BOY ay
mot ad
цц (’ пизшееся состояние его здоровья з8-
1:1 савляет управление тюрьмы переве-
karen t
м №
и
о
Be
8 Che
Fee,
meetin
Thy
% Din
34 ть
RO typ
ter,
WN
prety
(i, Yes
а
AB 4X0
ты
ft
Я
р
}
А
f
(
‹ обираться з голосах окружающих
\ маленькие, заблудившиеся стре-
цо, Этот больной резко отличается от
лите
(квозь прутья железной решетки
тихалеяные лучи солнца падают на
(лонные стены. В камеру доносятся’
душный запах тюрьмы и отдаленные
вк ЖИЗНИ. Первое лето проводит
(в в этой одиночной камере. Вре-
ys дет медленно. Ндинственное его
шение — слышать человеческий
ло, толоо товарищей. Этот голос
может слышать два раза в день
‚уцюм и вечером. Сейчас же после
пывания — перекличка. Пока он в
ании инопеклора сидит по-япон-
вл, плотно сдвинув острые колени
худых но, в нем поднимается чув-
зо глубокого. оскорбительного уни-
чения, чувство, которое он ни на ми-
не в состоянии забыть. Как бы
пололевая его, Ота громко выкри-
киает свой номер, отпечатанный на
торемной одежле. Это голос чело-
pera, CBA сдерживающего все расту-
ще возмущение.
(коло он убеждается, что, и эта
тома, как и все другие, перепол-
gem революциоНерами. Он начинает
сающихся заразы, поговорить о Ока-
a. Не случайно Ота не узнал его.
© волос и бровей, распухшее, лос-
нящееся, фиолетового цвета лицо,
развороченные веки глаз и неожидан-
HO красивые, здоровые зубы — все
черты так’ называемого львообразного
лица, характерно для лепры. Ота
узнает о том, что Окада получил семь
лет. Значит, он не сдался. Ведь сим-
итомы лепры у него появились уже
во время процесса. Ни ужаснейшая
болезнь, ни средневековый террор
не сломили его. Какая сила, какая
непоколебимость и уверенность в сво-
ей правоте!
Ночью Ora невольно вспоминает
до мельчайших подробностей весь
разговор с Окада. Вспоминает слова,
Окада о том, что здесь не место да-
вать волю ‚нервам, вспоминает его со-
вет — держать себя в руках. Перед
тлазами встают картины совместной
работы в подполье. каждая деталь
их повселневной жизни, Korma они
жили вместе в маленькой комнатуш-
ке. У Окада острый ум, и он пре-
красно владеет революционной тео-
рией. Как умело он критиковал его,
как четко намечал задачи. От боль-
ного неизлечимой болезнью Ota по-
лучает новые силы. Ему становится
стыдно за свою слабость. Колебания
Ota исчезают,
Проходит еще тод. Идут слухи о
TOM, что администрация тюрьмы хо-
чет раз’единить двух революционе-
Тов. Однако эти меры оказываются
излишними. Болезнь Ora обобтря-
ется. Его ортанизм отказывается при-
нимать какую бы то ни было пищу.
Е кладут на носилки и выносят
‘из камеры. Когда носилки проносят
через двор, слабый вэтляд Ота устре-
мляется на решетку маленького окон-
Ца, сквозь которую он видит льво-
образное лицо непоколебимого Ока-
да.
Таково содержание повести «Про-
каза» молодого, многообещающего пи-
сателя Кенсаку Симахи.
«Сломано древко знамени револю-
ционной литературы, — говорили В
отчаянии некоторые пролетарокие пи-
сатели перед гробом Такидзи Кобая-
си, талантливого писателя и py-
ководителя всего революционного
культурного движения Японии, звер-
ски убитого токийской полицией еще
в начале 1933 т. И действительно,
через год союз пролетарских писате-
лей Японии был ликвидирован. При-
чиной этого, помимо усиления ре-
прессий, было позорное, пораженче-
ское поведение группы отчаявшихся,
возглавлявших тогда cons. Однако
уже несколько месяцев спустя новый
знаменосец революционной литера-
туры Японии, К. Симати, как бы в
опровержение пораженческих настро-
ений, выпускает сборник «Тюрьма».
В оборник вошло’ пять рассказов:
«Проказа», «Отрадание», «Слепота»,
«Падение» и «Врат». Это рассказы 0
жизни политзаключенных,
Жизнь и борьба политических *за-
ключенных — любимая, но не новая
тема революционных писателей Япо-
нии. Ведь за последние 8 лет аре-
стовано 60.000 человек коммунистов
и симпатизирующих им, а если ©чи-
тать всех арестованных в связи ©
общим революционным движением,
то ото число превышает 300.000 че-
ловек. Число это растет о каждым
тодом, прямо пропорционально pac-
ширению и утлублению влияния паф-
тии среди трудящихся масс Японии.
