ВЪ ТУРЦІИ.

Придя въ азартъ
Въ дѣлахъ критическихъ
Въ колодѣ картъ Географическихъ, —
Куря кальянъ,
Какъ власть гигантская,
Все бьетъ армянъ Масть отоманская.
Пеэмне.

ТЮФЯЧЕКЪ

(изъ ДАВНО минувшаго).
На почтовой станціи близъ города Б*** я, какъ водится, не засталъ лошадей и, въ ожиданіи таковыхъ, сталъ съ горя пить чай. Станціонный смотритель, старичекъ въ очкахъ съ желѣз
ными ободками, подсѣлъ ко мнѣ и, куря трубочку, завелъ со мной тары-бары.
Я продолжалъ сердиться.
- Вотъ у васъ всегда такъ! говорилъ я. — Ҍдетъ простой смертный, — нѣтъ лошадей, обождите-съ, только всего и въ отвѣтъ есть. А налетитъ какой-нибудь важный провинціальный гусь, сію минуту готова тройка борзыхъ темно-карихъ...
- Ни-ни-ни! Изволите ошибаться, государь мой, извините, имени, отчества и званія вашего не вѣдаю-съ... Нынѣ ужъ не тѣ времена, чтобы разбирать, кто ѣдетъ. Есть кони — любому жиду дадимъ, нѣтъ коней — самъ генералъ-губернаторъ жди! отвѣтилъ смотритель.
- Ужъ и генералъ-губернаторъ! Я полагаю, исправникъ явится, такъ такую пыль подниметъ, бѣда!
Смотритель сплюнулъ.
- Исправники на своихъ разъѣзжаютъ въ нашей губерніи, сказалъ онъ. — Коли ежели нѣтъ лошадей, самъ я не запрягусь. Нѣтъ, сударь, время лихихъ налетовъ про
шло! Во всемъ каждому копчику препона-съ. Взять также тѣхъ, кои отъ безгрѣшныхъ доходовъ имѣнія тысячныя пріобрѣтали... крышка-съ!
- Вы думаете, теперь взятокъ нигдѣ и никто не беретъ? улыбнулся я.
- По-прежнему-съ? Нѣтъ-съ, нигдѣ не берутъ-съ! Вѣдь, прежде до того доходили, что курамъ на смѣхъ. На моей памяти нашъ же барабановскій нѣкоторый человѣчекъ такія вещи творилъ, что уму непостижимо! Если вамъ разсказать, вы животъ надорвете, потому и комикъ же былъ!
- А ну-те, разскажите. Все равно, дѣлать нечего. Будемъ пить чай, и вы кстати разсказывайте.
Смотритель не допустилъ себя просить дважды. Выколотивъ трубку, онъ взялъ стаканъ чаю, не безъ удовольствія подбавилъ въ него рому, потомъ началъ свой разсказъ, не спѣша.
- Изволите ли видѣть, существовалъ въ Барабановѣ такой юркій человѣчекъ, изъ полячковъ (въ оно время ихъ къ службѣ допускали въ нашихъ краяхъ), и прославился этотъ полячекъ тѣмъ, что, будучи снаружи благообразенъ, вѣжливъ и ласковъ, дралъ съ живого и мерт
ваго, такъ дралъ, что пять своихъ дочерей выдалъ замужъ, наградивъ каждую по 30 тысячъ приданаго. И не только деньгами, но и натурой не брезговалъ человѣчекъ. Однажды является онъ въ мѣстечко Шпиковъ и останав
ливается ночевать въ заѣзжемъ домѣ вдовы Рухли Бурштейнъ. Жидовка всю ночь гадала на картахъ, какъ из
бавиться ей безъ убытка отъ такого гостя. На утро гость выходитъ, уже умытый, расчесанный, встрѣчаетъ въ корридорѣ хозяйку Рухлю, и между ними происходитъ такой разговоръ:
- Ну, здравствуй, Рухля!
- Здравствуйте, пане! Какъ спали-ночевали?
