‚ ?
литературная газета № 25 (588) ^
ЕН РОНС SEs
>
Рис. А. Радакова. ve
А. СЕЛИВАНОВСКИЙ
большую высоту, обеспечивает за ней
идейно и вультурно-ведущее место.
Мечтая об искусстве будущего ком-
мунистнческого общества, Маркс и
Энтельс тах характеризовали одну из
его решающих черт: «В коммунисти-
ческом обществе не существует жи-
вописцев, существуют лишь люди,
которые, между прочим; занимаются
‘И живописью». Ирофессионализация
в области искусства ненабежно оста-
ется на весь переходный период от
ссциализиа в коммунизму. Но имен-
но в этот период происходит расцвет
народного творчества,
В августовскую ночь 1935 года ра-
бочий шахты «Центральная-Ирмино»
Алексей Стаханов разрупил на прак-
THRE ‚ представление о незыблемости
производственно-технических норм.
Выступая на первом совещании ра-
бочих ин работниц-стахановцев т, Ста-
дин сказал, что стахановское движе-
ние открывает нам тот путь, на ко-
тером только и можно добиться тех
высших показателей производитель-
ности труда, которые необходимы для
переходя от социалиама к коммуниз-
му и уничтожения противоположно-
сти межу трудом умственным и тру-
дом физическим. В социалистиче-
ском обществе все области и звёнья
социальной практики неразрывно и
Тондиать четыре года TOMY Hasan,
в «Что ‘делать?» Ленин писал о все-
инрном значении русской литервту-
ры. Русская литература, как в в00б-
ще литература народов CCCP, He
прнобрела бы этого значения, не будь
великих «предшественников русской
социал-демократии», не будь боль-
шевязма. Наща литература — как зер-
кало нашей революции, как один из
ее илеологических инструментов —
стапа всемирной литературой. Лите-
их теография мира изменилась.
живем в Москве, мировой лите-
ратурной столице.
Новая обстановка и вытекающие из
Hee новые задачи ‘и критерии по-
HATH еще далеко не всеми писателя-
ми. Следы этого непонимания были
ee явственно видны во время последней
№ литературной дискуссив. Если совет-
WM ская литература есть мозг и сердце
SMEpOBOH литературы, то это значит,
У во-первых, что о советской литерату-
\} ре можно думать и товорять только
в учетом всего зарубежного литера-
турного опыта. Ромэй Роллан, Андрэ
Жид и Лион Фейхтвангер нам столь
хе дороги, как Маяковский, Багриц-
gui um Леокоз. Судьба Хемингуэя
или А. Монтерлана нас так зе вол-
ayer, как и судьба Олеши умли Па-
стернака. В Иоганнесе Бехере (кото-
Hi,
ка
Bay
%
Et}
рый, котати, именно 8a ‘последние
годы написал превосходные стихи в
совершенно новой для #его манере)
или в Вилли Бределе мы узнаем Ta-
REX же близких товарищей и друзей,
как в Фадееве или Фурманове.
Это значит, во-вторых, что совет-
седая литература Зыступает как пря-
\ая нзоледница, всех ботатств миро-
вой классической питературы. На
cesze ВЛЕСМ т. Косарев товорил о
зредной пролеткультовской теории,
согласно которой пролетарская лите-
ратура ‚Является наследницей. пре-
жде воего несовершенной поэзии ран-
них. рабочих поэтов, а не тлавных
бобтств классической литературы.
В мая 1335 года Энтелье писал
. Шлютеру: «Вообще говоря, поэзия
прошлых революций, за исключением
«Марсельезы», редко. производит .ре-
волюционное впечатление в поздней-
} шяе времена, так как, для того, что-
бы воздействовать на’ массы, она
должна отражать и предрассудки
своыо времени. Отсюда — религиоз-
ная чепуха даже у чартистов». Разу-
узется, Энтельс имел в виду не Гей-
не, не Гервега, не Фрейлиграта, не
Беранже и не Потье, — а массовид-
HYD, аноримную, фольклорную поз-
а1ю. революционного движения. Ho
действительный смысл слов Энгель-
¢a горзало глубже, чем думают до енх
пор некоторые работники литературы.
