‘литературная г
aes: ore ete ne
vas
азета № 53 (616).
Монетный двор Наркомфина СССР
во дня смерти Пушкина медаль с его портретом работы rpasepa Mo-
нетного двора т.
выпустил 5 столетней годовщине
Тульчинского.
На фото: юбилейная медаль с портретом Пушкина
НОВОЕ © ПУШЖИНЕ
Пушкинский выпуск «Летописи» Гослитмузея
Осенью 1820 года стихотворец
Александр Пушкин, сосланный ка юг
3& «вольнодумные» стихи, прибыл в
Кишинев.
Подвижный, общительный и разго-
зорчивый ноэт быстро нашел в 1о-
тодке друзей: он близко соптелея ©
деятелями декабристского движения,
вел с Пестелем долгий «разговор ме-
тафизический, политический, нрав-
ственный и пр.».
Ссылка не смирила вольнолюби-
вый дух Пушкина, и «неуемчивость»
поэта доставляла немало неприятных
минут кишиневским властям.
Часто встречавшийся здесь с Пуш-
жнным чиновник особых поручений
Липранли в своях воспоминаниях 0
поэте сообщает следующий интерес-
вый эпизод.
Однажды в доме генерала Д. Н. Бо-
логовского, активного участника убий-
ства Павла [. собрались гости: пили
за здоровье подполковника Дере-
жЖинского—в тот день был получён
приказ о повышении его в чине.
Все шло гладко: гости пили и бе-
седовали на мирные темы. Вдруг ©
места поднимается Пушкин и, обра-
щаясь к генералу Бологовскому, то-
ворит:
— Дмитрий Николаевич! Ваше здо-
ровье!
— Это за что?—недоумевая спра-
зшивает генерал.
— Сегодня 11
Пушкин.
Генерая вспыхнул. Он понял, наз
что намекает поэт: 11 марта 1801 г.
был задушен Павел 1.
С тех пор Болотовский менее охот-
хо принимал у себя Пушкина.
Эпизод этот до сих пор не был иа-
зестен. При публикации восномина-
хий Липранди пушкинист П. Барте-
ев выбросил его из рукописи вме-
сте с двумя другими эпизодами.
В настоящее время все три неопуб-
ликованных отрывка напечатаны в
только что вышедшей первой книге
«Летописи Государственного Лите-
ратурного Музея», посвященной Пуш-
хину.
Отрывки из воспоминаний Липран-
ли—лишь незначительная часть Gora-
Тото материала, собранного в «Летопи-
<и>. Исключительный интерес пред-
ставляет публикуемая в начале сбор-
вика «Гетрадь Всеволожского» —-ру-
копись первой книги стихов Пушки-
марта, — отвечает
на, которую он хотел выпустить в
1820 году.
«Тетраль Всеволожского», еще He-
давно считавшаяся пушкинистами
пропавшей, приобретена музеем в ян-
варе 1934 года у чиновника Wro-
славского министерства иностранных
дел Миодрата Обрадовича.
Кроме «Тетради Всеволожского» в
«Летописи» печатается 43 автографа
стихотворений («Молдавская песня»,
«Твоих признаний, жалоб нежных»,
отрывки из «Русалки» и др.), а так-
же автографы известных писем поэта
к Н. Гоголю, Н. Путяте, П. Вяземско-
му. Д. Блудову, Геккерну и др. Кро-
ме того в книге публикуется 46 ри-
сунков Пушкина— портреты Пестеля,
Рылеева, Грибоедова, Вяземского и
других.
Литературный музей собрал доку-
менты, использованные Пушкиным в
своих произведениях. Из этих мате-
риалов напечатаны: два указа Пуга-
чева и «Копия с донесения его импе-
раторскому величеству главнокоман-
дующего отдельным кавказским кор-
пусом, генерала от инфантерии тене-
рала-ад’ютанта I ранга Паскевича
Эрнванского». Фактическую сторону
донесения Паскевича Пушкин исполь-
зовал при написании третьей и чет-
вертой главы «Путешествия в Aps-
рум».
В книге привелены исключительные
по своей полноте материалы о хо-
зяйственной. деятельности как самого
Пушкина, так и его родных. Среди
них донесения управляющих, четы-
ре письма крестьян к поэту, различ-
ные хозяйственные бумаги, «подвор-
ная опись крестьян села! Болдина и
Сельца Кистенева с показанием,
Сколько на каждом семействе pac
клалных тягол; сколько Скота Ираз.