Не удивительно, что революционные
писатели не могут оставаться равно-
душными,
а заключенных. Но внезапно зна-
зомый толос исчезает, и Ота не может
лержаться от улыбки, когда через
ТокОлЬКо Дней тот же толос слыштен
те © самого угла третье этажа.
лнако бывает, что толос исчезает
посола. Куда он исчез?
И так два раза в день, утром и ве-
том, единое чувство, чувство брать-
в по классу охватывает все здание
qOpHMEL.
Торемная жизнь не стралина для
(из, ок держится крепко, Вдруг —
зола день становится короче, кот.
ты чаще начинают залетать к He-
yy B KaMepy и чувствуется прибли-
яние осени, приходит несчастье—
я заболевает: туберкулез, каки у
улотих его товарищей по заключе-
зт. Хлынула кровь горлом. Ухуд-
‘em 0 в тюремную больницу. Тут
уже не слышны родные голоса, В
иой «больнице» ‘за больными не уха-
хтвают, это совершенно изолирован-
я часть тюрьмы, это ‘тюрьма в
трьме, Здесь царит мертвая тиши-
п, прерываемая лишь выкриками
бльных, С ужасом узнает он, что
пел в одну из камер отделения
я прокаженных, ибо «опасно» по-
жить коммуниста даже тяжело
больном, в камеру рядом © другим
зоммунистом туберкулезного отделе-
НИЯ,
Приходит зима, новый год.. Весна..
(лова лето.. Кончились ‚страдания
уолих больных из обоих отделений
—1х не стало. Болезнь и одиночество
можут Ота. Он доходит почти до
сумасшествия. Теряются перолекти-
зы, падает уверенность в будущем. В
`еаультате долгой. мучительной борь-
6x с собой Ота чувствует себя опу-
‚ ощенным и разбитым.
Но вот в отделении прокаженных
появляется новый больной, новое ли-
друих своим необычайным спокой-
знем, выдержанностью, К тому же,
еомотря на то, что соседняя камера
пуста, почему-то нового больното в
иу камеру не помещают. «Кто бы
0 мот быть?—возникает вопроо У
01 — неужели товарищ?» И он х0-
ти не хочет, чтобы это бъм това,
ищ, Окоро через своего соседа, уго-
вною преступника, Ота узнает фа-
Mi нового больного, Он оказыва-
ия не только его товарищем, но и
© руководителем—Окада. С нетер-
ением ждет Ота обычной прогулки,
80 время которой ему удается, блато-
~
ВС. ВИШНЕВСКИЙ
изм» есть удобнейший для врата
ход в наши ряды. Люди рассеянно и
небрежно относились ко многим ли-
тературным явлениям. В налпих ря-
дах иногда появлялись люди со смут
нейшими биографиями. Они выпра-\
шивали, выклянчивали и вымогали
екомендательные письма и отзывы.
бывало так, что несколько доброт-
ных подписей открывали таким ти-
пам путь в места, которые мы дол-
SHE крепко оберегать от посторон-
них,
Держалось и держится правило из-
бегать открытых серьезных высказы-
ваний друг о друге. Это дело отво-
дилось профессиональной критике,
Вместе с тем писатели открыто, гово-
рили, что критика плоха, негодна. По-
лучалось глубокое противоречие. От
критики не ждали полной оценки ли-
тературных явлений. Вместе с тем
ee сами. Кто же в конце кон-
цов будет браться 3a дело? Браться
надо сообща.
Рааве не безобразны такие факты,
как «заговор молчания» против ряда
последних произведений писателей?
Каждый из нас достаточно понимает
«что к чему», чтобы принять всерьез
формальные отписки некоторых ври-
тиков по поводу последних работ В©.
Иванова, Л. Леонова, К. ee и BD,
Внушает удивление тот факт,
новый роман Эренбурга «Книта для
взрослых» не натнел ни единого кри-
тического отзыва. И это при наличии
140 критиков, в критической секции
СОП! При нафичии второй сотни кри-
тиков, группирующихся в других ли-
тературных организациях (Литинсти-
тутах, издательствах и 17.).
Писатели пишут. Пишут как уме-
ют, как мотут и как хотят. Работа
писателя сейчас трудна, как никогда
раньше, ибо нёвероятное обилие но-
во материала порождает и трудно-
сти его преодоления. У наю распро-
странены общие разговоры о том, что
«литература отстает». Эта ‘формула
не может быть признана годной. Ha-
до прямо, с фактами в руках пока-
заль: кто именно отстает, в Чем, & кто
и почему идет впереди. Советокую
литературу надо великой и
бережной любовью. И тех, кто сей-
час в кампанейском порядке пыта-
ется бежать вприпрыжку за события-
ми и покрикивать: «и я, и я! и грязь
от дел нескольких контрреволюционе-
ров размазываль на всю литературу,
тех мы сразу остановим крепкой ру-
кой.
