ОПЕР ИИ Изповеети - „Джоконда и дятел“ Они-то уж совсем не думали о живом Александре Ивановиче, © каких-то его знаниях, статьях, папках. Под простыней лежал просто материал — точно скот, для них он был тем же, чем бывает дерево для столяра. Операция проходнла спокойно, без еди- ного слова. Хирургу все-таки удалось достать не- большой и скользкий, эластический желу- док. Он внимательно повертел его. показал ассистептам, потом добрался до-печени — черно-малннового бугра. Ощупал железы. Все склонилисвь к ране, точно - жрецы, и в органах Александра Ивановича, про- читали — бесплодноеть... Маленькие бугры рака покрывали желудок, и от него шли к поджелудочной железе и распространи- лись даже на, нечепи. Врачи переглянулись. Хирург вяло укладывал внутренности, заполняя брюшину салфетками, вымочен- ными в солевом растворе. Александр Ивано- вич уже потерял для него всякий интерес. Наконек стежками, точно рогожу. зашили брюшину. Обмазали подом. Плотно соеди- нили края кожи рядом зажимающихея серебряных скобок, так что живот Але- сандра Ивановича стал похож на, модный затвор дамской сумкн. Маску сняли. Он был еще без сознания. Сестра; подающая на, операции инетру- менты, пересчитывала пинцеты, окрова- вленные салфетки и томпоны. Носилки дернулись на колесах из оце- рационной. Александра, Ивановича сиделки повезли в неизвестное. С этой минуты он был пре- доставлен самому себе. Наркотизатор со смехом рассказывал хирургу веселый анекдот, ерзая спиной и остерегаясь, чтобы его не услыхали сестры. , : Е Хирург. ожесточенно соскребывал щет- кой кровь е ногтей. Он нехотя, будто’ из’ вежливобти, улыб- нулея наркотизатору. И даже приговарн- вал время от времени. — Да... да... Но ненонятно — к чему это относилось: к анекдоту ли, к хирургическому искус- ству, или, быть может, к жизни, вернее— к тому пределу, перед которым они — умные и знающие люди — должны просто сложить руки и все предоставить при-. роде. + „Молчание“... — подумал он и вопомннл Александра Иванович — его шопот перед операцией, глаза, — как пустые стаканы, ожидающие, чтобы их паполнили водой. — Молчание... невольно велух повторил. хирург и, будто разозлившись, швырнул полотенце в ‘угол, под мраморную раковину. Первое, что после операции увидел Але- ксандр Иванович, это—маленькие гвоздики на, столике. Два огромных окна, его палаты были завешены тонкими желтыми 1то- рами. Было тепло. Казалось, что сейчас ИЮЛЬ, и В ТВОЗДИках копошилиеь две мухи. Без них палата была бы мертвей. Они грациозно суетилиеь, прыгали, делали пируэты, подыма:игножки и казались двумя танцовщицами в концерте. Проделав каие- то невероятные трюки, они утомленно при- сели на край букета, приподняв ножками прозрачные крылья, как, балетные юбочки. Потом они повертели головками во все стороны. И это так было похоже на, скло- няющихся перед аплодисментами исполни- тельниц, что Александру Ивановичу захо- телось им похлопаль. Но они уже куда-то скрылись, убегая за, кулисы в цветы. ‘ Тихо скрипнула дверь. Вошла сестра с термометром в руках. Александу. Иванович. ей хлыбиулея. длександр иванович. ей улыонулея. Она спроеила: В огромные окна операционной массами вплывает городское утро — ободранные ветви больничного сада -— голоби на, кры- ше—трубы соседнего завода — бурое небо. Оно стелется сейчас над’ Невой. Пять мужчин стоят у_широкой белой раковины и дерут щетками руки. . В‘езжают в онерационную двигающиеея носилки. Грое сиделок почти бесшумно и ловко перекладывают‘ Александра Ивано- вича ‘на, операционный узкий стол. Мимо операционной по коридору прошла, сестра, Иванова, с ‘букетом гвоздик. Хирург заметил это в щелку дверей и улыбнулся. Сестры завязывали на врачах стериль- ные халаты. Тело Александра Ивановича, со всех ето- рон ‘укутали стерильной простыней. Только для брюшной полости было оставлено не- большое, как карман, отверстие, да-вытя- тивалнеь со стола, ноги в белых полотня- ных чулках. — Молчание, молчание... Прошептал Александр Иванович. Хирург подал ему знак рукой. Он стиснул крепко зубы и увидал, как подошла сиделка, за- вернула простыню и обтерла, ему живот холодным спиртом. Врачи окружили стол. Двое подняли над глазами простыню и наркотизатор опустил маску. Александр Иванович закрыл глаза. Он уже перестал слышать шаги. Звуки уходили вглубь... Опять мазали живот... „Молчание...“—опять подумал Алекеандр Иванович. Он дышал приятным н сладким возду- хом. „Как на кино-фабрике...“, — вепомни- лось ему. Но эта мысль была последней. Коридор поплыл. Еще мелькнуло: „Может быть, конец... Что это... Душал? Они меня душал. А...