Не так давно — в’серни «Библио-
ТеБа поэта» —- вышла очень интерес-
зая книга: «Пролетарские поэты,
том , 1895—1910». Замысел книги
верен: тем, часто колебавшимся и
ревомоционно-расплывчатым аоэтам,
Еоторые обычно считаются наиболее
передовыми и которых многие, исто-
PERE литературы, по плохой тради-
DEG, называли родоначальниками
4 пролетарской поэзии, — т. е. Ф, Шку-
1 aesy, Егору Нечаеву и другим, —
противопоставлена большевиетская
поззия, кровно связанная © больыие-
вястским подпольем и большевист-
ской прессой. С подлинно пролетар-
ской, т, в. с большевистской поэзией
$, 30-х годов ХХ века я начала ХХ
` века связаны прежде всего имена Ра-
длина, П, Лепешинского, Г. Кржижа-
ховокото, М. Горького, А. Богданова,
Е — чуть позже — А. Луначарского.
© Однако, на основной принципиаль-
вый вопрос — 0 линии наследова-
ния — книга ке отвечает, Стихи Ле-
пешинского и Кржижановского, ра-
зумеется, не отражали «предрассуд-
Bos №400» — то были большевистокие
стихи. Но ин в предисловии А. Го-
Фелова, ни во вступительной статье
А. Дыушнца, которая излагает сво-
Ем словами упомянутое выше пись-
№0 Энтельса, нет ни попытки приме-
ЕНТЬ вагляды Маркса и Энгельса на
искусство к данному частнему отрез-
#7 литературной истории: как будто.
Теория и историческая практивё вра-
дуют между собой!
А. Дымшиц, например, думает, что
Иисьио Онмельса к Шлютеру имеет
THOR самое косвенное отношение в
Фужкой пролетарской поэзии. Меж:
ду тем, стоит лишь вспомнить про
отношение Маркса и Энгельса к вер-
‹ Минам философской мысли, с одной,
стороны, и < друюй — к везрелым,
об’ективно-отражающим «предрассуд-
RH MACC? теориям утопического и
Мелкобуржуазного социализма, в03-
ЕЕкавших в их время, хотя бы ив
рабочей среде, — чтобы понять дей-
ствительный смысл писыма к
Теру. Да, Горький и Радин, как пред-
Ставители главной линии, и Шкулев
& Нечаев, как представители линии
побочной, — исторически были пер-
выми русскими пролетарскими поэта-
‚ м: Но ве от них пролетарская, ©0-
‚ Циалистическая, литература начинает
<30ю всемирно-историчасную родо-
‚ Словную, а от искусства антично-
0, от искусства рождения, от
‚ Шекспира, Гете, Байрона, Бальзака,
‚ 1 Пушкина и Толетоге, от искусства
‚ Всех тех времен, когда класс; его соз-
пазавигий, находился на под’еме и &0-
718 — Поэтому — искусство было
Едейно передовым; когда оно шло в
‚ азаитарде человеческой культуры,
`’ Не потому Москва является миро-
_ ВОЙ литературной столицей, что, со-
‚ ветские писателя в изобилии дают
°Юбразцы художественного гения, по
_ Воторым учились бы писатели мира,
Этот, к сожалению, еще нет. Но сам
00 себе тип советской литературы, ее
изсто в социалистической культуре и
В сопналистической практике вообще,
‚ ® связи < социалистическим наро-
;40M, — всё это приподнимает ее а
ye
aS
a SA ce ae a ne tl нь ИИ че ЙЙ
i
i!
ii
$
у
5
i
=
}
4
!
4
.
f
И
органически связаны друг с другом.
Стахановское движение будит у ху-
дожников новые творческие импуль-
сы. Неудачи, вамедленность темпов
работы, «ожирение» тех или иных
писателей поднимают в массах со-
циалистическото народа волну трево-
ти и негодования. Никогда еще с ши-
рокой общественной трибуны совет-
ская литература не подвергалась та-
вой критике, как это было на с’езде
комсомола. Почему? Потому, что со-
ветская литература безразлична со-
циалистической молодежи? Нет, —
потому, что именно сейчас наша мо-
лодежь особенно настойчиво требует
хороших книг. `Культурно-техниче-
ский нь рабочего в ближайшее
время булет поднят до культурно-тех-
нического уровня инженерно-техниче-
ских работников.