Автуовский процесо террористи-
Зезжого центра, как это видно по пи-
‘ательским разговорам, встречам про-
Tel Ha всех писателей исключи-
1ельное впечатление. Люди пересмат-
ивают огромные комплексы вопросов
— исторических, философских, этиче-
их. Рассматриваются и проверяют-
(1 многие прежние дела, писания,
‘уждения, встречи, связи и знаком-
(rsa, Ha людей, которые иногда сли-
ИЕОМ втягивались в мирный уютный
быт, пахнуло суровой беспощадно-
‘ЪЮ большой истории. Процесс по-
зазад, что враги вели неустанную ра-
бу, пытаясь внедриться в ряды ли-
зратуры, черпать здесь информацию,
деньги, устраивать свои гнезда.
Процесо заставляет каждого работ-
Ека литературы вновь восстановить
3 памяти, с возможно большей от-
Зтливостью, ряд действий контрре-
золюции на, литературно-политическом
ронте. События произошли ведь
#8 внезапно. Ни один писатель не
\ожет подойти к событиям так, как
Подходит обывалель. Творится исто-
bia. С первых дней революцион-
00 движения в России в литералу-
№ шла жестокая борьба. Буржуаз-
ый фланг травил п пытался унич-
тожить Горького. Ряд так называе-
мых прогрессивных и либеральных
писателей и публицистов системати-
чеки тодами вел открытую борьбу
против революции. Политика пропи-
тывала всерозможнейптие литератур-
НЫе труппы, течения, содружества.
итературовед т. Асмус на активе
Журнала «Знамя» сделал сообщение
© том, что им открыт ряд неизвест-
ных работ Андрея Белого, подпи-
санных различными псевдонимами.
я работы носят характер чистейшей
хонтрреволюционной полемики. У Бе-
010, оказывается, были даже анти-
митские статьи. Было ли обо всем
этом сказано самим Белым в его
Книгах, выхоливших последние го-
ды—На рубеже двух столетий» и
Др,? Нет. а ли некоторые писате-
ПИ 00 этом? Нет,
Эти и другие факты должны быть
нами рассмотрены, изучены и опре-
делены с научно-влалитической т0ч-
хостью. Мы велем небывало острую
б5рьбу. Мы встречаем такое же CO-
Противление. Нам нужно знать под-
инную историю нашей литературы #
подлинную историю каждого ее работ-
ника. В писательской среде слишком
‚дол процветала псевдо-гуманиотиче-
’ ская этика. Доводя все до логических
раскрытий, ставя точки над всеми
«» каждый окажет, что этот «гума-
даря невниманию полицейских. опа-
В чем же заслуга писателя ® би-
мати? Ero заслуга прежде всего в
том, что он помог поднять боевов на-
строение революционных писателей
Японии в самую трудную для них
минуту. 1934 тод — мрачнейшнй год
в истории ‘революционной литературы
Японии. Он характерен резким, (хотя
и временным, ев ослаблением Ла-
терь реакционной литературы, воо-
пользовавигись ликвидацией союза
пролетарских писателей, снова начи-
нает свое очереднов нападение, зло-
радно заявляя, что революционной
литературе пришел конец. Нод вли-
янием кучки презренных предателей
зе революционных писателей одались
и, как бы оправдывая свое падение,
начали писать © своем «проклятом»
прошлом, подробно расписывая «свой
путь» и бесконечные свои психологи-
ческие переживания. Эти «покаяния»
они называли чуть ли не новым те-
чением поихологического реализма в
литературе.
С друтой стороны, по всей Японии
разлилоя бешеный поток дешевых
военно-фалпистских «литературных»
произвелений. В такой обстановке
вышел сборник «Тюрьма»,
Заслуга Симати также в том. что
ему улалось создать исключительные
образы живых людей. Его произведе-
ния чужды схематизма, этой дав-
нишней болезни революционной ли-
тературы Японии. Правла, некоторые
критики справедливо обвиняют Cu-
маги в том, что рассказы «Страда-
ние». «Падение» и «Слепота» слиш-
ком уж мрачны. Однако в этих про-
изведениях нет ни одного революци-
онера, провозглашающего толые ло-
зунти. Вместо лозунговщины и схе-
матизма у Симаги полнокровные 96-
разы живых людей. Его терои в тя-
желые минуты плачут от слабости,
страдают от колебаний, испытывают
внутреннюю борьбу. .
Рассказы Симали резко отличают-
ся от проиаведений на ту же тему,
написанных другими писателями, еще
и тем, что он старается вскрыть не
извне, а изнутри интриги и проис-
ки врагов; у него это сделано и силь-
нее и ярче, ибо переживания его пер-
сонажей жизненны. Недаром сам aB-
тор просидел в тюрьме 4 года.