- Отлично, Рухля! Такъ спалъ, что прелесть... Тюфячекъ на кровати просто восхитительный! Признаюсь, давно я такимъ образомъ не спалъ... Должно быть, пружины у тюфячка хороши... Гдѣ ты, Рухля, достала подобный туфячекъ?
Жидовка смѣтила, куда клонитъ лихой гость. Мысленно
прощаясь съ тюфячкомъ, она рѣшила прихвастнуть и сказала:
- Четырнадцать рублей, пане, я за этотъ тюфячекъ заплатила, у помѣщика Скрыдскаго съ аукціона купила...
- Прекрасный тюфячекъ! Но и деньги хорошія... гмъ, четырнадцать рублей!!
Гость задумчиво потеръ брови.
- Вотъ что, Рухля, подари ты мнѣ этотъ туфячекъ! сказалъ онъ. — Вѣришь ли, не усну на другомъ, такъ онъ мнѣ нравится...
Содержательница заѣзжаго двора поклонилась въ поясъ.
- Возьмите, пане, почивайте на немъ на здоровье! пропищала она.
Сейчасъ же явился сподручный гостя и, по приказанію своего начальника, свернулъ тюфякъ и понесъ въ тарантасъ, въ которомъ разъѣзжалъ гость. Этотъ таран
тасъ представлялъ собою зрѣлище удивительное: онъ былъ набитъ до краевъ разной разностью, — мукой, крупой, масломъ, галантереей, живыми поросятами и, наконецъ, пріялъ въ свои нѣдра гостинничный тюфякъ.
Между тѣмъ, гость стоялъ и все еще задумчиво теръ брови.
- Гмъ! Такъ... бормоталъ онъ. — Великолѣпный тюфякъ. Только... вотъ что, Рухля, неудобно мнѣ его у тебя брать. Ну, какъ, въ самомъ дѣлѣ, я его возьму? Всѣ увидятъ, всѣ заговорятъ, пальцами начнутъ указывать... Нѣтъ! Я его тебѣ назадъ отдамъ! Эй, Ботраченко!
- Чего изволите?
— Неси назадъ тюфячекъ... Вотъ что, Рухля, пусть тюфячекъ у тебя лежитъ, когда я пріѣду, опять на немъ спать лягу.
- Милости просимъ, пане!
- Гмъ, н-да! И вотъ еще что: ты, говоришь, дала за него четырнадцать рублей? Въ такомъ случаѣ, я съ тебя ровно столько же деньгами возьму... Богъ съ нимъ, съ тюфячкомъ! Давай деньги!
Несчастная жидовка затряслась и позеленѣла, но дѣлать было нечего: черезъ пять минутъ четырнадцать рублей исчезли въ огромномъ (какъ, пожалуй, сама телѣга) ко
шелькѣ гостя. Спрятавъ деньги, гость еще разъ потеръ брови.
Жидовка все кланялась, не зная, какъ выпроводить злую бѣду.
- Гмъ! произнесла бѣда. — Нѣтъ, не тово... не такъ! Видишь ли, Рухля, все равно, ужъ твой тюфячекъ на
моей телѣгѣ лежалъ, да и видѣли, я полагаю, всѣ жители какъ мой слуга его выносилъ... Поэтому, я тебѣ тюфячекъ не отдамъ! Власъ, Власъ, не снимай съ телѣги тюфячка, не трудись, другъ, понапрасну!
Лицо жидовки стало радужнымъ; но она молчала. А гость ласково кивнулъ ей головой и вышелъ изъ воротъ заѣзжаго дома, — чтобы направиться въ своемъ тарантасѣ въ ворота другого такого же дома, чтобъ и тамъ взять извѣстную контрибуцію... Такъ-то, милостивый государъ! Вотъ какіе прежде человѣчки водились!
Я смѣялся, а станціонный смотритель, подливъ себѣ еще рюмку, глянулъ въ окошко и сказалъ:
Вотъ и лошадей вамъ привели... Черезъ четверть часа, съ Господомъ-Богомъ, и трогайтесь! Назарка, запрягай тройку поскорѣе для барина!..