ного хлеба, учиненная управляющим
Иосифом Матвеевым еньковским»
и многое другое.
Впервые публикуются воспомииз-
ния сестры Пушкина—0 С. Павли-
щевой о детских годах
Материзлы «ЛетописН»
ментирозаны М. Беляев
tum, Т. Волковой, Т.
Измайловым,
Поповым, Б. Томапевски
ловским и А. Эфросом.
Общая редакция сборника — Вл.
Бонч-Бруевича.
В. ТОНИН
a ee ee ee
C2
C2
Начало биографии
Снова перед нами мещане и бур-
жуа провинциальной Франции, скуч-
ные, страшные, воплотившие в себе
черты, не только не умирающие 60
временем. но приобретающие харак-
тер все более чудовищный, почти тро-
тескный.
Снова мы видим, вопоминая Мори-
ака, Монтерлана, Селяна, лицо «60-
вершеннейшето обывателя», к которо-
му автор приближается с болезнен-
ной тримасой отвращения, которое
напоминает и ему и читателю отвра-
тительнейшие создания природы...
мокрицы Гийу, змеи Мориака, кры-
сы Блэка, гусеницы Селина.
Затхлость, замелленность темпов
существования, меркантильность И
низменность интересов, необычайная,
почти салистическая жестокость. кто.
му, кто хоть чем-нибудь нарушает
этот отвратительный стандарт,—вот
TAK называемая жизнь «крыс» Рене
Brera.
Улицы и домишки города становят-
ся отвратительными норами, в кото-
рых живут семьи, замкнутые в себе,
настороженные, завистливые, MCTH-
тельные. Блэк, иногла повторяясь и
увлекаясь этим приемом, превралцает
всех этих лавочников и алвокатов,
докторов и нотариусов в какой-то му-
зей восковых фигур. Они даже по-
своему монументальны, очень ощути-
мы и внечатляющи... Увялитие ‘теле-
са сытой, коварной и эгоистичной ма-
маши Руссен, жены добродетельного
адвоката, оплавляющего из города 66-
ременную любовницу своего сына...
Жалная и распущенная племянница
малам Руссен, с легкостью предаю-
щая своето прежнего возлюбленного...
Действительно крысополобная малам
Фессар, как зловонием окруженная
. Блэк Рене, Крысы. Перевод ©
франц. И. С. Татариновой. Редактор
Б. Ульяновская. М. Гослитиздат,
1936. стр. 171, цена 2.50, тираж
10.000.
облаком сплетен, клеветы, инсинуа-
ций.. Улицы, как смрадом, насыще-
ны обоюдной враждою людей. Каж-
дую минуту они готовы перегрызть
торло своему ближнему.
Вот они шепчутся друт © другом,
завилуя большому чувству, вот они
злоралетвуют по поводу разорения
Жака, племянника старого аристокра-
та, повесившегося в своей темной и
олинокой квартире. Вот они помота-
ют друг друту в грязных житейских
делишках, мечтая о смерти близких,
о наслелстве и т. д.
Так копошатся они, думая, ‘что
живут, и это прекрасно понимает ав-
тор, с горечью и злобой рисующий
портреты «крыс».
Но они чуть-чуть трафаретны. Не
только потому. что французокая ли-
тература последних лет дала Tak MHO-
то страниц этих злобных разоблаче-
ний буржуа, разоблачений, созлавших
буквально страшные образы фран-
цузокого мещанства. Но и потому, что
очень смутно, неуверенно и недоста-
точно художественно полноценно на-
мечено освобождение от «крысиных
нор».
Среди всех этих уродов существу-
ют двое любящих друг друта людей,
чувствующих себя чужими в этом ми-
ре. И здесь, в этой положительной
части книги, Блэк гораало слабее, чем
тогда, когда его перо созлает отвра-
тительные рожи «приличных» бур-
жуа. Уж очень тралиционен весь об-
лик скромной, но отважной и жерт-
венной в любви труженицы, выши-
вальщицы, прелестной Франсуазы,
вклалывающей в шелковые цветы
всю яркость красок, которыми не 6а-
ловала ее жизнь.
И тот, кого пытались затравить
крысы, — «кающийся аристократ»
наших дней, проведший свою жизнь
на ферме. ставитий обновляющимся
интеллигентом Жак — это только на-
бросок, не во всем убелительный о6-
раз, как будто созданный наспех.
Его союз © Франсуазой — это союз
человека, свободного от грязи буржу-
азного города с независимой одино-
кой труженицей.
