Е
Критические; приемы Г]
«Литературною ‘обозрения» \
Ф. ЛЕВИН 800A a St
\ Несколько времени тому назад ав:
тор этих строк выступил совместно
от А. Жучковым в «Литературной.
тазете» с письмом под названием «Не
те времена». В этом письме шла
речь о том, что на страницах жур-
нала «Литературное обозрение» за по-.
следнее время несколько фаз прогу-
ливалась «рапповская дубинка», бы-
ди случаи заушательства авторов.
Конкретным поводом для этого пись-
ма послужила рецензия в № 6 «Ли.
тературного обозрения» на книгу
Т. Дубинокой «Пулеметчица». Дру-
гих фактов мы не приводили, хотя Е
тому имели полную возможность.
Своим. письмом мы напомнили редак-
ции «Литературного обозрения», что
времена теперь не те.
Наше’ критическое замечание при-
вело редакцию «Литературного 060:
зрения» в состояние совершенно иб-
ключительного раздражения.
Только этим можно .0б’яснить появ-
ление в № 17 этого журнала «Литерз-
турног дневника» — статейки, кото-
рая не только полностью‘ подтвер*
ждает нашу правоту, но дает новые
доказательства ее и заставляет по-
ставить со всей остротой вопрос © пе-
чальных нравах, о укоренившихся: в
«Литературном обозрении».
Прежде всего, редакция поспешила
подменить предмет спора. В нашем
письме речь шла не о литературных
качествах книги Дубинской: мы укз-
зывали, что книга слабая, плохая,
Речь шла о приемах критики. Мы
считали и считаем, что суровость, ‘да-
же резкость оценки и хлесткость вы
ражений — не олно и то же; что ре-
шительное осуждение плохой работы
автора далеко не во всех случаях дол.
жно сопровождаться дискрелитацией
личности самого автора, его охаива-
нием и компрометацией. 1
Да, книжка т. Дубинской слаба и,
как произведение литературы, не
блещет достоинствами. Значит ли 919,
что о неудачной книжке следует пи-
сать и говорить в любых выраже-
ниях ив каком угодно тоне? Возра:
жать нам по этому вопросу редакции
«Литературного обозрения» невыгод-
но. Поэтому «Литературный дневник»
вместо ответа по существу заявляет,
чтб Ф. Левин и А. Жучков из каких-
то соображений «позы» беспринции-
но (!?) выступили на защиту книж-
ки т. Дубинской.
Далее, по мнению редакции, Ф. Ле-
вин и А. Жучков совершенно зря
возмутились тем, что в рецензии на
книгу Дубинокой эта писательница
была названа ‹экзальтированной тим-
назисткой, начитавшейся повестей
Лидии Чарской». Рецензент, видите
ли, казвал так героиню повести Зи-
`
чительной части
cra
06 этой книге нельзя говорить, не
вторгаясь в личную жизнь ее автора.
Желёзнов крепкими и прямыми ysa-
ми связан CO своей книгой,
Бывший беспризорный горвал со
своим прошлым, кончил универеи-
тет, стал литератором, гражданином.
Работа ‘революции с человеком, ее
плодотворная борьба с’ прямым Ha-
следием капитализма в сознании,
мужественные ‘усилия, © которыми
она превращает злую волю прошлого в
замечательную энертию социализма,
— поразительны. И для нас нет ви-
чего странного’ в том, что П. Желез-
hOB’ G благодарным восторгом вспо-
минает о своем замечательном пре
вращении. Но мы считаем, что этого
оного для поэта мало, даже если
рассматривать его книгу только с т0ч-
ки зрения темы. BEBE rat
Книга, о которой здесь идет речь,
не первая квита Железнова. Проща-
ние поэта с его прошлым несколько
затянулось, В своем творчестве он
до сих пор еще стоит на пороге новой
биографии. Этому способствуют и не-
которые критики; относясь к Желез-
HOBy! Kak к рождественскому .маль-
чику, попавшему в ‘литературу, они
игнорируют все, что касается собст»
венно стихов Железнова, умиляясь
его чулескым превращением. Но сила
этого превращения достаточно ‘вели”
‘ка, чтобы Желёзнов нуждался В
кисло-сладком снисхождении.
В первом стихотворении своей кни
ги Железнов пишет: ”
Может, не очень ааметно я в
Всё же проделал порядочный путь.