К. Симати избавляется в своем
творчестве от элементов сентимента-
лизма и пессимизма («Заря», «После
разгрома», «Требование», «Ловля
сельдей». роман «Восстановление»,
над которым он сейчас работает), со-
храняя тлубокую феалистичноеть и
остроту. Не случайно в прошлом то-
ду «Общество литературных бесед»,
куда входят виднейпгие буржуазные
писателя Японии, вынесло решение
о выдаче второй премии Кенсаку
Симати за его сборник «Тюрьма»,
хотя это решение и было отклонено
бывшим начальником департамента
полиции, организатором этого обще-
ства, господином Мацумото, заявив-
шим: «Ведь неудобно же нам пре-
мировать писателя, борющегося
против настоящего государственного
некоторые из бывших ранее в ©0ю-
ратурная газета № 50 (613)
Издательство «Молодая твардия»
Стендаля с иллюстра циями Л. Зусмана
О ТРУСЛИВОМ СЕКРЕТАРЕ
И БЕЗОТВЕТСТВЕННОМ
ЖУРНАЛИСТЕ
Болтливосбть, безответственность 9
отсутствие проверки — все эти каче-
ства присущи людям поверхностным;
несерьезным и легкомысленным. Ес-
ли такой человек работает в газете,
да к тому же в центральной, то он
может принести немало вреда.
Белявский, корреспондент тазеты
«Известия», не первый год работает
журналистом и, казалось бы, должен
знать, что прежде, чем написать, на-
до досконально проверить все фаж-
ты, Это тем более необходимо, ког-
да речь идет о политической квали-
фикации человека.
29 августа этот самый Белявский
напечатал в «Известиях» корреспон-
денцию 0 врагах и гнилых либера-
лах в некоторых писательских орга-
низациях. В этой заметке on ©00б-
щил, что «критическим отделом жур-
нала (речь идет о журнале «Ок-
тябрьз) до последней минуты заве-
дывалв троцкистка Войтинская».
Откуда взял Белявский, что Воитин-
ская — троцкистка? Какие были у
него основания зачислить человека в
разряд от’явленных врагов народа,
продажных атентов фашизма?
Никаких оснований у Белявокого
строя». Не случайно сейчас вышло. не было. Просто ему вздумалось на-
уже двалцатое издание этой книги.
Положение революционной литера-
туры сейчас в Японии нелегкое. Но
«путем борьбы можно найти выход.
Мы страдаем, но у нас есть перопек-
тивы, мы видим просвет впереди»—
товорит Симаги, молодой знамено-
сец революционной литературы Япо-
нии. Его произведения несомненно
писать, что Войтинская — троцкист-
ка, и он сделал это без зазрения с0-
вести, ‘опозорив, ошельмовав челове-
ка в печати,
Оказывается, Войтинская никогда
троцкисткой не была. Совсем недазв-
30, 9 августа, она сама сообщила в
партком Института красной профес-
суры литературы, что несколько раз
заслуживают внимания советского была в доме троцкистки Серебряко-
читателя.
Наши дела
Факты, имевшие место в связи в.
процессом, встряхнули всю писатель-
скую массу. Отромные, полезней-
шие политические уроки извлек из
событий весь союз советских писате-
лей. Общая проверка напгих рялов,
двухдневное заседание партийной
труппы, выступление писателей на
президиуме, собрание акливов жур-
налов «Знамя», «Октябрь», «Новый
мир» и др. показали, что писахели
расценивают события политически
правильно, что настроение у полав-
ляющего большинства здоровое, бод-
рое, творчески-наступательное.
На названных только что активах,
однако, обнаружилась черта, вызыва-
ющая сожаление. Для ряда литера-
торов, как это ни грустно, оказа-
лись неизвестными факты из исто-
рии партии, из истории революцион-
ного движения и даже некоторые ис-
торико-литературные факты. Не все
знают подлинную политическую гене-
алогию утоловников Троцкого, 3u-
новьева, Каменева. Наша печать, на-
ши журналы, а в первую очередь наш
писательский актив должны порабо-
тать на этом участке и дать произ-
ведения, которые по-настоящему от-
разили бы борьбу партии с оппози-
цией. Какая это глубокая и серьез-
ная задача — показать, как на про-
тяжении десятилетий нанизывалась
серия измен и предательств изобли-
ченных людей, пробиравшихся в ре-
волюционные ряды! Какая это за-
дача—лать широкие художественные
полотна по истории партии и доку-
ментально-вымтукло напомнить о том,
как большевики отбивали предатель-
ства Троцкого в период первой рево-
люции, в периол реакции; о том, как
Зиновьев и Каменев уже в 1910 толу
блокировались с Троцким.
