Въ свой пятидесятилѣтній юбилей маститый балетныхъ дѣлъ мастеръ ставитъ новый балетъ «Синяя борода».
Это очень удачная мысль: передѣлать сказку «Синяя борода» въ балетъ. «Синяя борода», въ наказаніе за свои преступленія, уже пѣлъ въ опереткѣ, пусть же онъ теперь еще, на старости лѣтъ, попляшетъ въ балетѣ.
А какъ еще запляшутъ вмѣстѣ съ нимъ всѣ его убіенныя, но воскресшія жены, то восторгъ публики до
стигнетъ крайнихъ предѣловъ и Нева выступитъ изъ береговъ.
Отмѣтимъ, съ полнымъ сочувствіемъ, жизненную тему, взятую врачемъ г. Загорянскимъ-Киселемъ для своей докторской диссертаціи.
Диссертація г. Загорянскаго называется: «Травматическія поврежденія, ожоги и обмораживанія среди гражданскаго населенія Петербурга».
Авторъ, на основаніи обширнаго, за десять лѣтъ, больничнаго матеріала, пришелъ къ слѣдующимъ выводамъ. Наиболѣе частымъ мѣстомъ членовредительства является улица.
На улицѣ главной причиной членовредительства являются легковые извозчики.
И такъ, петербургскіе извозчики осуждены даже наукой!
Но все-таки они добились большой чести: попали въ докторскую диссертацію.
(легенда).
Есть легенда (историкъ смѣется надъ ней),
Что когда-то, въ одинъ изъ блаженнѣйшихъ дней,
Пастушокъ съ милой Хлоей — пастушкой Заведетъ о барашкахъ невинную рѣчь
И отыщетъ въ землѣ древній кладъ: ржавый мечъ Съ безлафетною «Крупповской» пушкой.
нія; онъ втаскиваетъ за собой свой «свифтъ»; два младшихъ брата его, одѣтые въ одинаковыя куртки, съ одинаковыми свистульками въ рукахъ; двѣ дѣвочки въ одинако
выхъ платьицахъ; за ними по пятамъ идетъ старушканяня въ темномъ платочкѣ; затѣмъ — кормилица, въ ко
кошникѣ и русскомъ сарафанѣ, съ груднымъ ребенкомъ на рукахъ.
- Вы можете снять всѣхъ насъ группой? спрашиваетъ отецъ выскочившаго къ нимъ фотографа, нѣсколько растерявшагося при видѣ такой большой компаніи.
- Можно, но только я бы вамъ совѣтовалъ раздѣлиться на двѣ или на три группы, говоритъ фотографъ.
- Конечно, для васъ было бы лучше, зло улыбается мать, — но намъ не выгодно, и потомъ мы желаемъ быть вмѣстѣ.
- Какъ угодно.
Фотографъ начинаетъ составлять живую картину. Большихъ ставитъ взадъ, а дѣтей на первый планъ. При этомъ вышло маленькое затрудненіе: старшій сынъ же
лалъ сняться опершимся на своего стального коня, но, когда онъ сталъ сзади всѣхъ, братишки и сестренки загородили его велосипедъ. Юноша-атлетъ запротестовалъ.
- Въ такомъ случаѣ вы пожалуйте на самый передъ, предлагаетъ фотографъ, — и прилягте на коверъ, а велосипедъ держите вотъ такъ... Очень красиво: какъ будто отдыхаете...
Велосипедистъ соглашается и принимаетъ лежачую позу.
- Вы, молодые кавалеры, обращается фотографъ къ мальчишкамъ, — держитесь за руки и смотрите вотъ на эту картинку!.. Да вы ужъ перестаньте свистать!.. От
дайте дудочки папенькѣ... Ну, вотъ, и хорошо. А вамъ,
барышни, я дамъ по цвѣточку, держите вотъ такъ, какъ будто сорвали и нюхаете!.. Нянюшка! стойте возлѣ нихъ и смотрите на ихъ головки... Ты, милая, задомъ къ ап
парату не ворочайся! говоритъ онъ кормилицѣ, — да уйми хоть на минуту малютку... Вотъ и все, такъ хорошо будетъ. Когда я скажу: «снимаю!» — вы, господа, на нѣсколько секундъ пріостановите движенія, только на нѣсколько секундъ! Мы снимаемъ быстро.