Это сказано‘ окромно “и сказано
верно, если ‘речь’ идет о всем пути,
пройленном Железновым. Но чита-
тель, давая оценку поэту, не может
‘пускаться в длительное обратное пу-
тешествие, он полымается CO ©ту-
пвньки на ступеньку, от книги к кБи-
те. И тут приходится констатировать,
что от предпоследнего к последнему
сборнику своих стихов Железнов шел
вгерел недостаточно быстро, слипеком
Часто озираясь назад. В том, что Же:
лезнов крепко привязан Е единст-
ну, а писательницу зовут Татьяной.
«Кто же дал право Ф. Левину @
А. Жучкову иокать в ‘литературном
Tepoe портрет самого автора?» — рас-
паляется гневом редакция журнала.
Экая фальшивая наивность! Малый
ребенок, прочитав ‘книгу Дубинокой,
поймет, что это — человеческий до-
кумейт, автобиографическая повесть,
А’ малёрые критики из «Литератур-
‘ного обозрения» делают вид; будто
они этого не понимают. ° ~
Но лвух передержек и обвинения в
‘беспринципности с помошью подмены
предмета спора оказалось редакции
«Литературного обозрения» слишком
мало. Нет, уж бить так бить, чтоб
никто не рискнул сунутьея с крити-
ческим замечанием по поводу ошибок
«Литературного обозрения». Поэтому
в ход пускается «оглущение с целью’
усыпления чуветв».-
«Необходимо жестче реагировать, —
заявляет «Литературное обозрение», —
и Ha все проявления беспринцип-
ности, — отвратительно порока,
всв ‘еще заражающего писания не-
которых критиков, — давать ей рез-
кий отпор, в особенности в тех слу“
чаях, когда критик (или писатель,
выступающий в роли критика) кла-
дет беспринцииность в основу своей
критической деятельности. Таже ро.
да. критики неизбежно становятся
проволниками принцинов, чуждых И
враждебных советской литературе.
Возьмем пример из недавнего прош-
лого». : ‘3 :
В качестве примера и приводится
это мое, совместно с А. Жучковым
написанное, письмо. Итак, уже вся
моя критическая деятельность об’яв-
ляется беспринципной, а письмо В
«Литературной тазете» только част-
ным проявлением этой бесприн-
ципности, ;
Нужды нет, что моя критическая
леятельность последнего года в зна-
сосредоточивалась
именно в «Литературном обозрении».
Неважно! Я посмел критически ото-
зваться о журнале! Бей, крупги, знай
наших, Что это: бесстылство или глу-,
пость? Или и то и другое? Cea
В итоге «Литературное обозрение»,
чтоб другим было неповадно критико-
вать его, не постеснялось зачислить
меня в разряд «защитников и идео-
логов беспринцилности». Так и 03а-
тлавлен этот «Литературный днев-
БИК»! : у :
Конечно, всем этим обвинениям
грош цена. Они ничем не доказаны и
их нечего опровергать. Но нравы и
приемы полемики › «Литературного
обозрения» должны получить соот-
ветствующую оценку со стороны CO-
ветской литературной общесственно-
сти..
Железнов П. «Стихи». М. Тослите
издат, 1936; Редактор — B. Hasna.
Отр. 61, ц. 8 D., THD. 5000. а
Солдат ‘царской армии — это че-
ловек, который, будучи у себя дома,
работал на хозяина, будучи на фрон-
те, продолжал работать на него; у
себя он не знал ралости, фронт для
него был оплошным несчастьем, за-
нятием непонятным, опасным и бес-
цельным; дома он работал, ив ‘имея
пригодных срелетв производства, на
фронте у него нехватало патронов.
Но было еще что-то ужаснее его до-
машнего и фронтового быта — плен,
Отралальческой жизни русских
пленных во. время империалистиче-
ской войны посвящена книга недав-
но умершего ленингралекого писателя
А. Ульянского — «Война и плен».
Солдат царской армии шел на вой-
ну с чувством, обреченного ‚на гибель
человека. Очень характерный диалог
полковника с молодым прапорщиком
приводит Ульянский в. повести «Че-
тыре немца». Полковник спрашивает
о вновь прибывших солдатах:
— «Песни-то хоть ‘петь умеют? н
= ‘Умеют, 7 ;
— А какие песни?
— До Вильны пела «Чубарнков» и
что прилется, а после Вильны. пере-
шли нз духовное: «Отче наш», ‚< Со
святыми упокой»...