Перед Блэком, честным художни-
ком, так ненавидящим этих сытых
порочных человечков, «уважаемых
траждлан», — возникает такая знако-
мая нам в последние годы мысль 0
перерождении: обновление Жак пол-
ностью получает в труде, он становит-
ся рабочим.
«Жак тазомкнул круг, в котором
залыхались его мысли, и хотя он от-
дает себе отчет в трудности пред-
стоящей ему жизни, он спокойно идет
Б& Труду и свободе».
„Это, конечно, ни по ‹художествен-
ным, ни по идейным масштабам нель-
зя сравнить о «рождением» фрэнков-
ского Маркэнла. Утверждающей идеи
еще нет в книге. Обновление в тру-
де — это еще только очередное «бег-
ство» французского интеллигента, до-
статочно остро ощущающего буржу-
азное существование как бремя. Он
знает, что «большинство люлей сто-
нет под тяжестью эгоизма меньшин-
ства», что неравенство и отвратитель-
ные крысиные коры неот’емлемы друг
от друга.
Но все же хочется, чтобы на стра-
ницах книг Блэка, так прекрасно ви-
дящего лицо мещанина. встала про-
блема обновления в борьбе против
тех, кто в илейном и нравственном
своем багаже несет именно эти кры-
снквые черты: против фашизма. Тот-
да, быть может, не так искусственно
звучал бы несколько лубочный ко-
нец книги, где на фоне старинной
аристократической мебели висит ра-
бочий комбинезон и под звуки 6a-
ховских фуг Жак и его возлюблен-
ная наслажлаются видением тихой
пристани.
Честный художник, несомненно
одаренный, Рене Блэк должен знать,
что OH дал только начало биографии
своего героя.
Н. ЭИШИСКИНА
Эпическая поэзия
Сборник «Эпическая поэзия», вклю-
чающий три отдела: «Былины»,
«Исторические песни», «Баллады»,
открыл малую серию «Библиотеки
поэта».
Книга не является сводом всех сю-
жетов русского былинното эпоса,
но она дает яркие образцы былин,
баллад, исторических песен, дошед-
mux до нас в творческой переработке
крестьянства. Злесь собран эпос раз-
ного времени и разных мест. Произве-
дения, созданные в Киевской Руси,
рисуют старшую и младшую дружи-
ны, военный быт феодала. Они го-
ворят © степи, о ковыль-траве, ©
княжеском Киеве с его теремами и
кабаками — 0 местах, которых не
вилели, не знали северные сказители
былин, чьи варианты напечатаны В
книге. Былины Великом Новгорода,
запечатлевшие его положение в Ган-
зейском Союзе и быт новтородцев,
воспевают ето боталство, © которым
не мог бороться даже гусляр — ку-
пец Садко, пользующийся покрови-
тельством самого морского царя. Они
рассказывают о сыне знатного новго-
родца Буслая — Ваське Буслаеве,
выходившем на кулачные бои, не ве-
рившем ни в гон, ни в чох. Эпоха
Грозного и болуе позднее время вы-
двинули новых героев — голытьбу и
«разбойника». В былинах и истори-
ческих песнях том времени Илья
Муромец грозит убить князя Влади-
мира; разинцы берут Астрахань, Ка-
рамышского воеводу они ловят и
убивают, мотя 3% жестокости, говоря
ему:
«Эпическая поэзия». Оталья, редаж-
ция и примечания А. Астаховой и
Н. Андреева. Общая редакция М.
Азадовского. «Библиотека поэта», мз-
лая серия. «Советский писатель»,
1935 г.
_ Радость и печаль
(ОКОНЧАНИЕ. НАЧАЛО СМ. НА 2 OTP.)
травда, вместе с счастьем отказы-
Ва1сь ‘и от бытия, ибо жить и быть
счастливым первоначально у Пушки-
Ea означало одно и то же. В поэти-
ческом наследстве Пушкина, этого
величайшего жизнелюбца, мы встре-
чаем безнадежно скорбные строки
«Трех ключей», восхваляющих заб-
` вение, небытие как единственное
Хоступное человеку утешение:
В степи мирской, печальной и 6ез-
брежной.
Таинственно пробились три ключа:
Ключ юности, ключ быстрый и
мятежный,
Кипит, бежит, сверкая и журча;
Кастальский ключ волною вдохно-
венья
В степи мирской изгнанников поит;
Последний ключ — холодный ключ
забвенья...
Он слаще всех жар сердца утолит.