Фактов много. Их надо знать. На-
до знать, что в 1914 голу Каменев
на следствии по делу думской боль-
шезвистской пятерки вел себя преда-
тельски; что в мартовские дни 1917
тола он послал приветственную теле-
трамму Михаилу Романову, которого
прочили царем Михаилом. П. Надо
знать, что Каменев призывал к вер-
ности Временному правительству и
требовал войны до победы; что Зи-
новьев и Каменев саботировали тя-
желейшую борьбу партии летом и
осенью 1917 года.
Нало знать, что они были склонны
® выдаче т, Ленина органам керенско-
вой. Партийный коллектив Институ-
хорниловской юстиции; что они в ка-
нун Октября выдали вратам доку-
менты ЦК партии о готовившемся вос-
стании; что в первые же дни после
Октября они вели переговоры с Вик-
желем (всероссийский союз желеано-
дорожников-—контрреволюционная ор-
танизация), С Викжелем они догова-
ивались о том, чтобы убрать тов.
енина и создать новое правитель-
ство с Авксентьевым во главе.
Надо знать, что в ческие дни
1918 г. Троцкий требовал уничтоже-
ния и взрыва Балтийского флота. На-
до помнить, что его шутовская вы-
ходка в Бресте—«ни войны, ни ми-
раз»,—отказ выполнить директивы
т. Ленина и ЦК партии вызвали в
еврале 1918 года наступление армий
ермании и Австро-Венгрии на При:
балтику, Белоруссию и Украину.
Надо знать и помнить, что аппарат
Троцкого приводил к поражениям и
катастрофам; что тов. Ленин и ЦК
партии ототраняли Троцкого от опе-
раций на царицынском фронте, затем
на восточном, затем Ha северо-запад-
ном и южном, наконец, на юто-запад-
ном м западном. В с критические
минуты революции, на самые оласней-
шие участки фронта посылалея пар-
тией тов. Оталин. Он подготовил и
организовал победы 19-й армии, 3-й
армии, 7-й армии, залем всего юж-
ного фронта. Все’эти данные надо не
только знать, но и довести до масс
мощными средствами художественной
литературы. 4
Память восстанавливает всю цепь
anton... Истерические метания Троц-
кого по фронтам, пресловутый его
«Поезд»; удиравший в августе 1918 г.
от налета Савинкова, & летом 1919 г.
от Махно и Григорьева, сумаоброл-
ные действия, катастрофы, которые
он вызывал. Последовательно ототра-
няемый от боевых операций, он от-
ветил партии и стране новым преда-
тельским ударом в конце 1920 г.: sp-
танизацией дискуссии «о профсою-
зах», организацией оппозиции. Это
развязало руки махновщине, антонов-
щине. Партия тогда отбила и эти на-
падения.
Предательская эволюция, ‹ скатыва-
ние гзменников к террору видно нз
всем тридцатилетнем отрезке времз.
ни. В 1923, 1924 тт. их капитулянт-
окие. клеветнические выкрики. Пе-
рехол к нелегальщине, наконец, от:
крытая контрреволюционная уличная
лемонстрация 7 ноября 1927 гола.
Затем—фальшивое раскаяние, «впол-
зание на брюхе» в партню, смыканне
с заграничной контрреволюцией, Ге-
стапо и террор...
Я задаю вопрос всей писательской
общественности: разве весь этот дли-
тельный цикл неё стоит того, чтобы
ef изучить досконально? Разве не
нужно нам собралься на ряд бесед,
семинаров? Почему этим могут зани-
маться старые командиры, летчики,
5
C3 SJ
чувствуются в каждой строчке рома-
Ha «Невидимый адмирал». Перед
нами писатель, который выносил, вы.
страдал свою тему. Сдержанно и про-
сто раюоказал Абрамович-Блэк о том,
как создавался в 1917 г. единый рэ-
‘волюционный фронт против о контр-
революции, против германской интер-
венции. Все образы романа (в их
взаимоотношениях, в их раскрытии)
об единены идеей несокрушимости
большевистской воли, силы больше-
BUCTCROH революционной дисциплины
и революционной тактики,
Абрамович-Блэк прекрасно показал
разложение старого флота и офицер-
‚ства. «Великолепные традиции импе-
раторского российского флота» —
зазнайство титулованных мичманов,
мордобой, пьянство («пить, как 10-
шадь, и все-таки оставаться на своих
ногах»). Во время революции высо-
копоставленные воспитанники мор-
ских корпусов становятся прямыми
бандитами, готовыми на любой раз-
бой, лишь бы захватить побольше
денег и бежать за границу. Они бес-
‚ овестно продают свою родину нем-
цам, они с пеной у рта кричат о
мести революционному народу своей
страны, они полны оголтелой ненави-
сти к демократии. «Вот лейтенант
Амелунг взял тридцать тысяч фин-
CKUMH марками и сейчас, вероятно,
уже в Копентатене проворачивает.
Мичман Пабст на дивизионе траль-
щиков плавал, ухитрилея пятьлесят
тысяч казенных денег вытралить...»
