатахъ и сбѣжали въ Петербургъ. Нянька еще живетъ, хотя тоже грозится уйти, а кухарка и горничная сбѣжали. Жена теперь сама и комнаты убираетъ, и кушанье стряпаетъ.
И тощій мужчина еще тяжче вздохнулъ.
Н. Лейкинъ.
Отъ редакціи.