— Так, так, — ‘усмехнулся полков-
ник © понимающим вилом. — По
станциям перед образами свечки ста-
Вили? 1 me
— Ставили,
— Так н есть, — окончательно рао-
серлилея полковник. — Готовятся
сприять праведную кончину»; ,
Нежелание защищать «евою» Be-
ру и. «своего» царя, прелчуветвие
неминуемой тибели и ‹бесцельности
подвига толкали солдата! к мысли го
плене. Плен был.выхолом, хотя и ‘не
очень удачным, Kak оказывалось
Ульянский А. «Война и плен»,
легко давшейся победой, ювый гим-
творение,
C3
а пороге новой биографии
венной темё, кроется двойная опае-
ность, Во-первых, он притупляег ату
тему для себя и для читателя, во-
вторых, He овладевает новым мате-
риалом.
В. стихотворении «Турник», одном
из ‘лучших стихотворений сборника,
Железнов рассказывает о том, как он
в детстве поразил своих сверстников
«с чужого двора» ловкой работой на
турнике:
Провожали криком «бис» и «браво»
Приглалиали: приходи, вертись!
Растолкав завистников opaBy,
Я ушел, как призванный артиет.
Но зачарованный этой детской,
наст перестает треняроваться, и один
из дворовых ребят быстро ето обго-
няет, :
Железнов зяванчивает. ато ‘стихо-
посвященное, друзьям-по9-
там, слелующей строкой:
Замезая в ком-нибудь кокетство
Первой славой, давшейся легко,
Я невольно вспоминаю. детство,
Вепомянаю случай с турником,
Наш ‘дружеский дол? = сказать
Железнову, что ето прявязанность к
одной темр граничит с поверхност-
ным любованием своей” специфяче-
‘ской биографией и грозит застоем. ,
Сказанное не значит, конечно, что
Желеэнов исчерпал свою тему до кон-
ца. Ему необходимо на некоторое
время отойти от нее, чтобы она при-
а новое качество.
ам думается, что основная беда
Железнова — в недостаточной интен-
сивности мысли, в ее замороженно-
сти и в некоторой нехватке общей и,
грофессиональной культуры.
Немало в книге Железнова наив-
ных и беспомощных строк:
.Поэту любовь — неизбежна...
„С той же девушкой, с тем же
у азартом
Ожидал первый поезд метро...
„.Околько уж лет не Голодный,
не рваный,
И угслокоялись нервы как будто.
„.Для него, резон, —, револьвер,
Он отдаст только ножу честь...
Е т. д.
Правда о плене
впослелетвии. Попадая в плен, сол-
дат покупал жизнь ценою рабства.
0’ том, насколько тяжела была
жизнь в плену, говорит и то, что не
быдло ни одного среди них, не меч-
тающего о побеге. В повести «Кривым
путем» два русских пленных — Иг-
нат и Костя мечтают достичь линии
фронта, подвергая себя всяким опа-
соностям. Соллаты, которые отбывали
плен в крепостях, и те, которые си-
дели за проволоками, и самая мно-
точисленная часть пленных, работаю-
щая в деревнях, олинаково мечтали
о побеге; но вся страна представляла
одну большую тюрьму; первый же
встречный мог арестовать «незакон-
но» бежавшего, первая же встреча с
живым человеком означала провал.
А. Ульянскому хорошо удались
тяпы немецких хозяев. Немецкое ку-
-дачье ничем не отличается от «рол-
ных» эксплоататоров. Альфонсу Вей-
нерту, в хозяйстве которого работали
пять русских пленных, лаже живот-
вые внушали больше сочувствия.
«У кажлого есть свой Козель-
берг», — рассуждает Гуго Шуберт
(«Кривым. путем»). Сифилитик, с
провалившимся носом, OH претенлу-
ет на руку Каролины, в которую влю-
блен пленный Игнат. «Одно он (Иг-
нат) понимал ясно: его здесь He
только ставили на одну доску с
осколком человека, каким был ГУГО,
но этот осколок все заметнее пере-
вешивал ero... Что бы он ни делал
в этих местах; оно всегда стоил бы
дентевле любого, безносото немцаз.
Изнуряющий труду неловерие: го-
лод, вечная мысль о побеге — вот
что определяло жизнь пленных сол-
лат. Одни ни. те же сцены, одни и те
же настроения наблюдает читатель и
в Германия, и в Австрий, и в Вен-
грии. и в Польше. Те «счастливцы»,
которые попалают в госпиталь, меся-
цами не могут дождаться доктора.
Все больные ‘были заинтересованы в
‘какая-то неуклюжесть, сама ‚по
Неудачные обороты речи, тажелые
ритмические ходы ‘и сдвиги, вроде
«ножу честь», могут быть поставлены
в вину и редактору кЕЕти, который
должен был поработать с автором над
устранением явных погрешностей.
Мы ствергаем“ просьбу Железнова,
обращенную к сыву:
Прошу сынок, когда поймешь мой
стих,
Ты к этим строкам будь не
слишком строг:
Не так. давно поэзия достит, i
Не так давно я взялся за перо.
