Наташа побѣжала домой. Отца въ избѣ она не увидала. Дѣвушка схватила лежавшіе на лавкѣ штаны и рубаху, нарядилась въ нихъ, надѣла вмѣсто башмаковъ валенки, а на голову отцовскій картузъ и, накинувъ на плечи шубенку, живо вернулась къ подругамъ.
Собравшаяся компанія ряженыхъ двинулась по селу, заходя въ избы, гдѣ устраивали пляску подъ гармонику. Шуткамъ и смѣху не было конца.
Въ то время, какъ Наташа рядилась, Панкратій парился въ печкѣ; онъ только-что вернулся изъ города и съ наслажденіемъ смывалъ съ себя грязь, накопленную на постояломъ дворѣ. Вымывшись, онъ вышелъ на мостъ въ сѣни и окатился холодной водой, потомъ вернулся въ избу одѣваться. «Уѣхала дура, а перемѣну не оставила», ругалъ мужикъ жену, — «опять въ грязное одѣваться приходится». Но и грязной одежды нигдѣ не было. «Что за шутъ, недоумѣвалъ Панкратій, шаря по лавкамъ и подъ лавками. — «Украли, што ли, пока я мылся?.. Кто-то дверью хлопалъ... да это Наташка, небось»...
Панкратій хотѣлъ было ломать сундукъ, ключъ отъ котораго увезла жена, и достать чистую перемѣну, но по
жалѣлъ замокъ и рѣшился подождать дочь, а пока надѣлъ валявшійся на полатяхъ сарафанъ.
Въ избу заглянулъ сосѣдъ Пуркинъ.
- Тебѣ чего? спросилъ его Панкратій.
- Оксинью свою ищу. Былъ въ трахтирѣ, пришелъ, а ея нѣту нигдѣ... Ты что жъ это? Рядиться вздумалъ на старости лѣтъ? развелъ руками Пуркинъ, разглядѣвъ костюмъ Панкратья.
Тотъ объяснилъ въ чемъ дѣло.
- Кому украсть! Наташка, гляди, вырядилась. Моя баба тоже, небось, чорта рогатаго тѣшитъ, злобно произнесъ сосѣдъ.
- Навѣрно, подтвердилъ Панкратій. — А ты поди, да хорошенько ихъ... Мою-то присылай, скажи, молъ, отецъ приказалъ въ моменту. - Ладно.
Пуркинъ пошелъ разыскивать ряженыхъ. Тѣ въ это время отплясывали у одного богатаго мужика, охотно принявшаго веселящуюся молодежь и даже угощавшаго всѣхъ пивомъ и пряниками. Пуркинъ никакъ не могъ догадаться — кто изъ ряженыхъ его жена.
- Оксинья моя не знашь котора? спросилъ онъ одного изъ зрителей.
- Да вонъ, должно, она... съ Васькой Гурьевымъ цѣлуется.
Пуркинъ даже зарычалъ отъ злости. Не долго думая, онъ схватилъ ряженую за шиворотъ и вытащилъ на дворъ, гдѣ сталъ давать ей тумаки. Сорвавъ бороду съ усами съ лица ряженой, Пуркинъ растерялся.
- Тьфу, чортъ!.. Никакъ это ты, Парашка? - Я, дяденька! ревѣла дѣвка.
Дятелъ.

КОРОТЕНЬКІЯ КОРРЕСПОНДЕНЦІИ.