Такой мощный культурный под’ем
сопиалистнческого пролетариата и
всего народа означает в том числе и
его эстетический под’ем. С величай-
ней горечью писал Ф. Меринт в
1899 т.: «Если опускающаяся буржу-
азня не может уже больше созлать
великое искусство, то поднимающий-
ся рабочий класс еще не может соз-
дать великое нокусство, хотя бы в
глубинах ео души жило горячее
стремление к нокусству». Период, о
котором товорил Меринт, давно зажон-
чился — Не только в 1917 голу, но и
эще раньше, тогда, когда на гребне
подымающейся волны пролетарской
революции возникло творчество Мак-
сима Горького. В декабре 1935 года’
на вседонецком слете литкружковцев
руководитель большевиков Донбасса
С. Саркисов ‘поставил в пример всем
литкружкаде, тогла’ еще работавшим
по старянке, бригаду Палпи Ангели-
ной. Ни Паша Ангелина, ни участин-
цы ев бригады не думали и не дума-
ют о писательско-поэтической про-
фесснонализации, Но бригадницы за.
нимаются литературой, много читают
и сами питут. Одно из стихотворений
Антелина недавно отласила со все-
союзной трибуны. Пример антелин-
ской бригалы очень показателен. На
наттих глазах создается социаписти-
ческий фольклор, \
В течение ряда лет выходили кни-
ги, которые, подобно «Былям юры
Высокой», являлись плодом кол-
лективной работы многих рабочнх ав-
Это — книги воспоминаний,
обращенные в прошлое. Народное
творчество, разумеется, не прерыва-
лось никогда. Но именно теперь оно
становится особенно мощным, оно
делается зеркалом ооциали:
побед. Жить стало лучше, вить ста-
ло веселее. И вот — народ создает
стихи, песни, мотивы, утверждающие
вастоящее и обращенные в будущее,
Буржуазия и ев агенты стремились
отвести пролетариату фоль прихлеба-
теля у стола буржуазной культуры
Но для всего подхода пролетариата
к искусству и культуре характерно
прежде всего активно-творческое на-
sano. Ono сказывается уже в самом
отборе культурного наследства. Во
время одной из дискуссий у худож
ников Илья Эренбург выдвинул по-
ложение, что советский рабочий при
внде непонятного ему произведения
искусства не отворачивается от него,
но говорит: «Я это еше не понял, я
должен это понять». Предоставление
Эренбурга о советском рабочем, не
понимающем ‘искусства. но стремя*
емся его понять, правильно только
наполовину, т. в. неправильно Bood-
ще. Социалистический пролетариат
принимает в искуюстве 10, что’ род-
ственно социалистической культуре,
п отвертает то; что ей чуждо. Ието-
рик и теоретик инокусства заинтере-
суется теми творческими принципа-
ми, которыми руководствовались ху
дозоники-кубисты или автор стихот-
ворения «Бобэоби пелись тубы». Но
пролетариат равяодуано пройдет ми-
мо них, он ие будет тратить время
для отыскивания сокровенного CMBIC-
л8` «Везоми» или «Циз9о»,
В нашей отране принципиально
исключена возможность разрыва ме-
жду социалистическим художником и
ссцивалястичевким народом. Нас мо-
тут спросить: не означаетоли это. ут-
верждение эстетического хвостивма
развнения на эстетическую отсталость,
на художественные едрассудки
масс? Ни‘в коей мере! Да, в много-.
миллноной читательской массе. вотре-
чаются самые разнообразные группы
и прослойки, — целая радуга эстети-
ческих вкусов и запросов, начиная
от простейших требований, которые
удовлетворяются: сериями «Начинаю-
шего читателя», и кончая самыми &в8-
ы
Оли
“
лифицировзнными и придирчивыме
требованиями, пред‘являемыми к ис
кусству. Любой, самый посредствен-
бое время пред’явить груду похваль-
ных читательских отзывов 0 своих
книзжицах. Не сразу овладевает мас-
са вс6м сложным инструментарием
искусства. Нам, работникам литерату-
ры, нужно быть настойчивыми всте-
тнческими пропаганлистами, чтобы
хапример, тениальный хаос страстей
У Шекспира или тлубочайшие идеи,
зыраженные в музыкальной форме’у
Бетховена, стали доступными, понят
ными и близкими для всего народа.