Д. К. Ламанчскій.

КОРОТЕНЬКІЯ КОРРЕСПОНДЕНЦІИ.

Отъ редакціи. Приглашаемъ нашихъ читате
лей сообщать, не стѣсняясь изложеніемъ, факты изъ мѣст
ной жизни. Всякое сообщеніе будетъ принято съ благодарностью и, если окажется возможность, помѣщено въ извѣстной переработкѣ.
Могилевъ-Подольскъ.
Какъ опасно, дѣти, завѣдывать хозяйственной частью городского самоуправленія.
Г-нъ Б. завѣдывалъ, по порученію управы, поставкою для городскихъ учрежденій дровъ хозяйственнымъ способомъ. Поставщикъ Г. поставилъ дровъ на 2000 рублей и
не получивъ ни копѣйки денегъ, очень обидѣлся, а обидѣвшись, предъявилъ искъ къ Б.
Б. слезно взмолился передъ думой. «Отцы родные! Заплатите же ему деньги! Вѣдь я не для себя дрова заку
палъ, а для города! Караулъ! Хочетъ описать жену и дѣтей!»
Но «отцы родные» денегъ все-таки не заплатили, и по очень простой причинѣ: потому что у города нѣтъ денегъ. Не хватаетъ даже на жалованье нижнимъ полицейскимъ чинамъ.
Дума постановила: предоставить Б. доказать по суду, что не онъ, а городъ долженъ расплачиваться за городскія дрова.
Рѣшеніе соломоновское: пока Б. по всѣмъ судебнымъ инстанціямъ докажетъ это обстоятельство, у города, можетъ быть, какими-нибудь судьбами, денежки заведутся.
Кромы.
Существуютъ у насъ образцовые, нѣкоторымъ образомъ, парники.
Въ самый разгаръ салатнаго сезона у садовника, завѣдующаго парниками, можно ли достать салатъ.
- Нѣтъ, отвѣчаетъ садовникъ, — я салатъ выбросилъ, потому что онъ глушитъ огурцы.
Пришло время огурцовъ. Огурцовъ тоже нѣтъ. Какъ нѣтъ? Почему нѣтъ?
- Да салатъ всѣ огурцы заглушилъ!.. жалуется садовникъ и прибавляетъ: — Ничего не подѣлаешь!.. Борьба за существованіе-съ!..
И. Грэкъ и К°.
НОЧЬЮ.
Я всю ночь на постели метался, До зари не смыкалъ я очей,
Вдругъ таинственный голосъ раздался Гдѣ-то рядомъ съ постелью моей.
Въ немъ спесивые слышались звуки, Голосъ былъ не сопрано, не басъ.
— «Я съ прелестной Вирджиніей Цукки На эстрадѣ бывала не разъ!
У Золя есть прекрасная вилла, Онъ меня туда часто возилъ. Я у Бисмарка даже гостила,
Но меня онъ чуть-чуть не убилъ! Грубоватъ онъ! Мужичья манера!
Левъ Толстой — тотъ пріятенъ и милъ». — Вы не въ родѣ ли интервьюера? Незнакомку я робко спросилъ.
И подумалъ въ испугѣ я: «Скройся! Чуръ меня! Защити отъ грѣха!»
Но услышалъ отвѣтъ я: — «Не бойся, Не пугайся, я просто... блоха!»
Киръ Персидскій.
Do-re-mi-sol.
Плюгавенькій человѣчекъ вошелъ въ гостиную съ образами въ серебряныхъ ризахъ и въ старин
ныхъ кіотахъ на двухъ стѣнахъ у оконъ. Гадалкинъ съ ногъ до головы осматривалъ его и не пригла
шалъ садиться. Вышла жена Гадалкина и, обратясь къ посѣтителю, сказала:
- А если никакого настоящаго дѣла нѣтъ, то нечего и ходить но чужимъ квартирамъ.
Она, очевидно, подслушала разговоръ въ прихожей.