Таковы эти «герои» русского «добле-
отного» офицерства.
Экспозиция романа
средневековой старины Ревеля, пре-
выпускает «Красное и черное»
та литературы, не разобравитись тол-
ком, не вникнув в суть дела, немед-
ленно исключил Войтинскую из нар-
тин. Секретарь парткома тов. Эль-
ман полагает, что именно в подоб-
ных действиях заключается больше-
вистская бдительность. Он даже не
поинтересовалея выяснить характер
этих встреч и чем они были вызва-
ны. Так могут поступать только лю-
ди, которые прежде всего стараются
«перестраховать себя».
Из первичной организации дело
Войтинской перешло к секретарю
Фрунзенского райхома партии os.
Федосееву, и 29 августа, в день на-
печатания клеветнической коррес-
понленции Белявского, судьба Вой-
тинской должна была решаться на
бюро райкома. Вздорность обвинений
была ясна уже на заседании, на ко-
тором выступил, в частности, тов.
Панферов. Но секретарь райкома тем
не менее отложил обсуждение этого
вопроса, и до сих пор Войтинская
ходит с клеймом троцкистки. Федс-
сеев уподобилея в этом случае тем
людям, которые при всех обстоятель-
ствах вспоминают небезызвестнсе
правило: «Как бы чего не вышло...».
Мы думаем, что Фрунзенский рай-
ком, не откладывая в долгий яптик,
внимательно и обстоятельно разберет
ся в деле Войтинокой, рептит вопрос
о ее партийности и раз’яснит тов.
Эльману суть большевистской бди-
тельности. Остается, однако, нере-
шенным вопрос о журналист Беляв-
ском, так бесцеремонно и безответ-
ственно использовавшем страницы
советской печати.
рядом ассоциаций утлубляет, усили-
ства,
в корабельную жизнь сразу...». Стар-
ший лейтенант О’Реми жалуется на
«тяжелое, непонятное время».
мандир Русецкий советует: «Отойлите
в сторону, товарищи. Пусть этот са-
мый «под’ем» совершится. а там -—
видно будет...»
С особым вниманием и любовью
показывает Абрамович-Блэк процес
внутренней перестройки, офицера-
мана офицер Валицкий верит
«неизменность права сильного и ум-
ного одиночки». На ео футажке офи-
церская кокарла затянута
крепом: закрыты цвета император-
ского герба. «Умный человек «разу
поймет — траур по императорскому
флоту носят офицеры линейного ко-
penne «Победы». все же мичман
алицкий не согласен с невмеша-
тельством в события, он «чувствует,
что ему нужно какое-то овое реша-
понимать расстановку — классо
движется вперед резумной, справед-
ливейшей волей большевиков. «Силь-
ликом
рону Центробалта, на сторону боль-
lis И. ВОСХОДОВ шевистского руководства.
Тавда», 3 сентября) В нашей литературе писатели часто
не умеют показать закономерности
процесса развития личности. He
стахановцы, которых мы не устаем УДается рассказать об этом процессе
приветствовать? Но почему же в са- ЯЗЫКОМ искусства, они выносят 88
скобку художественного образа про-
тиворечия, колебания, весь сложный
барометр человеческой психики. В ре-
мом союзе писателей нет этой по-
литической работы, разбора к ет-
ных иниг, дел, событий, тем? Или
нас не какаются проблемы истории
партии, или нас не касаются пробле-
мы ИГВ? 060 всем этом столт ио-
думать—и поскорее. °
Мы достаточно встречались все по-
следние дни для того, чтобы кон-
статаровать многие. ехи и ляп-
сусы в работе ССП; Мы достаточно
говорили, Нам надо немедленно всю
трехтысячную массу писателей СССР
двинуть вперед на разрешение боль-
ших позитивных задач. Надо узнать—
Ето 0 чем пишет, кому, как и чем по-
МОЧЬ, & КОГО, за ПОЛНОЙ несостоятель-
ностью, попросить покинуть наши ря-
ды, Но главное—большая, каждолнев-
ная, напряженная политическая рабо-
та. В основных пунктах страны надо
провести большие литературные встре-
чи писалелей с рабочими, красноал-
мейцпами, командирами. Надо на этих
массовых собраниях обсудить наши
последние произведения. Надо по-
слушать читателя, посоветоваться с
ним, дать ему отчет в напгих делах.
Отчета ждут.
Нужно изучить всю деятельность
нашёй критики и наших журналов
и покончить раз навсегда с никуда
негодным нейтральным молчанием,
Один журнал должен обсуждать каче-
ство друтого. Всуе же было не-
сколько лет подряд что-то ‘распиеы-
вать о самокритике, о высоких тради-
циях Белинского и Чернышевского,
если журналы «обходили» друг дру-
С. Абрамович-Блэк. «Невидимый
адмирал». «Советский писатель», Мо-
сква. 1936. 204 стр. 20.200 экз.