— «Это что?» изумится пастушка тогда, — И отвѣтитъ пастухъ, покраснѣвъ со стыда:
— «Эти вещи оставили предки...
Другъ мой Хлоя! Давно, въ девятнадцатый вѣкъ, На землѣ обиталъ Господинъ — Человѣкъ;
Жили съ нимъ Госпожи — Людоѣдки. Онъ ходилъ на войну и враговъ наповалъ
И кололъ, и рубилъ, и на смерть убивалъ,
Былъ героемъ ужаснѣйшимъ сказокъ; А подруги его, сестры, дочери — всѣ,
Безъ него расцвѣтая въ чудесной красѣ,
Занимались стрѣльбою... изъ глазокъ. Многихъ чудные глазки сводили съ ума, — И когда наступала полночная тьма,
Наши бабушки крались, какъ кошки, Не вздыхая, какъ мы, о цвѣтахъ, о лунѣ: Рукодѣльемъ тогда занимались онѣ,
Для супруговъ все дѣлали... рожки.
Но теперь, ангелъ мой, времена ужъ не тѣ.
Мы блаженно живемъ на лужкахъ въ простотѣ,
Мы любовью лишь только богаты...»
... Такъ легенда гласитъ. Вѣрить ей не хочу. Люди, кланяясь вѣчно штыку и мечу,
Будутъ вѣчно и злы, и... рогаты.
Въ стеклянный фонарь невзрачной фотографіи входитъ сниматься цѣлое семейство: отецъ, пожилой съ добродушной физіономіей толстякъ; мать, худоща
вая дама съ злымъ выраженіемъ на тонконосомъ, птичьемъ, лицѣ; старшая дочь-невѣста, одѣтая по послѣдней модѣ, съ собачкой на рукахъ; старшій сынъ въ велосипедномъ костюмѣ, гигантъ, атлетическаго тѣлосложе
- А моргать можно? спрашиваетъ старшая дочь.
- Можно, можно... только вы, мадемуазель, погодите ужъ цѣловать песика, вы сбились съ позы... Вотъ такъ.
Фотографъ отправляется къ аппарату и накидываетъ на себя черное покрывало. Подѣлавъ что-то въ ящичкѣ, онъ выглядываетъ изъ прикрытія и съ ужасомъ бѣжитъ къ группѣ.
Велосипедистъ оказывается въ стоячемъ положеніи и загородившимъ своимъ богатырскимъ корпусомъ половину картины.
- Что же это вы, молодой человѣкъ? Развѣ это возможно? сердится фотографъ. — Вѣдь вы бы одни только и вышли на карточкѣ.
- Но я не могу такъ, такъ очень глупо: подумаютъ, что я упалъ съ велосипеда, тѣмъ болѣе, что я недавно кувыркнулся на стартѣ...
- Отставьте велосипедъ и становитесь сзади всѣхъ.
- Но тогда подумаютъ, что я клоунъ изъ цирка... Я ужъ лучше послѣ, отдѣльно...
Юноша катитъ своего коня въ уголъ и тамъ усаживается на кресло.
Фотографъ, поправивъ живую картину, снова становится въ своемъ черномъ саванѣ за аппаратомъ.
- Снимаю! раздается его голосъ и затѣмъ стукъ въ ящикѣ.
Группа облегченно вздыхаетъ. Отецъ сморкается, мать протираетъ лорнетъ, дочь гладитъ собачку, мальчики свистятъ, дѣвочки, нанюхавшись пыльныхъ цвѣтовъ, чихаютъ; кормилица укачиваетъ на рукахъ ревущаго мла
денца. Только старушка-няня, не замѣтивъ конца сеанса, продолжаетъ, дремля, стоять на одномъ мѣстѣ...