В лирнку Пушкина наперекрест
geMe ралости вступает тема печали.
Она не побеждает до конца перво-
взчальной темы, но там, где не могла
завершиться борьба лирических
струй, решила дело грубая физиче-
ская сила, которая, устранив поэта,
закрыла навек этот драгоценнейший
источник песен человеческой радо-
сти.
Не только в лирике, но и в эпи-
ческих созданиях пушкинской музы
мы находим воплощение разочаловы-
зающего опыта поэта
Ума холодных наблюдений,
И сердца горестных замет.
Тема крушения счастья, тема 0б-
ых надежд на блаженство раз-
та пластически полно в образе
Татьяны. Несбывшаяся радость Та-
ванны накладывает отпечаток на всю
Я02му, принимая участие в форми-
рования ее идейного смысла.
‘Татьяна — одно из любимейших
©озданий Пушкина. Он видит в ней
Сдеал женщины и он понимает, что
лет её з действительности и в рома-
® Поэтому он не только любит свое
создание — он жалеет Татьяну:
еня стесняет сожеленье,
те мне: я так люблю
тьяну милую мою.
еское отношение Пушкина &
Татьяне придает ез характеристике
трегательность задушевного сочув-
ствия. Пушкин как бы желает всеми
силами души даровать ей счастье, HO
он не может этого сделать, потому
что не может вогрешить против пра-
вды. В сульбе Татьяны мы встре-
чаемся как бы с вариантом судьбы
самого Пушкина — и его жизненной
участи, и его лирической исповеди.
Конечно, Татьяна не есть женское
обличие самото Пушкина. Не в этом
дело. Татьяне .несвойственен эпику-
реизм. Татьяна не стоит в просвеще-
нии на одном уровне со своим веком.
Ее идеал счастья He такой mpocTop-
ный и многооб’емлющий, как у ee
творца. Личность Татьяны не так оп-
ределенна, как личность Пушкина.
По выражению Белинского, Татья-
на напоминает не греческое, а еги-
петское изваяние, в котором внутрен-
нее содержание не выявилось доста-
точно четко во-вне. Но Татьяна про-
ста, естественна, дозерчива. Искфен-
ность и человечность отношений она
ценит неизмеримо выше всяких фор-
мальных успехов на жизненном
торжище. Вернее сказать, успехи
материальные, чиновные, светские
она вовсе не ценит, как не обладаю-
щие способностью удовлетворить не-
испорченные свойства и наклонности
самой природы человека. Как и
Пушкин, она ценит «прямую любовь,
прямое счастье». Смысл жизни она
видит ТОЛЬКО в СЧастьи, понимаемом
как взаимная счастливая любовь. С
тонким сочувствием рисует Пушкин
ее смутное ожидание блаженства лю-
бви, подтотовившее ее страсть к
Онегину. Татьяна с неиз’яснимою
отрадой думала о возможности брака
с Онегиным:
Пора пришла, она влюбилакь.
Так в землю падшее зерно
Весны огйем оживлено.
Давно ее воображенье,
Сторая негой и тоской,
Алкало пищи роковой,
Давно сердечное томленье
Теснило ей младую грудь,
Душа ждала... кого-нибудь.
И дождалась. Открылись очи;
Она сказала: это он!
Одаренная мятежным воображене
ем, умом и живой волею, своенрав-
ной головой, пламенным и нежным
сердцем, она верит избранной ме-
чте.
Какой тротательной бесхитростно-
стью, каким простосердечием веет от
ее письма к Онегину. Оно — мольба
© счастьи, мечту о котором Татьяна
лелеяла всю жизнь. Всю жизнь одна,
в сокровеннейших тайниках души,
она мечтала о радости и блаженстве,
и, кажется, счастье — вот оно, так
возможно, так близко, только протяни
за ним руку. Однако и при кажущей-
ся близости счастья Татьяну неё по-
кидают сомнения. Ее инстинкту ве-
домо то, что Пушкин знает из опыта.
Поэт использовал горестные заметы
своего сердца для формирования ее
образа. Радость обретения переме-
жается в душе Татьяны со страхом,
но она идет навстречу своей судьбе:
чтобы избежать ее, ей нужно было
бы отказаться от себя самой:
Другой!.. Нет, никому на свете ‘
Не отдала бы сердца я!
То в высшем суждено совете...
То воля неба: я твоя;
Вся жизнь моя была залогом
Свиданья верного с тобой;
Я знаю, ты мне послан богом,
До гроба ты хранитель мой...