Но мы ннкотда не явимся эстетичес-
кямн“ пропагандистами, например,
Джойса, сколь бы упорно ви публи-
ковался ето «Улисс» в некоторых ли-
тературно-художественных журналах.
Социалистяческий читатель не при-
мет Джойса. Но он не пройдет мимо
большого социалистического искус-
ства.
‚ На наших глазах происходит ши:
рокая переоценка. ценностей, создан-
ных советской литературой, В уставе
союза советских писателей написано.
что социалистический реализм есть
метод правдивого отражения действи-
тельности в ее революционном раз-
витин, Вот предельно-краткая и точ-
ная формула.
В свете новых требований и новых
критериев мы отлядываемоя назад,
на путь, пройденный советской ли-
тературой, и заново переосмыслива-
ем весь ее опыт. Мы видим, как мно-
гочисленные произведения, которые
еще не так давно были единодушно
аппробированы критикой и вызыва-
ли торячие дискуссии в литератур-
ной среде, оказываются переверну-
той страницей, вещами, к которым
народ относится глубоко-равнодушно.
Мы видим в то же врёмя, что произ-
ведения Горького, Маяковского, Демь-
яна Белного, «Опанас» Батрицкого,
«Чапаев», «Мятеж», «Разгром», «Под-
нятая целина», «Как закалялась
сталь» волновали и продолжают о не-
ослабеваемой силой волновать социа-
лиотический народ, В чем же. дело?
Дело — в жизненной победе социа-
листического реализма вы победе
принципа народности в литературе,
Социалистический нарол— это 6ec-
конечное многообразие индивидуаль-
ностей. До самого’ последнего времени
были распространены взгляды, утвер-
ждавшие стандартизованную и 0без-
личенную литературу и подозриз
тельно относивииеся к проявлению
индивидуального своеобразия хулож-
ника. Эту теорию во времена Пролет-
хульта с предельной ясностью ‘выра-
зил А. Гастев,
По мнению Гастевь, проявления
«мехалгизированното коллективизма»
«настолько чужды персональностя,
настолько анонимны, что движение
этих коллективов-комплексов прибли-
кается к движению вещей, в которых
как будто уже нет человеческого ин-
дивидуального лица, а есть ровные
чормализованные шаги, есть лица без
экопресснй, душа, лишенная лири-
ки, эмоция, иэмеряемая не криком,
не смехом, а манометром и таксомет-
Ром». Так полагали некоторые теоре-
тики. А народ критикует нашу ли-
тературу за то, что в ней мното стам-
дарта, «ровных нормализованных
шагов», тансометрических измерений
— и мало индивидуального многооб-
разия, мало эмоций, мало того ботат-
ства индивилуальных проявлений,
жоторыми характеризуется социалис-
тическая жизнь.
Мы живем в столице. Значит, нам
следует усилить самую непримири“-
мую борьбу с остатками лнтератур-
вого провинциализма, с бескультурь-
ем, с удручающей серятинкой,
‹
Е.
ный созетский писатель может в лю- *
ВЕЛИКАЯ ЭРА ..
ИСКУССТВА
Письмо Ромэн Роллана
тов. П, М. Керженцеву.
Дорогой -тов. Керженцев!
Вот уже больше двух месяцев, как
я собираюсь вам ответить на теплую
дружескую телеграмму от 29 января,
посланяую вами от имени - Комитета
искусств и Радиокомитета ООСР. Бес-
прерывная работа не давала мнеё воз-
можности ответить вам, но я ве забыл
© вас и, наконец, сегодня хочу вам
сказаль, как меня тронула та симпа-
тия, которую Бы мне ‚высказали.