- Иди, иди! И безъ тебя справлюсь! махнулъ ей рукой мужъ и спросилъ посѣтителя: — Что же вамъ собственно угодно? Въ какихъ смыслахъ вы ко мнѣ?
- Позвольте сѣсть? Стоя не разскажешь, проговорилъ посѣтитель.
- Да ужъ садитесь. Богъ съ вами. Только отчего отъ васъ съ утра водкой пахнетъ?
Посѣтитель нѣсколько смутился, улыбнулся и сѣлъ. Сѣлъ и Гадалкинъ. Посѣтитель началъ, пожимая плечами:
- Не ждалъ я такого... пріема... Отъ просвѣщеннаго...
- Говорите просто... Говорите скорѣй... Мнѣ некогда... Я человѣкъ занятой. Лавки объѣзжать надо, перебилъ его Гадалкинъ.
- Въ думѣ и прессѣ былъ поднятъ вопросъ объ удешевленіи мяса.
- Поднимай или не поднимай, у насъ и такъ не
дорого мясо продаютъ. За границей дороже. Вы думаете, что барыша-то намъ завалило?
- Не можете ли вы мнѣ, по крайней мѣрѣ, сообщить, сколько процентовъ получаетъ мясникъ, про
давая мясо въ розницу по семнадцати копѣекъ за первый сортъ?
Говоря это, посѣтитель отперъ уже портфель, доставая изъ него листъ бумаги.
- Не трудитесь, не трудитесь вынимать бумагу. Ничего записывать не будете, остановилъ его Гадалкинъ.
- Отчего же? Почему?
- Да вѣдь вы меня про мою лавку спрашиваете. А позвольте насъ въ свою очередь спросить: много ли вы отъ своей газеты зарабатываете и сколько у васъ теперь денегъ въ карманѣ?
Гадалкинъ подбоченился и пристально посмотрѣлъ на посѣтителя.
- Это вамъ зачѣмъ же знать? удивился посѣтитель.
- Затѣмъ же, зачѣмъ и вамъ знать, сколько я барыша получаю.
- Да я не васъ спрашиваю, а вообще... Про Ивана, про Степана.
- Я по чужимъ выручкамъ барыши считать не лазаю.
- Какъ это странно... Вотъ ужъ не ожидалъ я такого пріема... А мнѣ говорили, что вы просвѣщенный человѣкъ, проговорилъ посѣтитель, поднимаясь со стула.
- И я, мусью, не ожидалъ, что вы придете въ незнакомый домъ и будетъ спрашивать хозяина, сколько онъ барыша имѣетъ. Стало-быть, мы квитъ.
Посѣтитель взялъ портфель и направился въ прихожую.
-Теперь придете къ себѣ въ редакцію и отчехвостите меня завтра на обѣ корки? спрашивалъ Гадалкинъ, тоже выходя въ прихожую.
Посѣтитель молчалъ и надѣвалъ калоша.
- Желаете получить три рубля отступного, чтобы не писать? спросилъ Гадалкинъ.
Посѣтитель искалъ на вѣшалкѣ свое пальто.
- Можетъ, мало трешницы, такъ пять дамъ. Берете?
Посѣтитель вышелъ на лѣстницу и сталъ спускаться внизъ. Вышелъ и Гадалкинъ на лѣстницу и кричалъ вслѣдъ посѣтителю:
- Ну, двѣ зелененькія, чтобы не писать обо мнѣ! Двѣ! Мусью! Вернись! Шесть рублей годятся!
Н. Лейкинъ.
ЖЕНСКІЙ ТРУДЪ.
(по ПОВОДУ ВЫСТАВКИ ЖЕНСКАГО ТРУДА). Что существуетъ женскій трудъ, Не можетъ быть сомнѣнья...
Да вотъ на выставкѣ онъ тутъ, И сколько въ немъ терпѣнья!
***
Какой египетскій узоръ, Какіе птички, лиры,
Цвѣточки, вышивки, фарфоръ, Амуры и зефиры!
* * *
И даже страшно иногда:
На ручкахъ дамъ, — легко ли? Отъ столь усерднаго труда Появятся мозоли!