- Какъ вы думаете, хорошо вышло? спрашиваетъ фотографа мать.
- Конечно, хорошо, душенька! успокаиваетъ отецъ. - Молчи ужъ, развѣ ты что смыслишь!.. Я говорила, что нужно было еще мамашу захватить...
- Я сейчасъ вамъ скажу, отвѣчаетъ фотографъ и отправляется съ негативомъ въ сосѣднюю комнату.
Возвращается онъ оттуда очень недовольнымъ.
- Придется повторить всю канитель, злится онъ.
- Что же такое? Ничего не вышло? спрашиваетъ отецъ.
- Даже лишнее... Вотъ у барышни двѣ головы вышло, а у кормилицы два ребенка... Вы, вѣроятно, мадемуазель, непрерывно цѣловали песика, а ты, милая, качала малютку?
русскихъ изобрѣтателей. Вотъ тутъ у меня есть подробная статья о моемъ изобрѣтеніи.
Усатая фигура полѣзла за бортъ сюртука и вытащила сложенный вчетверо листъ бумаги.
- Я вамъ посовѣтовалъ бы съ этой статьей обратиться въ какой-нибудь техническій журналъ, сказалъ редакторъ. - Чего-съ?
- Это — задача техническихъ журналовъ знакомить съ изобрѣтеніями и открытіями.
- Зачѣмъ же я буду обращаться въ техническій журналъ, если мнѣ нужна популярность среди самой обыденной публики. И наконецъ, долженъ вамъ сказать, что наши техники рѣшительно ничего не пони
маютъ, и даже не только не понимаютъ, но ни уха, ни рыла не смыслятъ. Вотъ статья... И я покорнѣйше прошу ее напечатать.
Редакторъ развернулъ листъ, кругомъ исписанный мелкимъ почеркомъ, и пожимая плечами проговорилъ:
- Не можемъ-съ. Рѣшительно не можемъ. Это совсѣмъ не входитъ въ программу нашей газеты.
- Да чего вы боитесь-то! Вѣдь я очень дешево возьму за нее.
- Въ платѣ за то, что намъ нужно и полезно
для газеты, мы не стѣсняемся, но этой статьи, извините, помѣстить не могу.
- Да вѣдь вы ее еще не читали.
- Я уже изъ вашихъ словъ знакомъ съ сутью дѣла. Не могу.
- Странно. А я разсчитывалъ... Вѣдь про изобрѣтенія Эдисона пишете же.
- Ахъ, что вы говорите! Съ кѣмъ себя сравниваете! У Эдисона міровыя изобрѣтенія.
- Вздоръ-съ. Просто оттого, что онъ американецъ. Иностранному человѣку у насъ готовы чѣмъ угодно помочь, а придетъ русскій — ему отказъ. Ну, вотъ что: давайте мнѣ пять рублей и статья ваша.
- Да не надо мнѣ этой статьи!
- Но позвольте... Вѣдь я обращаюсь къ вамъ, какъ военный человѣкъ къ военному... Возьмите статью и дайте мнѣ... ну, хоть три рубля.
- Я уже сказалъ вамъ, что не служилъ въ военной службѣ.
- Ну, обращаюсь къ вамъ, какъ русскій изобрѣтатель къ просвѣщенному русскому человѣку... Поддержите меня. Вотъ статья.
- Не надо мнѣ вашей статьи, еще разъ вамъ говорю.
- Могу я тогда оставить ее у васъ въ залогъ
- Я не могла утерпѣть: Бишка такой красавчикъ, оправдывается барышня.
- Нельзя же, господинъ, ребенка не унять! говоритъ кормилица. — Онъ бы тутъ такъ разревѣлся, что и вовсе патретъ не списали бы.
- Какая ты однако глупая, милая! разводитъ руками фотографъ и принимается вновь составлять живую картину.-Дятелъ.