“ В эту секунду он потерял сознание. _ Хирург, точно в раздумьи, остановился, задерживая скалвпель над животом, вы- мазанным иодом. Наклонились. е обеих сторон над телом ассистенты. Хирург взглянул на, наркотизалора. Наркотизатор вслушивалея. Одной ру- кой он капал хлороформ на маску, а в другой—держал левую руку Александра, Ивановича, считая пульс. oy Сестра держала Александра, Ивановича, за, голову, приправляя маску. Наконец наркотизатор кивнул хирургу. Хирург разрезал брюшину от пупа — вверх, и затем так же легко вскрыл по- лость и раздвинул стенки из тонкого слоя жира ин густо-краеного, как на прилавке, мяса. Ассистенты молча, заценили их бле- стящими крючками, подхватили вверх, что- бы расширить отверетие, и хирург влез рукой к серую груду кишек. В одно. мгно- вение его рука окрасилась кровью. Он осматривал покровы и разглядывал рас- крытую полость, как художник. И по мере осмотра ассистенты накладывали на по- рванные сосуды кровоостанавливающие, за- жимающие пинцеты — пеаны и кохеры. Хирург приподнял кишки. Сестра без- молвно подавала, ассистентам желтоватые стерильные томпоны. Вложенные внутрь, они сразу пропитывались кровью, как губки. Почти всю рану заполнял метал- лический лес пинцетов,—их было уже штук двадцаль пять. Ловко пробираясь среди них пальцами, хирург нащупывал в глуби- не полости желудок и старался подтянуть его ближе к отверстию. Но лишь только он захвалывал его и слегка притягивал к себе, наркотизатор подымал голову, и хи- рург по взгляду наркотизатора и по со- кращению грудной клетки понимал, что ды- хание и сердце больного останавливаетел. Он отпускал желудок, и маленький, багро- во-синий кусок ускальзывал обрално. Издали-—около дверей—столпились девуш- ки-практикантки. Опи наблюдали операцию. — Ну, как? Скоро придет вас посмотреть тлавный врач... — Ничего, -- прошептал он, — но только странно... не чувствую живота... — Ну, все будет хорошо, больной...— успокоительно сказала, она и, улыбнувяииеь, положила ему на лоб приятные и души- стые руки. : Он чувствовал эти тонкие пальцы, ежную их прохладу, и радовался жизни. И даже думал, что после болезни он непременно должен познакомиться © сестрой. Вдруг впервые. точно испытывая ее, ему захоте- лось потщеславитьея. Ои очень еконфузилея и тихонько спроеил: — Вы немножко знаете меня... как лите- paro ора хоть... Да, знаю... Вас етыдно было бы не зпаль,—спокойно ответила, она. Он взглянул в ее глаза: Они смотрели странно. Большие, зпирокие и будто е ящиками. Сначала, она раскры- вала один ящик, п было одно- выражение. Потом другой... И. глядя на нее; Александр Иванович думал: * Это умно... Это необык- новенно“... Сестра вынула термометр и записала. на, листке темнературу. Но он придержал ее за мягкий белеющий рукав. Александру Ивановичу ле хотелост, ее отпуекаль. . Ему было ‘уютно от-ее приглажжениых черных волос, от плывущей, как кисея, улыбки. Она болтала, о сокращениях в больлике, о том, что теперь на все отделенне оста- лись только три сестры и тяжело сейчае нести дежуретво, о том, что надо купить приличные чулки и нехватает жалованья... Александр Иванович почти не cayman этот лепет. Он брал ее живую улыбку, за нею мерешилась женщина, и большая правда, очень простой и естественной жизни. Когда ему вдруг сделалось дурно и тень прикрыла, глаза, он вздумал пересилить свою слабость и нарочно заговорил, складывая елоги. © усилием, как маленький. Сестра ничего не поняла, и пспу талась— бреда... Взяла пульс и низко наклонилась—ухом к Александру Ивановичу, прислушиваясь к HeNy, точно к часам: обственно... никто ие знает Джо - конду... Развралтница-булочница... Таки надо, — шептал Александр Иванович:—з этот тихоня Леонарло... носилея . с пей... Дурак... Прямо над глазами качались две родин- ки. Потом все зажелтело, и Алексапдр Ива- о о Александр Ивалювич вдруг заметил, что сестра изменилась. Из далекой трубы шептал ее голос. Но она была близка, п стояла рядом совсем обнаженная, он почти не разбирал линий, мерцало, как. иламя, что-то стройное и силь- ное. „Это очень красиво“. успел он подумать и прошептал: — Напироеу... Но когда сестра ноднесла ее ко рту, напироса выпала —в голове шумел оркестр. Сестра, нажимала, кнопку звонка. И но этому жесту он виезанно понял— начинается... Да... Мгновение был легким. Он ногрузилея в него и удивленно рас- крыл глаза, и оттого, что ‘оно ему не по- казалось неизвестным. он захотел под- няться и точно вошел в него, как в старую свою квартиру C полками, е архивом, © пиеьмами... — Только-то...— прошептал. он. В эту минуту дверь разпахнул- дежур- ный врач, и сестра опустила Александра Ивановича на подушку. Он закрыл глаза. Лицо его вамо собралось в: привычные складки. уходя по обычному в сон. Николай Никитиь