_ СТИХОТВОРЕНИЯ ШАРЛЯ ВИЛЬДРАКА _
	Шарль Вильдрак был недавно нашим
гостем. Он — друг нашей етраны, один из
лучших и чистейших лириков современной
Франции. Он принадлежит к той группе
ве писателей, в которой находятся Дюамель,
3K. Ромен, Л. Дюртен, Р. Аркос, недавно
умерший Ж. Женневьер. Когда-то их на-
	зывали группой „Аббатетва“, о которой в
гру 9 р
	№ 16 „Огонька”“ за, 1927 г. писал корж Дюа-
мель. Вильдрак был одним из ее основателей.

Группа, при веей разноети талантов,
склонностей и приемов, была об‘единена
стремлением двойного порядка: её писа-
тели противопоетавляли лично ‘замкнутой,
эгоцентрической литературе — литературу
общезначительную, социально - важную, —
	Тесня
	„общную“, „унанимистскую“, как именовал
ее Жюль Ромен. Но в то же время они
хотели не потеряться в крикливости, пло-
щадности, реторике, обычной для такого
рода движений в литературе; они хотели
показать „общее в личном“, поднять
	‘показать ›оощее в лазпом, = HOARAED
интимность лирики до той высоты, когда
	она может об’единить многих, и когда ее
появление становится отражением внутрен-
	него мира каждого читающего ее. Эта за-
	дача трудна, чаето противоречива, тре-
бует большого кругозора, такта и мастер-
ства. Унанимисты дали ряд превосходных
произведений, но часто и ерывались.
Вильдрак оступалея реже других, так
как он’ самый лиричнейший из лириков
	Это мое боталтетво,
Мой нерушимый жребий —
	° Из сердца стремить упорный
	И неслабеющий луч:
	„Аббатетва“. Он пишет немного, медленно,
трудно. Ему всегда веришь. Заразитель-
ность его поэзии, его прозаических мини-
атюр, его лирических пьес—велика.У него
есть этот дар— делать личное общим. Его
стихи, маленькие пьесы, страницы его
прозы читаешь, как „свои соботвенные“.
Он никогда не напрягает голоса, но его
„тнопот“ так ясен и отчетлив, что слышен
далеко. Он меньше всего питает при-
страстье к декоративным людям, к героям
в ковычках, к „громам и молниям“. Его
ласковоеть и сочувствие — к каждому, к
жизни, как она, есть в существовании мил-
	_лионов. Этот дар делает из читателя вер-
	ного друга Вильдрака.
	Одного и того же года?

И разве же они не связаны

Одним и тем же событьем,

Принимая те же заботы, страдая от тех же
тягот?

И разве же каждый из них не есть отра-
: _женье другого,
	Его грань и его история?
	4. Продолжение
	На каком дереве‘вечера станет, незапри-
меченная,

Искать сна и убежища, та перелетная птица,

Улаляющаяея, исчезающая,

Ударяющая, как гребец, по тяжкому oeromy
небу

Камень, горячий солнцем,

Который в игре и в гордости

Я метнул в глубокую воду, — -

Сколько дней и годин

Будет он ждать отныне

Поелушным невольником водорослей,

Чтобы некий бог вновь пересоздал РО
ную
	Ребенок давнишних лет, которого я, ре-
бенком,

Заетавил заплакать с испуга, —

Помнит ли он об этом?

Жив ли он еще?

Или же след его слез

Только здесь, в моем сердце?
	5. Песнь пехотинца
	й хотел бы быть стариком,
Сидящим на знойной дороге;
Прямо пед солнцем, в пыли,

Он дробил свой белый булыжник
Между раскинутых ног.
	Он не нужен был никому, —
Он должен был только работать.
Когда полдень нылал над полями.
Он жевал в тени евой хлеб.

* *
*

Я хотел бы быть елепцом,
Просящим на паперти церкви.
	Он ноет в своей звонкой мгле!
Он полно вбирает время,
Которое в нем несетея,

Как свежий воздух меж, стен.
	Ибо он — счастливый обломок,
Извлеченный из гнилого потока,
Беесильного дальше нести его
В своей пенавиети и трязн.
		Она пришла на, влажные ступени,
Пришла и села;
	И ласковую голову. еклонила,
Немного на бок.
	И сложенные руки задремали
В ложбине юбки.
	И скрещенные ноги приподняли
Носок, к небу.
	Как мог он не задеть их, идя мимо,
Как мог не видеть?
	He видеть этих рук, зовущих ближе,
Чтоб быть е ней рядом,

Средь фарандол, „где, даже. ‚обессилев,
Еще кружишься?
	Бе видеть этих плеч,
Нросящинх ‘екрыть их
Пол нежной шалью?
	этот луч просветленья —
Над каждым людеким несчастьем,
	Шарль Вильдрак
	Тогда-то захотел он увидеть губы,

И вот — начало.

Тогда-то захотел он взглянуть в глаза, ей,
И вот—причина.
	2. Идут и дни, и годы...
	Идут и дни, и годы, —
А я все пою. пою...
	я напеваю песню,
В несне печаль и радость, —
В цеене смеется горе,

И смех в пеене грустит.

 
	Это хмельное Been ibe
Свеже срезанных веток, —
Веток в зеленых листьях,
Грузно упавиих в пруд.
	Это полет снежинки,
Грезищей. закруживииеь
Надающей. исчезая

В енежиую недену.

 
	это средь летнего сада
Рыдающий смех сленого,
Нрижавшетовя к цветам.
	ЭТо—ОТзВУкИ ПЛЯвОоК,
Эхо детеких веселий.
Нрыгающих меж морйз
	то—вечная горечь,

И вечная сладость странетвий.
Нолных любви ин емерти,

Как странствует инлигрим.
	полный любви и смерти.
Так я ною, пою.
	Этот луч соетраданья —-
Над каждым счастьем людеким.
	5. Мой враг умер
	Мне говорят, он умер.

Мы издавна были врагами,
Он причинил мне рану,
Которая вчера еще пыла.
Но вот уже чае, как нет ее,
И я знаю. она отныне —
	`«1ИШЬ глухое воепоминанье.
	и не ходил к знакомым,

Где мы могли друг друга ветретить.
Завидев его издалека,

Я переходил на другую сторону.
Когда случалось называть его ИМ
Мой голое дрожал немного.
	Мне говорят, он умер--и вот и тоскую.
Ибс даже горчайший из всех HAOAON THONX,
О! жизнь, —вее-таки нлол твой!

 
	Н аотом:. игры ветра могут
Столкнуть оетриями друг друга
Среди ржи два соседа-колоса: —
По разве ж они ие веходы
	Я хотел бы быть
Первым солдатом, павшим
В первый день войны.
	Неревел Абрам Эфрос