Нам кажется, что в этой строфе есть
рассчитанная ‘ва снисхождение И
пралпочитаем поэтому ориентировать-
ся на другие строкя Железнова:
Нет! До паники пока нам,
Я. считаю, далеко. 1
Наша песнь неё за стаканом + .
Родилаеь, а. за станком...
„За жизнь, как зв трамзайный
буфер,
Хватаюсь ценкими руками.
„Я 6 свистнул, как пуля, над ухом,
Уларил, как тром, по стеклу бы.
Мы так еще молоды духом,
Что думать о старости глушо...
В этих и других полобных строках
мы ощущаем искренность, присущую
Железнову. Элесь налицо возможно*
сти его поэтического pocTa.
’ В судьбе Железнова привял участие
автор «Матери» и «Рождения челю-
века». Для Железнова, как и Для
всех нас, должны служить образцом:
великолепная жизнь и прекрасное
имя Горького, его трудолюбие, ero
упорство в достижении цели.
вов говорит:
Нет, крылья не слишком еще
широки,
Не слишком высок полет,
Но в мире такой не найдется руки,
Которая их зажмет...
Злесь больше поэтического муже-
ства, чем в строфе, обращенной к_-сы-
ну. Именно это мужество убеждает
нас в том, что Железнов сумеет раб-
сказать? о новой, разумной, человеч-
ной жизни, в которую он’ уже вошел.
ЛЕВ ДЛИГАЧ.
ли операцию, но хирург ив «попа-
дался». Другой пленный, серб, чет-
вертый тол носил пулю в животе,
но среди докторов госпиталя не уда-
лось разыскать хирурга. Впрочем.
госпитальные сцены, описанные Уль-
янским в повести «Венгрия», заста-
вляют думать, что и в тех случаях,
когла доктоф прихолил, он мало чем
облегчал положение больного. Люди
болели не только физичееки, но и
морально: они болели войной. В по-
вести «Венгрия» есть такая сцена:
больной жалуется на моральное с0-
стояние, на раздражительность, упа-
док духа. «Так, так, — серьезно вы-
слушивал ето доктор до конца, и,
отходя, указывал на него глазами си-
делке: — сюда олну клизму...»
Шесть повестей, вошедших B RHH-
гу Ульянского, говорят о трагичной
судьбе миллионов соллат, ввергнутых
в ненавистную, ненужную им войну.
«Война и плен» поистине трагичная
книга. как назвал ее Конст. Федин
в своем прелисловии, книга, раскры-
вающая все унижения и страдания
плена.
Релажтор книги Л. Цирлин мог, Бо-
нечно, внести некоторые исправле-
ния в книгу, олнако он этого не сде-
лал. С явной пользой как для самой
повести, так и для книги в целом
можно было бы сократить «Кривым
путем». Весть в книге также некото-
рые стилистические погрешности:
«Деньги все ухлопывал на ром и на-
ливку, но пить старался не при всех,
&-по темным. утлам. за дверьми, для
чего иногда, неизвестно почему
вдруг выходил.из барака и через ми-
нуту возвращался немного более кра-
сный> .(стр. 240). Вряд ли неизвест-
но} Но это только исключение. Кни-
га читается с большим интересом; для
мололого советского поколения, не
знакомого с ужасающей порой импе-
риалистической войны, книга лол-
В стихотворения «Прямота» Желез-
итерат
2. or
JF
Иалюстрация В. Иогансона к чет
ского «Кав закалялась сталь
рная газета. №
eae Л ЗИ Oe
a
(620) :
той главе романа Н. Остро
ни
здание «Советского писателя»,
еосвоенная
ем г
Повесть И. Иоффе «Заре назвстре-
чу» может быть разделена на две
части. Первая часть посвящена из0-
бражению. жизни и.быта ‘работкйков
окорняжном производства, вторая —
революционному подполью конца дё-
вяностых и начала девятисотых ‚го-
дов. Автор живо рассказывает о 6е-
радостной жизни крестьянского маль
чика Коли, отданного отцом в уче
ники в окорняжную мастерскую. И
жизнь ученика мелкого ремесленного
производства встает перед чатателем
во всей ее кошмарной обстановке, в
ве постоянным Толодом, нищетой.
трязью, с ев ежедневным изнуритель-
ным трулом, с вечными прилирками,
издевательствами и лаже побоями,
которые прихолилось переносить уч®-
нику от мастеров и хозяев.