Исполняя рьяно миссію —
Затемнять вопросы ясные, — Изъ комиссіи въ комиссію
Направляли «дѣло» гласные. Пять комиссій потрудилося Результатомъ ихъ старанія Пять докладовъ появилося Въ думской залѣ засѣданія.
Суть докладовъ безъ сомнѣнія Темнотою отличалася.
Дать о нихъ всѣхъ «заключенія» Подкомиссія старалася.
Эта (какъ потомъ открылося)
Очень плохо вникла въ миссію. Гласнымъ выбрать приходилося «Спеціальную» комиссію.
Лѣнь увидѣвъ незаконную
Въ предыдущихъ, «спеціальная» Родила «ревизіонную
(Та комиссія — скандальная).
Начавъ сызнова, тутъ гласные, Исполняя рьяно миссію,
Назначаютъ безучастные За комиссіей комиссію....
Приглашаемъ нашихъ читателей сообщать, не стѣсняясь изложеніемъ, факты изъ мѣст
ной жизни. Всякое сообщеніе будетъ принято съ благодар
ностью и, если окажется возможность, помѣщено въ извѣстной переработкѣ.
Калуга.
Необыкновенное пристрастіе гласныхъ нашей думы... къ лунѣ.
Улицы Калуги освѣщаются... луной.
Фонари зажигаются только въ тѣ дни, когда по астрономическимъ штатамъ луны вовсе не полагается.
Да и то на самыхъ лучшихъ улицахъ два-три фонаря, не больше. Самая лучшая улица, Никитская, освѣщается фонарями только въ праздничные дни.
Преданіе говоритъ, что еще недавно въ Калугѣ жило очень много чертей. Чтобы вывести чертей, дума и рѣ
шила не заводить уличныхъ фонарей: пусть-де черти себѣ ноги впотьмахъ поломаютъ.
Хитрый планъ думы исполнился блистательно: всѣ черти поломали себѣ ноги и выѣхали изъ Калуги, не давъ отмѣтки.
Но зачѣмъ же теперь заставлять ломать ноги обывателей?
Кострома.
Въ нашемъ общественномъ собраніи предполагается праздновать юбилей коммиссіи, выбранной когда-то для составленія каталога библіотеки.
Безъ каталога сами библіотекари не знаютъ, что есть въ библіотекѣ и чего нѣтъ. Если спросишь какую-нибудь книгу, то на всякій случай отвѣчаютъ, что «нѣтъ». Была, дескать, да вся вышла: господа читатели всю книгу по листочкамъ на память растаскали. Вотъ тоже какіе у насъ ярые читатели и особенно читательницы попадаются.-И. Грэкъ и К°.
и воспользоваться подъ нее хоть рублемъ? Только рублемъ.
Редакторъ вспылилъ.
- Здѣсь не касса ссудъ, а редакція газеты! вскричалъ онъ, — Кромѣ того, мнѣ время дорого, а потому покорно васъ прошу прекратить разговоръ и оставить меня въ покоѣ.
Усатая фигура поднялась съ мѣста.
- Какой вы, однако, не любезный! Я васъ воображалъ иначе, сказала усатая фигура. — Мнѣ такъ много говорили о вашей добротѣ и вашемъ тепломъ сердцѣ, а вы...
Редакторъ поклонился въ знакъ того, что аудіенція кончена. Усатая фигура пятилась къ выходу, на
конецъ, у двери нерѣшительно остановилась, заложила руку за бортъ сюртука и произнесла:
- Послѣдняя просьба: доне муа келькшозъ.
— Такъ бы вы съ самаго начала и говорили, отвѣчалъ редакторъ, полѣзъ въ карманъ и далъ усатой фигурѣ нѣсколько мелочи.
- Благодарю, очень благодарю... Вѣрьте, что только закруженный въ водоворотѣ жизни и гонимый волею неумолимаго рока, я рѣшился...
Усатая фигура не договорила и юркнула за дверь. Н. Лейкинъ.
Чертенокъ.
Отъ редакціи.