Ты в сновиденьях мне являлся,
Незримый. ты мне был уж мил,
Твой чудный вагляд меня томил,
В душе твой голос раздавался
Давно... нет, это был не сом!
Ты чуть вошел, я вмиг узнала,
Вея обомлела, запылала
И в мыслях молвила: вот он!
Не правда ль? я тебя слыхала:
Ты говорил со мной в тиши,
Когда я бедным помогала,
Или молитвой услаждала,
Тоску волнуемой души?
И в это самое мгновенье
Не ты ли, милое виденье,
В прозрачной темноте мелькнул,
Приникнул тихо к изголовью?
Не ты ль, с отрадой и любовью,
Слова надежды мне шепнул?
Кто ты, мой антел ли хранитель,
Или коварный иокуситель:
Мои сомненья разреши
Ты ведь бил, ты ведь губил нах,
в ссылку ссылывал,
На воротах жен, детей наших
расстреливал...
Скоморошные былины, былины
русских ередневековых бродячих ар-
тистов, представляют с060й особую
группу, своеобразную и в отноше-
нии формы и в отношении содержа-
ния, Церковь проклинала скоморош-
ное искусство, об’являла его бесов-
ским; окоморохи как бы в ответ на
это создают былину, где святых
Козьму и Демьяна изображают ско-
морохами (Вавила и скоморохи). Ку-
пец в их творчестве занимает место
тлупца, которого обманывает жена.
В кните прелставлены все группы
былин и исторических песен.
Текотам былин, исторических пе-
сен и баллад предшествуют статьи;
каждый текст сопровожден воммен-
тарием. В конце книги даны коатюЕЙ
бяблиотрафический указатель и сло-
вафь старинных и областных слов.
Автогы книги (A. M. Actaxora и
Н. П. Андреев) дали научное офор-
мление материалов, макоимально 603-
можное в неснециальном излавии.
В излании тако рода не прихо-
дится искать научных открытей,
требующих детального анализа и
многочисленных доказательств. Статья
о былинах освещает вопросы проис-
хождения и бытования русского эпо-
са и таким образом поясняет особен-
ности «старин» (как сказители начи-
нают былины). Соответственно спе-
цифическим задачам излания, как
книти, рассчитанной на читателя-
поэта, 060б0е внимание уделено по-
этической стороне былинного эпоса.
Введение к разделу «Исторических
песен» дано мене» подробно. Но чи-
талель, внимательно ознакомившийся
со статьей о «Былинах», исхоля из
немногих пояснений к «Историче-
ским песням», сможет летко разо-
браться в материале этого раздела.
Выть может, это все пустое,
Обман неопытной души!
И суждено совсем иное...
Но так и быть! Судьбу мою
Отныне я тебе вручаю,
Перед тобою слезы лью,
Твоей защиты умоляю...
Вообрази: я здесь одна,
Никто меня не понимает,
Раюсудок мой изнемотает,
И ‘молча гибнуть я должна.
Я жду тебя: единым взором
Надежды сердца оживи,
Иль сон тяжелый перерви,
Увы, заслуженным укором!
И все идет не так, как это рисо-
валось Тане в ее слалостных мечтах.
Исполняются смутные тревожные
предчувствия. Онегин не в силах ос-
вободить ее от власти потешных. но
мрачных Xapb, окружающих ее и
наяву и во сне. Не счастье, но по-
тибель несет ей встреча с Онегиным.
Автор ее жалеет, но он не властен
изменить ее судьбу:
Татьяна, милая Татьяна!
С тобой теперь я слезы лью...
„.Погибнепь, милая, но прежде
Ты в ослепительной надежде
Блаженство темное зовешь.
Всей душой Татьяна рвется к
счастью и в то же время она знает:
зов к блаженству будет напрасен:
«Погибну, — Таня говорит: —
Но гибель от него ллюбезна.
Я не ропщу: зачем роптать?
Не может он мне счастья дать».
Гибель Татьяны заключается не в
физическом уничтожении. Пушкин
прощается с нею.в конце романа,
оставляя ее живой и здоровой. Но
жизнь, на которую осуждена Татья-
на, является унылой, безнадежной и
беспросветной. Ее идеал счастья по-
терпел жестокое крушение. Мужа, она
не любит. Ее оценка света равна
пушкинской оценке:
Татьяна вслушалься желает
В беседы, в общий разговор;
Но всех в гостиной занимает
Такой бессвязный, пошлый вздор;
Все в них так бледно, равнодушно,
Они клевещут даже скучно;
В бесплодной сухости речей,
Расспросов, сплетен и вестей
Не вопыхнет мысли в целы сутки,
Хоть невзначай. хоть наобум;
Не улыбнется томный ум,
Не дрогнет сердце хоть для шутки,
Й даже глупости смешной
В тебе не встретишь, свет пустой!