Не сомневайтесь в моей братской
преданности Советскому союзу. То, что
я увидел победу СССР, созилание но-
вого мира, составляет рёлость моей
старости (сердце мое молодо). Соцщи-
альная активность, которая была пи
тайтокой, должна была опередать ис-
кусство. Но она открыла для нею но-
BRE пути, и теперь, как я налеюсь,
мы увилим во всём нскусстве, точно
весеннее брожение соков, — расцвет
молодых сил, енных в поко-
ления, ‘рожденном Октябрьской рево-
люцией. На них я рассчитываю, их я
жду. Я уверен, что наступает великая
эра искусства, вскормленного живыми
соками глубокого народного искусства
различных народов вашего Союза. Му-:
зык& и поэзия пойлут впереди. У вас
они везде готовы забить. И все осталь-
ные искусства не замедлят поелело-
вать за ними.
Я заранее приветствую. прекрасное
лето, которого я ие увижу, но которое
я предвкутаю и которому я радуюсь.
Дружески жму зашу руку, дорогой
тов. Керженцев, в ирошу вас передать
всем товарищам из Комитета искусств
и Радиокомилета мой бралекий при-
ет.
я РОМЭН РОЛЛАН
Вилльнев, апрель, 1936 г
„Первый
прыжок
К далекому солнцу,
В глубины высот
`В восприятии впечатлений внеш.
него мира у Ани Млынек всегда за-
нимали главенствующее место слово,
речь, образ, созданный эмоциональ-
вым звучанием человеческого голоса.
ероятно поэтому Аня стала «при-
сяжным оратором» и в пнонероком
отряде и школе, :
одиннадцать лет ей впервые при-
шлось произнести публичную речь.
‘Iam перевыборы советов, и на
MHOMIDTHOM собрании в Тезтре ре-
волюции она читала с трибуны наказ
пионеров депутатам.
В прошлом голу комсомолка Аня
Млынек, отличница 12-й школы
Фрунзенского района, выступила пе-
ред всей страной: на торжественном
вечере первых выпускников совет-
ской десятилетки от имени трех ты-
сяч двухоот юношей и девушек. С
трибуны Колонного-взле Дома союзов
она благодарила партию, правитель-
ство, товарища Сталина за десять лет
счастливой юности, проведенных в
советской школе... , Г :
Это очень странно,
вспоминает она теперь. — Вы поду-
‚майте только: вас выпускают в
жизнь, а мы должны ответное слово
держать.
И очень ответственно: «ведь надо
так сказать, как не только я сама,
но и все другие чувствуют».
THI о решительный день —
первое нюня. :
В праздничных платьях, с цветами
выпускники поехали из школы в
Дом союзов. Здесь ждала их в празд-
ничном, декорированном зале вавол-
нованная, жизанерадостная аудитория.
&не пришлось расстаться © товари-
щами по школе: они заняли места в
публике, ей следовало пройти на три-
буну, в президиум. ;
Но связь не порвалась: всем серд-
Nem ABA ощущала свою слитность с
залом, уже крепка была уверенность
В том, что она «чувствует так же, как
другие». ты:
она произнесла прекрасную, го-
фячую, нокреннюю, сильную речь.
— рые
Жуком из металла
Взлетел самолет. ; г
И por. ча кыло, Советский терой ча советской сце-
He! о еще нет в том качестве, кото-
poe осбответствовало бы нашим тре-
бованиям. В жизни он все еще ярче
и значительней, чем на сцене. В жн-
sug Стаханов, Мария Демченко, ге-
рои-пограничники и. летчики — на
сцене по ‘бытовому суетящиеся и
мелко чувотвующие люди. В жизни
Шмидт, Ушаков, Мария е,
на сцене проф. Оттон («Не сдадим-
ся»), Кавалеридае («Умка — белый
медведь»). Эти сценические герои так
же относятся к своим жизненным
прообразам, как бесстрастное стати-
ческое фото к живошиси. Впрочем, о
стахановиах у нас вовсе нет пьес,
Бледнее, чем снег,
С мешком за плечами
(В нем сложенный шелк),
Шатаясь от ветра,
Мой сверстник взошел,
Он встал сна крыло,
Оглянулся кругом.
На землю ‘сначала,
На небо потом.
Вэмахнувши фуками —
Была не была! —
В воздушное море
Нырнул он с крыла, Любопытно, что московские драма-
турги, рассказывавщие на-днях о те-
В се ones мах, над которыми они работают к
BIDUY iene a 20-й годовщине Октября, ин разу не
бросилась <р упомянули о стахановцах,
Навстречу земля,
Все ближе и ближе...
Секунды бегут.