Это очень удачная мысль: передѣлать сказку «Синяя борода» въ балетъ. «Синяя борода», въ наказаніе за свои преступленія, уже пѣлъ въ опереткѣ, пусть же онъ теперь еще, на старости лѣтъ, попляшетъ въ балетѣ.
А какъ еще запляшутъ вмѣстѣ съ нимъ всѣ его убіенныя, но воскресшія жены, то восторгъ публики до
стигнетъ крайнихъ предѣловъ и Нева выступитъ изъ береговъ.
Отмѣтимъ, съ полнымъ сочувствіемъ, жизненную тему, взятую врачемъ г. Загорянскимъ-Киселемъ для своей докторской диссертаціи.
Диссертація г. Загорянскаго называется: «Травматическія поврежденія, ожоги и обмораживанія среди гражданскаго населенія Петербурга».
Авторъ, на основаніи обширнаго, за десять лѣтъ, больничнаго матеріала, пришелъ къ слѣдующимъ выводамъ. Наиболѣе частымъ мѣстомъ членовредительства является улица.
На улицѣ главной причиной членовредительства являются легковые извозчики.
И такъ, петербургскіе извозчики осуждены даже наукой!
Но все-таки они добились большой чести: попали въ докторскую диссертацію.
И. Грэкъ. ВЪ БУДУЩЕМЪ.
(легенда).
Есть легенда (историкъ смѣется надъ ней),
Что когда-то, въ одинъ изъ блаженнѣйшихъ дней,
Пастушокъ съ милой Хлоей — пастушкой Заведетъ о барашкахъ невинную рѣчь
И отыщетъ въ землѣ древній кладъ: ржавый мечъ Съ безлафетною «Крупповской» пушкой.
нія; онъ втаскиваетъ за собой свой «свифтъ»; два младшихъ брата его, одѣтые въ одинаковыя куртки, съ одинаковыми свистульками въ рукахъ; двѣ дѣвочки въ одинако
выхъ платьицахъ; за ними по пятамъ идетъ старушканяня въ темномъ платочкѣ; затѣмъ — кормилица, въ ко
кошникѣ и русскомъ сарафанѣ, съ груднымъ ребенкомъ на рукахъ.
- Вы можете снять всѣхъ насъ группой? спрашиваетъ отецъ выскочившаго къ нимъ фотографа, нѣсколько растерявшагося при видѣ такой большой компаніи.
- Можно, но только я бы вамъ совѣтовалъ раздѣлиться на двѣ или на три группы, говоритъ фотографъ.
- Конечно, для васъ было бы лучше, зло улыбается мать, — но намъ не выгодно, и потомъ мы желаемъ быть вмѣстѣ.
- Какъ угодно.
Фотографъ начинаетъ составлять живую картину. Большихъ ставитъ взадъ, а дѣтей на первый планъ. При этомъ вышло маленькое затрудненіе: старшій сынъ же
лалъ сняться опершимся на своего стального коня, но, когда онъ сталъ сзади всѣхъ, братишки и сестренки загородили его велосипедъ. Юноша-атлетъ запротестовалъ.
- Въ такомъ случаѣ вы пожалуйте на самый передъ, предлагаетъ фотографъ, — и прилягте на коверъ, а велосипедъ держите вотъ такъ... Очень красиво: какъ будто отдыхаете...
Велосипедистъ соглашается и принимаетъ лежачую позу.
- Вы, молодые кавалеры, обращается фотографъ къ мальчишкамъ, — держитесь за руки и смотрите вотъ на эту картинку!.. Да вы ужъ перестаньте свистать!.. От
дайте дудочки папенькѣ... Ну, вотъ, и хорошо. А вамъ,
барышни, я дамъ по цвѣточку, держите вотъ такъ, какъ будто сорвали и нюхаете!.. Нянюшка! стойте возлѣ нихъ и смотрите на ихъ головки... Ты, милая, задомъ къ ап
парату не ворочайся! говоритъ онъ кормилицѣ, — да уйми хоть на минуту малютку... Вотъ и все, такъ хорошо будетъ. Когда я скажу: «снимаю!» — вы, господа, на нѣсколько секундъ пріостановите движенія, только на нѣсколько секундъ! Мы снимаемъ быстро.