Отъ редакціи Приглашаемъ нашихъ читате
лей сообщать, не стѣсняясь изложеніемъ, факты изъ мѣст
ной жизни. Всякое сообщеніе будетъ принято съ благодарностью и, если окажется возможность, помѣщено въ извѣстной переработкѣ.
Ейскъ.
Мы остались безъ бубенчиковъ!
Наша дума издала, было, обязательное постановленіе объ извозномъ промыслѣ. Въ числѣ мудрыхъ правилъ этого думскаго постановленія красовалось на первомъ мѣстѣ обязательство для всѣхъ извозчиковъ имѣть на шеѣ лошадей бубенчики.
Чтобы обывателямъ, значитъ, веселѣе было! Поѣзжай, да позванивай.
Затѣмъ создана была особая должность: «извозчичій староста». Старостѣ предоставлялось подвергать извозчи
ковъ наказаніямъ за ослушаніе, грубости «и тому подоб
ное». Извозчики должны были уважать старосту и кланяться ему въ поясъ.
Извозчикамъ присвоивалась ямщицкая шапка съ павлиньимъ перомъ.
Къ сожалѣнію, кубанское областное правленіе не утвердило извозчичьихъ правилъ.
Такъ мы и остались безъ бубенчиковъ
Скучно, господа, жить на свѣтѣ безъ бубенчиковъ!
Кирсановъ.
Одному изъ нашихъ землевладѣльцевъ удалось замѣчательно дрессировать трехмѣсячнаго поросенка!
Поросенокъ не только даетъ лапку, но даже можетъ довольно явственно выговаривать слова: «пики, трефы, бубны, черви, пассъ и шлемъ».
Купцы изъ Москвы предлагаютъ владѣльцу образованнаго поросенка большія деньги, намѣреваясь поросенка съѣсть. Но землевладѣлецъ не уступаетъ.
Для дальнѣйшаго усовершенствованія въ образованіи своего воспитанника, землевладѣлецъ предполагаетъ вы
писать гувернантку изъ Парижа, а затѣмъ свезти своего воспитанника въ Петербургъ и демонстрировать его въ «родительскомъ кружкѣ».
Одоевъ.
И къ намъ проникла зараза писанія драмъ!
Четыре изъ нашихъ обывателей, въ складчину, написали драму въ шести дѣйствіяхъ, съ прологомъ и эпило
гомъ. Главное дѣйствующее лицо — мертвецъ, влюбленный въ колдунью. Въ пьесѣ, кромѣ того, выведена испанская графиня.
Къ сожалѣнію, пьеса немножко длинна: въ чтеніи она занимаетъ около восьми часовъ.
И. Грэкъ и К°.

ПЕТЕРБУРГСКОЕ ЭХО.

Открыта новая ортопедическая лѣчебница для исправленія кривыхъ боковъ и короткихъ ногъ. Лѣчебница по
лучила массу запросовъ отъ петербургскихъ невѣстъ о продолжительности курса лѣченія.
* *
*
На международной выставкѣ въ Брюсселѣ изъ русскихъ экспонентовъ будутъ участвовать нѣкоторые мануфактуристы, изготовляющіе брюссельскія кружева.
Свифтъ.
***
Нѣтъ, нѣтъ, я въ новый годъ не вѣрю: Фальсификація одна!
Его я старой мѣркой мѣрю,
Но все жъ бокалъ свой пью до дна... Я пью и дѣлаю гримасу:
Годъ новый старымъ сталъ давно... Ахъ, онъ въ шампанскаго бутылкѣ Довольно кислое вино!
Я пью и дѣлаю гримасу:
Таковъ обычай — надо пить,
Да не одинъ бокалъ, а массу, Чтобъ жажду новаго залить!
И. Астровъ.

ИЗЪ-ЗА РОЖДЕСТВЕНСКИХЪ РАЗСКАЗОВЪ.

Въ купеческомъ домѣ.
- Ты что это, Варвара, за обѣдомъ читаешь такую поганую газету?
- Да чѣмъ же, маменька, она поганая?
- Какъ чѣмъ, коли это рождественскій номеръ и тамъ сегодня про чертей, да про мертвецовъ все написано?.. Брось сейчасъ газету и ступай, руки вымой!
- Отчего ваша супруга захворала?
- Я ее ночью испугалъ... Мнѣ приснился страшный сонъ... на сюжетъ того рождественскаго разсказа, который я прочиталъ въ газетѣ... Вотъ я и сталъ ночью кри
чать страшнымъ голосомъ «караулъ»... и такъ напугалъ жену, что она захворала...
- Самый лучшій рождественскій разсказъ въ нашей газетѣ написалъ Дикообразовъ!
- Ну, были и другіе, болѣе талантливые разсказы... - Да, но его разсказъ самый страшный!
- Что это онъ? Чортиковъ ловитъ? Неужели ужъ такъ скоро на праздникахъ до нихъ допился?..
- Нѣтъ, это онъ до чортиковъ дочитался: рождественскихъ разсказовъ много прочелъ... да кстати и выпилъ...
Свифтъ.