Жизненно! и правЯиво зарисоваз
автор и быт самих мастеров, также
терпевших жестокую ‘эксплоатацию.
Жизнь их была тусклой, серой, развле-
чений они искали в пьянке, занима-
лись постоянным обкралыванием хо-
зяев (т. наз. «шмуковка»). В их среде
почти совершенно отсутствовали 06-
щественно-политические интересы.
`Во второй части. повести автоф
сталкивает подростка Колю с рево-
люционерами. Следует прежде всего
отметить, что эта часть вышла у. 83-
тора значительно слабее первой. Под-
польная организация и ee борьба
показаны настолько бегло и поверх-
ностно, что читатель получит. лишь
самое слабое представление о той о6-
становке, в которой приходилось ра-
ботать нашим первым поднольщи-
кам — партийцам. Столь же бегло
и поверхностно зарисованы автором
и участники подполья Вачала левяти-
сотых годов (Андрей, Михаил, рабо-
чине Кондрат и Черняк. работница Ня-
дя). В них слишком много слащавой
громантики. Обращает Ha себя Вни\а-
ние и та необычайная легкость, с Ко-
торой автор вводи»? пятнадцатилетне+
Иоффе П. «Заре навстречу». По-
то Колю в революционное поди
Ведь попасть в соц.-лем. рабу
кружок патнадцатилетнему подроту
wa кустарной мастерской He min
ж было просто. В подпольной кии
лю главным образом занимает ие
спиреция. Для подростка такоз ум
чение вполне понятно, HO am)
слишком уж по-книЖЕОму ом
чувства и мысли малограмотни }
мальчика. После встречи с пами: ?
ным работником, которого Коля me ¢
дупрелил о находящейся в 29 Mk
нате засаде, он говорит себе; dnt ‹
бесстрашный революционер, 38 мл»
PHM гонятся полиция и жавлни» р
рия, появляющийся в целях кот $
рации то в виде обросшего запушев т
ного чулака, то в виде безукораа в
ного чистого и гладкого франта, вт д
в моем воображении чуть ли #1
тендарным героем» (стр. 67). зе
характерен также сон Hoag: wa
my, Kak громалный жандарм встр
пает сапогом co шпорой Ha m8
лохматого с курчавой боролкой, пл
бует вылачи товарищей. Я cam} z
как он (Кто? М. Е.) “нечеловечеи в
голосом кричит: «Убейте, sauyuit
но своих товарищей не вылам». im Г
жу лихоралочные глаза узников, [№ Е
ремленные на меня. Это я долж Т
воболить их из каземата. С вост 9
беру на себя эту миссию. Нан 9
не умею ‘езлить на Kone, ue и
стрелять. От этой мысли я весь в 1
тиваю» (стр. 15). 7
Эта. псевлореволюционная ри
тика не жизненна, она не пери
нн специфических условий nom 3
ной борьбы в царской Россни, п В
становки. в которой воспятыве
революционеры, с детских лет jue
шне, тяжкий трул и экспловтиь
Особо слелует полчеркнуть #7® 5
ную работу релактора А. Суб з
оставивитего в книге довольно ТИ
ные «кработы штиля». как в:
«Hepes HM лежит большая nye)
ного цвета и AOCTOHHCTBA Rel,
которые меня, неизвестно 019, Ml
рализуют...».
Это только олин из образцов, в
‘
:
]
;
В
1
}
I
:
Сарра Шор — «Пир во время чумы». Из иллюстраций шеститомного Л. Гослитизлат, 1936 т. Стр. 256, том. чтобы тата
5 т 5 : 4 ` ь рину из Казани, жна представить особый интерес, =
1 собрания сочинений Пушкина, вы пускаемого изд. «Асадепча», ц. 8 р, тир. 10.300. 5 которого не действовали руки, и т Ai. КОВАЛЬЧУК; apd RP т. ан 2 р. я ив МЕ, р
2
‘ А
Большие характер
1.
«Я третий год кричу «ура», & кро-
ме выговора ничего не имею» — иро-
нически замечает о себе. один из пер-
сонажей романа.
Герон Павленко не любят кричать
«ура». Когда однажды на. вечерин-
ке у прокурора Полухрустова кто-то
мечтательно предложил выпить за
русское: «ура», его не поддержали.
«— He поддерживаю, — заметал
Винокуров. — З& «ура»? — пер»:
спросил он. Гм.. не выйлешь ты пер-
вым по стрельбам, Григорий Григорье-
’ вич. За «ура»?!.. — пожал он пле-
чами.
мой тост. За молчание в б0ю\ь.