— «Это что?» изумится пастушка тогда, — И отвѣтитъ пастухъ, покраснѣвъ со стыда:
— «Эти вещи оставили предки...
Другъ мой Хлоя! Давно, въ девятнадцатый вѣкъ, На землѣ обиталъ Господинъ — Человѣкъ;
Жили съ нимъ Госпожи — Людоѣдки. Онъ ходилъ на войну и враговъ наповалъ
И кололъ, и рубилъ, и на смерть убивалъ,
Былъ героемъ ужаснѣйшимъ сказокъ; А подруги его, сестры, дочери — всѣ,
Безъ него расцвѣтая въ чудесной красѣ,
Занимались стрѣльбою... изъ глазокъ. Многихъ чудные глазки сводили съ ума, — И когда наступала полночная тьма,
Наши бабушки крались, какъ кошки, Не вздыхая, какъ мы, о цвѣтахъ, о лунѣ: Рукодѣльемъ тогда занимались онѣ,
Для супруговъ все дѣлали... рожки.
Но теперь, ангелъ мой, времена ужъ не тѣ.
Мы блаженно живемъ на лужкахъ въ простотѣ,
Мы любовью лишь только богаты...»
... Такъ легенда гласитъ. Вѣрить ей не хочу. Люди, кланяясь вѣчно штыку и мечу,
Будутъ вѣчно и злы, и... рогаты.
Барбаросса. ФОТОГРАФИЧЕСКАЯ ГРУППА.
Въ стеклянный фонарь невзрачной фотографіи входитъ сниматься цѣлое семейство: отецъ, пожилой съ добродушной физіономіей толстякъ; мать, худоща
вая дама съ злымъ выраженіемъ на тонконосомъ, птичьемъ, лицѣ; старшая дочь-невѣста, одѣтая по послѣдней модѣ, съ собачкой на рукахъ; старшій сынъ въ велосипедномъ костюмѣ, гигантъ, атлетическаго тѣлосложе
- А моргать можно? спрашиваетъ старшая дочь.
- Можно, можно... только вы, мадемуазель, погодите ужъ цѣловать песика, вы сбились съ позы... Вотъ такъ.
Фотографъ отправляется къ аппарату и накидываетъ на себя черное покрывало. Подѣлавъ что-то въ ящичкѣ, онъ выглядываетъ изъ прикрытія и съ ужасомъ бѣжитъ къ группѣ.
Велосипедистъ оказывается въ стоячемъ положеніи и загородившимъ своимъ богатырскимъ корпусомъ половину картины.
- Что же это вы, молодой человѣкъ? Развѣ это возможно? сердится фотографъ. — Вѣдь вы бы одни только и вышли на карточкѣ.
- Но я не могу такъ, такъ очень глупо: подумаютъ, что я упалъ съ велосипеда, тѣмъ болѣе, что я недавно кувыркнулся на стартѣ...
- Отставьте велосипедъ и становитесь сзади всѣхъ.
- Но тогда подумаютъ, что я клоунъ изъ цирка... Я ужъ лучше послѣ, отдѣльно...
Юноша катитъ своего коня въ уголъ и тамъ усаживается на кресло.
Фотографъ, поправивъ живую картину, снова становится въ своемъ черномъ саванѣ за аппаратомъ.
- Снимаю! раздается его голосъ и затѣмъ стукъ въ ящикѣ.
Группа облегченно вздыхаетъ. Отецъ сморкается, мать протираетъ лорнетъ, дочь гладитъ собачку, мальчики свистятъ, дѣвочки, нанюхавшись пыльныхъ цвѣтовъ, чихаютъ; кормилица укачиваетъ на рукахъ ревущаго мла
денца. Только старушка-няня, не замѣтивъ конца сеанса, продолжаетъ, дремля, стоять на одномъ мѣстѣ...
- Какъ вы думаете, хорошо вышло? спрашиваетъ фотографа мать.