ПРАЗДНИЧНЫЕ ПОЗДРАВИТЕЛИ.

- Ну, кажется, ужъ всѣ праздничные поздравители перебывали! съ облегченіемъ произнесъ Петръ Петровичъ, обращаясь къ своей супругѣ. — Были дворники,
трубочисты, швейцаръ, полотеры, почталіоны, афишеры, водопроводчики, курьеры... Еще кто-то былъ... Уфъ! Кончилось!.. Подведемъ итоги: сколько же у насъ осталось на собственныя удовольствія?..
- Баринъ! Васъ въ кухнѣ какіе-то люди спрашиваютъ, докладываетъ горничная. — Съ праздникомъ поздравить хотятъ...
Баринъ выходитъ на кухню. - Вы кто такіе?
- Мы — банщики... Въ наши бани всегда изволите ходить, ваше превосходительство... Съ праздничкомъ-съ...
Баринъ даетъ на чай. Въ это время въ кухню вваливаются еще три человѣка довольно подозрительной наружности.
- Вамъ что?
- Съ праздникомъ-съ... Мы — факельщики... Вашего дядюшку недавно хоронили-съ по первому разряду... На чаекъ бы...
Баринъ даетъ.
- Много лѣтъ здравствовать вашей милости, говорятъ факельщики, уходя.
На смѣну имъ является субъектъ въ картузѣ. - Съ праздникомъ-съ... - Ты кто?
- Вѣшальщикъ изъ театра Неметти.. Съ праздникомъ-съ. - Да я, братецъ, за весь сезонъ ни разу въ театрѣ Неметти и не былъ! пробуетъ протестовать баринъ.
- Никакъ этого быть не можетъ! вѣжливо, но твердо возражаетъ поздравитель. — Сами на Офицерской живете, да чтобы ни разу у насъ не были!..
Баринъ покоряется и даетъ на чай.
Звонокъ по парадной. Горничная бѣжитъ отворять дверь.
- Баринъ дома? спрашиваетъ посыльный, снимая фуражку. — Доложите: посыльный пришелъ...
- Письмо, братецъ, принесъ? спрашиваетъ баринъ.
- Никакъ нѣтъ-съ... По своему дѣлу... Мы — посыльные съ вашего угла... Съ праздникомъ имѣю честь поздравить...
- Фу ты, чортъ! начинаетъ раздражаться баринъ, но все-таки даетъ на чай.
- Однако этихъ поздравителей съ каждымъ годомъ все больше и больше! говоритъ онъ женѣ.
- Баринъ!.. Тамъ на кухнѣ какіе-то мужики пришли...
съ праздникомъ поздравляютъ.
Баринъ выходитъ. - Кто такіе?
- Изъ общества ассенизаціи-съ... Очень для вашей милости стараемся... Съ праздничкомъ-съ...
Баринъ даетъ, но не успѣваетъ онъ войти въ комнаты, какъ въ кухню стучатся: крестьянинъ, у котораго баринъ жилъ лѣтомъ на дачѣ, молочница-чухонка, поставляющая молоко, сливки и творогъ, и три мальчика:
одинъ изъ мясной лавки, другой изъ фруктовой, третій изъ керосиноваго склада.
Баринъ даетъ, но зеленѣетъ отъ злобы. - Баринъ!.. Опять пришли-съ... - Кто вы?!
- Изъ электрическаго освѣщенія...
- Да я-то тутъ при чемъ, желалъ бы я знать?!..
- Тоже, вѣдь, по улицамъ-то ходите!.. На чаекъ бы...
Баринъ въ отчаяніи даетъ, идетъ въ кабинетъ и бросается ничкомъ на диванъ.
- Баринъ!.. робко докладываетъ горничная. — Опять пришли-съ...
- Узнала, кто? упавшимъ голосомъ спрашиваетъ баринъ.
- Такъ, просто, съ прошеніемъ-съ... Отставной чиновникъ-съ...
- Манечка! обращается баринъ къ женѣ. — Нельзя ли что-нибудь заложить?.. У меня больше нѣтъ денегъ!.. Да пошли за докторомъ... Мнѣ что-то нехорошо... я лягу въ постель...
И. Грэкъ.