Герои Павленко умеют молчать, ес-
ли надо: и в бою и на работе. Эти
партийные и непартийные большеви
ки свою нужную и важную работу.
на Дальнем Востоке ведут без шума,
суеты, без эффектной жестикуляция
Они привыкли не замечать своего.
собственного героизма. «Работаем х9-
рошюо, а героизма нет», — говорит
один ИЗ НИХ.
Павленко высмеивает героизм Rak
некую совокупность оэкзальтировав-
ных поступков Он утверждает геро-
изм как булничную целеустремлен-
ную работу. В согласии © этим прин-
цином он не ощущает потребностя
заранее кричать «ура», представляя
читателю своих героев. Вель это геров
не на час, а «на всю жизнь».
Впервые знакомимся мы_с действу-
ющими лицами романа на вечеринке
у прокурора Полухрустова. Сцева Ве-
черинки — одна из наиболее удаз
ных и запоминающихся сцен первой
части романа. Обыкновеннейлтая 00:
ветская вечеринка. Ответственные рё-
ботники края, бывшие пастухи; сле
саря, охотники, прачки. ставшие анат.
ными люльми овоей ролины, пьют
веселятся. танцуют:
Кто же эти иоключительные люди.
которые даже «в третьей ` степени
епьянения» способны говорить © д
а Молчание в бою! Вот
yf
bI .
„А. ЛВЙТЕС тм 8
лад? На первый. взгляд они произво- внимание. Но © первого‘ момента он
TAT несколько комическое впечатле- кажется нам всего лишь ‘забавным.
ние, Вот седенький геолог. золотоне- Только постепенно, шаг за шагом, вы-
катель, Соломон Оскарович‚ Шотман. растает его образ в нашем восприя:
Танцуя на вечериюке, он думает о тии. И когла Шотман, спасая жен-
цементе. щину и ребенка, героически умирает
«Окончательно махнув рукой на му: на морозе, мы с большой печалью
зыку, старики пошли в пляс по-лвое расстаемся с этим человеком... «Умер:
и по-трое, обнявшись и приткнув: ла душа большая .и, плодовитая
much друг к другу абами. Шотман Умерли глаза, умевшие, видеть, уши,
примкнул к одной изо таких танцую: умевшие слышать... Сердце, способ:
цих троек. Но тройка не пускала его ное глубоко. любить, голос, не зназ-
BK cede. ший ничего, кроме бодрости, умер та-
— Ты чего все ищешь, Соломон? лантливый большевик, и поброй сот:
—munen Ha него Нолухрустов: — ней людей стало меньше на этой. зем.
Ты ищешь цемент, я знаю. ле», повторяем мы вслед за его лру-
Испуганно обнимая ero, Шотман гом, ибо большой характер Шотмана
прижался к нему щекой и вкрадчиво постепенно предстал перед нами во
зашентал отчаянным голосом;, весь рост. .
— Тес... тонн десять, это ж нё «От великого до смешно один
просьба... только шаг», — говорит известная
— Не выйдет, — сказал Полухру- французская поговорка, Гораздо Tpya-
CTOB, кружась. нёе проделать другой путь: от омеш
Да, едва ли, — сказал Янков. ного к_ великому. р
бывший в тройке за ламу, Не раз мы встречали книги, авторы
— Что значит, не. выйдет... Я под: коих сопровождали каждый поступок
кину. Жиров... своего героя эффектной жестикуля:
.— А, это дело, — сразу заинтере- цией. «Герой» был нежизнеспособев
совались все трое, в Гаврила Янков и, подобзнательно чувствуя это, авто-
небрежно спросил: — Скольке же ры поддерживали ег. жизнь — ис-
полкинешь? Жиры-то фонлирован кусственным дыханьем, т. е. лириче-
HEH...) : скими ремарками, многоречивыми ти-
Они закружились, затопали вчет- ралами, Автор словно, боится, что чи-
м, шепчась и рутаясь». татель разочаруется. в герое. Автор
е только один Шотман велет. се: спешно вклалывает в уста своих пер.