- Конечно, хорошо, душенька! успокаиваетъ отецъ. - Молчи ужъ, развѣ ты что смыслишь!.. Я говорила, что нужно было еще мамашу захватить...
- Я сейчасъ вамъ скажу, отвѣчаетъ фотографъ и отправляется съ негативомъ въ сосѣднюю комнату.
Возвращается онъ оттуда очень недовольнымъ.
- Придется повторить всю канитель, злится онъ.
- Что же такое? Ничего не вышло? спрашиваетъ отецъ.
- Даже лишнее... Вотъ у барышни двѣ головы вышло, а у кормилицы два ребенка... Вы, вѣроятно, мадемуазель, непрерывно цѣловали песика, а ты, милая, качала малютку?
русскихъ изобрѣтателей. Вотъ тутъ у меня есть подробная статья о моемъ изобрѣтеніи.
Усатая фигура полѣзла за бортъ сюртука и вытащила сложенный вчетверо листъ бумаги.
- Я вамъ посовѣтовалъ бы съ этой статьей обратиться въ какой-нибудь техническій журналъ, сказалъ редакторъ. - Чего-съ?
- Это — задача техническихъ журналовъ знакомить съ изобрѣтеніями и открытіями.
- Зачѣмъ же я буду обращаться въ техническій журналъ, если мнѣ нужна популярность среди самой обыденной публики. И наконецъ, долженъ вамъ сказать, что наши техники рѣшительно ничего не пони
маютъ, и даже не только не понимаютъ, но ни уха, ни рыла не смыслятъ. Вотъ статья... И я покорнѣйше прошу ее напечатать.
Редакторъ развернулъ листъ, кругомъ исписанный мелкимъ почеркомъ, и пожимая плечами проговорилъ:
- Не можемъ-съ. Рѣшительно не можемъ. Это совсѣмъ не входитъ въ программу нашей газеты.
- Да чего вы боитесь-то! Вѣдь я очень дешево возьму за нее.
- Въ платѣ за то, что намъ нужно и полезно
для газеты, мы не стѣсняемся, но этой статьи, извините, помѣстить не могу.
- Да вѣдь вы ее еще не читали.
- Я уже изъ вашихъ словъ знакомъ съ сутью дѣла. Не могу.
- Странно. А я разсчитывалъ... Вѣдь про изобрѣтенія Эдисона пишете же.
- Ахъ, что вы говорите! Съ кѣмъ себя сравниваете! У Эдисона міровыя изобрѣтенія.
- Вздоръ-съ. Просто оттого, что онъ американецъ. Иностранному человѣку у насъ готовы чѣмъ угодно помочь, а придетъ русскій — ему отказъ. Ну, вотъ что: давайте мнѣ пять рублей и статья ваша.
- Да не надо мнѣ этой статьи!
- Но позвольте... Вѣдь я обращаюсь къ вамъ, какъ военный человѣкъ къ военному... Возьмите статью и дайте мнѣ... ну, хоть три рубля.
- Я уже сказалъ вамъ, что не служилъ въ военной службѣ.
- Ну, обращаюсь къ вамъ, какъ русскій изобрѣтатель къ просвѣщенному русскому человѣку... Поддержите меня. Вотъ статья.
- Не надо мнѣ вашей статьи, еще разъ вамъ говорю.
- Могу я тогда оставить ее у васъ въ залогъ
- Я не могла утерпѣть: Бишка такой красавчикъ, оправдывается барышня.
- Нельзя же, господинъ, ребенка не унять! говоритъ кормилица. — Онъ бы тутъ такъ разревѣлся, что и вовсе патретъ не списали бы.
- Какая ты однако глупая, милая! разводитъ руками фотографъ и принимается вновь составлять живую картину.-Дятелъ.
ИСТОРІЯ ОДНОГО «ДҌЛА» ИЛИ СКАЗКА
ПРО БѢЛАГО БЫЧКА.