А вдруг не раскроется
Парашют?
06 ударниках в свое время были
десятки пьес. Почему же нет пьес о
стахановцах? Это можно понять. В
наше врёмя повышенных требований
и страстной критики нельзя показы-
вать стахановцев так, как показыва-
лн наити драматурти в свое время
ударвиков, т.`е. в большинстве слу-
чаев по тазетным сведениям и мате-
рналам;, Культурно выросший зри-
тель йе примет сейчас никакой фаль-
шв, ннкакой схемы, Стахановцев,
Ram и вообще героев нашей ee
нельзя писать понаслышке: необхо-
И жить хорошо! димо глубокое изучение этих людей
М. ПОМЕРАНЦ Ихих жизни. Наша действительность,
Школьник 6-го класса, 43 лет ee repon для большинства наших
Обратно не влезешь,
В коние концов. 5
Он дернул, зажмурившись, -
За кольцо.
Как птица из клетки
Вэмывается шелк.
-И жизнь хороша
OF
RR
к
$3
SS
>
=:
УХ
WS
yy POLL
ee
Yi vo “yj
Ly
7
Слева направо — В. Изанов, А. Новикоэ-Прибой, А. Жаров, К. Чуковский, А, Фэдеев, Л. Леонов, Ю, Опеша, м. Зощенко, В. Инбер, А. Безыменений, А. Топстой, С. Кирсанов
` МЫ ВИВЕМ В СТ
Речь, которую через день прочла в
тазетах вея страна.
Аня стала получать десятки писем
©о всех концов Советского союза —
с Севера, и из Закавказья, на Бело-
руссии и из Сибири, из красноар-
мейских частей и из школ, от ком-
сомольцев и пнонеров, от лесорубов
и моряков.
Один товарищ из Сибири прислал
ей стихотворение — «Лодырю», снаб-
див его подзаголовком: «О себе».
В пряложенном к стихотворению
письме парень этот писал Ане:
«Прочитав статью вашу, посмотрев
на свою работу, мне стало стыдно,
что я так мало и лениво работал. Я
никогда не знал вас, но ваша статья
заставила меня многое продумать, я
как будто впитал в себя энергию для
новой работы. Только сейчас я по-
нял, что многое упущено и многое не
вернешь... ге :
Скоро заканчивается 1935—1936
учебный год. Аня Млынек тотовится
5 переходу на второй куре Историко-
философокого литературного институ-
та, где она с увлечением учится на
отделении русокой литературы.
— Жаль только, — говорит Аня,—
Что В нашем институте не изучают
малематику. Литературная нзука не
знает этого спокойствия логического
метода, когда одно выводится из дру-
Тото. ex
В этом сожалении 06 «утраченной»
математике видна жадность к науке,
Е вс60б’емлющему знанию. Математи-
ку и дипломатию, политэкономию и
кинематографию — дай Ане волю, —
она изучила бы все эти предметы
сразу. .,
Но особенно горячо она говорит ©
литературе, об искусстве слова.
— Отдельно существующего елова
Не может быть, — утверждает она—
важно кан, в каной обстановке оно
произнесено,
«Жития святых», все эти «еси на
небеси», которые приходится ей изу-
чать по курсу истории русского ли-
тературного языка, волнуют ее мень-
ГЕРОЕВ НА СЦЕ
О. ЛИТОВСКИЙ
драматургов все еще «неведомая
ая»,
Рождение советского тероя произо-
шло в цьесе Билль-Белоцерковекого
«Шторм». Герой этот, романтический
матрос-братишка, горящий револю-
ционным нетерпением. Это — самый
прочный и самый «выносливый» ге-
рой советской драматургии. Закончив
свою сценическую жизнь в «Штор-
ме», братишка перекочевал в «Лю-
бовь Яровую» Тренева, чтобы затем
надолго утвердиться в пьесах Виш-
невского. Кто этот герой? Это мат-
рос, любовь и гордость революции,
немного анархиствующий, но вопло-
зем-
ческие черты революции. У Билль-
Белоцерковского он все же больше-
зик, весь наполненный патетикой бо-
ев. У Тренева — ото балатур и ве:
сельчак, романтический простак, сти-
хийно воспринимающий революцию,
У Внизневского — это геронческий
образ, показанный в процессе ста-
новления. К образу «братишек» не-
посредственно примыкает глубоко
волнующий образ’ Васьки Окорока из
«Бронелоезда».
