’ Исторический роман без истории гррбская советская литература ил пторическими романами, и 10. му тАЖДЫЙ НОВЫЙ исторический ‘узя является событием чрезвычай- git BARHOCTH. & Каган избрал тлавным героем May, att книги ”° историческую лич- \ ить — социалист Арона Либерма- в р, Киме Либермана, в романе еы- fied PA исторических лиц, деяте- vy sux 60—70-х годов прошлого (олетия, oy hey Dany ay та uty, род примерно © начала 60-х го- Ny а то 1875 год, когда Либерман был ied эмигрировать за границу. 3% руилюциониая деятельность Ли- М роза развернулась, как известно, May зв эмиграции, в лондонско-вен- \ в период его жизни (1875—1880). 0 еолюционная деятельность в >. Раши до эмитрации продолжалась 9 п таких-нибудь 2—3 года, пример- Аа эст 1813 до 1875 в. Он являлся 00- к, пуляком лавровского журнала № пред и был редактором первого 183 замюционного органа на древнеев- poten языке, Правда, он выпустил ытоционное воззвание к еврейской Xm ушдежи и сотрудничал в немецири 1% прессе 70-х годов. 8) №187 г документально установ- буш, чо Либерман ничем не отли- ны ъ 211 07 остальной массы тогдашних “ нийских просветителей, так назы- ЗА, 3, зиезых «максилим», и был еще весь- NY № Hh AMEE от революционного образа елей, догазательством чего служат дещенные им в еврейских органах к Мени корреспонденции, пол- Юз раболепия и льстивости по адре- Kary, ‹блатодетельного» «царя-освободи- Dery + А, Каган, «Арон Либерман». Исто- Rene танники и учителя, но даже училищ- турный «исторически 4 > И роман (на еврейском язы- ный надзиратель Савицкий проявля- и полный au ee BEN es ay ть 90) ) Первая книга. Гослитиздат, Ки-] ет у автора большую политическую и’ прямой фальсификации» извлечены нами из недоступных ergy BEPSNOB, 1988, 255 TD. трамотность и осведомленность насчет А. `ЮДИЦКИЙ eed и ay ea . к Н. В. Канделаки было ena : напечатано в тифлиеской газете 1 \ «Заря востока» (4 июля 1929* т.). В ба снва— а М— OC ква `тоды мировой войны под редакцией nee Горького стали выходнть оборники ai 4 национальных литератур. pysunenuli Рона, Фовктв 0 пропавшей улице» * с побирушками-приживалками,—это ляется стержнем дневника. Это бро- сборник издать не удалось. узно назвать краеведческой. Про- joerg Батая улица — это старый Охот- 2 sy ряд, чрево Москвы. На узком пидарме двух-трех его кварталов Зуи 1 Караваева восстанавливает карти- ухей былой Москвы. уз говесть похожа на план рекон- erm, тухрующегося торода: на путани- т эвилистых старых улиц и тупи. АМИ 3 ваожена другой краской геоме- , шь птеоки четкая сеть новой плани- ja. Сквозь светлые контуры но- ул иногоэтажных зданий проступа- то пл мокрешенный художником хаос иозеленных лавок, тяжелое удушье HJM рииуается над теснотой и давкой рак ЕКА, А, Караваевой удался этот мир `@тьени и отбросов, обжоретва и ни- тиы, Забитые мальчуганы и гроше- ;3 покупатели. Охотнорядские мо- ущы и их хозяева, багроворожие и mtv ищтые, как окружающие их колба- 1 с топорами и свинцовыми кула- тали Н 148, гуляющими по головам демон- m dy pee Пресмыкание перед мошной презренье к слабым — все эти иные черты остро схвачены писяа- выницей, Омерзительная обжорка в территория Моисеевского под- (я, паперть Параскевы Пятницы НЫ Qi з (1 Вет и Ш ав * Анна Караваева. «Повесть о про- №шей умице», «Художественная ли- tarypas, М. 1936, 358 стр., 4 руб. актор Н. Белкина, OTB mt прав THO ym Потрня одной жизни» — это кни- Вс молодом человеке дореволюцион- 81 Армении *, В ней Стефан Зорьян иледил путь мальчика от пёрвых устоятельной жизни. 