ц. 4 р. Ред. Ве. Вишневский,
В предисловии к роману «Директор
атс» латышокой писательницы
Луции Замайв, П, Кикутс сообщает,
что Луция Замайч в 1925—27 1т., по-
кинув Латвию, путешествовала «по
Франции, Италии, Северной Африке...
Во время этото путешествия она как
бы возвысилась над латвийской са-
модовольной (?) действительностью
и критически посмотрела на нее со
своей точки зрения». Небольтное пре-
дисловие П. Кикутса поражает не-
ряшливостью языка и вымученностью
формулировок — Кикутс во что бы
то ни стало хочет сделать Замайч
«левой» писательницей и этим оп-
равдать «кое-какие черты бульвар-
ного романа», в которых сам Кикуте
не может отказать «Директору. Каз-
рагс».
«Не хотелось ни нравственности, ни
умных речей, ни возвышенных илей.
Сердце жаждало красоты и счастья».
о изречение из книжки Луции
Замайч может служить эпиграфом
К этому безусловно бульварному po-
ману.
Замайч рисует чиновничий мир мо-
лодой Латвии, душную мещанскую
жизнь латышюквого буржуа и затхлую
атмосферу маленькой провинциальной
Риги, претенлующей на роль нового
Парижа, но беда в том, что книга
заражена той самой пошлостью, про-
THB которой «борется» Л. Замайч.
На пятистах страницах этого романа
столько места уделено описанию жен-
ского белья, туфель, пляжа, бальных
туалетов и интимных переживаний
тероев, что для «возвышенных идей»
и «умных речей» почти не остается
места.
«Казрагс... не мог понять, почему
женщины из общества не умеют по-
дать свою красоту в соответствующем
обрамлении и подчеркнуть то, что в
них наиболее своеобразно»...
«Каждая вещичка показалась ему
овеянной неиз’яснимым очарованием,
Простенькое и практичное белье де-
Выводы, которые мы извлекаем из
событий, должны быть выводами
действенными. У некоторых писате-
лей есть тенденция «погодить, по-
дождать». Эта тенденция никуда не-
годна. Как никогда, сейчас, стране
нужны острейшие политические кни-
ти, спектакли, поэмы, памфлеты,
фильмы, новеллы, эпиграммы. Пусть
каждый из этих видов нашего твор-
чества бьет врага по всем правилам
нашей военной доктрины.
Мы разбили многих врагов. Мы
разбили террористов,—их надо было
преследовать до конца, до уничтоже-
ния. Художественная литература, дол.
жна отразить, сконцентрировать на-
каленную ненависть масс к фашизму,
К его агентуре, тогда она станет дей-
отвенным оружием борьбы. Народные
массы будут подхватывать из уст пи-
сателей, со страниц их книг лучшие
образные определения, характеристи-
ки, выражения, связанные с событи-
ями дня. Литература наша не может
ни на день замедлить своего движе-
ния. Творческий ответ перед лицом
масс, которые ждут и требуют от
нас нашего дела, будет подлинной ха-
рактеристикой отношений каждого пи-
сателя к событиям.
Луция Замайч. «Директор Каз-
рагс». Перевод с латышского 0. Я.
Сильман. Отв. редактор Н. Рыкова.
Л. Гослитиздат, 1936 т. 525 стр.,
Ц. 6 р, тир. 10.300.
Са
это тяжесть кастовых предрассулков,
(изображение
дание о святом Олафе, безобразнике,
обжоре и жадном насильнике и пр.)
вает картину полной деморализации
хастовой верхушки морском офицер-
Абрамович-Блэк показал и ту часть
офицерства, которая не перешла еще
х врагам, которая пока держит ней-
тралитет, выжидает, «толькЪ старает-
ся всеми силами не впускать эти
(революционные. — В. Б.) события
Ко-
разночинца Валицкого. В начале ро-
В
черным
ние». Постепенно Валицкий начинает
вых
сил. Начинает понимать, что история
ные люди, это несомненно! Сильные
ом! — спешит добавить мичман—
‚ повидимому, руководство у них
очень умелое». В итоге Валицкий це-
безоговорочно встает на сто-
5 Ca
—
Воля и дисциплина
Страэтность и последовательность зультате терой распадается на даб
половинки: невыдержанный и стопро-
центный. И подчас трудно ‘уловить
единый стержень, единство внутрен-
ней жизни того или иного героя. 0б-
раз Валицкого целен, раскрыт зако»
номерно от начала до конца. Это по-
тому, что автор опирается не на схе-
мы (невыдержан, колеблется, пере-
рождается), & на саму действитель-
ность, на богатство опыта, ва прав-
ду истории.
Эта же органичность наблюдается
и в развитии сюжета и в композиции
романа.
