Пролетарии всех стран, соединяйтесь

НАУЧНАЯ
ФАНТАСТИКА,
	ИЗОБРЕТЕНИЯ,
ОТКРЫТИЯ
	1929 г.
	Рис. худ. В. СВАРОГА
	ПУТЕШЕСТВИЯ,
ПРИКЛЮЧЕНИЯ,
КРАЕВЕДЕНИЕ,
T VY PH 383 M
			Рассказ А. ПЕТРОВА и А. КУЗЬМИНСКОГО
	ОСГ № 20— пять деревянных до-
миков. Рядом куча грязных ки.
тайских фанз — изб.

Двадцать пограничников, десяток
китайцев и лошади— вот население
поста. Ни одной женщины.

Место беспокойное и опасное. Ло-
шадей в конюшне всегда держат на-
готове. Часто в степи по ночам тре-
щат выстрелы, и пограничники, вско-
чив на лошадей, летят выручать своих
товарищей, столкнувшихся с воору-
женными контрбандистами.

Начальник поста Харов, у которого
я поселился, оказался живым, энергич-
ным человеком и интересным собесед-
ником. Днем мы спокойно пили KYMBIC,
который привозили монголы. Наеда-
лись до отвала жирной бараниной с
китайскими макаронами. Играли в
шахматы и занимались с погранични-
ками физкультурой.

Так прошел незаметно месяц.

Однажды, когда я в пятый раз пере-
читывал «Дважды любимую» Ренье,
Харов сказал, протягивая листок бу-
маги:

— Вот прочтите, товарищ Седов.
Ограбили Утинозерский дацан—бурят-
ский монастырь.

— Глупые воришки,— подумал я.—
Разве они забыли декрет об изъятии
церковных ценностей? Зачем им нуж-
ны фальшивые камни. Было время,
когда изумруд, украшавший лоб ста-
туи Будды, считался третьим по вели-
чине в мире. А два глаза идола —
огромные сапфиры--лили свет, подоб-
ный сиянию неба. Но это было давно,
при царизме. Советской власти nowa-
добились ценности, чтобы . накормить
голодающих.

Харов вытащил вторую бумагу, но
че дал мне прочесть, а только сказал:

— Л никогда не видал, чтобы здесь
ездили на подкованных лошадях.

Это меня мало интересовало, и я
Шутливо ответил:

— Пусть тот, кому это нравится,
ездит себе на здоровье.

Харов встал и. одел фуражку.

— Этот вечер будет интересным.
Пойдемте-ка,— хитро сказал он, вы-
ходя.

Я поплелся за ним. Он шел быстро,
поднимая пыль. Вдруг он остановился,

нагнулся и долго искал чего-то на
	DBD GD пройля
	ЦУНБ им. Н.А

A. Некрасова
	Отдел хранения фондов
	километра два, еще раз нагнулся и ра-
достно спросил:

— Вы видите?

Тут почва была мягче, и я заметил
след исполинской подковы. „Можно
было подумать, что здесь прошло ги-
гантское допотопное чудовище, под-
кованное первобытным кузнецом.

Я сказал Харову, что этот след про-
сто-напросто игра’ случая. Г рунт здесь
мягче. Следы лошадиных копыт пере-
плелись между собою и в одном месте
образовали отпечаток, имеющий сход-
ство с большой подковой.

Харов в ответ только иронически
улыбнулся. Я замолчал, и мы двину-
лись дальше, к ущелью.

Почва опять стала мягче, и Харов
указал мне на несколько отпечатков
огромных подков.

— Теперь, товарищ Седов, вы отка-
жетесь от гипотезы о случайном ха-
рактере этих следов. Странно лишь
то, что OHH появляются тогда, когда

КН, lon!
	мо И ФА

я силю или не дежурю. Это занима-
тельно!
	Он опять внимательно осмотрел
следы, вымерил их, зарисовал на бу-
мажку.

Две скалы, на которые легко можно
было взобраться, теснили дорогу. Не-
сколько чахлых кустов выбивалось из
расселин камня; под ними нашли себе
приют жирные куропатки.

— Сюда,— сказал Харов, указывая
на одну скалу/— вы влезете на-днях и
будете стрелять в лошадь. У вас мет-
кий глаз, и в темноте не промахне-
тесь.

— В лошадь? — воскликнул я.

Вместо ответа, Харов только про-
шептал:

— Как жаль, что у нас нет воды.

— Действительно, ° очень жаль,—
поддержал я. — Сегодня жарко, иу
меня в горле пересохло.

Харов рассмеялся:

— Вы думаете, что если бы У меня
была вода, то я дал бы вам хоть
каплю? Ошибаетесь. Вода мне нужна
не для того, чтобы напиться.

Эта загадка о воде разъяснилась
только на другой день к вечеру. Мы
повесили себе под: гимнастерки. цин-
ковые сосуды, в которых контрабан-
дисты провозят спирт. Только, вместо
спирта, у нас на животах булькала
	простая вода.
	Августовский день клонился уже к
концу, когда мы в нескольких местах
ae
	К о НЫ. OR et Ь ОА

обильно смочили водой дорожную
пыль. Харов вдруг вытащил из карма-
на лупу. Прилег на землю и долго
что-то рассматривал. Оказалось, его
зоркие глаза заметили волосок, кото-
рый он завернул в бумажку и спря-
тал. Тут я уже не выдержал и громко
расхохотался:

— Уж не думаете ли вы, товарищ
Харов, разыгрывать из себя Пинкер-
тона?

Недовольно посмотрев на меня, он
ответил:

— А хоть бы и так, товарищ Седов.

— (оварищ Харов,— сказал я холод.
но—-вы можете тешить себя такими
приключениями, сколько угодно. Что
же касается меня, то мне пора домой.

Я уже двинулся было, как он вдруг
проговорил:

— Завтра, даю слово, товарищ Се-
дов, вы увидите следы, потому что...

Он не докончил фразы и быстро
зашагал назад.

— Я болен, болен! Поняли? — закри-
чал он.

Стемнело. Стало свежее. Со сторо-
ны поста защелкали выстрелы и эхом
прокатились в горах. Крик Харова
вызвал тревогу на посту.

Мы внесли Харова в комнату. Мне
было жалко его, и я всю ночь сидел
около узкой железной койки, на ко-
торой он лежал. Ночь он провел спо-
койно. Только под утро сказал мне
после долгого молчания:

— Товарищ Седов, следовало бы
вам, кстати, взглянуть на те места,
которые мы с вами полили вчера. Мне
кажется, что наши труды ‘не пропали
даром, и за ночь кое-что выросло.

Я вышел посмотреть на дорогу, но,
как и ожидал, не нашел никаких сле.

 
	дов на каменистой тропе, покрытой
сухой пылью.

Выслушав мое сообщение, Харов
	пришел в дурное настроение, попро-
сил меня принести шахматы, и мы це-
лый день переставляли фигуры, делая
замысловатые ходы,

А к вечеру Харов задремал.

Я устроился на стуле у постели
больного и стал размышлять о несо-
вершенстве строения человеческого
тела. Серое вещество мозга в одном
пункте вдруг неправильно начало