В «Любови Яровой» мы встречаем-
ся с другими советскими героями —
комиссаром Кошкиным и Любовью
Яровой. Образ комиосара Кошкина
сделан в абстрактно-романтическом
плане. Любовь — образ, удавшийся
автору гораздо больше, несет в себе,
однако, черты, в большей степени
литературные.
Деловой пафос революции - хотел
изобразить в Андрее Бабичеве Олелта
Но пафос этот вместо делового по-
лучился деляческим. Колбаса и ома-
ры в голубых коробках застилают ие-
ред Андреем Бабичевым революци-
онные перспективьх Но искреннее же-
лание Олеши создать в Андрее Ba-
бичеве («Заговор чувств») образ но-
вого мира, своими чувствами, своим
строем мыслей противостоявшего Ка-
залерову, не подлежит „сомнению.
В поисках героя в советокой дра-
матургии были счастливые удачи. К
числу этих удач можно отнести об-
аз Михайлова в «Хлебе» Киршона.
сущности говоря, это был первый
большевик на’ сцене, Черты больше-
вистокой непримиримости и предал:
ности были уже в образе председате-
ля укома в «Шторме», Но ему не-
‚хватало мнототранного ума, гибкости.
н железного спокойствия при отром-
вом внутреннем трепете, — черты, ко-
торые тармонически были представ-
лены в Михайлаве. Подлинную боль-
шевистокую правду принесла на сце-
ну и старая Клара («Страх» Афино-
генова). Он& тротала правдивой’ ис-
кренностью свонх волнений. Но пол-
ноценноеть этого образа снижал не-
который сентиментализи, изличиек
доводов от чувств, а не от ума. Чер-
ты Михайлова и Клары послужили
блатодарной основой для боздания
Береста в пьесе Корнейчука «Платон
Кречет». При некоторой каивности
приемов, которыми Берест написал,
он нока еще нанболее полно олицет-
воряет образ передового, челозека-
большевика, которому в одинаковой
мере свойственны твердый характер
и мягкость, суровость и товарищес-
кая чуткость.
В «Моем друтеь Погодин едв& ли
не впервые попытался вывести боль-
шевика-командира и организатора
производства. Это был большюй шаг
вперед, по сравнению со Степаном
из погодинокой же «Поэмы о топо-
ре». Степан в конце концов был со-
ветизированным вариантом лесков-
ского Левши, В нем было больше
черт национальных, чем социально-
пролетароких, Гай == лучше, поанее,
тивший в ©ебе все наиболее герои-
Вступление в жизнь
ше всего. А вот нелавчяя встреча ©
Ильей Эренбуром ee взволновала.
Еще бы: Эренбург, например, счата-
ет, что «критик, чтобы помочь писа=
телю... не должен был бы сушество-
затьз; что критик — «ото официант,
который об’ясняет блюда в ресторане,
не умея их приготовить, ибо не был
на кухне».
— Это, конечно, остроумно, но... не-
правильно. И в бельшинстве моло-
дежь, учащаяся в институте, собира
ется стать критиками...
Пишет ли Аня сама? — Нет, нет
—тозорит она торопливо, с улыбкой,
Но иной ответ утадывается за ее реп-
THRO:
— Bor sm говорите: писать! Вы
знаете, — самый процесс пнсания
очень нервирует. Куда’ как быстрее
мысль бежнт. Вот если б стекографию
изучить...
Мыслв у Анн, правда, бежит «куда
как‘ быстрее», хотя и слова — образ-
ные, влумчивые — бегут в ее говоре
достаточно быстро. И, — вероятно,
именно эта быстрота мысли, творчес-
кая жадность влечет Аню к омежно»
му динамическому искусству — Е
звуковой кинематографии. «Здесь &
слово может прозвучать, как надо».
Все-таки, пишет ли Аня? Может
быть. Она скромничает, не хочет го-
ворить об этом. И она права; ей не-
зачем спешить.