«Былины» и «Исто-
фаны «Бал-
лады». Статья Н. П. Андреева, пред-
посланная им, дзет неправильное
определение жанра баллад.
Н. П. Андреев указывает как на
отличительные особенности баллад
58 наличие в них сюжетного содер-
жания напряженного драматического
характера, большой динамичности
действия, на отсутствие длительных
повторений и мелочной детализации
описаний, отсутствие связи © кон-
кретными историческими лицами и
действительными событиями (стр.
307—808).
Это определение верно только в
отношении указания на большую ди-
намичность действия и на отличие
отилевых приемов баллад от былин-
ных. Во всем остальном определение
Н. П. Андреева в равной мере мож-
HO отнести к былинам и историче-
ским песням. Напряженное драмати-
ческое содержание характерно для
былин й исторических песен. С исто-
рическими лицами и фактадеи былины
связываются далеко не всегда. По-
мимо Тото «баллады» часто прибли-
жаются к былянам и в отношения
общности их мифических основ.
Подбор текстов вниги удачен. По
«Эпической поэзии» наши писатели
могут знакомиться с яркими памят-
никами устно творчества средне-
вековой Руси. Составители, удачно
подобрав материал и, в общем, хоро-
шо раз’яснив его, дали возможность
молодым писателям учиться на образ-
цах фольклора. а поможет вы-
полнить завет М. Горького: «Соби-
райте ваш фольклор, учитесь на нем,
обрабатывайте его. Он очень много
дает малериала и вам и нам, поэтам
и прозамкам Союза. Чем лучше мы
будем знать прошлое, тем легче, тем
более глубоко и радостно поймем ве-
ликое значение творимого нами на-
стоящего>.
В. ЧИЧЕРОВ
Слабее, чем
рические песни»,
Ей душно. Она потеряла деревен-
скую свободу и независимость, ко-
торые высоко ценил сам Пушкин,
получив взамен лишь шум блиста-
тельных сует. Вместо счастья и бла-
женства судьба ей приготовила одни
страданья. Письмо Онегина с призна-
нием в любви она орошает слезами:
Опершись на руку щекой
0, кто б немых ее страданий
В сей быстрый миг не прочитал!
Татьяна не изменяла всечасно сво-
ей молодости, как Онегин, но моло-
дость и ее обманула. И к ней мотут
быть отнесены эти слова разочаро-
вания и тоски:
Но грустно думать, что напрасно
Была нам молодость дана...
„..Что наши лучшие желанья.
Что нанги свежие мечтанья
Истлели быстрой чередой,
Как листья осенью гнилой,
Несносно видеть пред собою
Одних обедов длинный ряд,
Глядеть на жизнь, как на обряд,
И вслед за чинною толпою
Итти, не разделяя с ней
Ни общих мнений, ни страстей.
Да, счастье было так возможно. так
близко, но на свете счастья нет, нет
даже покоя и воли. Прощальная речь
Татьяны к Онегину звучит, как похо-
ронное пенье над сладкими наде-
жлами юности:
Я вас люблю (к чему лукавить?),
Но я другому отдана
И булу век ему верна.
Известен суровый приговор, выне-
сенный Белинским Татьяне за эту
фразу. Великий провозвестник демо-
кратических идей в России, в TOM
числе и идей женской эмансипации,
видел в ответе Татьяны отказ от с0б-
ственного достоинства женщины, от
ee права на счастье, проявление
униженного и рабокого положения
женщины, проникитгего в плоть и
кость самой страдающей стороны.
Однако Белинский был в данном слу-
чае не прав, — он судил здесь от-
влеченно, как просветитель. Для Та-
тьяны друтого исхода, кроме гибели,
— в виде ли смирения или в виде
физической гибели, — не было. Что
Mor ей дать Онегин? Счастья, незя-
висимости, простых, фбезыскусствен-
ных, искренних отношений — он не
мог бы ей принести. Онегин при
всем своем разладе со светом — сын
и раб света. Его положительная са-
ма по себе натура отравлена навсе-
тда всеми болезнями окружавшего
2
„Павлиньи перья“
Польского дхево писателя Леона
Кручковского у нас знают по его кни-
ге «Кордиан и Хам», изданной года
два назад Гослитиздалом,
«Кордиан и Хам» и «Павлиньи
перья» тесно связаны между собой
и остротой социальной тематики и
идеологической устремленностью.