10, злое, несправедливое hago политики старой России. Иму порядку. Сложно зной действительности: кажется bit onncano Cr. Зарьянем. * Ст. Зорьян, №1. Редактор Б. Черняк, художника Вепхвадзе [epsad книга романа охватывает Поблесков сознания до начала ca- Рисказ ведется от Лица мальчика (уена. Герой очень молод, он так \10 знает жизнь! Кругозор его ог- нлчен пределами небольшого Me- (па, Тем не менее все ткетупее, встре- ‘ету него протест, и всем своим Cy- Цетвом он тянется к светлому, прав- изу. Сурен рано ‘начинает ощу- Цать тнет эксплоатации и нацио- В большинстве люди местечка мел- М 1 трусливы, но они сами живут требовательно заставляют всех дру- т жить по установленному нерупги- сплетение ЖаЕото рода предрассудков окружает \льчика. Автор умеет разобраться 3 а10й сложности. Простота изложе- и, жизненность образов заставля- 1 верить в реальность героев и опи- 30 можешь назвать местечко, кото- Первое крупное событие в жизни ена: он залез в шкаф и сел ку- 8 сатара, за что был набит дядей, ‘ставшим ето на месте преступления. этом событии долго вспоминают #4, потому что оно послужило, тол- ——_- «История одной Жизни», Гослитиздат, 1936 г. Москва, 11 тр. Ц. 2 р. 75 к. Переплет 50 вких организаций ‚теля» Александра TI. Поэтому образ Либермана в первых двух частях ре- мана, занимающих больше половины кинги (150 стр.), является совершен- но вымышленным и ничего общего не имеет с подлинным историческим образом Либермана эпохи 60-х годов. В романе отсутствует об циальный фон эпохи, в и жены тогдашний быт и социальные конфликты в еврейской среде того времени. Представителем еврейской буржуазии в романе выступает бота- тый лесопромышленник Бродекний. Представителями низших социальных слоев — «водовоз Шлойма» п «порт- ной Кесиел». «Лесопромышленникнь с одной стороны, и «водовозы» и «портные» с другой, представлены в романе как крайние полюсы еврей- ского общества того пернола. Автоп как будто не подозревает о сущест: вовании в то время крепкого слоя ев- рейской промышленной буржуазии и, с другой стороны, значительных кад- ров еврейских фабричных рабочих. В романе совершенно не чувствует- ся специфического колорита г. Виль- — так называемого «литовского Иерусалима». Автор не показал в своем романе ни одного из многочис- ленных еврейских общественных ин- ститутов, служивших в руках евоей- ской буржуазни орудием для угнете- ния масс. Раввинское училище пре- вратилось под пером А. Катана чуть ли не в советское учебное заведение со школьной автономией, с доклада- ми на литературные радикально-но- литические темы, читаемые воспитан- никами в самом училище в прибут- ствии учителей, 6 велома училищного начальства. Причем не только восли: московское средневековье, дотянув- пгееся до ХХ столетия, стралиное сво- ей живучестью. Показанный сквозь чистое и свежее восприятие девочки- провинциалки, приехавшей в Москву, этот мир жадности и жестокости, мир несправедливости и насилья раскры- вается во всей своей жути. Так из Ba. рисовок единственной улицы возни- кает страшное, залитое грязью и кро- вью лицо уничтоженной революциеё Москвы. $ Усадьба Голицына на противопо- ложной стороне улицы позволяет ввести в книгу, как вводную новел- лу, биографию этого «западника XVI века», воздвигшею пышные палаты в центре азиатской Москвы. Сосед- ний Колонный зал дает возможность включить paicckas oO тратической судьбе его строителя, архитектора Казакова, одного из крупнейших вод- чих русского классицизма. Вторую, наибольшую половину книги занимает «Июнь в Париже»— живой отчет делегатки Международ- ного конгресса защиты культуры. Ни одной иностранной столице в нашей очерковой литературе не по- везло так, как Парижу. Но от мното- численных туристских впечатлений очерки