Исполняя рьяно миссію —
Затемнять вопросы ясные, — Изъ комиссіи въ комиссію
Направляли «дѣло» гласные. Пять комиссій потрудилося Результатомъ ихъ старанія Пять докладовъ появилося Въ думской залѣ засѣданія.
Суть докладовъ безъ сомнѣнія Темнотою отличалася.
Дать о нихъ всѣхъ «заключенія» Подкомиссія старалася.
Эта (какъ потомъ открылося)
Очень плохо вникла въ миссію. Гласнымъ выбрать приходилося «Спеціальную» комиссію.
Лѣнь увидѣвъ незаконную
Въ предыдущихъ, «спеціальная» Родила «ревизіонную
(Та комиссія — скандальная).
Начавъ сызнова, тутъ гласные, Исполняя рьяно миссію,
Назначаютъ безучастные За комиссіей комиссію....
Приглашаемъ нашихъ читателей сообщать, не стѣсняясь изложеніемъ, факты изъ мѣст
ной жизни. Всякое сообщеніе будетъ принято съ благодар
ностью и, если окажется возможность, помѣщено въ извѣстной переработкѣ.
Калуга.
Необыкновенное пристрастіе гласныхъ нашей думы... къ лунѣ.
Улицы Калуги освѣщаются... луной.
Фонари зажигаются только въ тѣ дни, когда по астрономическимъ штатамъ луны вовсе не полагается.
Да и то на самыхъ лучшихъ улицахъ два-три фонаря, не больше. Самая лучшая улица, Никитская, освѣщается фонарями только въ праздничные дни.
Преданіе говоритъ, что еще недавно въ Калугѣ жило очень много чертей. Чтобы вывести чертей, дума и рѣ
шила не заводить уличныхъ фонарей: пусть-де черти себѣ ноги впотьмахъ поломаютъ.
Хитрый планъ думы исполнился блистательно: всѣ черти поломали себѣ ноги и выѣхали изъ Калуги, не давъ отмѣтки.
Но зачѣмъ же теперь заставлять ломать ноги обывателей?
Кострома.
Въ нашемъ общественномъ собраніи предполагается праздновать юбилей коммиссіи, выбранной когда-то для составленія каталога библіотеки.
Безъ каталога сами библіотекари не знаютъ, что есть въ библіотекѣ и чего нѣтъ. Если спросишь какую-нибудь книгу, то на всякій случай отвѣчаютъ, что «нѣтъ». Была, дескать, да вся вышла: господа читатели всю книгу по листочкамъ на память растаскали. Вотъ тоже какіе у насъ ярые читатели и особенно читательницы попадаются.-И. Грэкъ и К°.
и воспользоваться подъ нее хоть рублемъ? Только рублемъ.
Редакторъ вспылилъ.
- Здѣсь не касса ссудъ, а редакція газеты! вскричалъ онъ, — Кромѣ того, мнѣ время дорого, а потому покорно васъ прошу прекратить разговоръ и оставить меня въ покоѣ.
Усатая фигура поднялась съ мѣста.
- Какой вы, однако, не любезный! Я васъ воображалъ иначе, сказала усатая фигура. — Мнѣ такъ много говорили о вашей добротѣ и вашемъ тепломъ сердцѣ, а вы...
Редакторъ поклонился въ знакъ того, что аудіенція кончена. Усатая фигура пятилась къ выходу, на
конецъ, у двери нерѣшительно остановилась, заложила руку за бортъ сюртука и произнесла:
- Послѣдняя просьба: доне муа келькшозъ.
— Такъ бы вы съ самаго начала и говорили, отвѣчалъ редакторъ, полѣзъ въ карманъ и далъ усатой фигурѣ нѣсколько мелочи.
- Благодарю, очень благодарю... Вѣрьте, что только закруженный въ водоворотѣ жизни и гонимый волею неумолимаго рока, я рѣшился...
Усатая фигура не договорила и юркнула за дверь. Н. Лейкинъ.
Чертенокъ.
КОРОТЕНЬКІЯ КОРРЕСПОНДЕНЦІИ.
Отъ редакціи.