Кручковский — очень вдумчивый ху-
дожник. К волнующим его пробле-
мам — это. прежде всем, крестьян-
ский вопрос в борьбе за независи-
мость Польши — он подходит с серь-
езной исторической подготовкой.
Польская интеллитенция поколе-
ниями воспитывалась на традициях
восстаний 1831 и 1863 годов, чтобы
потом — в 1914 г. — пойти в изве-
стные польские легионы. Впрочем,
шли не только интехлигенты, шли
также крестьяне и рабочие, обману-
тые звонкими фразами об «общности
национальных интересов», поверив,
что на их крови и тяжелом труде
(как поется в песне) буржуазия вос-
кресит «справедливую» народную
Польшу. Но Польша, которая «вос-
кресла», обрекла их на голол и ни-
щету, на рабство и стралания.
Чтобы найти раз’яснение этому тряа-
гическому «недоразумению» Kpys-
ковокий изучает исторические доку-
менты (лневники Дечинского и др.);
он яростно срывает маску © лживого
буржуазною патриотизма, которым
пичкают польскую молодежь с само-
го ранчего возраста. В своей первой
книге «Корлиан и Хам» он разобла-
чает легенлу о 1831 годе, показывая,
с олной стороны, классовый эгоизм
и дикий произвол шляхты, с другой
— Ужасающую нужду и бесправное
положение крепостного крестьянства.
Противопоставляя символичеокому
Корлиану (герой одной из поэм ве-
ликого польского романтика Словац-
кого, шляхтич-повстанец 1831 г.) кре-
постного мужика, автор сразу же в
заголовке раскрывает идеологическое
содержание книги. Ничего удивитель-
ного нет в тем, что эта книга была
принята буржуазным обществом Поль-
ши как ботохульство.
В «Павлиньих перьях» Л. Кручков-
ский жестоко расправляется с другой
легендой, с легенлой так называемой
«выспянщины». Выспянский — вы-
дающийся поэт конца ХХ и начала
ХХ в — имел огромное влияние на
умы польской интеллигенции. Идео-
опия «выспянщины» — 910, в по-
литической расшифровке, национали-
стическая ставка на кулажа, на за-
житочные слои деревни. Она прикры-
вается фразой о «национальном един-
стве», 0 «психическом здоровьи» кре-
CThAHCTBa, источнике моральной и Ma-
Кручковский Леон. Павлиньи перья.
Перев. с польск. Е. Троповското. М.
Гослитиздат, 1936, 325 стр., 5 ф., тир.
10.000.
творчества А. С. Пу 3
его общества. Он черств, эгоистичен—
‚ пороки очень крупные с точки заре-
ния доброжелательного гения Пушки-
Ha. Он заражен светскими предрас-
судками до мозга костей. Подчиняясь
им, он убивает друга. Татьяна сама
поняла ничтожность, если не его на-
туры, то его чувств.
А нынче! — что к моим ногам
Вас привело? Какая малость!
Как ¢ вашим сердцем и умом
Быть чувства мелкого рабом?
Одну искусственную и ложную
жизнь Онегин предлагал Татьяне 3e-
менить другой искусственной и лож-
ной жизнью с более чем вероятной
перспективой, что, овладев своей лю-
бимой, ов наскучил бы ею. Онегин
мот предложить Татьяне не счастье
и равенство человечных отношений,
& толыко советскую интригу. Татьяна
не пошла на это — и была по-своему
права. У Некрасова тероиня стихо-
творения «Еду ли ночью по улице
темной», — нарушив законы света,
ушла за овоим возлюбленным на ни-
щету, на толод, на смерть ребенка,
на позор. Но в позоре ее мужествен-
ного полвига брезжит просвет ново-
го мира иных, более справедливых
отношений. Первые осмелившиеся
осуждены на муку и гибель, но эта
тибель сеет семя будущего, она не-
сет с собой осуществление идеала уже
не личного только, а всеобщего ©ча-
стья. В шаге некрасовской героини
есть обосновывающая ето перопекти-
ва. Татьяна же искала, как и Пуш-
кин, личного счастья и попала в
безысходный тупик: на овете счастья
нет, единственное средство прими-
риться © жизнью — стоически-терпе-
ливое отношение к ее иту. Оптими-
стический, жизнерадостный, жизне-
утверждающий Пушкин, вопреки всем
своим стремлениям и надеждам, ока-
зывается близким к Некрасову в
оценке действительности, в которой
«каждый день убийцей был какой-
нибудь мечты» (слова Некрасова).