бя так «Другие плясали так же как сонажей слова. полные пафоса.. Но
эти, обсуждая какие-то планы или быстро ` иопаряется „пафос подобных
‚что-нибудь выпрашивая олив у дру. книт Они становились злобой дня й
гого и перехоля из тройки в, трой никогла, — злобой, века. Серьезный
ку. Ольгу вовлекли в один из та- читатель предпочитает иные произве-
вих разговоров о рибе, и когла она ления. гле действуют герой. облалаю-
вырвалась и поискала глазами свое щие большими: «внутренними фонла-
#0 комлива, он ‚уже крепко сидел ми». Там а спокоен ‘за; будущее
верхом на стуле и азартно говорил 0 своих героев. Веря B их жизнеспо:
В
мых. которая‘ просто чудо». ‚
Эта сцена вечеринки обнаруживает мелких и лаже комических штрихов
характерный прием. с помощью ко- Он уверен, чтося по. этим штрихам
торото Павленко знакомит нас с ©во- если они орфганичны, булет воссоздя
ими героями, Геолог Шотман ©разу но величие тех лел и тех людей, ко-
привлекает наши симпатии и наше торым. посвящена книга. (
Новой ‚системе обучения призывае- собность, он не спешит прокричать
«ура». Ов не стесняется! начинать ©,
Именно этим, более трудным путем
идет Павленко, создавая образы сво-
их героев. Вчитайтесь внимательно в
сцену прибытия эшелона жен летчи-
ков. Их встречают с оркестром музы-
ки, а они, измученные девятилнев-
вым переходом по размытым от ве
сенней распутицы таежным дорогам,
онявшие свои вконец размокшие
платья, в трусах, сорочках и сарафа-
нах, с ребятами. с роловыми фику-
сами в руках, конфузясь, плетутея
16 грязной дороге. В сцене есть все
элементы комического, но оказалась
она олной из самых патетических
сцен в романе. «Голубева почуветво-
вала, что ‘то. что представлялось за
минуту до этого смешным и позор-
ным; становится сейчас их славой.
их честью, их красотой».
Чувствует это не только Голубева.
Это чувствует каждый читатель ро-
мана,
2,
«— Что такое великое дело? Это—
великий характер, проявивнийся в
‚ кооперации, «физике, рыбовелении,
войне или искусстве», — рассуждает
один из, героев-романа, чекист Шле-
тель. В этих оловах. брошенных как
5ы: мимохолом. пафос первых трех
частей романа. В этих словах — 06°
яснение значительной и несомненной
литературной удачи Павленко.
Большие дела происходят на 00
‘ветоком Дальнем Востоке. Интерес-
ные люди работают: там. Но если бы
хуложник показал лела, происхоля
щие наз Дальнем Востоке, и парал-
пельно с этим. его людей. —. произ:
веление потерпело бы неудачу: ни
дел. ни людей Дальнего Востока мы
не почувствовали бы с такой силой,
с какой чувствуем мы их сейчас, чи-
тая роман: Художник показал дела
Дальнего Востока через характеры
люлей, которые работают там. И в 1
же время портреты этих людей он
дал не только на фоне Дальнего Во-
стока (хотя надо отметить, что этот
фон и особенно пейзажи он, тонко по
чувствовал). Жизнь Дальнего Восто-
‚ка он показал не Бак внешний, фон.
а как внутреннее содержание жизни
его героев.
Вот, к примеру, Михаил Семено
вич, ответственный руковолитель
края — одна из наиболее ярких фи
тур романа. Это —«чЧеловек с уста-
лыми глазами и морщиниестым лбом
у которого жизнь состоит из цемен-
та и гречневых круп, мануфактуры
и угля, как бывают лругие жизни из
страстей и стихов». Казалось бы, ри-
суя физический портрет этого челове-
ка, можно отвлечься от тех дел, ко-
торые интересуют Михаила Семенови
ча. Ничего подобного! Именно по ли:
цу Михаила Семеновича его помощ
ник Черняев отгадывает причины Be
селья или грусти своего патрона,
Остроумно показал Павленко, что
даже физический портрет своего ге-
роя он не может набросать изолиро-
ванно от дел.
Это не только внешний. портрет.
Это в то же время и портрет внут:
ренний. Михаил Семенович прислу-.
шивается к лесосплаву`и к углю «каз
в собственному серлцебиению».
Он, по выражению Павленко, «ня-”
чем и не руковолит, кроме собствен:
ной жизни, которой для счастья нуж
но больше угля, больше железа, стали,
рыбы и хлеба». Хозяйственные за-
боты не засушивают его, He лишают
его прочих человеческих чувств.”
Большинство положительных персо-
нажей романа, как и Михаил Сема:
нович, прежде всего живые и полно-
ценные люди, умеющие веселиться,
дурачиться. влюбляться. писать сти:
хи. Разве не писал стихи чекист
Шлегель? Насколько лиричнее ов
многих тех, вся жизнь которых сотка-
Ha из «вечных страстей и стихов»
Герои Павленко вовсе не аскеты. Оня
большие жизнелюбы. Правда, они че
всегла об этом лекламируют. Они по-
тглощены своей работой, ибо таково
HX шестое чувство — «чувство хо-
зяина одной шестой в гражданина
шестя шестых земном шара». Это
«шестое чувство» у них органическв
переплетается со всеми прочими че:
ловеческимй чувствами. Именно по.