Замечательной своей речью в Ко-
лонном зале Аня Млынек полытожи-
ла «лве пятилетки сознательной жиз-
ни». Она только начала свою третью
пятилетку учебы, Она — не вундер-
кинл, и не знаменитость. При всех
прекрасных индивидуальных своих
качествах Аня Млынек — мыеслящая,
жизнералостная, яркая—типичная пе-
редовая девушка своего поколения,
первото поколения, рожденного рево-
люцией. И, может быть, именно’ в
эт0м — 060б0е ее обаяние, ее сила и
верный залот ее будущих творческих
успехов.
Слово принадлежит Ане Млынек,
— она его скажет.
Д. КАЛЬМ.
HY
современнее, Но и он несет в себе
мелкобуржуазную червоточину. Он в
конце концов над коллективом, а неё
первый в коллективе.
Пожалуй, больше всею на нашей
сцене и у драматургов повезло ге-
роям Красной армни. Начиная от
Фурманова в «Мятеже» н Чапаева в
«Чапаеве», была созданы нашими
драматуртами, пожалуй, наиболее
выразительная таллерея героев Крас»
ной армни. Отдельные черты бра-
тишки в Чапаева воплощены и в 06-
разе Гулина («Бойцы» Ромашоза),
Но это вполне самостоятельный 0б-
раз, отличный по своей жизненной
правдивости. Малько из «Далекогох
Афиногенова дополняет черты Гули-
на в иных условиях и в иной обста-
новке. Этот образ значителен еще и
потому, что ему предстоит разрешить
в пьесе сложнейшую проблему. Он
описан смело и с0 всей о той,
Малько так же упорен, как Гулин,
но вместе с тем более собран, более
дисциплинирован, более вдумчив,
Романтизм, свойственный образу
Малько, с наибольшей силой ин па.
тетикой вырос в Мотылькове («Сла»
ва» Гусева). Пожалуй, это наиболе
сильный, нельный персонаж из всёл
образов военных, созданных нашей
драматургией. Но и ему мешает не.
которая деловая ограниченность, ча»
сто подменяющая ar Посколь:
ку мы говорим о «Славе», пьесе, от+
DHWOH BO всех отношениях, нельзя
не отметить образа матери. Автор по:
пытался создать глубоко современ
ный образ. И этот опыт оправдал се
бя, на наш взгляд, полностью,
Тема Малько `Афиногенова был8
еще ранее затронута Билль-Белоцер-
ковоким в образе ‚Чадова («Жизнь
эбвет»). Чадов, как и Малько, об-
речен, но проявляет удивительную
жинэнеустойчивость, оптимизм и ак-
тавчую созидателыную = энергию,
Впрочем; эти последние черты свой-
слвенны воем нашим советским сце-
ническим героям в той или иной ете-
пени,
Не трудно заметить, что большин.
ство перечисленных героев — боль-
шевики. Что-же, не было или нет
беспартийных героев, выдающихея
«беспартийных» ‘образов в советской
драматургии? Пожалуй, нет. Ибо по-
давляющее их большинство, это o6-
разы интеллитентскне, мучительно
перерождающиеся, лишенные MOHO-
литной цельности и миросозерцания.
Как мы видим, галлерея советских
образов не так уже мала (а мы не
все перечиелили), Но не все еще до-
статочно глубоки, недостаточно ти-
пичны. В каждом из этих образов
можно заметить дополняющие друг
друта’ отдельные типические черты
нашего времени. Но эти черты суще-
ствуют разрозненно и разбросаны по
персонажам, часто почти незаметны:
ми бликами.
‚ Сценический терой не всегда сов-
падает с драматургическим. Если
Щукин совпадает в какой-то мере по
своей форме и «содержанию» с Маль-
50, то Орлов титантоки возвышается
над своей скупой и надуманной
ролью, Как часто напти великолепные
актеры заполняют плотью и кро-
Вью штампы и схемы иных напгих
драматургов. И как еще чаще зри-
тель своим воображением и знанием
действительности заполняет и под-
нимает образы, созданные и драма-
тургом, и актером. Разве не так про-
‘изошло, например, е образом Громо-
ва в «Арнстократах»?
Ни одна страна, ни одна эпола me
амела такого замечательнохо маётери-
ала, как наша, и этот материал па»
8 лежит, тоскуя по руке взыскатель-
Gord шастеда.