«А. С. Пушкин» — травюра Гейтмана. Из альбома
ина»,
БИ Е РЯ А
териальной силы всего народа и т.
ит. п. Кручковский © неподлельн
страстностью бичует слащаву
лживую фразеологию. Два интел
тента спокойно ведут беседу в ваго
поезда, & под занимаемой
скамьей прячется изнемогающий
усталости и голода бедняк Малей
у него нехватило денег на билет.
был в эмиграции, HO eMy He повезл
не получив работы, обманутый, ра
битый и больной, он возвращае
домой. Интеллигенты раскурива
хоронгие сигары и философотвуют
судьбе народа.
«Народ, сударь, это рождающ
сила земли, прикоснувшись к KO
рой мы, как Антей, могли бы в
нуть себе свою творческую роль’
жизни», говорит олин из них, удар
каблуком в лицо Мадея. :
Кручковокий срывает маску
только со CIQIb идеализированн
буржуазией «надклассового Hall
нального единства», — он показ
вает, что и внутри самого крестья}
ства существует классовое рассло
ние, илет классовая борьба. В ролЕо
деревне бедняка Мадея эти клас
вые противоречия достигают кульч
национног пункта в борьбе 3a
щинный выгон. Кулаки, расподлага
щие большинством голосов в воло
ном совете, решили разделить меж!
собой общинное пастбище, лишая т
ким образом скот белняков и без
го жалкого корма. На стороне ку
ков и ксенда, и помещик, и месте
власти. Глубоко драматически ©
сана эта неравная борьба; все на
стающее напряжение нахолит св
развязку в потрясающей сцене
общинном выгоне. Кулаки победи
но у белноты открываются глаза,
убеждается. каково это хвале
«единство мужицких интересов».
Где и у кого иокать поддержке
Уж во всяком случае не у кулацк
депутата, который в свое время гол
сами этой же бедноты был избрав
парламент. Батрак Ендрусь Карч Е
ходит союзников срели горолеких р
бочих. Но он понадает под влияй’
ППС, ведущей под прикрытием
циалистической фразеологии на:
налистическую борьбу за неза.
мость буржуазной Польши.
Когла вспыхнул? империали
ская война, Ендрусь Карч пошел
легион воевать за эту взлелеянну
мечтах Польшу. Какова его дальн
шая судьба? На это Кручковский
ка не дал ответа. Ендрусь Ка’
батрак, он не может пойти по
пути с панокими сынками.
Неподлельный реализм
ний Л. Кручковского — необ;
их достоинство. К сожалению, в
ском переводе не удалось сохрё
сочность языка и своеобразие
Леона Кручковского.
М. МИХАЛЬСК
«Даты жизы
выпускаемото Изогизом
Естественность и
встречают He радость, а страда?
тибель, таков об’ективный закс®
ружающей действительнести, -
что доказывает судьба Татьзд
Превращение радости в стра
было первым, бросающимся в
лежащим на поверхности, п
речием действительности, 0603н’
Пушкиным. Это сознание пока (
полно и не многосторонне, оно
по себе остается лишь в пре
следствий, но не затрагивает
чин общественного неустройст
оно достаточно, чтобы застава
думаться над окружающей д
тельностью, признать ее несов
ство, отединить, оттолкнуть }
Оно образует щель между по’
миром, в котором он живет.
проникает пока еще вглубь са
ных конфликтов, но оно peu
для человека, господствующего 1
каким был Пушкин, сониальн
в личную боль. Пушкин не был
тиком и философом, хотя OF
весьма образованным и мыслящ
ловеком, — он был поэтом, ху,
ком. Личная боль, испытывае
несовершенств деспотическоего
постнического общества, для п
кого творчества, значила неиз\
больше, чем многие отвлеченны
суждения, ,
ником песен, она лирически Or!
вала эпические образы поэта.
того, сознание противоречия р
условиях существования в ни
ской России. Поэтическая и ©
ная мысль Пушкина двиталаст
щего к конкретному. Сознание
воречия радости и печали вле
©0бой сознание других протит,
вводивигих творчество поэта
сердцевину политических и
ных проблем несвободного
нического общественно-полий
органиама. т