НА ПРАЗДНИКАХЪ.

- Посмотрите, Василій Николаевичъ: хорошаго я пѣтуха купила?
- Не понимаю, на что же вамъ пѣтухъ, когда у васъ и куръ нѣтъ?
- Это я на праздникъ, для гостей его купила!
- Однимъ пѣтухомъ будете гостей потчевать всѣ праздники?
- Да не потчевать, а гадать... Для святочныхъ раз
влеченій его купила!-В—z.
ходящее. Во-первыхъ, складъ бутовой плиты и матеріальный дворъ, а во-вторыхъ, парень въ нынѣш
немъ ноябрѣ забракованъ отъ солдатчины. Семейство хорошее.
— Все равно не дамъ для нея поросенка ворошить. Поднеси ей рюмку мадеры и дай ветчиной закусить. Даже стаканчикъ налей...
- Это-то я все уже сдѣлала и даже полтину ей дала.
- Сколько? испуганно спросилъ хозяинъ.
- Полтину. Нельзя же меньше. Все-таки, женщина пришла съ праздникомъ поздравить.
- Отними. Не хочу я этого. Слышишь, не хочу! У меня примѣта. Сейчасъ я считалъ на счетахъ, сколько я выдалъ, и оказывается — двѣнадцать съ полтиной, а ежели къ этому еще пол
тину, то выйдетъ тринадцать. Понимаешь ли ты: тринадцать? А я ни за что не хочу на этой цифрѣ стоять. Лучше же это число какъ-нибудь переско
чить. Вотъ придутъ сторожа изъ рынка и дамъ я имъ два рубля — будетъ четырнадцать съ полтиной.
А отъ Матрены пока полтину отними. И зачѣмъ ты суешься сама давать? Спросила бы. Ты знаешь, что насчетъ тринадцатаго числа я мнительный. Не люблю я его...
- Полно... Словно старая баба...
- Ну, баба или не баба, а у меня примѣта. Пожалуйста, отними, стоялъ на своемъ мужъ.
- Не ловко, Иванъ Акимычъ... - Я тебѣ приказываю отнять!
- Ахъ, Боже мой! Ну, какъ это я?.. И дернула меня нелегкая тебѣ сказать... качала головой жена.
- Тебѣ сказано, чтобы шла отнимать! Хозяинъ топнулъ ногой.
Жена поплелась въ спальную къ банной бабкѣ.
Хозяинъ въ волненіи ходилъ по комнатѣ. Богадѣленскій старикъ, дальній родственникъ, ходилъ вокругъ стола и продолжалъ пожирать глазами закуску.
- Маринованная осетрина это, должно быть, въ
жестяной-то коробочкѣ? бормоталъ онъ. — Жаль только, что коробочка-то не почата, а то очень лю
бопытно было бы попробовать. Иванъ Акимычъ! Благодѣтель! Можно крошечный кусочекъ осетринки вотъ изъ уголка?
- Тебѣ русскимъ языкомъ сказано, чтобы ты жралъ ветчину! закричалъ хозяинъ. — Что это въ самомъ дѣлѣ, никакого вы порядка на знаете! Черти облѣзлые, а воображаете себя почетными гостями!
Къ нему подошла жена и шепнула:.
- Успокойся. Я ей прибавила двугривенный... Теперь бабка получила не полтину, а семь гривенъ, стало-быть и у тебя не тринадцать рублей выдано, а тринадцать рублей и двадцать копѣекъ.
- Дура, дура! Ничего не понимаешь! Тринадцатое-то число рублей вѣдь все-таки осталось.
Н. Лейкинъ