тому герои романа получаются жиз:
ненными и убедительными.
Жаль, что иной раз корявая фраза
портит вицечатяение от прекрасных
сцен романа. Такие фразы, как ‹он
был одним из рядовых великанов на-
чинающейся великой жизни» HTB
` «они несли с собой волну потребнэ-
стей, заботиться 0 которых неё было
сил». мы! налеемся, будут исправле-
ви в отдельном издании ромава.
3.
Мы сулим о романе на основе’ его
первых трех частей, опубликованных
B 7 «Знамени». Поэтому мы. сей-
Час касаемся только одной стороны
романа и упоминаем лишь о.несколь-
ких его героях. Мы. оставляем 3a. .co-
бой право дать особо оценку философ.
скому пафосу всего романа и его сю.
жетной структуре: ‘Ва всяком слу-
чае, совершенно ясно, что именно
этим большим. и: ответственным сю-
жетом (тема булущей“ большюй вой-
ны!) ‘об’асняется кажущаяся «компо:
зиционная : рыхлость первых частей
романа’ Он’ построен как летопноь.
50 голам и месяцам; Корсткие эпигра
фы к кажлой` главе романа. всякий
раз сообщающие ‘о ‘возрастающем. ко-
пичестве наших аэропланов: ‘направ-
ляющихся на Дальний , coa-
лают у читатёля ралостное опущение
непрерывно крепнущей технической
моши страны. “3
Но это — эпиграфы. Тема же рома
на — новое качество людей, которых
показывает Павневко так, что каж-
лый читатель почувствует в их обра
зах живую HK несокрушимую силу
способную не только отстоять грани!
цы, во и бить врага на его террито-
рии. Изображает лия оп Михаила Се
меновича — руковолящего работника
края, говорит ли 9 колхознике Лу-
зе. — он Наглялно выявляет тё боль:
шие психологические резервы, какие
мы имеем на Дальнем Востоке, наря.
‚Лу © резервами техническими и мяа-
териальнымя...
С этой точкя зревня лаже талая
тливейший буржуазный романист За.
пала н Востока (поставявший своей
задачей создать, произвеление о Sy
дущей войне) не может и не смо.
ет создать оч подобное павлен-
ковскому роману. Буржузаный №* 1
HHCT может вообразить самые
кие бой. самые неожиданные 11 ы
тические комбинация, он rom? ®
изобрести самые потрясающие mm №
ческие сюрпризы. Олной только #1
он EBKak не сможет вообразять т ©
булет вести себя резвльный 927% 6
в условиях новой войны? Os cet A
выдумывать самые неожиланиые (1
мы войны. Одной «мелочи» ти” ©
жет выдумать: человека новой фм
ции. Не случайно даже в 1
буржуазных романах посвяще? №
грядущей войне, жизненными ИТ 4
чаются только механизмы, #5 \
получаются только смертоносные (°
& 12 мертвымя манекенами неги 2
HO оказываются живые действ
люди! Это относится не только a I
ким бульварным романисмау ‚ @
Араки, Фукунаги ила Гель” ©
OTHOCHTCA’ H в такому мастеру я a
TacTHueckoro жанра как №” ©
Yoane. © }
Г ‚ nef
Павленко сделал то, 9670 + ке
03
слелать ви олин буржуазные
;нист. Задумав роман о будущей Ро
не. ов присмотрелся к реальным $ 2
вым людям. которые пейте
толня на Дальнем Востоке. 1
дал яюлей новой формация, 77
характеры. воспитанные в №5,
масштабе Октябрьской револрш ,
этвх.люлях. которых ой 1088:
ощущаем не «героев ва 9862, 85°.
ев на: всю. жизнь», люлей, Bay
резервы которых ве окажутя Е !
панными в первые лай 80й3ы ;
Соприкоснувшиясь © этими 222
Павленко обнаружил себя №,
ложника © большими вау,
фонлами, Для кажзого. 510 BP
прелылущим творчеством [98
чтение его нового романа с
лостью. большой и 105,
Трулно лаже сравнивать РО’,
Востоке» с «Баррикалами». 1’
ленко проявил себя талантаяеьт
эстетским, сутим и хололноватьй а,
дожником-стялизатором. isd
прикоснувшись в живой М“,
действительностью, правяльно к
пав творческий метол, он C037 ©
извеление большого лытантя М
варужил себя мастером, panos
ным и эначительным.
‘
\
#