Закономерно, необхолимо, оправ-
данно приятие лучшими. наиболее
честными офицерами большевистско-
№ руководства, подчинение силе
большевистской воли и дисциплины.
Другого выхода для них нет: либо
‘измена, предательство, либо защита
вместе с народом революционной ро-
дины. Офицеры, не желающие пре-
давать свой народ, выбирают второе.
Матросы-большевики готовились К
бою. Старая английская поговорка о
том, что «матросы никогда не отка-
зываются следовать за офицером,
если он показывает дорогу», повора-
чивалась обратной стороной.
Сегодня офицеры должны были по-
казать, что они достойны следовать
за большевиками-матросами.
Правильность большевистской тахк-
тики машиниста Бредис. рулевого
Чудакова, комендора Ильи Алешина,
всего революционного корабельного
актива заставляет офицеров корабля
«Победа» «инстинктивно подтянуть
ся». Чулаков «подсказывает» коман-
диру корабля, офицеру Русецкому,
как должен тот действовать. Офице-
ры чувствуют, понимают, что «кто-то
несомненно командовал. Отдавал при-
казания умело и, вероятно, требова-
тельно...»
И когда начался бой, крепкое ду-
хом руководство чувствовалось В
каждом выстреле кораблей новороже
денного большевистского флота. He-
которые офицеры в свое время меч-
тали о сильном и разумном адмира-
ле. «Невидимый адмирал. присут-
ствие которого до сих пор только
предполаталось, оделался теперь всем
известным».
Финальная картина романа, герон-
ческий моонзундский бой — торже-
ство большевистской воли. Нет пре
град, нет той силы, которую не по-
бедит революционный народ, если им
движет энтузиазм, вера в правоту
решений своей партии.
Роман заканчивается следующими
словами:
«Линкор не спустил овеянных г
роизмом славного моонзундского боя
красных флагов.
И под водой линкор «Победа» будет
преграждать путь немецким кораб-
лям.
Большевики закрыли германскому
флоту дорогу на восток».
Роман Абрамовича-Блэка не может
не пленить массового читателя под-
линностью революционного пафоса.
В «Невидимом адмирале» нет ни
громких фраз, нх «больших» букв,
ни фейерверочных восторгов. Но
здесь много восторга, чувства и мы*
сли писателя, который пишет для на-
рода своей родины. Писатель все вре-
мя чувствует свою аудиторию. Он хо-
чет быть понятным и любимым. А
«чувство локтя» с многомиллионным
читателем — первое условие высоко-
качественной литературы.
В своем интересном предисловии Е
роману «Невидимый адмирал» Вс.
Вишневский рассказал литературную
историю так называемого «морокото
романа». Нам представляется, что но-
вое качество советского «морского ро-
мана» прежде всего в его высокой
идейности, в массовости, в подлин-
ности революционного пафоса
Б. БРАЙНИНА
ЭОО страниц пошлости
вушки привело его в восторг, несмот-
ря на то, что он знал более тонкое
и изящное»...
«— Ну, ступай, — сказала она,
— Я уложу тебя. Сниму © тебя ту-
фельки, распущу волосы..
— Нет. ступай.
— Но если я не могу уйти?
— Ты должен!
Грудь ее порывисто вздымалась под
легким темнофиолетовым платьем».
«Это было нелепо и неестественно,
что его жена, молодая н красивая, у
которой было ‘все, что она могла по-
желать, страдала, как простая прач-
ка или кухарка. Между тем она былая
создана для роскоши и любви».
И так далее, и так далее, до беско-
нечности. Каковы же идейные моти-
вы романа?
Чиновник Казрагс, став директором
департамента, достигает почетного
положения в обществе. Для внешнего
блеска ему нехватает только красивой
жены. На ее поиски он тратит много
энергии и времени. претерпевает Sec-
численные разочарования и, наконец,
женится на проститутке Нинете. До-
стигнув верпгины материального бла-
тополучия, Нинета обнаруживает, что
счастья нет и в буржуазном благопо-
лучии и довольстве. На уединенной
ферме, тде Нинета отдыхает от «тя-
тот» светской жизни, она встречает
таинственного революционера. Его
речи приводят Нинету к мысли о не-
обходимости порвать с мужем и на-
чать «новую жизнь». Но в последний
момент оказывается, что Казратса аре-
стовали как спекулянта и мошенни-
ка, и Нинета решает остаться, чтобы
подлержаль этого «достойного» чело-
века.
Итак, в своем «бунте» против бур
жуазного общества Луция Замайч не
смогла найти другого идеала, кроме
излюбленной тероини бульварного
романа — проститутки, Ее она приз-
вала бросить «смелый вызов» буржу-
азному обществу и отказаться oT
«шелковых чулок» и «замшевых ту-
фелек». Ради чего? Неизвестно, И по-
тому искусственно звучат в этой кни-
:е неожнданные тирады о «пустота
светской жизни»,
*. 3ANS
в